О «стерпится – слюбится»

О «стерпится – слюбится»

Как уже говорилось в предыдущей главе, и в Средние века были девицы, решительно бравшие свою судьбу в собственные руки и заключавшие тайные браки с теми, кого они выбирали сами. Результаты подобных действий не всегда были однозначны, но не это главное. Главной особенностью типичных средневековых аристократических браков было то, что они заключались рано, заключались на основании анализа ситуации и прикидок на будущее и заключались родителями. Особенно в отношении наследниц и наследников. Зачастую лорды и джентри обручали младенцев – до того, как король или сеньор успевали вмешаться в ситуацию. Нет, согласия обручаемых, естественно, никто не спрашивал, вне зависимости от пола ребенка. В принципе, достигшие совершеннолетия молодые могли согласиться с решением родителей или не согласиться, но и без лишних слов понятно, что редко кто на практике решался на открытый бунт. Или редко кому подобная мысль даже приходила в голову.

На фоне подобной авторитарности не может не удивлять то, что подавляющее большинство средневековых браков были все-таки счастливыми. Или, как минимум, не были откровенно несчастными.

«In youth our parents joined our hands, our selves, our hearts,

This tomb our bodies have, the heavens our better parts»,

Так написал Томас, пятый лорд Беркли, прозванный Великолепным, планирующий совместную гробницу после смерти своей жены. «Когда мы были молоды, наши родители соединили нас, наши руки и наши сердца. Наши тела покоятся в этой гробнице, но лучшая часть нас на небесах». Прочувствованные слова. Лорд Томас прожил довольно долгую жизнь (1352–1417), а вот его жена Маргарет, баронесса де Лайл, прожила всего 32 года (1360–1392). Супруги похоронены в Воттон-андер-Эйдж.

Бракосочетание Генри V и Катерины Валуа. Миниатюра XV века

Их действительно соединили родители, потому что леди Маргарет стала женой лорда Томаса в возрасте 7 лет, в 1367 году. Жениху было 15. Собственно, все мужчины из рода Беркли женились рано. Морис Беркли, родившийся в 1289 году, женился на Эве ле Зух, когда ему было восемь, и стал отцом в четырнадцать, причем по инициативе супруги, которая была или того же возраста, или немного старше – так, во всяком случае, утверждает Эйлин Пауэр. Его внук, тоже Морис (1330–1368), в восьмилетием возрасте стал мужем Элизабет, дочери Хью Деспенсера-младшего, которая была старше его на три года, и тоже стал отцом в четырнадцатилетием возрасте. Сам сэр Томас, сын этого Мориса, был фигурой, объединившей четыре клана, которые при Ричарде II боролись за власть: Мортимеров, Клэров, Беркли и Деспенсеров. Его бабкой по материнской линии была сама Джоанна, дочь короля Эдварда I. Так что можно сказать, что родители сэра Томаса еще сделали уступку времени, женив наследника так поздно.

Увы, счастливый брак сэра Томаса увенчался только одним ребенком, девочкой, и его род по мужской линии пресекся, а огромное имущество стало предметом разделов и раздоров на следующие 200 лет. Очевидно, жену свою лорд Томас любил безумно, потому что больше он не женился. Воспитывал дочь, оставшуюся сиротой в десять лет, растил фазанов, охотился, основал в своих краях грамматическую школу, занимался комиссией иллюстрированных книг. Служба его, начавшаяся при Ричарде II, продолжалась довольно успешно и при Генри IV. Он даже был назначен адмиралом.

Пара слов об атмосфере, в которой росла маленькая наследница большого состояния. Сэр Томас был типичным лордом. А лорду было положено покровительствовать наукам и искусствам. Протеже лорда Томаса был ученый Джон Тревиза, занимавшийся переводом теологических текстов на английский – тогда это называлось просвещением, а не ересью. По какой-то причине покровительство Беркли была дано Тревизе под условие: включить в переводы комментарии, содержащие антиклерикальную критику. Книга называлась «Полихроникон», хроники мировой истории и теологии, а комментарии – «Диалог по поводу перевода между лордом и клерком». Ничего крамольного и потрясающего основы христианства в критике, конечно, не было, но она касалась именно того вопроса, который в будущем расколет христианство: надо ли переводить ученые тексты с латыни на национальные языки.

Тревиза аргументировал против перевода, а лорд – за перевод. Разумеется, в реальной жизни Тревиза отнюдь не был против переводов, в конце концов, он участвовал в первом переводе Библии на английский (так называемая Библия Вайклифа). Но с точки зрения церкви, переводы были если не ересью, то крамолой. До такой степени, что в 1409 были приняты законы по цензуре, запретившие подобную деятельность. На практике же никто преследованием ослушников не занимался, и манускриптов этой работы было так много, что одним из них пользовался более чем через сто лет Томас Мор, а до наших дней дожили 250 экземпляров.

Почему церковь старалась предотвратить переводы Библии, рассуждать можно долго. Скорее всего, в начале пятнадцатого века отцы церкви не считали английский язык достаточно совершенным для того, чтобы безупречно перевести на него Библию – а малейшая ошибка в переводе, согласно уставу, делала Библию просто книжной продукцией, лишенной какой-либо сакраментальной силы. Возможно, что проблема была не в английском языке, а в том, что в те годы со знанием латыни в Англии начались серьезные неполадки, что делало возможность ошибок при переводах весьма вероятной. К тому же в Англии эти переводы были слишком тесно связаны с движением лоллардов, имеющих достаточно высоких покровителей и сторонников (мать Ричарда II, рыцари-наставники Генри V). А девизом лоллардов был переживший их времена куплет «Когда Адам пахал, а Ева пряла, где был лорд?». В государстве, управляемом потомками одиннадцати семейств, которым Вильгельм Завоеватель пожаловал четверть площади всего острова, подобный вопрос грозил нарушениями административного равновесия, к которому в те годы королевство не было готово. Возможно, лорд Беркли симпатизировал лоллардам. Возможно, он не считал, что развитие национального языка как-то угрожает порядку в стране, и был в этом мнении не одинок.

Что касается дочери лорда Беркли, то леди Элизабет вышла замуж за Ричарда Бьючампа и стала графиней Уорик. Это был тот самый граф Уорик, которому дали почетное поручение воспитать короля из Генриха VI. Элизабет была под стать мужу. Дамой она была ученой, разумеется, книги любила, наукой интересовалась и тоже покровительствовала развитию английского языка – в соответствии с усилиями короля Генриха V сделать английский язык языком ученых и администраторов. Она поручила Джону Уолтону перевести на английский «Утешение философией» Боэция, и он посвятил перевод ей. К досаде нескольких следующих поколений сэр Томас Беркли оказался недостаточно безразличным к тому, что контроль над замком Беркли и рядом прилегающих к нему земель перешел бы к его дочери вместе с прочим наследством. Замок он завещал все-таки мужчине, племяннику Джеймсу, с чем ни сама Элизабет, ни ее муж мириться не собирались. Разумеется, король отдал замок Беркли умнице Элизабет, супруге вернейшего и способнейшего своего сподвижника, но король и граф Уорик были во Франции, и Джеймс Беркли захватил замок силой. Леди Элизабет обратилась к брату короля, герцогу Бедфорду, и он поддержал ее, а Джеймс – к герцогу Глостеру, который поддержал его. Вероятно, победила бы леди Элизабет, но и она оказалась недолговечной, как ее мать, и умерла в 36-летнем возрасте, а муж после этого потерял к замку Беркли интерес, да и не до того ему было. Леди Элизабет родила мужу трех дочерей: Маргарет, Элеанор и Элизабет.

Маргарет Бьючамп вышла за графа Шрюсбери, Джона Тальбота, и именно их дочерью была Элеонор Тальбот, тайный брак которой с будущим королем Эдвардом IV привел, в конце концов, на трон Тюдоров. Забавно, что Джеймсу Беркли, которому остался замок Беркли, показалось, что под большой шум Войн Роз он сможет отнять у Маргарет и ее поместье из материнского наследства. Что и было сделано. Но тут с войны вернулся виконт Лайл, сын Маргарет, который взял штурмом замок Беркли, и его хозяева попали в плен к Маргарет. И Маргарет заключила жену своего врага в тюрьму, где та и умерла. Не совсем понятно, по какой причине леди Изабель де Мовбрей вызвала такие «горячие» чувства у леди Маргарет, ведь даме было 67 лет! На ум приходит только, что леди Изабель держали заложницей, потому что и сам Джеймс Беркли, и его сын и наследник вели себя по отношению к леди Шрюсбери достаточно тихо.

Элеонор Бьючамп вторым браком вышла не за кого иного, как за первого герцога Сомерсета, Эдмунда Бьюфорта, потомка Джона Гонта. Очевидно, по любви, потому что пара поженилась даже без лицензии. Помиловали их признанием брака только через пару лет. А Элизабет вышла за лорда Латимера, чьим племянником был знаменитый Ричард Невилл, будущий граф Уорик, посадивший на трон Англии Йорков. И это еще не все! Поскольку все эти люди женились и выходили замуж по нескольку раз, появилась обширная сеть сводных братьев и сестер, которые иногда становились друзьями и союзниками, иногда врагами и соперниками. После смерти дочери лорда Томаса Беркли, Элизабет, ее вдовец женился на Изабель ле Деспенсер, которая была вдовой его кузена. Их дочь, Анна, выйдет потом замуж за племянника мужа сестры первой жены лорда Бьючампа, то есть за Ричарда Невилла, графа Уорика, которого назовут в истории Кингмейкером, Делателем королей, что не вполне справедливо, но очень красиво звучит.

Разумеется, были аристократические браки, которые просто, что называется, не работали. Ярчайший пример тому жизнь Алис Плантагенет, 4-й графини Линкольна (1281–1348). Ее, урожденную де Лэси, по приказу Эдварда I выдали замуж за Томаса Плантагенета, графа Лестера и Ланкашира, передав в его руки довольно большое приданое Алис, причем передав в его собственность пожизненно, а не в собственность на время действия брака, как обычно было принято. Но и у нее оставалось достаточно денег от наследства с материнской стороны, чтобы жить отдельно и содержать свой собственный двор полностью на свои средства, причем архитектурные проекты своих покоев она заказывала сама и оплачивала их сама.

В 1317 году ее ухитрился похитить один из рыцарей графа Джона де Варенна, то ли с «нечистыми намерениями», то ли просто по приказу хозяина, в отместку мужу, который из личной вражды блокировал продвижение графского дела о разводе. Этот развод – отдельная история, настолько удивительная, что ее нельзя не рассказать, потому что связана она с легендарной женщиной – Жанной де Бар.

В истории о разводе графа де Варенна интересна хронология событий. Итак, Жанна де Бар родилась в 1295 году. В 1306 на ней женится де Варены, у семьи которого были сложные отношения с королевским домом. То есть женится по чисто политическим причинам (да видел ли он свою невесту вообще?). Варены родился в 1286 году, и ему двадцать лет. Через 5 лет, в 1311 году, де Варены затевает дело о разводе на основании близкого родства в третьей и четвертой степени, открыто живя в это время с Мод Нерфорд. Жанне около 16 лет. Очевидно, волокита с запросами и отказом заняла несколько лет, то есть Джона вернули к выросшей до брачных отношений жене, и с того момента до самого 1340 года, более двадцати лет, пара жила, что называется, душа в душу. Во всяком случае, в 1331 году де Варенн делает крупное пожертвование «во благо своей души и души своей графини и соправительницы» в аббатство. В 1340 году Жанне 45 лет, ее мужу 54, и у него наступает «кризис среднего возраста» – он уходит к любовнице, Изабель Холланд, сестре графа Кента, которая требует его развода с супругой.

Пятидесятилетняя Жанна в 1345 году уезжает во Францию. Через восемь лет она возвращается в Англию. Муж Жанны все еще жив, и папа римский требует, чтобы епископ воссоединил супругов. Но Жанна любит короля Франции (который, кстати, моложе ее на 24 года), и живет в Лондоне года с 1357-го, пока король Жан не уезжает во Францию в 1360 собирать свой выкуп. После чего Жанна вскоре умирает. Трогательно. Неудивительно, что Жанна де Бар стала героиней легенд. Даже если она родилась, как указывается в некоторых источниках, не в 1295, а в 1297 году, жизнь у нее все равно получилась удивительная.

Но вернемся к Алис. Как ни удивительно, большого скандала из похищения не вышло. Были сплетни, и как же им было не циркулировать, если Томас Плантагенет не сделал ни малейшей попытки потребовать освобождения своей супруги, хотя начал военные действия против де Варенна. Поговаривали даже, что Плантагенет развелся с Алис на основании того, что она добровольно дала себя похитить. Неизвестно, есть ли в утверждении об участии Алис в этой истории доля правды, но развод вряд ли был дан. Против этого говорят последующие события. Если Алис и была освобождена до 1422 года, то никаких записей о том, где она была и как жила, не сохранилось. В 1422 году Плантагенет был казнен в результате неудачного заговора против короля Эдуарда II, а все женщины его семьи арестованы. Их запугивали до тех пор, пока Алис, наконец унаследовавшая свои состояние и титулы, став вдовой, не передала большую часть своих владений королю, а тот не распределил их заново.

История с арестом Алис невероятно загадочна. Известен только один случай в истории Англии, когда семьи «изменников короны» были официально объявлены вне закона, и это случилось во время Войн Роз по приказу Маргарет Анжуйской. Правда, есть мнение, что на практике это было дело обычным, просто никто не жаловался. Алис была арестована в Йорке, в марте 1322 года, и вместе с ней была арестована ее мачеха, Джоан Фитцмартин. В мае 1322 года в Англию вернулись из изгнания Деспенсеры, отец и сын. Через месяц, в июне, Алис передает короне какую-то часть своих наследственных владений, платит страшенный штраф размером в 20 000 фунтов короне за право выходить замуж в будущем по собственному разумению и в сентябре назначается коннетаблем Линкольн Кастл с правом на годовой сбор. К декабрю утрясаются все формальности, и Алис получает назад свой титул графини Линкольнской. А через два года она выходит замуж за барона ле Стрэнжа – по собственной воле, как и было уговорено. Случай с выкупом права не быть выданной замуж по приказу короля не уникален, кстати. Изабелла де Фортибус из Редверсов и де Клеров, леди о-ва Вайт, выкупила свое право не выходить замуж у предыдущего короля.

Барон определенно понимал, что наследника от 42-летней женщины ему не дождаться, да и Алис заранее оговорила в брачном договоре, что стара она для деторождения. Более того, барон никогда не потребовал восстановления владений своей супруги от собственного имени, на что имел право, и король простил ей долги ее первого супруга – еще одно доказательство того, что брак между Алис и Томасом Плантагенетом никогда не был расторгнут. Прожили они с бароном ле Стрэнжем около десяти лет, и Алис снова овдовела. За это время был свергнут Эдвард II, успела посидеть на троне от имени сына Изабелла и короновался Эдвард III. Ле Стрэнж был на стороне молодого короля и против Французской Волчицы, и для супругов наступили хорошие дни. Все говорит о том, что этот брак Алис был очень счастливым.

Тем не менее, жизнь припасла на долю Алис еще немало приключений. Вернее, испытаний. В начале 1336 года она была похищена из замка Болингброк по приказу барона Хью де Фрейна. И снова история расходится в версиях, что же там случилось на самом деле. Специалист по средневековой истории Англии Майкл Приствич описывает сцену изнасилования бароном этой дамы в своем замке, но сам он не вполне уверен, что речь не шла о добровольном похищении, замаскированном под насилие: после смерти ле Стрэнжа, Алис (впопыхах?) дала обет непорочности, что исключало возможность замужества обычным путем.

Во всяком случае, с де Фрейном они поженились, пережили нормальную в таких случаях процедуру ареста имущества Алис в пользу короны и восстановления ее в своих правах. Все это произошло довольно быстро, что говорит об отсутствии разногласий, но де Фрейн умер либо в конце 1336, либо в начале 1337 года, и Алис снова оказалась одна. Она вернулась в Болингброк Кастл, но скоро туда ворвался племянник барона ле Стрэнжа, и вынес все, что мог, заключив после этого вдову дядюшки в замке. Говорят, что в налете участвовал и незаконнорожденный сводный брат Алис, сэр Джон. Каким-то образом эта леди смогла известить короля о случившемся, и тот вмешался в ситуацию. Алис наконец-то оставили в покое, но это стоило ей нескольких поместий, которые были у нее с бароном ле Стрэнжем в совместной собственности. Умерла Алис в 1348 году и была похоронена рядом со своим вторым мужем – единственным, с кем она, возможно, была счастлива и защищена. Как много событий может вместить жизнь одной женщины…

Но что было делать в случаях, когда не стерпливается и не слюбливается? Что ж, на такие случаи существовал развод. Христианская точка зрения на брак, базирующаяся по большей части на писаниях св. Августина, была довольно однозначна: брак – это связь на всю жизнь, дающая людям три блага, как то: верность, потомков и таинство (читай интимные отношения, причем подразумевалось, что сливаются не только тела, но и души). В конце пятнадцатого века в Англии к словам брачной церемонии была официально добавлена фраза «tyll dethe ys departe», пока смерть не разлучит. Церковь, таким образом, разводов не одобряла. Но, как обычно, все было не так уж однозначно.

В Англии времен раннего Средневековья церковные теологи признавали развод при нескольких обстоятельствах. Муж мог разойтись с женой без угрызений совести, если жена совершила прелюбодеяние. Женщина, собственно, могла разойтись с мужем, если он был ей неверен, но только в том случае, если это было ее первое замужество. Также она имела право оставить мужа, если он попадал в рабство в результате какого-то уголовного действия. Оставленный муж имел право жениться снова только через пять лет, да и то по разрешению епископа, которое выдавалось в том случае, если примирение супругов не выглядело возможным.

Могли заключить новый брак те, чьи супруги попали в плен к врагу и чья судьба была неизвестна. Здесь было несколько способов урегулирования по поводу срока отсутствия и того, будет ли вернувшийся неожиданно супруг/супруга иметь легальные брачные права на свою заключившую новый брак половину. Вообще взгляды христианской церкви на развод сильно изменялись, очевидно, вместе с условиями и прочими реалиями жизни. Историки считают, что в шестом-седьмом веках разводы по взаимному желанию были обычным делом, в восьмом веке за разведенными не признавалось права на следующий церковный брак, и в последующие столетия, когда светский закон стал потихоньку передавать все дела, связанные с браком, под эгиду церковного закона, церковь все тверже начинает отстаивать доктрину, что брак – это договор на всю жизнь, благословляемый Богом, и на этом основании не может быть «передуман» человеком.

Средневековое кольцо, золото и сапфир. Надпись на кольце «Loyal Desir» – «Верный в своем желании». Начало XV века.

В середине и конце Средних веков развод существовал в двух формах. Во-первых, в случае, когда брак изначально был неправомерен, то есть, если у одного из супругов где-то существовала уже половина и это было скрыто. Во-вторых, если пара попадала под какой-то пункт из длиннейшего листа препятствий к браку: генетическое родство или даже родственные связи через браки родственников (самая популярная причина), импотенция супруга, подтвержденная жюри из десяти-двенадцати «матрон», принуждение к браку силой или запугиванием, несовершеннолетие, имеющийся в наличии официальный обет безбрачия, ситуация, когда один из супругов не состоит в христианской вере. Собственно, все эти препятствия сосредоточены на периоде до вступления в брак, они как бы делают этот брак ненастоящим. Эти разводы признавались по принципу «а vinculo», и расставшиеся супруги считались как бы и не вступавшими никогда в брак. Правильнее назвать эту форму развода аннулированием брака.

Английский брачный закон был уникален тем, что он рассматривал в числе поводов для развода также и события, которые произошли уже после брака. Например, жестокое обращение было поводом для развода «а mensa et thoro», который давался обижаемой стороне. Собственно, аналог современного «разъезда», когда супруги хоть и числятся супругами, но не живут вместе и не имеют общего хозяйства. Интересным явлением в средневековой Англии было то, что часть бракоразводных дел никогда и не попадала в церковные суды, а решалась чисто юридически. Даже такие видные персоны, как Эдмунд, граф Корнуэльский, и его жена, Маргарет де Клэр, договорились в 1294 году о том, что Маргарет получит финансовую компенсацию и не будет обращаться в церковный суд с требованием восстановить себя в супружеских правах. Излишне говорить, что такие «саморазводы» церковь осуждала, но на практике они были самым обыденным делом, о котором церковь могла узнать только в случае, если кто-то внезапно обращался в церковный суд и выяснялось, что брак этот изначально был заключен с человеком, разведенным через договор, а не решением церковного суда.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.