Пропаганда решает все: требуется супергерой

Пропаганда решает все: требуется супергерой

Итак, мы знаем, что в 1940–1945 годах действовал ряд школ и спецподразделений, которые занимались разведкой и диверсионной деятельностью. Причем их деятельность была довольно эффективной, несмотря на успехи контрразведки. Так почему же в апреле 1943 года Отто Скорцени, не имевшему реального опыта разведывательной и диверсионной деятельности, насколько можно о том судить, — предложили должность командира-организатора специального подразделения «учебный лагерь Ораниенбург»?

Для ответа на этот вопрос следует разобраться в тех отношениях, которые сложились между разведслужбами Третьего рейха.

С началом Второй мировой войны, наметившееся ранее противостояние между разведслужбами значительно усилилось. 27 сентября 1939 года в результате объединения Главного управления полиции безопасности и службы безопасности (СД) было создано Главное управление имперской безопасности — сокращенно РСХА. Оно являлось руководящим органом политической разведки и полиции безопасности Третьего рейха и находилось в подчинении рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Генриха Гиммлера. РСХА было одним из 12 главных управлений СС со штатом в 3000 сотрудников. Начальником РСХА был назначен Рейнхард Гейдрих, который руководил этой организацией до 27 мая 1942 года, когда на него было совершено покушение. Ранение, полученное в результате нападения чешских партизан, подготовленных в Англии, оказалось смертельным, и 4 июня первый шеф РСХА скончался. С 28 мая по 31 декабря 1942-го Главное управление имперской безопасности возглавлял рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Затем его заменил Эрнст Кальтенбруннер, который был назначен на этот пост 30 января 1943 года и занимал его до конца Второй мировой войны. Заметим также, что возглавить «учебный лагерь» Отто Скорцени предложили в апреле 1943 года, именно тогда, когда Гитлер объявил тотальную войну на уничтожение, когда подразделение «Бранденбург» переформировали в штурмовую дивизию, а Главное управление имперской безопасности возглавил друг Скорцени — Э. Кальтенбруннер. Безусловно, это не случайное совпадение, напротив, именно политическими успехами Кальтенбруннера объясняется выдвижение Скорцени.

Однако вернемся к событиям 1940 года. Именно тогда Вильгельм Канарис, начальник абвера, был произведен в адмиралы. Это еще более усилило конфронтацию между службами и личную неприязнь между главами служб: противник Канариса, Рейнхард Гейдрих, начальник РСХА, более интенсивно стал сбирать компрометирующую информацию против Канариса, своего бывшего сослуживца на флоте.

Личные отношения Канариса и Гейдриха были сложными. Канарис опасался Гейдриха и называл его «умнейшей бестией». В своем дневнике он говорил о Гейдрихе после первой служебной встречи, как о «жестоком фанатике, с которым будет трудно сотрудничать открыто и доверительно». Несмотря на это Канарис, пока Гейдрих был жив, то есть до 27 мая 1942 года, стремился поддерживать с ним хорошие личные отношения. По воле случая Канарис, когда его семья в начале февраля 1935-го переехала из Свинемюнде в Берлин, нашел квартиру на Деллештрассе. Вскоре выяснилось, что Гейдрих живет неподалеку от него на той же улице. Канарис старался поддерживать контакты между обеими семьями, и воскресными вечерами летом 1935 года семья Канариса ходила к Гейдрихам, чтобы там в саду поиграть в крокет. В августе 1936-го Канарис купил себе маленький дом в Шлахтензее на Дианаштрассе, а полгода спустя Гейдрих купил на Августаштрассе, в двух минутах ходьбы от дома Канариса, строящееся здание и переехал туда, когда оно было готово. Фрау Канарис, услышав об этом, не могла удержаться от смеха и сказала: «Хорошая покупка!» Гейдрих уловил в этом замечании намек, так как сразу стал защищаться и сказал, что он по чистой случайности нашел подходящий дом рядом с домом Канариса. О том, что Гейдрих, несмотря на внешнюю приветливость, считал Канариса своим противником и всегда был начеку, говорили многие сотрудники СД. Он даже предостерегал своих подчиненных, что с Канарисом, «этим старым лисом, нужно быть всегда настороже».

Штандартенфюрер СС Шелленберг, который после падения Канариса принял руководство секретной службой связи, заявил в Нюрнберге, что Гейдрих не доверял Канарису только потому, что у того были документы, подтверждающие неарийское происхождение Гейдриха, которые хранились в надежном месте. Подобные рассказы можно было услышать и от других людей. Однако документы эти до сих пор не найдены. Да и люди, что по работе и в личной жизни поддерживали с Канарисом наиболее близкие отношения, ничего подобного от него не слышали, хотя никто не сомневался в том, что он был хорошо осведомлен о неарийском происхождении отца Гейдриха.

Но против утверждений Шелленберга, что Канарис располагал документами о «неудачном» рождении Гейдриха и хранил их в печатном виде в надежном месте, свидетельствует тот факт, что Канарис, по словам людей из его окружения, всегда боялся Гейдриха и что известие о смерти последнего было воспринято им с облегчением, хотя он посчитал необходимым во время погребения заявить сотрудникам Гейдриха «глухим, словно охрипшим от слез голосом», что он исключительно ценил и почитал Гейдриха как великого человека и потерял в его лице верного друга.

После смерти Гейдриха противостояние между абвером и РСХА только усилилось. Положение осложнялось тем, что в 1942 году был проведен ряд неудачных, по сути — провальных, операций: «Боярышник» по подготовке восстания в Южной Африке, «Тигр» в афгано-индийском конфликте, «Шамиль» по подготовке восстания на Кавказе.

Как упоминал в своих мемуарах В. Шелленберг, Гейдрих вынашивал мысль «свалить» Канариса уже в конце 1942 года. И во многом именно «коммандос» стали причиной такого решения — однако не успехи немецких, а дерзкие операции английских «коммандос», доклады об успехах которых мгновенно попали в печать.

Что же это были за операции? И каково было их значение для хода военных действий и для пропаганды?

Следует заметить, что само слово «commando» попало в европейские языки из английского, а в английский язык пришло от буров — противников англичан в войне 1899–1902 годов. Это слово обозначало летучие кавалерийские отряды, которые успешно вели партизанскую войну с британцами в южноафриканском буше (так называют лес в Южной Африке), используя тогда еще непривычную тактику неожиданных ударов — «ударь и беги». Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, еще со времен Первой мировой войны зарекомендовавший себя как страстный сторонник новых форм ведения войны, 4 июня 1940 года выступил на очередном заседании палаты общин британского парламента с докладом о результатах операции по эвакуации английских войск из Дюнкерка, в котором отметил, что немцы готовятся к высадке десанта на берега Альбиона и что вполне возможна организация превентивных ударов по прибрежным позициям немцев вдоль Ла-Манша. Черчилль писал начальнику Генштаба сэру Алану Бруку: «В самом деле, если немцы могут легко вторгнуться на нашу территорию через Па-де-Кале, то почему проведение аналогичной операции считается невозможным для нас?»

По поручению премьера старший офицер военного министерства подполковник Дадли Кларк, который в мае 1940 года выполнял задачи по координации эвакуации англо-французских войск из Дюнкерка, набросал примерный план создания частей особого назначения. Кларк, выходец из Южной Африки, и предложил назвать новые части термином «коммандос». Эту идею поддержал У. Черчилль, который был ветераном англо-бурской войны.

24 июня 1940 года 115 солдат и офицеров из состава 11-й добровольческой роты провели первый рейд в районе Булони, их задачей была разведка боем и взятие «языков». Всего были высажены три группы: первая, пройдя заданный маршрут без контакта с противником, вышла в точку рандеву с кораблями поддержки и вернулась в Англию, вторая группа не смогла высадиться на берег. Третья же группа, высаженная в районе местечка Ле-Туке, встретила двух немецких солдат, возвращавшихся в расположение своей части после танцев. Немцы были застрелены, а их тела привязаны канатом к корме моторного баркаса. На подходе к ожидавшим англичан катерам оба трупа сорвались и утонули. Существовала еще одна группа, в которой в качестве наблюдателя находился Кларк. Она после долгих блужданий по акватории Булонской гавани высадилась на берег, где британцы сразу же встретились с патрулем противника. Началась перестрелка, в которой был легко ранен полковник Кларк — винтовочная пуля разорвала ему ухо. Оторвавшись от врага, англичане спешно погрузились на баркасы и направились в Англию. Несмотря на столь скромные результаты первого боевого использования «коммандос», официальная британская пропаганда постаралась раздуть этот случай до уровня мировой сенсации. В официальном коммюнике военного ведомства говорилось: «Во взаимодействии с Королевским военно-морским флотом отряд особого назначения провел успешную разведывательную операцию на оккупированном противником побережье. Высаженный морской десант вступил в бой с противником, нанес ему потери и вернулся домой без потерь со своей стороны». В «Таймс» красовался огромный заголовок: «Английский десант высажен на побережье Европейского континента! Успешная разведывательная акция!»

К осени 1940 года британцы завершили формирование и подготовку десяти отдельных отрядов «коммандос» численностью до батальона, в каждом отряде насчитывалось десять взводов по 50 человек. Теперь «коммандос» начали готовить к выполнению их главной задачи — диверсионных рейдов. Значительное число бойцов бригады особого назначения были направлены в школу диверсионной войны, открывшуюся в мае 1940 года в Шотландии, в безлюдной горной местности. Это позволяло обеспечить секретность и вместе с тем обучать «коммандос» в условиях сложного рельефа и суровых погодных условий. Курсанты школы проходили горную подготовку, учились плавать в обмундировании и с оружием, занимались рукопашным боем, обучались владению огнестрельным и холодным оружием, ведению разведки, ориентированию на местности в ночных условиях, чтению карты и другим дисциплинам. В программу входило знакомство с управлением десантными кораблями и баржами.

В 1941 году, в связи с тяжелым положением, сложившимся на Североафриканском театре военных действий, часть подразделений бригады особого назначения была направлена в Египет. Также было создано специальное соединение «Layforce», действовавшее с ноября 1940 года в Северной Африке.

Отрядам «коммандос» удалось совершить ряд успешных рейдов на оккупированную территорию Франции: в июле и августе 1941 года состоялись две высадки у Кале, в сентябре был осуществлен рейд в Нормандии, а в ноябре — неудачная попытка взять штурмом береговую батарею 150-миллиметровых орудий в устье Сены. Также в марте 1941-го состоялся и первый крупномасштабный рейд на четыре порта Лофотенских островов: целью рейда стали заводы по производству рыбьего жира, который поставлялся в Германию как важнейшее составляющее глицерина — стратегического сырья для производства взрывчатых веществ. Именно в ходе этого рейда удалось захватить детали немецкой шифровальной машины «Энигма», что и сделало возможным расшифровку германских военных донесений на протяжении всей войны. Была проведена успешная операция на Лофотенском архипелаге и в декабре: в результате шестичасового боя был взорван и сожжен завод по производству рыбьего жира, потоплено несколько судов (суммарным водоизмещением 15 000 тонн), сожжены портовые склады и корабельная верфь, немецкий гарнизон был разгромлен, британцы взяли более 100 пленных. Потери оказались весьма терпимыми: 19 убитых и 57 раненых.

Этот рейд стал одним из козырей британской пропаганды: «коммандос» сопровождало несколько фоторепортеров и кинооператоров, по материалам которых был снят полнометражный документальный фильм, долго демонстрировавшийся в прокате. Одним из героев рейда стал заместитель командира 3-го отряда майор Джек Черчилль, по прозвищу Бешеный или Безумный Джек.

Если жизнь и действия Отто Скорцени стали основой для немецкой пропаганды, то Джек Черчилль был одним из любимых героев англоязычной прессы. Карьера Черчилля напоминает скорее приключенческий авантюрный роман, чем реальную жизнь, а его подвиги восхвалялись в прессе всего мира. Однажды, когда его награждали очередной медалью, один из генералов спросил Черчилля, почему он носит шпагу. Тот ответил: «Сэр, я считаю, что офицер, идущий в бой без меча, не экипирован должным образом». Этот шотландец умел играть на волынке, и во время прославленного десанта на норвежский остров Маалой Джек Черчилль повел свои две роты в бой, стоя на носу десантного корабля и играя на волынке боевой Марш камеронцев. Известен и неожиданный успех его операции в Италии: ему было поручено захватить городок Пьеголетти. К немецким позициям было невозможно подойти тихо, поэтому Черчилль построил своих солдат в шесть шеренг, скомандовал им бежать на немецкие позиции и что есть мочи орать «КОММАНДО-О-О-О-О!!!» Этот крик вызвал недоумение немецких войск, и немцы, не разобравшись в темноте в происходящем, вскоре были захвачены в плен в количестве более 130 человек.

Известны и другие смелые выходки Черчилля: так однажды он в компании одного капрала подкрался к лагерю солдат вермахта, которые рыли минометную траншею. Подкараулив двух часовых, Черчилль выскочил с мечом и заорал «Хенде хох!» — и немцы сдались. В 1944 году Джек Черчилль попал в немецкий плен и был направлен в концлагерь Саксенхаузен, откуда тут же бежал, умудрился добраться до Ростока, но был снова схвачен и отправлен в Австрию. Из австрийского лагеря Черчилль снова бежал, воспользовавшись минутной неполадкой в электрической системе освещения, и на этот раз сумел добраться до освобожденной союзниками Италии. О его жизни можно сказать: невероятно, но факт. Этот отважный человек и после войны был очень популярен: он снимался в кино, служил в воздушном десанте, а закончил службу в Палестине, воюя с еврейской Хаганой и арабскими радикалами.

Фигура подобного масштаба была необходима и немецкой пропаганде — и им стал Отто Скорцени.

Части английских «коммандос», в отличие от других военных подразделений, имели специфическое вооружение и экипировку. Все бойцы были обучены использованию любого английского, немецкого, американского и французского стрелкового оружия. Основным оружием спецподразделений в период 1941–1943 годов стал американский пистолет-пулемет Томпсона различных модификаций. Также коммандос вооружали и холодным оружием: ножами и дубинками, но настоящим символом этих войск стал обоюдоострый кинжал производства фирмы «Fairbairn & Sykes» № 2. Это оружие получило широкое распространение в спецвойсках в 1942 году. «Коммандос» имели и специальный «боевой мачете», который из-за своего внешнего вида был прозван «Roman Sword» или «Gladius», то есть римский меч, или гладиус. «Коммандос» вооружали и обычными армейскими штыками, а пулеметчиков — пистолетами, что в то время было весьма необычно для британской армии. Характерным предметом снаряжения «коммандос» стал и рюкзак норвежского образца, получивший название «Bergen» («Берген»). Этот удобный рюкзак, пошитый из прочной прорезиненной материи цвета хаки, впервые в британской армии заменил пехотный полевой ранец. Что касается обмундирования, тут «коммандос» тоже «отличились» — в этих частях не было единого специального обмундирования, любопытно, например, коммандос-шотландцы часто носили килты, в том числе и в рейдах. И только в 1942 году были введены единые для всех отрядов «коммандос» предметы обмундирования: зеленые береты, стандартные нарукавные нашивки и эмблемы Управления объединенных операций.

Не только успехи английских «коммандос» стали поводом для недовольства действиями Канариса, но и ряд успешных операций контрразведок союзников. По словам Шелленберга, Гитлер спросил у Гиммлера, как тот вообще терпит Канариса с его «глупой болтовней», и заявил, что ему надоело выслушивать ее. Фюрер даже хотел уволить Канариса по причине служебного несоответствия.

Шелленберг, говоря о Канарисе, заключает, что «для главы такого гигантского аппарата разведки он был слишком добродушен, слишком мягок». В сейфе у Шелленберга была специальная секретная папка, озаглавленная «Канарис», которая ему пригодилась в будущем. В своих мемуарах Шелленберг упоминает, что он отдал досье на Канариса Гиммлеру, который обещал при случае ознакомить с ним Гитлера. Однако, несмотря на напоминания Шелленберга, «у Гиммлера не хватало мужества сделать необходимые выводы», да «и Гейдрих в глубине души уважал своего бывшего начальника». Известно, что после ареста Канариса Гиммлер длительное время спасал его от расстрела.

Когда в начале 1943 года несколько сотрудников абвера были арестованы гестапо по подозрению в организации покушения на Гитлера, было начато расследование деятельности всей разведслужбы Канариса. После целого ряда провалов операций, возглавлявшихся Канарисом, Гитлер в феврале 1944-го объявил об отстранении Канариса от должности, «на том основании, по словам Шелленберга, что его служебные и личные недостатки достигли невыносимых размеров», а также о том, что большая часть абвера переподчиняется Главному управлению имперской безопасности СС. Аппарат военной разведки был расформирован и круг ее задач был распределен между контрразведкой и вновь созданным ведомством РСХА. Большая часть бывшей организации Канариса оказалась под руководством Шелленберга, которому присвоили звание генерал-майора войск СС и чин бригаденфюрера СС. После отставки Канарис был помещен в замок Лауэнштейн, покидать который ему запрещалось, с июня 1944 года он уволен в запас. А после недавнего покушения в «Волчьем логове», в этом же году Канарис по приказу начальника гестапо Мюллера был арестован. Как рассказывает в мемуарах сам Шелленберг, ему позвонил Мюллер и резким голосом приказал срочно отправиться на квартиру Канариса, сообщить ему, что он арестован и тут же отвезти его в Фюрстенберг в Мекленбурге, где он должен находиться, пока «все не выяснится». Именно Мюллер и Кальтенбруннер в то время занимались расследованиями покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, а также руководили взятием заподозренных под стражу.

На арест Канарис отреагировал спокойно, сказав Шелленбергу: «Жаль, но ничего не поделаешь», а также отметив, что «Кальтенбруннер и Мюллер — всего лишь мясники, жаждущие моей крови». И когда Шелленберг предложил ему «пойти в спальню, чтобы переодеться», Канарис ответил: «Нет, Шелленберг, о побеге не может быть и речи. Самоубийством кончать я тоже не собираюсь».

Однако, несмотря на все старания, следствию не удалось доказать причастности Канариса к заговору, и в начале февраля 1945 года вместе с другими подследственными он был перевезен в концлагерь Флоссенбюрг. Но вскоре после этого были обнаружены дневники Канариса, в которых он отрицательно отзывался о Гитлере. Проверить, так ли это, сейчас не представляется возможным, ведь согласно показаниям представителей высшего руководства службы безопасности (СД) на процессе в Нюрнберге, эти дневники незадолго до крушения Третьего рейха переправили в Австрию в замок Миттерштиль, где в начале мая 1945-го сожгли. Уцелели лишь отрывочные сведения, да и то потому, что Канарис изредка позволял некоторым начальникам отделов кое-что выписывать из своего дневника для служебных хроник. 8 апреля во Флоссенбюрге специальным судом под председательством штурмбаннфюрера СС Вальтера Гуппенкотена Канарис был приговорен к смертной казни, а 9 апреля повешен. Та же участь постигла Ханса Остера, Теодора Штрюнка, Гере, доктора Зака и некоторых других. Тела казненных были сожжены на костре во дворе тюрьмы. 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.