ВЫЖИДАЮЩИЕ

ВЫЖИДАЮЩИЕ

Еще одна категория вступающих в ИГИЛ состоит из тех, кто разделяет исламистские или джихадистские взгляды, но предпочитает двигаться по орбите идеологии такфиризма. Когда, выражаясь образно, произойдет окончательное притяжение, зависит от обстоятельств. Некоторые примкнули к «Исламскому государству» просто потому, что ИГИЛ захватила территории их проживания и оказалась единственной исламистской организацией, к которой можно было примкнуть. Других вдохновила военная доблесть, проявленная ИГИЛ в кампаниях против соперничающих повстанческих группировок. Были и те, у кого возникли разногласия с членами боевых организаций, к которым они принадлежали раньше, и они увидели в ИГИЛ более организованную, дисциплинированную и боеспособную структуру12.

У таких людей переход в другую веру едва ли был столь стремительным, как у Абдулсаттара и ему подобных. Они, как правило, перебирались в ИГИЛ из «Исламского фронта» и группировок исламистского толка, действующих в Ираке и Сирии, из-за разногласий в их руководстве или из возникшей в конце декабря 2013 г. и потерпевшей неудачу сирийской «Ас-Сахвы».

Тенденция к переходу в ИГИЛ стала наиболее заметна в сентябре 2014 г. Именно в этом месяце не меньше десятка исламистских группировок, в том числе и «Ан-Нусра», выступили с совместным заявлением, в котором объявили о своем разрыве с поддерживаемой Западом Сирийской национальной коалицией, являющейся политическим орудием оппозиции, и призвали к объединению в «рамках ислама»13. В октябре семь исламистских группировок сформировали «Исламский фронт» и выступили с заявлением об отказе от демократии в пользу исламского правления, основанного на шуре14.

За этот период ИГИЛ добилась значительных успехов на идеологическом фронте. Многие исламисты изо всех сил старались добиться прекращения боевых действий против близкой к ним по убеждению салафитской группировки — эту позицию разделяли и многие обычные сирийцы, уверенные в том, что отвлекаться от основного конфликта с режимом Асада и его иранских опекунов равносильно измене. В частности, более молодые члены Исламского фронта придерживались откровенно реакционных религиозных убеждений и горячо настаивали на джихадистском дискурсе создания «Исламского государства». Некоторые командиры «Исламского фронта» фактически обеспечивали защиту конвоев ИГИЛ или попросту отказывались обращать против нее свое оружие15. Все это было только на руку «Исламскому государству».

«Лива Дауд», одно из самых мощных подразделений отряда «Исламского фронта», известного под названием «Сукур аш-Шам» («Соколы Леванта»), столкнулось в июле 2014 г. с тем, что около 1000 его бойцов перешли на сторону ИГИЛ16.

По мере того как все больше бойцов «Исламского фронта» и «Ан-Нусры» уходили в ИГИЛ, эта структура все шире распространялась и в Сирии, и в Ираке17.

Выиграла ИГИЛ и от отсутствия сирийского джихадистского дискурса, поскольку ее влияние росло по мере усиления проявлений насилия в этой разоренной войной стране. К августу 2014 г. потери среди населения Сирии составили около 200000 человек18. Обосновавшиеся там исламисты, в особенности «Братья-мусульмане», категорически отказывались открыто примыкать к джихадизму и вместо этого представляли себя частью основного продемократического движения, несмотря на то что финансово и политически поддерживали мятежные исламистские группировки. Даже «Ан-Нусра» в какой-то степени позиционировала себя как чисто «националистическое» движение без международных амбиций. Такое лицемерие привело к тому, что ИГИЛ со своими планами покорения мира фактически монополизировала салафито-джихадистскую повестку дня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.