«АСАД, ИЛИ МЫ СОЖЖЕМ СТРАНУ»

«АСАД, ИЛИ МЫ СОЖЖЕМ СТРАНУ»

В своей эпической поэме «Дитя Европы», состоящей из серии иронических куплетов об интеллектуальных и моральных извращениях, свойственных тоталитаризму, Чеслав Милош обращался к тем, кому предстоит жить в XX в.: «Умей предсказать пожар с точностью до минуты. Затем подожги свой дом, оправдывая предсказанье»[26]. Именно так и сделал Башар Асад, столкнувшись с многомесячными протестами, участники которых требовали его отставки.

С самого начала он представлял своих противников, даже тех, кто всего лишь призывал к проведению скромных экономических реформ, террористами «Аль-Каиды», наемниками США, Саудовской Аравии, Катара и Израиля — несомненно, это самая необычная коалиция в современной истории. Цель этой, на первой взгляд глупой, но последовательной пропагандистской и дезинформационной кампании, была весьма проста. Как мы видели, Асад всегда отчаянно стремился к тому, чтобы привлечь к себе внимание и наладить сотрудничество с Западом, даже если этому противились прикормленные им террористы. Столкнувшись с революцией и обвиняя Запад во всех преступлениях, совершенных им же самим, он искал способ обеспечить себе политическое долголетие посредством самосбывающегося пророчества. Его режим предпринял несколько шагов к тому, чтобы укоренить насильственный исламизм на территории Сирии. Нельзя считать совпадением то, что одним из любимых лозунгов лояльных ему людей был «Асад, или мы сожжем страну»¹⁰.

Кусай Закария, палестинский беженец, живший в дамасском пригороде Моадамийя, пережил и предпринятую режимом в августе 2013 г. атаку с использованием химического оружия, и многомесячный голод, прежде чем с трудом смог выбраться из Сирии. «Если вы суннит и в особенности если вы палестинец, то с самого начала башаровские власти относятся к вам не как к человеку, а скорее, как к животному, — рассказал нам Закария. — Нет бога, кроме Башара, так провозглашали „шабиха“, пиная ногами протестующих и выдирая волосы из их голов и бород. Это было очень доходчиво. И очень чувствительно».

Сказанное Закарией означает, что словесное, психологическое и физическое насилие, направленное на суннитов, имело целью радикализировать их и подтолкнуть к экстремистским действиям¹¹. «Асад использовал многочисленные алавитские силы для подавления сопротивления в ключевых районах, — сказал Шираз Майер, эксперт по вопросам радикализации (сам в прошлом исламист), выступая в лондонском Королевском колледже. — Они применяли физические пытки, высмеивали основные аспекты суннитской веры. Именно это и привлекло внимание, и возбудило негодование во всем мире. Даже обычных людей откуда-нибудь со Среднего Запада это заставило присмотреться к тому, что происходит в Сирии. Асад буквально поджег суннитский мусульманский мир. Вот поэтому иностранные боевики из стран Персидского залива и Северной Африки начали собираться в дорогу»¹². После десятилетий диктаторского правления запалить этот фитиль оказалось очень легко.

Рознь, возникшая в Сирии, как и в Ираке, на религиозной почве, продолжающая древний спор между мусульманами о преемниках Пророка, который начался в VII в., и сопутствующая правлению конфессионального меньшинства над большинством, уже давно предвещала гражданскую войну. В данном случае конфессиональным меньшинством были алавиты, представители эзотерического ответвления шиизма, составляющие от 8 до 15 % населения Сирии и правящие суннитами, доля которых в общей численности населения приближается к 75 %. Как и в саддамовском Ираке, конфессиональное большинство было представлено на всех уровнях власти. К примеру, жена Асада, Асма Асад, суннитка, так же как несколько высокопоставленных чиновников армии и службы безопасности режима. И хотя и представители меньшинства поначалу участвовали в протестном движении, состав населения в Сирии предвещал стране революционную судьбу: суннитов рассматривали как противников режима — и они такими и были. Ожидание революционного развития событий превратило Сирию Асада в царство страха и паранойи.

В 2010 г. Нибрас Казими опубликовал невероятно пророческое исследование под названием «Сирия глазами джихадистов: идеальный враг», в котором представил множество зарисовок, сделанных им на основе интервью с сирийцами различных религиозных верований, конфессиональной принадлежности и социально-экономического положения¹³. Одним из тех, с кем встретился Казими, был «родившийся в Дамаске пластический хирург», отец которого, алавит, служил в сирийской армии, имел высокий офицерский чин и был личным другом Хафеза Асада. На фотографии этот хирург снят с Хасаном Насраллой, лидером ливанской «Хезболлы». Будучи обладателем всех привилегий, даруемых режимом Асада, этот человек должен бы быть, пишет Казими, «образцовым представителем верхнего слоя среднего класса (алавитов), уверенным в своем положении в сирийском обществе. Но нет. Сидя за рулем своего „Вольво“ последней модели, он держит под рукой, на пассажирском сиденье, автомат. Он говорит: „Вы знаете суннитскую поговорку „Мал’ун баба Хасан“ (Будь проклят Баба Хасан)? А вы знаете, кто такой Баба Хасан? Это Али ибн Абу Талиб, отец Хасана и первый из 12 шиитских имамов. Они нас ненавидят. Вот кто они такие… При первой же возможности они нас всех перережут“». Столь явное отклонение от нормы в функционировании сирийского общества и вызвало к жизни контрреволюционную стратегию.

«Межконфессиальная рознь с самого начала тщательно пестовалась Асадом, поскольку это был его инструмент подавления восстания, — пояснил Майер. — „Это не мирное выражение недовольства, это межконфессиональный конфликт; сунниты поднимаются и будут убивать всех представителей меньшинства“. Такая посылка легла в основу стратегии, которая предполагала два направления действий. Первое — очистить оставшуюся часть Сирии от суннитов, которые повели себя так, что ни алавитские, ни христианские диссиденты в целом не поддержали восстания, хотя некоторые из них все же примкнули к революционерам. Второе — спровоцировать обеспокоенность международного сообщества тем, что происходит в стране, а именно тем, что конфессиональному меньшинству грозит смерть от рук террористов»¹⁴.

Главными исполнителями замысла Асада стали бандиты «шабиха», называемые «призраками» из-за своих машин — «мерседесов» старой модели «Призрак», в которых они возили контрабандные товары — от сигарет и наркотиков до продовольствия и оружия — на сирийский серый рынок в годы перед революцией. Эти мускулистые накачанные головорезы, в большинстве своем алавиты, были выбраны Дамаском для совершения самых страшных преступлений против человечности. По словам одного из них, захваченного повстанцами в 2012 г., каждый «шабих» получал по 460 долларов в месяц плюс еще по 150 за каждого убитого или взятого в плен¹⁵. «Мы любим Асада, потому что правительство предоставило нам полную власть — если мне захочется взять что-то, убить человека или изнасиловать девушку, я все это могу», — похвалялся пленник.

В Хуле, что неподалеку от Хомса, в мае 2012 г. «шабиха», прикомандированные к военнослужащим сирийской регулярной армии, после продолжительной артподготовки пошли от одного дома к другому в районе Талду, перерезая горла всем, кто им попадался. Их жертвами стали больше 100 человек, в основном женщины и дети¹⁶. (Бандитов «шабиха» было легко узнать, свидетельствовали позже местные жители, по их белым кроссовкам; сирийские солдаты носили черные ботинки.)¹⁷ В этой резне Асад обвинил «Аль-Каиду». Однако расследование, проведенное ООН, нашло «достаточно оснований для признания того факта, что преступники… были связаны с правительством»¹⁸.

Получив информацию о первых проявлениях того, что позже стало основной военной стратегией Асада, представитель Госдепартамента Виктория Нуланд обвинила Иран в соучастии в этой резне¹⁹. «Иран открыто предоставляет поддержку, обучение и консультативную помощь сирийской армии, но бандитская структура „шабиха“ также представляет собой военизированное подразделение, которое используют иранцы, — заявила Нуланд. — „Басидж“ (добровольческие военизированные подразделения, первоначально созданные Корпусом стражей исламской революции для участия в ирано-иракской войне) и „шабиха“ — это явления одного порядка, и последние используют те же методы, что используют иранцы для подавления гражданских прав в своей стране». Нуланд отметила, что в те же дни, когда в Хуле произошла массовая резня, Исмаил Гани, заместитель командующего силами «Эль-Кудс», заявил о своих заслугах, связанных с «физическим и нефизическим» участием в сирийской войне.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.