ВЫЖИДАЮЩИЕ

Еще одна категория вступающих в ИГИЛ состоит из тех, кто разделяет исламистские или джихадистские взгляды, но предпочитает двигаться по орбите идеологии такфиризма. Когда, выражаясь образно, произойдет окончательное притяжение, зависит от обстоятельств. Некоторые примкнули к «Исламскому государству» просто потому, что ИГИЛ захватила территории их проживания и оказалась единственной исламистской организацией, к которой можно было примкнуть. Других вдохновила военная доблесть, проявленная ИГИЛ в кампаниях против соперничающих повстанческих группировок. Были и те, у кого возникли разногласия с членами боевых организаций, к которым они принадлежали раньше, и они увидели в ИГИЛ более организованную, дисциплинированную и боеспособную структуру¹².

У таких людей переход в другую веру едва ли был столь стремительным, как у Абдулсаттара и ему подобных. Они, как правило, перебирались в ИГИЛ из «Исламского фронта» и группировок исламистского толка, действующих в Ираке и Сирии, из-за разногласий в их руководстве или из возникшей в конце декабря 2013 г. и потерпевшей неудачу сирийской «Ас-Сахвы».

Тенденция к переходу в ИГИЛ стала наиболее заметна в сентябре 2014 г. Именно в этом месяце не меньше десятка исламистских группировок, в том числе и «Ан-Нусра», выступили с совместным заявлением, в котором объявили о своем разрыве с поддерживаемой Западом Сирийской национальной коалицией, являющейся политическим орудием оппозиции, и призвали к объединению в «рамках ислама»¹³. В октябре семь исламистских группировок сформировали «Исламский фронт» и выступили с заявлением об отказе от демократии в пользу исламского правления, основанного на шуре¹⁴.

За этот период ИГИЛ добилась значительных успехов на идеологическом фронте. Многие исламисты изо всех сил старались добиться прекращения боевых действий против близкой к ним по убеждению салафитской группировки — эту позицию разделяли и многие обычные сирийцы, уверенные в том, что отвлекаться от основного конфликта с режимом Асада и его иранских опекунов равносильно измене. В частности, более молодые члены Исламского фронта придерживались откровенно реакционных религиозных убеждений и горячо настаивали на джихадистском дискурсе создания «Исламского государства». Некоторые командиры «Исламского фронта» фактически обеспечивали защиту конвоев ИГИЛ или попросту отказывались обращать против нее свое оружие¹⁵. Все это было только на руку «Исламскому государству».

«Лива Дауд», одно из самых мощных подразделений отряда «Исламского фронта», известного под названием «Сукур аш-Шам» («Соколы Леванта»), столкнулось в июле 2014 г. с тем, что около 1000 его бойцов перешли на сторону ИГИЛ¹⁶.

По мере того как все больше бойцов «Исламского фронта» и «Ан-Нусры» уходили в ИГИЛ, эта структура все шире распространялась и в Сирии, и в Ираке¹⁷.

Выиграла ИГИЛ и от отсутствия сирийского джихадистского дискурса, поскольку ее влияние росло по мере усиления проявлений насилия в этой разоренной войной стране. К августу 2014 г. потери среди населения Сирии составили около 200000 человек¹⁸. Обосновавшиеся там исламисты, в особенности «Братья-мусульмане», категорически отказывались открыто примыкать к джихадизму и вместо этого представляли себя частью основного продемократического движения, несмотря на то что финансово и политически поддерживали мятежные исламистские группировки. Даже «Ан-Нусра» в какой-то степени позиционировала себя как чисто «националистическое» движение без международных амбиций. Такое лицемерие привело к тому, что ИГИЛ со своими планами покорения мира фактически монополизировала салафито-джихадистскую повестку дня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.