Структура подразделений

Структура подразделений

К началу боев 28 сентября 1924 г. в отряде Нечаева был пехотный отряд, а также технические части – бомбометная, артиллерийская и пулеметная роты. К 1925 г. структура Русского отряда была такой: отдельный пехотный отряд полковника Чехова, отряд бронированных поездов полковника Кострова и части артиллерии[823]. Все русские наземные части подчинялись Нечаеву. Были также отдельные кавалерийские части полковника В. С. Семенова, конный конвой Чжан Цзучана есаула Танаева[824] и конвой генерала Чжао, а также авиационные отряды и морские силы, изначально не подчинявшиеся Нечаеву. К перемирию, наступившему в марте 1925 г., в 1-й Русской бригаде было четыре стрелковые роты. В середине того же месяца на станции Сучжоуфу сформировали 5-ю роту из расформированного маленького русского отряда майора Юй, раньше служившего в русской кавалерии. На базе Сводной технической роты при штабе Русской бригады, образованной 6 апреля, 28 мая была создана из военной молодежи 6-я юнкерская рота и отдельная полурота.

Летом 1925 г. бронедивизион Кострова был непосредственно подчинен Чжан Цзучану, а все части бригады переформировали в два полка – 105-й Отдельный сводный и Отдельный конный. Вскоре, 12 сентября 1925 г., 1-ю Русскую бригаду переименовали в Русскую авангардную группу.

Отдельный русский авиационный отряд в войсках Чжан Цзучана был организован лишь летом 1926 г. и с 9 августа того же года приступил к полетам[825]. Первоначально на его вооружении были русские самолеты, замененные десятью одномоторными японскими машинами, на которых летали экипажи преимущественно по три человека – пилот, стрелок и бомбометчик.

Русские моряки базировались в Циндао в составе морских и речных сил адмирала Пи[826]. По данным Тихобразова на 14 августа 1926 г., «у адмирала Пи сейчас имеется гарем русских – около 20 человек. Было больше, но все удрали, кто мог. За отсутствием оружия эта публика желает строить дороги. Начались дезертирства. Адмирал приказал ловить. В Циндао эта шпана безобразничает. Там орудует какой-то прохвост Русский, умышленно создающий кадр негодяев»[827]. Между тем из русских наемников были сформированы целые корабельные команды[828].

Существовала и особая Инженерная (Техническая) рота, в которой было 150 человек. В ее составе был инженерно-технический дивизион, дивизион по ремонту дорог, наведению мостов, созданию объектов энергетики, складов взрывчатых веществ и т. п.[829] Было организовано и училище, где готовили русских офицеров для китайской армии.

В составе Русской авангардной группы, как называли белогвардейцев на китайской службе, 15 февраля 1926 г. стала разворачиваться 65-я дивизия, которой командовал Нечаев. Был также создан русский отряд особого назначения. В Русскую группу, которую возглавил лично Чжан Цзучан, входили также бронепоезда. Он взял в помощники Меркулова, оставив Нечаеву 65-ю дивизию. Чжан Цзучан нередко вызывал Н. Д. Меркулова для перевода донесений с фронта. Это дало ему повод выхлопотать себе звание помощника командующего и создать из тыловых учреждений штаб Русской группы. Фактически этот штаб не имел отношения к строевым частям Нечаева. В русских войсках появилось двоевластие. Начштаба группы был Михайлов[830]. Организационная работа русских наемников велась в штабе Русской группы. По признанию Тихобразова, работа штаба в момент его прихода в 1926 г. «находилась в хаотичном состоянии»[831].

Это было следствием интриг между самими русскими, в результате чего прежний начштаба Карлов был устранен и некоторое время там хозяйничали китайцы. Тихобразов пытался улучшить эту работу, но ему так и не удалось добиться радикальных перемен.

Командиром входившей в 65-ю дивизию Русской пехотной бригады был назначен генерал-майор Макаренко. Входивший в Русскую группу китайский батальон был развернут в 165-ю бригаду с русским инструкторским отрядом. Там на 20 августа 1926 г. состояли 38 человек в чине от полковника до фельдфебеля. Известными полковниками здесь были Клюканов и Стеклов[832].

Русский конный полк и китайский конный дивизион, также входившие ранее в группу, были развернуты в кавалерийскую бригаду[833]. Один из «старых» нечаевцев полковник Стеклов, воевавший с момента образования русской группы войск в китайской армии[834], был назначен на второстепенную роль командира 105-го пехотного полка, входившего в состав бригады Макаренко. Другой видный русский наемник, бывший анненковец полковник Размазин стал во главе 2-го конного полка[835].

Как ни странно, но до конца 1926 г. русские наемники не имели своего знамени, которое было приказано для них изготовить 25 октября и выдать 9 ноября того же года[836].

В ведении Меркулова находились некоторые тыловые учреждения: русский госпиталь и юнкерское училище. Сам Нечаев осенью 1925 г. был произведен в генерал-лейтенанты китайской службы, а старший советник Н. Д. Меркулов имел по должности чин генерал-майора и только летом 1927 г. был произведен в генерал-лейтенанты[837].

Чжан Цзучаном был создан русский киносъемочный отряд. В его задачи входила съемка всех важных эпизодов жизни русских и китайских войск, от парадов и выходов наемников на смотр до боевых действий.

Важную, но негативную роль сыграл в жизни русских наемников институт советников, главным из которых был Меркулов, непосредственно связанный с Чжан Цзолином, минуя Чжан Цзучана[838]. Положение советника позволяло оказывать огромное влияние на жизнь наемников, добиваться того или иного решения по кадровому или финансовому вопросу. Сильно дискредитировало этот институт назначение на должности советника некомпетентных и неавторитетных лиц, каким и был Меркулов, что вело к постоянным конфликтам между ним и военным командованием.

В русских войсках также была осведомительная часть, на которой лежала задача ознакомления личного состава с событиями и распоряжениями командования. Во главе ее стоял известный на Дальнем Востоке журналист и писатель В. Иванов[839]. По отзывам русского командования, оно было недовольно работой этого органа, так как до конца существования Русской группы «осведомления и информирования как такового не было».

За четыре года существования Русской группы ее структура претерпела несколько изменений. Сначала из-за интриг между русскими начальниками они сводились к разъединению отдельных частей, но к концу эпопеи русских наемников в Китае были попытки объединить немногочисленных эмигрантов под единым командованием.

В марте 1927 г. решено было образовать смешанный русско-китайский 7-й Особый полк. В его состав вошла Русская инженерная рота и некоторые другие части. При этом повторялась общая болезнь китайской и русской Белой армий во время Гражданской войны, когда часто то или иное подразделение формировалось специально для какого-то важного генерала. Результатом было то, что в таких частях было ничтожное количество людей и реально они существовали лишь на бумаге. Изначально предусматривалось наличие в этом полку более 550 человек, из которых должно было быть 150 офицеров. Но реальное число штыков в полку было значительно меньше. К концу мая 1927 г., через три месяца после начала формирования 7-го Особого полка, его некомплект составлял 112 человек[840]. Китайские пополнения для него разбегались под действием антирусской агитации, а белогвардейцев было слишком мало, и в боевом отношении значение его было невелико.

В июне 1927 г. решено было создать из русских конных частей Отдельную охранную бригаду, командиром которой назначили генерал-майора В. С. Семенова. Входила она в непосредственное подчинение Чжан Цзучану и во многом была создана для охраны этого маршала от своих же войск, которые уже тогда часто переходили на сторону противника. Вооружение этой части было слабым: из артиллерии бригаде дали только одну двухорудийную горную батарею[841]. В это же время из-за малочисленности 65-я дивизия стала бригадой. Китайскую бригаду, которая раньше входила в нее, свели в батальон и отправили на охрану интендантства генерала Цзу. Русская 166-я бригада вскоре также была сведена в батальон. Ее офицерам предложили или остаться на сокращенных в два раза окладах с понижением чинов, или уволиться, и, хотя в ноябре 1927 г. русские пехотинцы продолжали числиться бригадой, на этот раз 109-й, положение с ее численной слабостью это не меняло[842].

В ноябре 1927 г. после катастрофы на Лунхайской железной дороге было решено реорганизовать русскую пехоту «по ее малочисленности»[843]. Однако на деле в начале 1928 г. она была разоружена и ликвидирована. Во многом это было связано с последними неудачами на фронте, начиная с ноября 1927 г., когда русские потерпели поражение от Фына у станции Су-джоу-фу. Чжан Цзучана взбесило и то, что русские офицеры, многие из которых были пехотинцами, обратились к нему с призывом улучшить условия своего существования, которые, по их заявлению, к концу 1927 г. стали невыносимыми. Однако вскрылось, что во многом в этом было виновато само русское командование. Дело едва не дошло до расстрела Квятковского и ряда других офицеров. В итоге кончилось все тем, что русские наемники лишились пехоты, что нанесло сильный удар по их боеспособности. Остались лишь технические части из бронепоездов, авиации, а также кавалерия в составе Охранной бригады и Конвойной сотни. Летом 1928 г. кавалеристов свели из-за потерь и дезертирства в один полк с батареей.

Особенно важной для наемников была хозяйственная часть. Она вызывала много нареканий, главным образом из-за плохо поставленной соответствующей службы в китайских войсках. В то же время минусы китайской организации сглаживались зачастую хорошей работой находящихся на службе русских. Генерал-майор В. С. Семенов особо отмечал работу адъютанта штаба майора Шестакова, который получил благодарность «за отличное ведение хозяйства»[844].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.