КОНТРОЛИРОВАТЬ ОГОНЬ

КОНТРОЛИРОВАТЬ ОГОНЬ

Иннокентий был потрясен тем, что Четвертый крестовый поход вышел из-под контроля, но довольно скоро его внутренний прагматизм и природный оптимизм вернули ему интерес к использованию могучей силы священной войны. В ходе следующего десятилетия он систематически делал попытки использовать и контролировать крестоносное движение. Однако в этот период он перенаправил оружие папской политики на новые театры военных действий против других врагов. Частично это было ответом на возникающие угрозы; таким образом, были направлены экспедиции против ливов, живших в Прибалтике, и против альмохадов — мавров Испании. Несмотря на неприятие обстоятельств формирования новой латинской империи, Иннокентий не мог не признать, что ей необходима защита, чтобы она смогла сыграть сколь бы то ни было значимую роль в борьбе за возвращение Святой земли. Таким образом, он поддержал намерение других крестоносцев укрепить Константинополь. Папа также сделал вывод, что Крестовые походы могут сыграть прямую и важную роль в его стремлении очистить Западную Европу. В 1209 году он организовал так называемый Альбигойский Крестовый поход против еретиков-катаров, живших в Юго-Восточной Франции, однако последовавшая кампания оказалась шокирующе жестокой и по большей части неэффективной, поскольку была подчинена своекорыстному стяжательству участников из Северной Франции.

Взрыв набожности наблюдался в 1212 году, когда по неустановленным причинам (возможно, это было как-то связано с проповедями Альбигойского Крестового похода) большие группы детей и подростков на севере Франции и в Германии неожиданно стали заявлять о своей преданности крестоносному движению. В последовавшем детском Крестовом походе два мальчика — юный французский пастух из Вандома по имени Этьен из Клуа и некто Николас из Кёльна — подняли толпы юных последователей, пообещав, что Бог будет следить за их путешествием в Левант и даст им чудесную силу, которая позволит свергнуть ислам, вернуть Иерусалим и вновь обрести Истинный крест. Они утверждали, что невинные дети смогут исполнить волю Господа так, как это недоступно взрослым, уже запятнанным грехом. До нас дошло немного надежных свидетельств о судьбе этих так называемых крестоносцев, но для современников, тогда живших во Франции, Германии и Италии — включая Иннокентия III, — их движение послужило благотворным напоминанием о том, что зов креста все еще может тронуть умы и сердца широких масс.[338]

К 1213 году Иннокентий понял, что расширение фокуса священной войны, по сути, привело к ослаблению латинского Востока, отвлекло внимание Запада от положения Святой земли, и он приступил к переосмыслению политики. Он лишил конфликты в Испании, на Балтике и в Южной Франции статуса крестоносных, таким образом перенаправив всю силу крестоносного энтузиазма на возвращение Иерусалима. Была объявлена новая грандиозная кампания — Пятый крестовый поход. В то же самое время он возобновил попытки установить полный папский контроль над организацией и ведением освященного насилия.

Начал он с еще более энергичных усилий, направленных на упорядочивание проповедей Пятого крестового похода. Иннокентий назначил специально отобранных священнослужителей, которые должны были нести в массы призыв к оружию, и региональных администраторов для надзора за вербовкой. Он также одобрил выпуск специальных наставлений, в которых содержались образцы проповедей и давались общие указания проповедникам. Хотя Крестовый поход привлек не много добровольцев из Франции — традиционного центра крестоносного энтузиазма, — в других регионах отклик был, и немалый. Восхищенные умелыми ораторами, среди которых были такие известные личности, как Жак де Витри и немецкий проповедник Оливер Падерборнский, на проповедях которого часто происходили «чудеса» вроде появления в небе сияющих крестов, тысячи опытных рыцарей из Венгрии, Германии, Италии и Нидерландов приняли крест.

Папские инициативы в сфере финансирования Крестового похода имели более проблематичные последствия. До этого времени он упорно настаивал, чтобы только опытным, хорошо обученным воинам разрешалось принимать крест, считая, что таким образом будет создана компактная и эффективная армия. В 1213 году он совершил крутой поворот, объявив, что в армию должно привлекаться как можно больше людей, независимо от их пригодности к участию в военных действиях. Это открытие шлюзов могло быть, по крайней мере частично, инициировано детским Крестовым походом, который со всей очевидностью продемонстрировал ширину и глубину крестоносного энтузиазма Запада. Однако планы Иннокентия оказались еще более замысловатыми. Раньше, когда готовился Четвертый крестовый поход, папа предложил, чтобы финансовые пожертвования в помощь священной войне вознаграждались индульгенцией. Теперь он усовершенствовал и развил эту идею. Иннокентий надеялся, что много тысяч людей будут участвовать в его новой кампании, но объявил, что любой, кто принял крест, но не имеет возможности сражаться лично, может вместо этого выплатить определенную сумму и все равно получит религиозную награду. Эта необычная реформа, возможно, была проведена с благими намерениями — обеспечить Крестовый поход и финансовыми, и военными ресурсами и распространить искупительную силу священной войны на более широкую аудиторию, однако она создала крайне опасный прецедент. Идея, что духовные заслуги можно купить за деньги, породила развитие сложной системы индульгенций, которая явилась самой широко критикуемой чертой латинского католицизма позднего Средневековья и ключевым фактором появления Реформации. Эти маячившие далеко впереди последствия еще не были очевидными в 1213 году, но даже тогда инновации Иннокентия вызвали резкую критику некоторых современников и в ходе XIII века привели к серьезным ошибкам крестоносного движения.

Тем не менее папа не изменил своей позиции. Призыв к новому Крестовому походу на Святую землю прозвучал снова в 1215 году на Четвертом латеранском соборе, созванном Иннокентием III, чтобы обсудить состояние христианства. Это зрелищное собрание — тогда крупнейшее в своем роде — подтвердило увеличение папской власти, достигнутое во время нахождения у власти Иннокентия. Одержимый мыслью о возможности сбора средств для священной войны, он возобновил крайне непопулярный церковный сбор, на этот раз в размере одной двадцатой доходов, на три года и назначил специальных должностных лиц для этого.

Меньше чем через год — 16 июля 1216 года — папа Иннокентий III умер от сильнейшей лихорадки — возможно, подхваченной во время проповеди Крестового похода в дождь возле Перуджи (центральная часть Италии). Это случилось до начала Пятого крестового похода.[339] Все время своего нахождения на посту понтифика он проповедовал священную войну, и, хотя кампании, которые велись по его повелению, достигли лишь ограниченного успеха, готовность папы поддержать и усовершенствовать крестоносное движение помогла вселить в него новую энергию. Во многих отношениях Иннокентий III сформировал движение в том виде, в каком оно существовало в будущих веках. Однако также правда и то, что монументальные амбиции Иннокентия намного превосходили реальные возможности папской власти, и его попытки установить прямой церковный контроль над Крестовыми походами были непродуманными и нереальными.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.