РАСКОПКИ НА ОСТРОВАХ ГАЛАПАГОС

РАСКОПКИ НА ОСТРОВАХ ГАЛАПАГОС

Хейердал показал, что индейцы располагали и судами, и навигационными навыками, позволяющими им достичь островов Южного моря. Надо было найти след их присутствия там, будь то в виде элементов культуры или археологического субстрата. С самого начала Хейердал ищет объяснение определенным элементам культуры и уже на протяжении многих лет привлекает в помощь археологию. Он организовал две археологические экспедиции, первую – на острова Галапагос, лежащие всего в 600 милях от побережья Перу и Эквадора.

Читатель уже знает, что архипелагу придавалось большое значение при толковании инкских преданий. Засушливая природа этих вулканических островов обусловила их необитаемость.

В разных местах Галапагоса археологи экспедиции раскопали много черепков аборигенной керамики и некоторые другие предметы индейского происхождения. Находки были отправлены в Национальный музей США в Вашингтоне. Там определили, что они представляют разные индейские культуры приморья древнего Перу и Эквадора. Многие предметы явно были изготовлены не только до прихода испанцев, по и до возникновения инкского государства.

Позднее Хейердалу пришлось спорить со своими противниками, которые утверждали, что найденные изделия были доставлены на Галапагос пиратами, ограбившими перуанские погребения. Но, во-первых, никто не слышал о том, чтобы пираты грабили перуанские погребения, во-вторых, среди находок преобладали черепки гладкой, лишенной украшений посуды. Такая посуда представляла для флибустьеров столь же малый интерес, как обнаруженные наряду с черепками пряслице, свистулька из обожженной глины и примитивные орудия из кремня и обсидиана.

К тому же многие черепки относились к типам керамики, характерным исключительно для обитателей приморских лесов Эквадора, куда пираты вообще не забирались. И наконец, черепки перуанской и эквадорской посуды найдены в разных точках нескольких островов Галапагоса. Все это подтверждает вывод, к которому пришли специалисты из Национального музея в Вашингтоне: археологические находки на Галапагосе доказывают, что индейцы Южной Америки на протяжении долгого времени до прихода европейцев часто посещали архипелаг.

В основу этой статьи лег доклад, прочитанный на X Тихоокеанском конгрессе в Гонолулу, проходившем с 21 августа по 6 сентября 1961 года. Сокращено только то, о чем подробно говорилось в предыдущих главах.

До недавнего времени считалось, что острова Галапагос были недосягаемы для судов аборигенов как Южной Америки, так и Полинезии, поэтому здесь не велось никаких археологических работ. Правда, в XVI – XIX веках: немало европейцев, лично видевших управляемые гуарами бальсовые плоты, считали, что аборигенные суда из Перу и Эквадора могли дойти до Галапагосов, но на рубеже XX века, когда бальсовые плоты исчезли совсем, забыли и о замечательных свойствах этих местных судов.

Все дискуссии о возможности доиспанских посещений Галапагосов определялись предвзятым отношением авторов к плотам. В специальной литературе распространились ошибочные взгляды, и у археологов уже не было стимула изучать необитаемые засушливые острова Галапагосы.

Так, известный путешественник В. фон Хаген утверждал: «Инка (Тупак) плыл куда угодно, только не на Галапагосы».

Опираясь на якобы авторитетные заявления о том, что обитатели Андского приморья были «совершенными невеждами» в вопросах мореходства, он считал высадку Инки на острова Галапагосы «явно невозможной».

Дальнейшие события показали, что современное суждение о бальсовых плотах было в корне ошибочным. Начиная с 1947 года мимо Галапагосов прошло пять парусных плотов из Перу. Один из них с командой из трех мужчин и одной женщины, во главе с перуанским композитором чешского происхождения Ингрисом, сперва пристал к острову Исабела в архипелаге Галапагос, а затем попал в полосу штилей, где его и подобрали. Остальные четыре дошли до Восточной, Центральной и Западной Полинезии.

Еще важнее оказались новые эксперименты с гуарами, проведенные Эстрадой, Ридом, Шельсволдом и мной в 1953 году на бальсовом плоту у побережья Эквадора. В результате было выяснено, как действует это чрезвычайно остроумное навигационное приспособление, и ранее дискредитированные источники были реабилитированы. При правильном соотношении действующей площади гуар на носу и на корме плот разворачивается кругом и ложится на любой нужный курс независимо от направления ветра.

Другие опыты показали, что плоты из свежей бальсы полностью сохраняют плавучесть до двух лет, а то и больше. Короче говоря, острова Галапагос были вполне достижимы для аборигенов Перу и Эквадора.

Учитывая все это, автор в 1953 году организовал экспедицию на Галапагосы с целью археологических исследований. В экспедиции участвовали археологи Рид (главный археолог Национальных парков США) и Шельсволд (ныне хранитель собрания древностей университета Осло). Мы не собирались досконально изучать архипелаг, даже отдельные его острова, а сосредоточили свое внимание на местах, пригодных для стоянок и доступных для аборигенных судов.

Острова Галапагоские.

На трех островах было найдено четыре зоны доиспанских стоянок, наиболее крупная – на острове Сантьяго, где на плато выше залива Джемса мы обследовали восемь стоянок. Горный гребень отделяет их от зоны у бухты Пиратов. Две другие зоны обнаружены на острове Санта-Крус, у Китовой бухты, и на Черном берегу острова Флореана. Еще одну доисторическую стоянку открыли уже в 1954 году на острове Санта-Крус, возле Кабо Колорадо, американские участники Диснеевской экспедиции на Галапагосы – Куффер и Холл.

На этих стоянках был собран 1961 черепок минимум 131 сосуда аборигенной керамики. Ученые считают, что сорок четыре сосуда несомненно и еще тринадцать сосудов предположительно представляют собой известную посуду приморья Эквадора и Северного Перу. Из остальных семидесяти четырех сосудов шестьдесят семь не опознаны только потому, что материал недостаточно характерен, а семь сосудов не удалось точно определить, даже несмотря на вполне отчетливые приметы.

Они относятся к типам керамики, которых не находили больше нигде в мире. Американские специалисты разделяют типы южноамериканской керамики по составу и качеству глины, степени обжига, форме и обработке поверхности сосудов. Каждый тип керамики получил название, как правило, по месту первой находки; эти сосуды производились исключительно в пределах распространения данной индейской культуры, то есть в определенной географической области и на протяжении определенного времени, пока не появлялся новый тип изделия, который полностью вытеснял предшествующий. Поэтому черепки сосудов исключительно важны для определения перуанских и эквадорских культур, особенно в таких областях, как Галапагос, где почва и климат не благоприятствуют сохранению органического материала – скелетов, дерева и тканей. Керамика принадлежит к немногим доисторическим материалам, которые остаются неизменными, если не считать, что она может разбиться на мелкие куски. «Ла-Плата фигурная», «Сан-Хуан фигурная» и так далее

– названия типов доисторической керамики с побережья Перу. Керамика, именуемая «Тиауанакоидная», относится к тому времени, когда влияние доинкской культуры тиауанако распространилось от горных областей до побережья Тихого океана.

Образцы керамики, добытые при раскопках на Галапагосах, исследованы и определены Эвансом и Меггерс, крупнейшими знатоками бытовой керамики индейцев эквадорского и североперуанского приморья, сотрудниками Смитсонова института в Вашингтоне.

На некоторых стоянках были собраны черепки только перуанских изделий, на других получен и перуанский, и эквадорский материал.

Керамика «Ла-Плата фигурная» представлена тремя сосудами с двух стоянок на берегу залива Джемса; «Сан-Хуан фигурная» – одним сосудом с третьей стоянки на том же берегу; «Кенето лощеная гладкая» – двумя кувшинами из двух раскопов в районе залива Джемса; «Тиауанакоидная» – тремя изделиями из двух мест на берегу залива Джемса. В этом же районе найден один сосуд «Сан-Николас фигурный».

К типу «Томавал гладкая» принадлежат минимум пятнадцать сосудов из районов залива Джемса, бухты Пиратов, Китовой бухты и Черного берега; еще пять сосудов с трех стоянок предположительно отнесены к этому же типу. Керамика «Кастильо гладкая» представлена по меньшей мере десятью кувшинами из районов залива Джемса, Китовой бухты и Черного берега. На Черном берегу найдена также глиняная свистулька типа «Мочика». Еще шесть сосудов предположительно определены как «Кастильо гладкая».

Остальные поддающиеся определению кувшины представляют собой характерную доиспанскую бытовую керамику района Гуаяс (Эквадор). Весь материал подробно описан Шельсволдом и мной в «Записках Общества американской археологии», Э 12.

Если не считать трех сосудов сложной формы ранее неизвестного неевропейского вида, представленных 377 черепками (край, ручка, тулово) очень тонкой керамики с толстой красной глазурью, явно новых типов не обнаружено. Иначе говоря, с научной точки зрения собранный материал не представляет собой типологической ценности. Его значение заключается всецело в том, что он найден на островах Галапагосы, в 600-1000 миль от материка.

Естественно, возникает вопрос: не могла ли часть этих изделий попасть на Галапагос после Колумба? Остановимся вкратце на истории архипелага.

Острова Галапагос были открыты европейцами случайно в 1535 году, когда испанский епископ Томас де Берланга, плывя из Панамы в Перу, был подхвачен мощной струей комбинированного течения Эль Ниньо и Гумбольдта. Мореплаватели провели день на одном острове, еще два на другом, тщетно разыскивая пресную воду, после чего ушли. С большим трудом испанцам удалось пробиться в Эквадор, идя против устремленного на запад сильного течения. Поскольку епископ шел из Панамы, он и его спутники вряд ли могли доставить на Галапагосы керамику аборигенов Перу или Эквадора.

Второе посещение архипелага состоялось в 1546 году, когда капитан Диего де Риваденейра украл в Арике (Чили) корабль и направился в Гватемалу. Он вновь открыл Галапагосы. безуспешно пытался в поисках питьевой воды подойти к одному из меньших островов и пошел дальше. Таким образом, и эти гости непричастны к черепкам, о которых идет речь.

Мы знаем, что во второй половине XVI века в водах архипелага Галапагосы появлялись отдельные испанские каравеллы, но известно также, что моряки не задерживались на этих необитаемых островах, где не было ни фруктов, ни воды. Возможно, на борту некоторых каравелл были индейцы и они сходили на берег, захватив с собой кувшины, и, возможно, они уронили несколько штук, но маловероятно, что они доставили на берег 131 кувшин и все до одного разбили. Да и не могли они привезти столь разную посуду, представляющую совсем различные географические районы и культурные периоды древнего Перу и Эквадора.

Хотя эти острова уже в 1570 году появились на карте (Орбис Террарум) фламандского картографа Ортелиуса под названием Галапагосских, для испанцев уединенный архипелаг в коварном Перуанском течении долго оставался «Лас Ислас Энкантадас» (Заколдованными островами).

Ортелиус нанес архипелаг Галапагосы на карту на основании соответствующей информации, полученной от своих коллег в Севилье. Кроме того, был известен отчет штурмана корабля, на котором плыл епископ Берланга. Название «Заколдованные острова» дал архипелагу капитан Диего де Риваденейра, так и не сумевший высадиться на них. Спасаясь от гнева короля, Диего направился вдоль экватора на запад, чтобы найти землю, о которой сообщал Берланга.

Он достиг архипелага, но из-за сильнейших течений корабль то сбивался с курса, то попадал в опасные места. Несколько дней испанцы тщетно пытались пристать к берегу и в конце концов решили, что острова перемещаются по поверхности моря. Отчаявшись покорить эти «непостоянные и нереальные острова», Диего сдался и окрестил их «Заколдованными».

В 1680 году в этих водах ходил английский пират Шарп. Коварные течения и ему не дали высадиться на берег. Он вел корабль сперва вдоль побережья курсом на Перу, но на широте Пунта Паринья свернул в открытое море, чтобы избежать встречи с испанцами. Там, где течение Гумбольдта устремляется в сторону Галапагосов, во время сильного шторма пираты встретили идущий под парусами бальсовый плот с товарами. Лоцман посоветовал Шарпу не состязаться с аборигенами, «так как еще не известно, удастся ли нам их догнать…».

Шарп рассказывал, что у бальсовых плотов «отличный ход», причем некоторые из них так велики, что из приморских долин Перу доставляют в Панаму по двести пятьдесят тюков муки, не замочив ни одного. (Это свидетельствует о том, что индейцы, во всяком случае до конца XVII века, продолжали перевозить грузы из Перу в далекую Панаму на больших морских плотах, о которых писали уже первые испанские путешественники. Капитан шведского фрегата «Евгения» Скугман также сообщает, что аборигены плавали на бальсовых плотах не только в прибрежных водах. Скугман встретил индейцев в океане в районе Северного Перу; они вели плот с помощью гуар. Шведский капитан прямо говорил, что бальсовые плоты того времени ходили на Галапагосы.) В 1684 году, через четыре года после тщетной попытки Шарпа, европейцам впервые удалось на некоторое время утвердиться на Галапагосах. Группа английских пиратов – Каули, Дампир, Девис, Уофер, Рингроуз и Джон Кук – на двенадцать дней остановилась в бухте Джемса (на острове Сантьяго), чтобы разделить добычу. В Британском музее хранятся записки Каули, где подчеркивается, как трудно было добраться до архипелага: «…мы пошли на запад, чтобы попытаться найти острова, известные под названием Галиполус, а испанцы подняли нас на смех, они называли их заколдованными островами и говорили, что никто, кроме капитана Пориальто, их не видел, да и то он не мог подойти к ним вплотную и бросить якорь – ведь это призраки, а не настоящие острова».

Любопытно, что в 1684 году пираты оставили на берегу бухты Джемса не совсем обычную добычу – восемь тонн конфитюра из айвы. Вице-король Перу обнаружил пиратское гнездо, и огромные кувшины были разбиты. На плато до сих пор встречаются черепки толстых формованных на гончарном круге «испанских кувшинов». Впервые их обнаружил там английский капитан Коулнетт в 1798 году.

Интересно, что и мы видели некоторые из этих черепков. Они торчат в застывшем потоке черной лавы, край которого затопил большую часть долины. Таким образом, стало точно известно, что на острове Сантьяго после 1684 года произошло сильное вулканическое извержение.

В 1700 году на архипелаг прибыла французская экспедиция под руководством Бошан-Гуэна. Она провела там месяц. В 1789 году на островах вновь появились испанцы. Отряд Алонсо де Торреса прибыл на Галапагосы, чтобы исследовать острова и нанести их на карту.

Таким образом, нет никаких оснований полагать, что черепки аборигенной керамики составляли сосуды, которые попали на Галапагосы после прихода европейцев в Южную Америку. Изучая перуанскую керамику, Эванс и Меггере установили, что найденный нами материал восходит к доинкским периодам «Эстеро», «Ла-Плата» и «Томавал» на материке. Это значит, что черепки, по крайней мере с двух стоянок, датируются временем культуры приморская тиауанако.

Черепки 131 аборигенного сосуда, найденные на Галапагосах, свидетельствуют о немалой активности людей в этом районе задолго до появления здесь колонизаторов. Само собой разумеется, наше беглое обследование не могло выявить всех стоянок и вскрыло лишь незначительную долю материала. Причем из-за скудости почвенного слоя на прибрежных скалах значительная часть следов былых посещении, конечно, смыта в море.

Не менее очевидно, что это были кратковременные посещения островов, а не постоянные поселения, от которых остались бы более мощные слои и более однородная посуда. Вряд ли здесь могло независимо от родины развиться гончарство, точно повторяющее материковую керамику

– от «Кастильо гладкая» и «Томавал гладкая» до «Тиауанакоидная полихромная», «Сан-Николас фигурная» и трех характерных образцов черной керамики чиму, а именно: «Кенето лощеная гладкая», «Сан-Хуан фигурная» и «Ла-Плата фигурная». Собранный экспедицией материал – типы керамики, которые были распространены от района Гуаяс в Эквадоре до отделенной от него на 1000 миль долины Касма, лежащей вблизи побережья Центрального Перу.

На основании всех этих данных можно с уверенностью сказать, что европейцы не первыми начали использовать острова Галапагос как рыболовную базу. Этот обычай зародился у аборигенов, по меньшей мере, во времена культуры приморская тиауанако в археологической периодизации Перу. (VI)