АТАКА КОРОЛЯ

АТАКА КОРОЛЯ

После всего, что произошло, у короля Франции остался только его собственный отряд. Иоанну предстояло принять важное решение: напасть или пресечь свои потери и отступить, пока есть время. Отступление, безусловно, более благоразумно, но в те времена руководствовались скорее рыцарской честью, чем стратегией, – Иоанн приказал своему отряду начать атаку.

Все указывает на тот факт, что, пока шла схватка, в которой принимал участие дофин, колонна короля находилась далеко в тылу[146]. Это любопытное местоположение отряда французского короля – одна из загадок сражения. Безотносительно причины, несомненно, самая серьезная ошибка, совершенная французским королем в сражении (почти всегда игнорировалась комментаторами).

Французские части на далеком расстоянии от английских позиций; наступали они медленно – ведь рыцари продвигались пешком. Но вот французская колонна взошла на холм и расположилась вдоль всего Северного холма – ей предстало потрясающее зрелище: поредевшие, изнеможенные английские ряды.

Это самая большая из трех французских колонн, она превосходила неприятеля по численности, к тому же солдаты более свежие.

* * *

Английские летописцы с поразительной откровенностью писали, какое устрашающее действие произвело на англо-гасконцев неожиданное появление огромной, сильной колонны. Некоторые историки расценили поражение отряда Иоанна как неизбежность, как нечто предопределенное. На наш взгляд, это совершенно неверно. Во-первых, армия принца чрезвычайно измождена, – об этом почти никогда не сообщали; кроме того, истощена продолжительной борьбой, что не могло не сказаться на ее боевом духе.

«Большая численность неприятеля напугала наших солдат», – сказал ле Бейкер. «Панегирик» подтвердил: «...многие из наших солдат испугались, что вовсе не удивительно». Ле Бейкер добавляет интересную деталь: в тот момент многие раненые начали оставлять место битвы (без сомнения, по традиции в сопровождении нераненых товарищей!). Другие ворчали, что принц оставил больше половины своей армии позади, чтобы защитить Гасконь. Неудивительно, что принц Эдуард обратился за помощью к небесам! Храбрость, отвага Черного принца хорошо отражена в истории ле Бейкера – он приводит такой эпизод: кто-то из свиты принца говорит: «Увы, мы побеждены!», на что Эдуард язвительно отвечает: «Вы лжец, как вы можете утверждать, что мы побеждены, пока я жив?!»

Это критический момент в его карьере. Рассмотрим его положение. Он не мог в то время знать о бегстве отряда герцога Орлеанского, скрытого Северным холмом, – считал, что впереди него почти все главные силы французов. Следовало ли ему ввиду ослабления боевых порядков удовлетвориться ударом, нанесенным дофину, и отступить; принять сражение на своих оборонительных позициях; самому перейти в наступление?

Весьма неожиданно, что из этих трех вариантов он выбрал третий; вероятно, тут повлияли два соображения.

1. Он уже отметил для себя, что его оборонительная позиция эффективнее против конных частей, чем пеших, боровшихся более результативно. Поэтому, ожидая французов за тем, что осталось от кустарника, не получишь никакой выгоды.

2. Перелом в сражении может наступить благодаря моральному, а не численному превосходству армии. Его солдаты испытывали усталость, которая так часто наступает к концу битвы, когда физические и моральные силы почти на исходе. Останься он неподвижно стоять на своих позициях и ждать нападения, боевой дух его войск едва ли повысился бы – в отличие от противника. Лучше отважиться и атаковать французов своей кавалерией, – быть может, она сломит пешую армию и победит. Французы наступали по открытой дороге, пешим строем, лучников у них очень мало – крайне невыгодная позиция для отражения конной атаки. Возможно, именно к этому убеждению пришел сын Эдуарда III и это повлияло на его решение, что в итоге поставило в ряд самых великих полководцев[147].

Следует отметить, что английское нападение совершено не одной лобовой атакой, общепринятой в те дни. Вместе с лобовой атакой принц ударил во фланг противника своим резервом; командовал им гасконский военачальник Капталь де Бюш. Отряд этот не так уж велик, но местность, где он действовал, прекрасно для того подходила. От точки 138 (см. карту 16) почва во всех направлениях мягко склонялась; таким образом, от северного края леса Нуайе можно незамеченным подойти к Северному холму, сделав небольшой обход на восток (сейчас на том месте железнодорожная станция). Именно такой маневр и поручили исполнить Капталю. Для успеха атаки желательно, чтобы два отряда напали одновременно, но не так уж страшно, если бы синхронизации и не достигли, – в те времена фронтальная атака обычно предшествовала фланговой.

Изучив местность и идентифицировав названия мест, я установил, что финальная схватка произошла в низине, невдалеке от Ла-Кардинери.

Зрелище, должно быть, поразительное: английские тяжеловооруженные всадники натянули стремена (как двадцатью тремя годами ранее, при Хелидон-Хилл) и помчались вниз со склона прямо на приближающуюся колонну пеших французов. В последовавшем гомеровском противостоянии отличились французские арбалетчики. В середине сражения послышался знакомый английский боевой клич «Святой Георгий!», и справа во фланг французов на всем скаку ударился отряд английской кавалерии – Капталь де Бюш со своим отважным отрядом. Результат этого внезапного нападения вовсе не соответствовал количеству участвовавших в нем. Да, это, как видно, стало решающим фактором – последняя соломинка часто определяет судьбу.

Борьба оказалась длительной, но крепкие английские всадники ярд за ярдом приближали развязку, все дальше отбрасывая противника (так было и на палубах французских судов при Слейсе, и на испанских кораблях при Винчелси); вместе с ними – конные лучники: израсходовав все стрелы, они побросали луки, вынули мечи и вступили в рукопашную схватку. Огромная французская колонна, атакованная с двух сторон, постепенно стала разваливаться на части и отступать, а затем вообще побежала с поля битвы, потеряв своего короля – его захватили в плен англичане. Всемирно известному захвату посвящено, естественно, такое большое внимание, что последующее замечательное английское преследование французов до стен Пуатье вообще пропускалось большинством хроникеров. А ведь это еще одна из особенностей, необычных черт сражения. Преследователи, без сомнения, вышли из-под контроля, как обычно бывает, и принц, не имея никаких средств их остановить, ограничился подъемом своего штандарта на вершине холма, обозначив тем самым пункт сбора (что посоветовал ему Джон Чандос).

Там, среди мертвых и умирающих, Черный принц разбил свою палатку, а когда опустилась тьма, сел ужинать, пригласив французского короля как своего гостя.

Потери французской знати поразительны: почти 2 тысячи рыцарей и тяжеловооруженных всадников захвачены в плен; более чем 2 тысячи остались лежать на поле битвы. О жертвах среди пехоты никаких отчетов не сохранилось. Вырыли большую яму, чтобы похоронить мертвых (интересно бы узнать точное место). Что касается англичан, то у них жертвы невелики, но среди них – храбрый лорд Одли: вечером его нашли полумертвым на поле битвы и сразу отнесли на щите в палатку принца Уэльского; прервав свой ужин с королем Иоанном, принц перевязал раны одного из самых верных старших офицеров.

На следующий день англо-гасконская армия возобновила свой обратный марш и спустя несколько дней с триумфом вступила в Бордо, – англо-бретонская армия шла обратно по своим следам в Бретани. Генри Гросмонт, Дерби и Ланкастер потерпели неудачу в первый и последний раз за свою военную карьеру.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.