II

II

Смелость фирмы «Бартон и К°». — Благополучный спуск «Дяди Магнуса». — Таинственный голос.

Великий день наконец настал. Взошло солнце и осветило «Дядю Магнуса», третий корабль этого имени, гордо стоявший на своем киле и снабженный, вопреки обычаю, всеми мачтами, парусами, аппаратами и даже пожарными инструментами.

Из бахвальства, а, может быть, и из желания показать неведомому врагу, что его не боятся, Бартоны решились спустить корабль на воду совершенно готовым, так, чтобы после спуска к его оснастке не пришлось прибавлять ни одной веревочки. Вся оснастка окончена была еще на верфи. К чести фирмы «Бартон и К°» можно сказать, что хотя она и взяла за постройку тройную цену, зато корабль получился такой, что уже ничего не оставалось желать ни относительно его прочности, ни относительно изящества, ни даже относительно комфортабельности внутренней обстановки. «Дядя Магнус» представлял последнее слово тогдашнего кораблестроительного искусства.

Но что было всего удивительнее, так это то, что фирма, несмотря на несчастный пример Прескота и Бернсов, не приняла никаких исключительных мер для охраны верфи — ни во время постройки корабля, ни после ее окончания. Впрочем, перед спуском принята была одна специальная предосторожность, значительно облегчившая его. Главный инженер, заведовавший работами, незадолго перед тем придумал некоторое приспособление для спуска на воду больших кораблей. Это приспособление впервые должно было примениться к «Дяде Магнусу» в Глазго, и опыту суждена была удача свыше всякого ожидания.

Бартоны захотели устроить по поводу спуска блестящее празднество.

Лорду-мэру, всем альдерманам, всем начальствующим лицам и именитым обывателям разосланы были приглашения присутствовать при спуске и затем пожаловать на парадный банкет. В благополучном исходе операции Бартоны, очевидно, не сомневались, но их уверенности не разделял в Глазго решительно никто.

Две последовательные неудачи, постигшие две самые лучшие фирмы в Глазго, после тщательного исследования их причин объяснялись преступным умыслом. Это произвело в обществе огромную сенсацию. А так как виновные не были найдены, то по всему городу носилась масса разнообразных слухов. Известно было, что Прескот и Бернсы отклонили от себя вторичный заказ, и что сами Бартоны, сначала отказавшись тоже, согласились, наконец, лишь при условии тройной цены за корабль, с уплатою вперед. Об истинных причинах, заставивших Самуила Бартона переменить свое решение, не догадывался никто.

Все были в полном убеждении, что таинственная дуэль между заказчиками и их невидимыми врагами еще не кончилась и что, наверное, последует еще и третья катастрофа.

Берега Клайда на необозримое пространство покрылись громадною толпою, среди которой происходил оживленный обмен мнениями. Составлялись пари за и против успеха. Откуда-то даже появились случайные букмеры, записывавшие ставки, как на скачках. Большинство ставок оказывалось против.

Особенно азартные пари заключались около самой верфи, где неподвижно стоял «Дядя Магнус», готовый к спуску.

Неподалеку стояло ландо, а в ландо сидел мулат, лицо которого с грубыми, неприятными чертами было почти сплошь закрыто густою черною бородою. Благодаря своему высокому росту и тому, что он сидел в высоком экипаже, мулат значительно возвышался над толпою.

Вдруг он вскричал:

— Сто соверенов за успех!

Эти слова заставили всех обернуться на него. Грундвиг, прохаживавшийся неподалеку в оживленной беседе с главным инженером, невольно вздрогнул и обернулся. Внимательно поглядев на мулата, он как бы успокоился и прошептал:

— Слава Богу! Это не он.

— Что с вами? — спросил Грундвига собеседник. — Как вы побледнели!

— Нет, ничего, это я так, — отвечал Грундвиг. И прибавил про себя:

— Мне послышалось, как будто говорит умерший.

Пробило одиннадцать часов.

Минута наступила.

В толпе поднялось чрезвычайное волнение. Отдельные разговоры прекратились, пари закончились. Каждый желал не пропустить ни одной подробности грядущего события.

Заведующий оснасткой отдавал последние распоряжения. Руководство окончательными маневрами переходило к нему. Он следил за постройкой корабля от киля до верхушки мачт и, вручив его заказчику, должен был покинуть его последним.

В парадном костюме, то есть в треуголке, вышитом золотом кафтане и ботфортах, этот почтенный человек волновался не меньше других и постоянно подбегал с вопросами к главному инженеру, который, улыбаясь, советовал ему успокоиться.

Но вот инженер сделал ему знак, означавший: «Последние подпорки сняты. Можете двигаться».

Толпа замолкла, как бы замерла. Сто тысяч сердец тревожно забились…

Затем раздался звучный голос заведующего оснасткой:

— Смирно!.. Готовься!..

Двадцать четыре топора поднялись как один. Головы обнажились. Затаив дыхание, толпа не сводила глаз с колоссального корабля.

Что-то будет?

Неужели таинственные враги, два раза уже помешавшие спуску, испортят все дело и в третий раз?

Большинство думало, что испортят. Многие опасались взрыва и отодвинулись от корабля подальше. Только мулат, голос которого так напугал Грундвига, спокойно остался в своем ландо. Он стоял, спокойно скрестив руки и как бы изображая из себя статую презрения.

Заведующий продолжал громко, отчетливо командовать:

— Канаты прочь!

Толпа вздрогнула и сдержанно ахнула.

Сквозь толпу протеснились шестьдесят матросов с офицерами и молча встали полукругом около корабля.

Двадцать четыре топора опустились как один, с механической правильностью.

Канаты порвались…

«Дядя Магнус», словно по волшебству, без шума, без толчка опустился на воду. Вода под его давлением всколыхнулась и вскинулась вверх высокими волнами.

Успех был несомненный. Матросы гаркнули восторженно «ура!». Крик подхватила стотысячная толпа, приветствуя самый громадный корабль, когда-либо построенный в Глазго.

Бартонов приветствовали и поздравляли все, даже их конкуренты. Тут уже не было места зависти. Каждый житель Глазго считал, что успех местной фирмы делает честь всему городу.

В эту минуту Грундвиг, стоявший на носу корабля, увидал отряд матросов, приближающийся под командой герцога Норрландского и его брата Эдмунда, чтобы вступить во владение «Дядей Магнусом». В один скачок верный слуга подбежал к своему господину, и целуя руку, протянутую ему герцогом, радостно вскричал:

— Я вас ждал, ваша светлость, но, не видя вас все утро, уже начал думать, что вы не прибудете.

— Ну что, милый мой Грундвиг? Достигли ли мы, наконец, цели?.. То-то вот и есть. Золото все двери отворяет. Я в этом был так твердо убежден, что привез с собой не только матросов для «Дяди Магнуса», но всю провизию, всех своих эскимосов, оленей и собак, чтобы уже больше не возвращаться в Розольфсе. Мы прибыли сюда на «Леоноре», лучшем корабле нашего флота. Стоит только сделать перегрузку, и мы поплывем к Северному полюсу.

— Откуда ни один из вас не вернется, — произнес вдруг чей-то голос, тихий, как дуновение ветерка.

Оба собеседника вздрогнули и быстро обернулись, желая узнать, кто это говорит. Но их окружала такая густая толпа, что можно было лишь подозревать всех вообще и никого в частности. Грундвиг обратил внимание, что мулат, державший пари за успех спуска, в настоящее время занят был расчетом с теми, кто принял предложенное им пари. Думать, что таинственные слова произнес он, не было ни малейшего основания.

— Это мне не нравится, — задумчиво произнес старый слуга.

— Опять предчувствия, добрый Грундвиг? — сказал герцог. — Что же тут удивительного, если какому-нибудь шутнику, подслушавшему наш разговор, захотелось нас поинтриговать немножко, попугать зловещим предсказанием?

— Хорошо, если за этим больше ничего не кроется, ваша светлость.

— Что ты хочешь сказать?

— Неужели, ваша светлость, вы считаете ни во что двукратную неудачу, постигшую первые две фирмы?

— Нет, не ни во что, но я убежден, что месть неизвестных злоумышленников была направлена не против нас, а именно против той и другой фирмы. Лучшее тому доказательство, что «Дядя Магнус» в конце концов спущен на воду, тогда как его легко было уничтожить и в третий раз, ведь Бартоны не принимали никаких особых предосторожностей.

— Это верно, ваша светлость.

— Откуда у нас взяться новым врагам?.. Знаешь, Грундвиг, на твои нервы подействовало продолжительное пребывание в тревоге. Вот вся причина твоих дурных предчувствий. Ну, скажи, пожалуйста, разве ты не видел собственными глазами бездыханные тела Пеггама, Коллингвуда и Надода?

— Видел, ваша светлость, и с удовольствием удостоверился, что все трое отправились прямо в ад.

— Так из-за чего же ты боишься? Ведь у них не могло остаться наследников!

— Мщение мертвых бывает часто ужаснее, чем месть живых, — прошептал глухой, тихий голос, как бы вышедший из земли.

Герцог и Грундвиг слегка побледнели и опять оглянулись, но не заметили и в этот раз ничего особенного.

— Пускай себе! — сказал герцог с легким раздражением и нарочно громко, чтобы неизвестный шутник слышал его слова. — Нам не страшны ни мертвые, ни живые.

— Сознайтесь, однако, ваша светлость, — тихо сказал Грундвиг, — что все это по меньшей мере странно.

— Ну, вот еще! — возразил герцог. — Ничего нет странного. Кто-нибудь из прежних участников товарищества «Грабителей» спрятался в толпе и злобствует на нас, но отсюда еще очень далеко до действительной борьбы с нами.

Впрочем, герцог произнес эти слова без особенной уверенности. Он нахмурился, сознавая, что во всяком случае тут кроется не одна только шутка.

Грундвиг молчал. Верному слуге вспомнился сон, виденный им двадцать лет назад. В этом сне ему привиделось, что последний из Биорнов погибает насильственной смертью на развалинах своего древнего замка… Подавив слезу, Грундвиг вздохнул и прошептал:

— Увы! Страшная рука судьбы легла на Биорнов… Рок еще не сказал своего последнего слова.

В это время к норрландцам подошел Самуил Бартон, не помнивший себя от радости, что спуск окончился благополучно, и что фирма получит миллион премии. Представленный герцогу, он тут же передал ему корабль из рук в руки, спеша поскорее сложить с себя бремя ответственности.

Молодой капитан Билль, которому предстояло быть помощником герцога по командованию «Дядей Магнусом», оставался на «Леоноре» с Эдмундом и Гуттором.

Грундвиг дал себе слово поделиться с товарищем своими опасениями в надежде, что им вдвоем удастся отвести от герцога и его брата опасность, угрожавшую им во время их новой экспедиции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.