Глава 15 Источники сверхдоходов для годи

Глава 15

Источники сверхдоходов для годи

В известном смысле можно сказать, что распри играют в «сагах об исландцах» такую же роль, какую любовь играет в романах. Но очень существенное различие между ролью распрь в «сагах об исландцах» и ролью любви в романах заключается в том, что распри — действительно важнейшее из того, что происходило в свое время в Исландии, или содержание, навязанное самой жизнью, тогда как романические переживания — едва ли важнейшее из того, что происходило в Европе с тех пор, как роман господствует в европейской литературе.

М. И. Стеблин-Каменский, «Мир саги»[421]

Итак, мы пришли к выводу, что земля являлась фундаментом богатства для влиятельных членов исландского общества. Следующий шаг — понять, как именно годи и их конкуренты приобретали земельные участки. Разумеется, землю можно было унаследовать или получить в качестве приданого, но этих двух каналов явно недостаточно, чтобы объяснить, как лидеры вроде Снорри Годи в XI веке и Лощинного Стурлы в середине XII века скопили достаточный для осуществления властных полномочий капитал. В настоящей главе мы рассматриваем систему перераспределения и приобретения собственности, включая и церковные земли (дисл. sta?ir), благодаря которой росло богатство годи.

К концу эпохи заселения, то есть к середине X века, вся доступная земля была занята, и в последующие века большая часть годной к эксплуатации земли оставалась в руках занявших соответствующие участки родов. Бонды, это надо понимать, никогда не представляли собой подчиненный класс вроде крестьян континентальной Европы, находившихся под ярмом феодалов. Бонды были независимыми частными собственниками своей земли, дорожили ею и готовы были защищать ее с оружием в руках. В исландском обществе, где города возникли лишь в новейшее время, жизнь обеспечивало прежде всего скотоводство, а оно было невозможно без владения землей. Поэтому хутора были фамильными сокровищами, владение ими определяло социальный статус рода. Как в такой ситуации годи, то есть социальная элита, могли извлекать выгоду? Ответ заключается в том, что они умело пользовались сетью отношений взаимозависимости, которая связывала в одно целое и годи, и бондов. Более полувека назад Сигурд Нордаль, описывая сложную и необычную природу исландских общественных отношений эпохи народовластия, сравнил взаимодействие годи и бондов с рыбной ловлей, а точнее, с излюбленным исландским занятием — ловлей лососей. Ловить лосося непросто, для этого требуются сноровка и навык; исландский бонд, сродни сильному и проворному лососю, тянет рыбака за леску в воду, а годи, как умелый рыбак, должен удить нахлыстом, то есть забрасывать наживку аккуратно, а как клюнет, долго и терпеливо водить рыбу, пока не появится возможность легко вытянуть леску. Для отношений элиты и простых людей в континентальной Европе Нордаль нашел менее лестную метафору, сравнив вассала с тяжелой неповоротливой треской, которую любой дурак может поймать в сеть.[422]

Главная проблема, встававшая перед простым землевладельцем в ситуации, когда ему нужно было защитить свои привилегии или побороться за права, заключалась в том, что годи имели возможность не допустить тяжбу такого бонда до рассмотрения в суде. Чисто физически хуторянин (или группа таковых) был способен и постоять за себя и за свою землю, и даже убить своего противника (хотя бы и годи), но если эти действия осуществлялись без поддержки какого-либо влиятельного лица, такой хуторянин сильно рисковал — как богатством своего рода, так и собственной жизнью. Без союза с годи можно было потерять и статус, и землю. В том, что касалось важных вопросов, исландская правовая система была готова разговаривать лишь с годи, за редкими исключениями. Поэтому если в тяжбе против простого землевладельца выступал годи, то шансов на защиту у первого не имелось почти никаких, если только он не мог заручиться поддержкой другого годи.

Речь здесь идет далеко не только о простом неравенстве сил. Исландская традиция разрешения споров путем переговоров и компромиссов в суде требовала участия годи. Сами по себе законы разрешали начинать тяжбы в судах всем землевладельцам без разбора, но и традиция, и установленная законом процедура ставили на пути простых землевладельцев препоны. Здесь можно провести параллель и с нашим, современным и, казалось бы, куда более равноправным, обществом. Сегодня, как и в средневековой Исландии, подать иск в суд может любой гражданин, но если дело сложное, то истец не добьется ровным счетом ничего, если не заручится поддержкой профессионала в нужной области права — в наши дни их зовут адвокатами. То же самое имело место и в Исландии эпохи народовластия, особенно если дело касалось серьезных тяжб, то есть таких, какие требовали рассмотрения в судах на всенародном собрании, альтинге. Как только право вести тяжбу было передано в руки представителя, особенно годи, каждая из сторон принималась за оформление своей позиции согласно закону и в рамках допустимых мер; при этом целью могло быть как досудебное замирение, так и рассмотрение дела в суде.

В исландском мире театрализованной распри, каковую представляли собой суды, разрешение любого вопроса зависело не только и не столько от юридической правоты одной из сторон, сколько от престижа и популярности годи, который представлял ее. Бонд, если не мог разрешить свои проблемы самостоятельно, отправлялся к годи — так и в наши дни человек со сложным делом на руках идет нанимать квалифицированного адвоката. И точно так же, как и сегодня, именно адвокат, то есть годи, решал, возьмется он за дело или нет, и если возьмется, то какова будет его компенсация. Как в современных судах, истец в средневековой Исландии вполне мог выиграть дело, но при этом и его представитель получал значительную материальную выгоду.

В современном мире, как только дело выиграно, работа адвоката закончена; в средневековой же Исландии годи, как правило, должен был продолжать действовать. Исполнительных структур не существовало, и у судов не было ни средств, ни права приводить приговор в исполнение. По этой причине истцу добившемуся победы в суде, требовалось затем приложить дополнительные усилия, чтобы превратить ее в настоящую победу. Если у истца было достаточно сил или же если он мог рассчитывать на помощь родичей либо «друзей», то он мог попробовать привести приговор в исполнение собственными руками. Но в большинстве случаев бонды просили о такой услуге годи; эта традиция лишь усиливала влияние и значимость института представительства и социальную потребность в самих представителях. В одних случаях перед годи стояла простая задача изъять в пользу истца пару овец, но в других ему следовало привести в исполнение приговор об объявлении вне закона. Последнее же было делом рискованным — нужно было собрать людей, выбрать время и обезопасить себя от нападения со стороны ответчика либо его родичей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.