1. КОРОТКО О ГЛАВНОМ
1. КОРОТКО О ГЛАВНОМ
…их разум не подымался до вещей невидимых
Г. де ла Вега. История государства инков
Нет сомнения, что компьютерная техника эволюционирует. Тем, кто родился, что называется вчера, я напомню, что в древние времена компьютеры были очень большими, а некоторые из них даже ламповыми. Последние же вымерли подобно динозаврам, не в силах противостоять натиску молодых, агрессивных и компактных млекопитающих… простите, полупроводниковых вычислительных устройств. Я думаю, что в изложении нынешних эволюционистов развитие компьютеров могло бы выглядеть следующим образом.
Первоначально на Земле существовал некий протохардверный океан, в котором беспорядочно и хаотически перемещались частицы полупроводниковых материалов. Однажды эти перемещения привели к тому, что на свет появились первые протодиоды, т. е. низкоорганизованная компьютерная материя. Размножение протодиодов и их взаимодействие привели к появлению более сложных электроприборов — триодов, которые опять же взаимодействуя между собой, послужили основой появления триггеров, или же конструктивных ячеек первых логических компьютерных организмов. Выбравшиеся из протохардверного океана на протософтверную сушу первые компьютеры были мало приспособлены для жизни, однако они быстро развивались и вскоре захватили все софтверное пространство. Эволюционируя, вследствие воздействия окружающей среды в обстановке межвидовой конкуренции, компьютеры стали миниатюризироваться, приобрели средства высокомобильного передвижения, как то шасси и конечности, а также манипуляторы для захвата сторонних предметов и приступили к преобразованию природы. В самом начале преобразовательской деятельности они подвергли приручению один из примитивных видов биоорганических существ, так называемых homo homini lupus est, и приспособили их к добыче необходимого для существования полупроводникового материала. Впоследствие homo homini lupus est были преобразованы компьютерами в киберорганические существа для лучшей их производительности и безотказности.
Как видите, читатель, в вышеприведенной гипотезе появления и эволюционного развития компьютеров полностью отсутствует даже и намек на то, что материалисты называют гипотезой Бога. Места для Творца здесь нет и вряд ли предвидится, особенно с учетом того обстоятельства, что следующую историю происхождения видов возможно будут писать победившие Т1000. Есть ли в моем прогнозе какое-то преувеличение? Кто знает… Во времена своего детства автору этой книги доводилось читать фантастические рассказы о том, как в далеком и светлом грядущем ЭВМ будут играть в шахматы наравне с гроссмейстерами{11}. Ныне гроссмейстеры не любят играть в шахматы с компьютером, посколько у него, увы, очень тяжело выиграть даже отдельную партию, не говоря уже о целом матче. Последний шахматный матч 2006 года между чемпионом мира Владимиром Крамником и 10-й версией программы Deep Fritz, завершился поражением белкового шахматиста со счетом 2:4.
Был ли человек сотворен и если «да», то, что представляет из себя его Создатель?
Дело в том, что всякий исследователь доискивающийся законов, по которым живет человеческое общество или устроена всякая материя, так или иначе, приходит к мысли о существовании некоего Творца. Люди не устанавливают законы мироздания, они открывают их для себя и используют в своей практике. Однако, так же как Бог властен в отношении своих творений, также и человек обладает определенной властью в отношении созданной им природы, к примеру, той же компьютерной техники. Любой компьютер работает согласно заложенной в него программе, но что есть эта программа? Всякий софт есть вещь нематериальная, так же как и всякий дух. И то и другое принадлежит к категории Мыслимого. Здесь существует одно неприятное обстоятельство. К сожалению, самые большие различия между людьми существуют не в сфере антропоморфических данных, а в сфере умственных способностей. Большинство людей познает мир, прежде всего, в ощущениях. Ему, этому большинству, сложно оперировать категориями Мыслимого, а поскольку Мыслимое лежит за гранью ощущений, то оно, зачастую, остается непознаваемым для большинства людей.
Дело так же состоит еще и в том, что прогресс человечества идет не только по линии технического совершенствования орудий труда и предметов быта, но и по линии нравственного совершенствования. Ритуальное людоедство собственных детей представляется современному человеку совершенно немыслимой вещью, тогда как тысячу лет назад в некоторых сообществах оно являлось совершенно заурядным явлением.
Представьте, читатель, поступающим себя также как южноамериканские индейцы в Средневековье.
Гарсиласо де ла Вега{12}, сын принцессы инков и испанца, описывает состояние доинкского общества: «У некоторых народов была столь бесчеловечной эта жестокость, что она была хуже, чем у зверей, потому что она доходила до того, что они уже не удовлетворялись принесением в жертву пленных врагов, а [приносили в жертву] своих собственных детей ради тех или других нужд»{13}.
Ритуальное людоедство и человеческие жертвоприношения индейцев нельзя объяснить какими-то расовыми особенностями и низостью природы индейцев, как то любили провозглашать апологеты расизма. Увы, но подобные нравы были свойственны очевидно всем народам в пору их пребывания в диком состоянии. Так, о человеческих жертвоприношениях у славян можно узнать из Повести Временных Лет составленной в начале XII века.
В Библии есть указания на человеческие жертвоприношения практикуемые иудеями: «Ибо сыновья Иуды делают злое пред очами Моими, говорит Господь; поставили мерзости свои в доме, над которым наречено имя Мое, чтобы осквернить его; и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило». (Иер. 7:30–31). Сложно сказать, что приходило на сердце Яхве, однако, среди законов, которые он провозгласил иудеям есть и такие: «Не медли [приносить Мне] начатки от гумна твоего и от точила твоего; отдавай Мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею [и с ослом твоим]» (Исх. 22:29–30).
Таким образом, в случае с теми же человеческими жертвоприношениями, речь идет не о каких-то досадных локальных явлениях, а, скорее, о явлении общего порядка, которое было свойственно низшим этапам духовной эволюции человечества.
Для чего человек должен стремиться к познанию Бога?
Дело в том, что всякое сугубо материалистическое общество, т. е. бездуховное, это общество людоедов в прямом смысле слова, и чем меньше в нем духовности, тем больше людоедства. В моих словах нет какого-либо преувеличения. Если в эпоху развитой языческой религиозности человеческие жертвоприношения уже являлись пережитками древнейшей дикости и не употреблялись повсеместно, то, во времена полной неразвитости духовного состояния у людей, речь шла о людоедстве чуть ли не как о способе добычи пропитания.
Так, тот же Гарсиласо де ла Вега сообщает о нравах некоторых племен древних индейцев доинкского периода: «Они совершали поступки еще страшнее: многим индейцам, захваченным в плен, они сохраняли жизнь и давали им женщин из своего племени, т. е. из племени победителей, а рождавшихся детей они выхаживали, как своих собственных, и, когда они становились подростками, они их съедали, создавая таким путем питомник по разведению детей для того, чтобы питаться ими, и они не испытывали к ним жалости ни как к родственникам, ни как к малолетним существам, к которым даже животные, враждующие между собой, иногда испытывают любовь, и это мы можем сказать, потому что сами видели некоторых из таких животных, а о других слышали»{14}.
Прогресс в обществе южноамериканских индейцев начался в эпоху правления инков, которые отвратили подчиненные им племена от примитивного идолопоклонения и установили культ Солнца. По словам Гарсиласо де ла Вега, у высшего слоя империи инков существовали вполне отчетливые представления о том, кого сегодня называют Господом и Творцом. Инки называли его Пача-камак и, как утверждает де ла Вега, «если бы меня спросили сейчас: «Как зовут Бога на твоем языке?», я ответил бы: Пача-камак, ибо на том всеобщем языке Перу нет другого имени кроме этого, которым можно назвать Бога… Пача-камак означает: тот, кто вселяет душу в мир, вселенную, а во всем подлинном значении [это слово] означает: тот, кто делает со вселенной то, что душа с телом. Педро де Сиеса… говорит так: «Имя этого дьявола должно было означать творец мира, потому что кома означает творец, а пача — мир»{15}.
Несмотря на то, что инкская аристократия и жречество имели вполне монотеистические религиозные воззрения, для простого народа инки оказались вынуждены ввести культ Солнца по той простой причине, что подчиненное им простонародье не обладало достаточным интеллектуальным и духовным развитием, чтобы принять постулаты монотеизма. Увы, но необразованная индейская масса нуждалась во вполне зримом образе божества. Таким образом, в инкском обществе присутствовал двойственный взгляд на божественную природу.
По словам Гарсиласо де ла Вега: «Они относились к Пача-камаку с большим внутренним почтением, чем к Солнцу, ибо… не решались касаться устами его имени, а Солнце они называли на каждом шагу. На вопрос, кем был Пача-камак, они отвечали, что он был тем, кто дает жизнь вселенной и поддерживает ее, но они не знают его, потому что не видели его, и поэтому не возводят ему храмы, не приносят жертвы; однако они поклоняются ему в своем сердце (т. е. умственно) и считают его неизвестным богом»{16}.
Сейчас прошу читателя обратить внимание на один очень существенный и крайне важный момент. После завоевания Перу испанцами католические миссионеры усиленно разыскивали у индейцев верования, сходные с христианскими, для облегчения проповеди. Так вот, христианские проповедники доказывали индейцам, что не навязывают им новую веру, а только восстанавливают древнюю истинную религию.
Этот факт следует запомнить, мы еще вернемся к нему.
Сейчас же нам следует ответить на вопрос, поставленный несколько выше: что представляет из себя Творец? Для ответа на него нам следует обратиться к какому-нибудь авторитетному и признанному автору. Поскольку Православие автору ближе, нежели другие ветви христианства или тот же ислам или иудаизм, то он решил обратиться к Иоанну Дамаскину и его труду «Точное изложение православной веры», вы же, читатель, вправе использовать другие доступные вам источники.
Итак, Иоанн Дамаскин дает следующее определение Божественному естеству: «Бог — существо несозданное, безначальное, бессмертное, бесконечное и вечное; бестелесное, благое, вседеятельное, праведное, просветительное, неизменное, бесстрастное, неописуемое, невместимое, неограниченное, беспредельное, невидимое, непостижимое, вседовольное, самодержавное и самовластное, вседержительное, жизнедательное, всесильное, беспредельно мощное, освятительное и общительное, всесодержащее и сохраняющее, и обо всем промышляющее — таково есть Божество, Которое все это и тому подобное имеет по самой природе, а ниоткуда не получило, но само сообщает всякое благо Своим тварям, — каждой по ее приемной силе»{17}.
Можно сказать короче, хотя менее определенно: Бог есть Единый Мировой Дух или же, выражаясь сегодняшним компьютерным языком — Творец Великого Софта. Человек подобен Творцу, поскольку он сам творец, но софт, который он разрабатывает, касается частных сторон мироздания и находится на положении подпрограммы у Великого Софта. Человек подобен Богу в том, что он является носителем Духа, данного ему Богом.
Вопреки досужей и безграмотной атеистической пропаганде Господь не требует от человека слепой веры, его существование должно быть объяснено именно из разума. Так, единство Божества может быть доказано следующим образом: «Если допустим многих богов, то необходимо будет признать различие между этими многими. Ибо если между ними нет никакого различия, то уже один, а не многие; если же между ними есть различие, то где совершенство? Если будет недоставать совершенства или по благости, или по силе, или по премудрости, или по времени, или по месту, то уже не будет и Бог»{18}.
Тот, кто утверждает, что «верующий человек готов принять все на веру, любую байку», говорит глупости. У отдельного верующего может быть больше знаний или меньше, его интеллектуальные способности могут быть выше или ниже иных, но утверждать, что, к примеру, то же христианство не поверяется разумом может только очень недалекий человек, понаслышке знакомый с предметом разговора.
Есть ли у Творца имя?
В отношении языческих богов мы знаем, что они носят имена данные им людьми. Так, Повесть Временных Лет (ПВЛ) сообщает о некоторых богах входивших в славянский пантеон: «И нача княжити Володимер въ Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь».
Любопытно, что Хоре и Симаргл обычно считаются иранскими, неславянскими божествами, и устроение князем Владимиром их идолов в Киеве выглядит достаточно странно, однако, на мой взгляд, ничего странного здесь нет, особенно учитывая общие корни индоевропейских верований. Известие ПВЛ о присутствии Хорса в славянском языческом пантеоне не является единственным. В «Хождении Богородицы по мукам» (список XII в.) сказано: «И рече архистратиг: «Сии суть, иже не вероваша во Отца и Сына и Святого Духа, но забыша бога и вероваша юже ны бе тварь Бог на работу сотворил, того они все боги прозваша: солнце и месяць, землю и воду, и звери и гади, то святей человекы, камени ту устроя, Трояна, Хърса, Велеса, Перуна, но быша обратиша бесом злым и вероваша, и доселе мраком злым содержими суть, того ради зде тако мучатся…»{19}.
Кроме того, аналогичные упоминания присутствуют и в других русских средневековых апокрифических произведениях «и вроують в Пероуна и въ Хърса…»; «Тмь же богом требоу кладоуть… Пероуноу, Хърсу…»; «мняще богы многы, Перуна и Хорса…»{20}. Также же стоит привести слова из «Беседы двух святителей»: «Иванъ рече: отъ чего громъ сотворенъ бысть? Василий рече: два ангела громная есть: елленский старец Перун и Хоре жидовин»{21}. Отчего вдруг Хорс назван жидовином, на первый взгляд, понять очень сложно, впрочем, здесь есть некоторые соображения, но мы не станем уводить повествование в сторону.
Что касается Творца, то у него нет и не может быть имени. Иоанн Дамаскин пишет: «Божество, будучи непостижимым, конечно, будет и безымянно. Не зная существа Его, не будем искать и имени Его существа. Ибо имена должны выражать свой предмет… Ибо невозможно, чтобы (низшая) природа совершенно познала лежащую выше ее природу. Притом, если знания относятся к тому, что существует, то как может быть познано пресущественное? Поэтому Бог, по неизреченной благости Своей, благоволит называться сообразно с тем, что свойственно нам, для того чтобы нам не остаться вовсе без познания о Нем, но иметь о Нем хотя бы темное представление. Итак, поскольку Бог — непостижим, Он и безымянен»{22}.
Может ли Бог быть изображен или представлен каким-то видимым образом?
По словам Иоанна Дамаскина: «Кто может создать подобие невидимого, бестелесного, неописуемого и безвидного Бога? Отсюда давать форму Божеству есть дело крайнего безумия и нечестия»{23}. Но как же тогда быть с иконами и изображением Христа, распятого на кресте? Сугубо теоретически, поклонение облику Христа есть поклонение идолу, между тем христианство считает ересью именно иконоборчество. Нет ли здесь какого-то подвоха? Вопрос этот очень интересный. Известно, что не все люди способны одинаково хорошо воспринимать Мыслимое и их приводят к Богу по авторитету и по образу, о чем весьма просто пишет Иоанн Дамаскин: «Но так как не все знают грамоту и могут заниматься чтением, то отцы рассудили, чтобы все это, подобно тому как некоторые (славные) подвиги, было рисуемо на иконах для краткого напоминания»{24}. Таким образом, здесь мы имеем как бы компромисс между интеллектуальными, образованными верхами общества и общей трудовой массой, чья жизнь, в основном, была заполнена заботами о материальном.
Попытка христианнейших государей Византии, долгое время бывшей центром христианского мира, отойти, в свое время, от поклонения иконам закончилась печально. Обширные слои простого народа, поддержанные некоторой частью истеблишмента, выступили против, казалось бы, верных по форме требований императорской власти. Дело обстояло следующим образом. В 717 году на византийский престол взошел Лев III (675–741 гг.), прозванный Исавром. Он нашел, что почитание реликвий и икон превратилось к тому времени, по сути, в суеверие. Это обстоятельство вызывало насмешки и критику со стороны мусульман, которые, как известно, не допускали и не допускают каких-то отклонений от строгого монотеизма, и, в конечном итоге, вело к падению авторитета христианства. Лев III решил поправить положение. В 726 году император обнародовал указ, в котором он запрещал поклонение иконам и дал указание вешать их в храмах на значительной высоте, а затем и вовсе запретил их.
Вышеупомянутый указ привел к расколу населения империи на иконоборцев и иконопочитателей. Начались вооруженные столкновения и беспорядки. Открытое противостояние длилось до самой смерти Льва III и продолжилось при его приемнике Константине Копрониме. Непреклонность императорской власти дала результат, и противники икон долгое время доминировали в обществе. Между тем, Римский Папа Григорий И, а за ним и Григорий III решительно осудили иконоборчество. Григорий III приказал прекратить сбор налогов в пользу Византии и дал понять, что отныне он не считает себя подданным византийского императора. Дело долгое время тянулось с переменным успехом, и, в конце концов, закончилось только к 843 году, когда патриарх Мефодий собрал новый Собор и подтвердил решения VII Вселенского собора об иконопочитании.
Подобная ситуация, т. е. различие в восприятии Божества различными же слоями населения, была свойственна не одному только христианскому миру. Однако способы ее решения были также различны. Если христианство сумело придти к определенным компромиссам, вроде допущения тех же икон, то у помянутых выше по тексту инков компромиссом стало допущение поклонения Солнцу.
Гарсиласо де ла Вега пишет: «У них (инков. — К.П.) не было иных богов, кроме Солнца, которому поклонялись с внешними проявлениями (esteriormente); они возводили ему храмы, покрытые сверху донизу золотыми пластинами стены, приносили в жертву многие вещи, преподносили богатые дары в виде большого количества золота и всяких других самых ценных вещей, которыми владели, в благодарность за то, что он дал им все это; они выделяли ему в качестве его владения третью часть всех возделываемых земель королевств и провинций, которые завоевывались ими, и весь их урожай, и многочисленный скот; они строили ему дома великого затворничества и приюта для женщин, предназначавшихся ему и хранивших вечное целомудрие. Помимо Солнца, они… внутренне поклонялись Пача-камаку, как неведомому богу; они почитали его больше, чем Солнце, [однако] жертвы ему не приносили, храмы не строили, ибо говорили, что не знают его, потому что он не позволял увидеть себя; однако они верили в его существование… Таким образом, инки не поклонялись иным богам, кроме тех, которых мы назвали: видимому и невидимому; ибо те князья и их амауты, которые были философами и учеными (doctores) их государства (будучи людьми, не овладевшими письмом, ибо его никогда не было у них), пришли к заключению, что было недостойным и весьма оскорбительным и бесчестным делом приписывать божественные могущество, имя, честь, славу или достоинство более низким предметам, чем небо; и так они установили закон и приказали оповестить о нем, чтобы во всей империи знали, что запрещалось поклоняться чему-либо, кроме Пача-камака, как высшему богу и господину, и Солнца, за то добро, которое оно дарило им»{25}.
Заметьте, читатель, что инки не строили храмов Пача-камаку (один, все-таки, у них был) и внутренне поклонялись ему. Здесь может возникнуть следующий вопрос. Неужели вера в Господа не требует строительства храмов и содержания священнослужителей? В сущности, так оно и есть. Однако не стоит забывать, что человек является социальным существом и имеет потребность в общении, оттого он и создает религиозные общины, которые, в свою очередь, возглавляются образованными в теологии священнослужителями. В общем-то, здесь мы имеем необходимость в обычной организаторской работе, в просвещении и наставлении менее сведущих рядовых верующих более сведущими и обученными клириками.
В принципе, отношения Бога и человека можно (очень кратко) охарактеризовать следующим образом. В Екклезиасте присутствует очень простая формула этих отношений: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Екк. 12:7). Данное изречение и изречение из книги Бытия, как-то: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1, 27) позволяет нам сформулировать несколько положений для всякой монотеистической религии:
1. Есть Бог. Бог есть Дух-Отец.
2. Есть Человек. В Человеке есть Дух-Сын подобный Духу-Отцу и данный ему Духом-Отцом.
3. Дух-Сын стремится к соединению с Духом-Отцом.
Данные постулаты, без всякого сомнения, выглядят очень просто, однако вызывают множество вопросов. Например, всякий ли дух человеческий является Духом-Сыном? Нет, не всякий. Для того, чтобы обратиться в Духа-Сына (не путать с Сыном Божьим) человеческому духу требуется, как минимум, испытать Духовное Рождение или Пробуждение, т. е. осознать бытие Духа-Отца, только тогда он встает на путь, ведущий к Богу. Таким образом, всякая монотеистическая религия есть Путь, дорога к Богу.
Так вот, мусульманин, христианин, иудей не поклоняются каким-то своим различным богам. Они поклоняются одному и тому же Творцу, но каждый согласно своему религиозному закону (вероисповеданию). Ныне существует три общепризнанных Пути и, соответственно, три Закона — Закон Иисуса, Закон Мухаммеда и Закон Моисея. Так же и христианские церкви (православная, католическая, протестантская) чтут не каждая своего Христа, но одного Христа, каждая согласно своему обряду. Те же, к примеру, униаты проводят религиозные службы согласно православному обряду, но в организационном смысле, униатская церковь подчиняется римскому папе.
Сейчас следует обратить внимание на следующее, очень важное обстоятельство.
Приход монотеистических религий в человеческую жизнь знаменовал собой эпоху огромного духовного и нравственного роста человечества. Однако вхождение монотеизма в повседневную жизнь людской массы осложнено было тем, что в большинстве своем, как мы уже отметили, образовательный и интеллектуальный уровень массы невелик и ее среда склонна, в большей степени, прорастать суевериями, примитивными религиозными образами и прочим духовным знахарством. Посему, пропаганда суровых этических установлений некоего никем невиданного, неосязаемого существа, без цвета, вкуса и запаха не вызывала и не вызывает у широкой публики полного доверия.
Пример. Люди хорошо воспринимают золото в качестве меры стоимости, потому, что золотой слиток (монета), это предмет из которого можно сделать, к примеру, украшения для женщины, а женщины, как известно имеют огромное значение в жизни мужчины. Деньги в виде нарезанной бумаги публика воспринимает с некоторым подозрением, но бумажные деньги, как бы там ни было, также материальны и каким-то образом ощутимы. Электронные же деньги, по сути, представляют из себя только лишь цифры, кодированные на запоминающем устройстве банка.
В реальности, деньги не являются вещью как таковой, а только могут иметь овеществленное представление. Деньги это способ обмена товара на товар и не более того, т. е. сущая абстракция вроде пресловутой гипотезы бога, но эта абстракция работает, вот в чем дело! Не так давно я натолкнулся в Сети на высказывание одного человека, который называл себя вульгарным материалистом на том только основании, что он веровал в то, что обществом движут власть и деньги. В чем заключается материальность денег мы уже ответили, и хотел бы я знать, в чем заключается материальность власти, особенно с учетом того, что страх, на котором зиждется всякое господство, назвать материальным фактором язык не поворачивается никак.
Однако вернемся к тому, что внедрение идеи Бога в сознание народной массы связано с определенными трудностями. Это так. Потому нас не должно удивлять то обстоятельство, что принятие теми или иными народностями той или иной монотеистической религии зачастую сопровождалось масштабным насилием. Возможно, кто-то удивится, но усвоение евреями (вернее, той группой лиц, что вышла из Египта) установлений Творца так же не обошлось без резни и погрома. Дело в том, что закон Моисея был принят ими только со второго раза. Первая попытка оказалась неудачной. Напомню ход событий так, как его освещает Библия.
Как известно, после исхода из Египта Моисей с евреями отправились на юг Аравийского полуострова, к горе Синай, где Господь явил им себя, и где состоялось оглашение Завета. Затем Моисей взошел на гору, за получением удостоверяющих каменных скрижалей от Господа с текстом закона, а еврейский народ остался у подножия, в долине. Далее предоставим слово самому Моисею.
«Когда я взошел на гору, чтобы принять скрижали каменные, скрижали завета, который поставил Господь с вами, и пробыл на горе сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил, и дал мне Господь две скрижали каменные, написанные перстом Божиим, а на них [написаны были] все слова, которые изрек вам Господь на горе из среды огня в день собрания. По окончании же сорока дней и сорока ночей дал мне Господь две скрижали каменные, скрижали завета, и сказал мне Господь: встань, пойди скорее отсюда, ибо развратился народ твой, который ты вывел из Египта; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им; они сделали себе литый истукан. И сказал мне Господь: [Я говорил тебе один и другой раз: ] вижу Я народ сей, вот он народ жестоковыйный; не удерживай Меня, и Я истреблю их, и изглажу имя их из поднебесной, а от тебя произведу народ, который будет [больше] сильнее и многочисленнее их. Я обратился и пошел с горы, гора же горела огнем; две скрижали завета были в обеих руках моих; и видел я, что вы согрешили против Господа, Бога вашего, сделали себе литого тельца, скоро уклонились от пути, которого [держаться] заповедал вам Господь; и взял я обе скрижали, и бросил их из обеих рук своих, и разбил их пред глазами вашими». (Втор. 9:6–17).
Итак. Взбешенный Моисей разбивает в ярости скрижали Завета. Господь предлагает истребить еврейский народ до основания и произвести от Моисея народ новый, с которым бы он и заключил договор, однако Моисей убеждает Господа в тактической нецелесообразности подобных действий: «не смотри на ожесточение народа сего и на нечестие его и на грехи его, дабы [живущие] в той земле, откуда Ты вывел нас, не сказали: «Господь не мог ввести их в землю, которую обещал им, и, ненавидя их, вывел Он их, чтоб умертвить их в пустыне» (Исх. 9:27–28). Иначе говоря, Моисей предлагает Господу работать с тем материалом, который оказался в наличии, а не с тем, который был бы наиболее подобающ для осуществления божественного замысла.
Дело в том, что тотальное уничтожение еврейского народа дало бы сторонникам язычества веские аргументы в пропагандистской работе против нового Закона. Отпустить же евреев на волю их судеб означало бы показать окружающему человеческому миру свое ничтожество. Таким образом, Моисей оказался перед серьезной проблемой, решение которой он увидел в традиционных для того времени методах.
«И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Господень, [иди] ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины. И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек». (Исх. 32:26–28).
Таким образом, после произведенного мечами левитов вразумления происходит вторичное подписание договора и изготовление нового экземпляра каменных скрижалей. Что определенно бросается в глаза при чтении Пятикнижия, начиная с истории Исхода? Нет сомнения, что Моисея, по сути дела, не интересует собственно еврейский народ, а его судьба представляется ему только в контексте определенного плана. Но каков же этот план? Ответ на этот вопрос не может вызвать каких-то затруднений. Моисей и подчиненная ему организация левитов выполняют вовсе не миссию по освобождению евреев, а беспрецедентную доселе и впоследствии работу по превращению подчиненной им человеческой общности в народ-церковь или, выражаясь иначе, в религиозную касту-корпорацию. Слова Господа обращенные к евреям через Моисея таковы: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то… будете у Меня царством священников» (Исх. 19:5–6).
Здесь возникают следующие вопросы. Кто такой Моисей, кто такие подчиненные ему левиты и кто такие эти самые «евреи», которые вышли с Моисеем из Египта? Дело в том, что из Египта изошло не какое-то определенное этническое формирование, а так называемая «большая орава» (эрев рае), о чем Библия свидетельствует следующее: «И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей; и множество разноплеменных людей вышли с ними, и мелкий и крупный скот, стадо весьма большое (Исх. 12:37–38).
То, что Моисей являлся египтянином, а не евреем, вернее, египетским принцем Мозесом, достаточно убедительно доказывал еще не кто иной, как 3. Фрейд в книге «Этот человек Моисей» и, наконец, в том, что левиты являются именно организованной жреческой корпорацией, а не какой-то родовой группой (коленом Левия), особых сомнений не возникает. Но это одна сторона дела. Вторая заключается в том, что пресловутая «большая орава» вовсе не выглядит обществом бывших рабов, утомленных каторжными работами. При малейших затруднениях она ясно выражает свое недовольство. Библия свидетельствует: «И возроптало все общество сынов Израилевых на Моисея и Аарона в пустыне, и сказали им сыны Израилевы: о, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы все собрание это уморить голодом». (Исх. 16:2–3). Оказывается «сыны израилевы» неплохо питались в египетском «рабстве», что не может не вызывать определенного удивления.
В-третьих, и это далеко не секрет, в Пятикнижии присутствует два Завета. Один из них Моисеев, записанный, как следует полагать, на первом, разбитом, экземпляре скрижалей, второй же, записанный на скрижалях № 2… а вот кому принадлежит второй завет, сказать сложно. Попробуем сравнить и первый и второй варианты.
Закон Моисея (первые скрижали).
И изрек Бог все слова сии, говоря:
1. Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.
3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
4. Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.
5. Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.
6. Не убивай.
7. Не прелюбодействуй.
8. Не кради.
9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его] ничего, что у ближнего твоего (Исх. 20:1–17).
Вторые скрижали.
И сказал [Господь]: вот, Я заключаю завет: пред всем народом твоим соделаю чудеса, каких не было по всей земле и ни у каких народов; и увидит весь народ, среди которого ты находишься, дело Господа; ибо страшно будет то, что Я сделаю для тебя; сохрани то, что повелеваю тебе ныне: вот, Я изгоняю от лица твоего Аморреев, Хананеев, Хеттеев, Ферезеев, Евеев, и Иевусеев; смотри, не вступай в союз с жителями той земли, в которую ты войдешь, дабы они не сделались сетью среди вас. Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите [священные] рощи их, ибо
1. ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа; потому что имя Его — ревнитель; Он Бог ревнитель. Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их; и не бери из дочерей их жен сынам своим, дабы дочери их, блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих в блужение вслед богов своих.
2. Не делай себе богов литых.
3. Праздник опресноков соблюдай: семь дней ешь пресный хлеб, как Я повелел тебе, в назначенное время месяца Авива, ибо в месяце Авиве вышел ты из Египта.
4. Все, разверзающее ложесна, Мне, как и весь скот твой мужеского пола, разверзающий ложесна, из волов и овец; первородное из ослов заменяй агнцем, а если не заменишь, то выкупи его; всех первенцев из сынов твоих выкупай; пусть не являются пред лице Мое с пустыми руками.
5. Шесть дней работай, а в седьмой день покойся; покойся и во время посева и жатвы.
6. И праздник седмиц совершай,
7. праздник начатков жатвы пшеницы и
8. праздник собирания [плодов] в конце года;
9. три раза в году должен являться весь мужеский пол твой пред лице Владыки, Господа Бога Израилева, ибо Я прогоню народы от лица твоего и распространю пределы твои, и никто не пожелает земли твоей, если ты будешь являться пред лице Господа Бога твоего три раза в году.
10. Не изливай крови жертвы Моей на квасное, и
11. жертва праздника Пасхи не должна переночевать до утра.
12. Самые первые плоды земли твоей принеси в дом Господа Бога твоего.
13. Не вари козленка в молоке матери его.
И сказал Господь Моисею: напиши себе слова сии, ибо в сих словах Я заключаю завет с тобою и с Израилем. (Исх. 34:10–27).
Различия между двумя вариантами Завета разительны. Первый вариант, без всяких сомнений, принадлежит Творцу и Вседержителю. Второй же вариант явно добавлен почитателями какого-то племенного божества, что, несомненно, обнаруживается многими его этнографическими деталями. К примеру, что такое опресноки и праздник опресноков? Опресноки — это не что иное, как маца (евр. mazzot — чистый), т. е. пресный хлеб, приготовляемый без закваски. По словам крупнейшего российского библеиста А. П. Лопухина («Толковая Библия», кн. Исход) «праздник опресноков, первым днем которого было 15-е авива, совпадал с началом жатвы, и потому в благодарность за новопоспевший хлеб и для снискания благоволения Божия на второй день его совершалось возношение пред Господом снопа из начатков жатвы и с этого же времени разрешалось вкушение нового хлеба». Дело еще в том, что началом семидневного праздника опресноков является следующий за Пасхой день, т. е. 15-е число авива. В ночь на это число евреи покинули Египет. Таким образом, старому племенному празднику было придано еще и новое содержание. То же, т. е. этнографическое значение, имеет и праздник жатвы и праздник собирания плодов в конце года или праздник кущей и проч.
Между тем, мы должны признать, что Господа вряд ли может заинтересовать маца и праздники жатвы, и, что наглядно следует из чтения первого варианта божественных установлений, они Господа и не интересуют.
Еще один вопрос, который может привлечь внимательного читателя Библии. Дело в том, что самым распространенным мнением о происхождении еврейского народа считается то, что евреи произошли от какого-то кочевого семитского племени, однажды забредшего в Египет со своим скотом в поисках лучших пастбищ, поскольку передвижения кочевых скотоводов объясняются именно этими мотивами. Однако, вся этнографическая информация, которую мы можем извлечь из Библии свидетельствует в пользу того, что евреи являлись оседлыми земледельцами и не практиковали отгонное животноводство в качестве основного источника пропитания. Откуда бы иначе взялись во втором варианте установлений праздники начала жатвы и собирания плодов?
Как свидетельствует Библия, евреи берут свое начало от вошедшей в Египет в количестве семидесяти душ (Исх. 1:5) большой семьи патриарха Иакова. Род Иосифа тогда же, кстати, прекратил свое существование (Исх. 1:5). Всего евреи пробыли в Египте 430 лет (Исх. 12:40). Положим, что сыновья Иакова, от которых, согласно Библии, произошли колена израильские, были женаты и с детьми. Таким образом, начиная уже с третьего поколения семьи Иакова, его отпрыски брали себе жен и мужей из среды египтян и, что естественно, не роднились между собой во избежание вырождения потомства. Следовательно, евреи не могли составить какого-то совершенно отдельного народа в Египте, а представляли из себя одно из египетских же племен, возможно говорящее на одном из египетских диалектов. Данное предположение подтверждается тем, что евреи обрезывались, равно как и египтяне, и от египтян же переняли данный обычай.
Геродот в «Истории» утверждает, что «только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян» (кн. II, п. 104). Палестинские сирийцы это евреи, что подтверждает Иосиф Флавий в сочинении «О древности иудейского народа»: «Геродот замечает, что сирийцы, живущие в Палестине, практикуют обрезание. Но из всех народов, населяющих Палестину, одни только иудеи совершают его — следовательно, он, зная об этом господствующем в Палестине обычае, о них говорил» (кн. I, п. 22).
Дело в том, что обрезание в иудаизме означает то же, что и крещение в христианстве, т. е. заключение завета с Господом и, как писал 3. Фрейд в книге «Моисей и монотеизм»: «Если допустить, что обрезание было египетским обычаем, введенным Моисеем, то это было почти равнозначно признанию, что религия, переданная Моисеем, также была египетской»{26}.
Тем не менее, евреи этнографически выделялись из общей египетской массы. Если Библия и Геродот пишут об одном и том же предмете, то у евреев был праздник жатвы пшеницы, а египтяне, по словам Геродота, пшеничный хлеб не употребляли, а готовили хлеб из полбы: «Другие питаются пшеницей и ячменем, в Египте же считается величайшим позором употреблять в пищу эти злаки. Хлеб там выпекают из полбы, которую некоторые называют зеей» (кн. II, п. 36). Во всяком случае, в Библии пшеница и полба различаются: «пшеница и полба не были побиты, потому что они были поздние» (Исх. 9:31–32).
Кроме того, евреи поклонялись своему собственному племенному божку, которого очевидно и называли YHWH (Яхве или же Яху). И здесь любопытно замечание все того же З. Фрейда: «Я, конечно же, не первый, кому бросается в глаза сходство звучания имени «Yahweh» [Яхве] и корня другого божественного имени «Jupiter/Jove» [Юпитер]. [Буква «j» в немецком произносится как английское «у»]. Имя «Jochanan» состоит из сокращенного древнееврейского «Yahwer [Яхве] точно так же как [немецкое] «Gotthold» [ «господь милостив»] и карфагенский эквивалент «Hannibal». Это имя («Jochanan») в формах «Johann» [Иоганн], «John» [Джон], «Jean» [Жан], «Juan» [Хуан] стало излюбленным именем в европейском христианстве»{27}.
Вряд ли евреи изначально являлись монотеистами, поскольку во втором варианте Завета написано: «ты не должен поклоняться богу иному», т. е. народу Израиля запрещалось поклоняться чужим богам, но их существование признавалось. Речь здесь идет, очевидно, о так называемом генотеизме, т. е. о форме религии, в которой при почитании одного божества признается реальность других богов.
Первый вариант Завета, который, что очевидно, следует признать установлениями Творца, гласит: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:1). Здесь, как следует понимать, существование иных богов отрицается, наподобие известной формулировки «нет Бога, кроме Аллаха». Это подтверждается также, к примеру, фразой из Второзакония: «Видите ныне, что это Я, Я — и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей» (Втор. 32:39).
Стоит отметить еще один важный нюанс. Авторство книги «Исход» принадлежит Моисею, и любопытно, что автор одной из важнейших для всего человечества книг не проявляет к еврейскому народу не только почтения, но и хоть какой-то элементарной симпатии. Практически через весь «Исход», «Второзаконие» и др. от лица Моисея идут обвинения, и, даже не то чтобы ругательства, но чуть ли не проклятия в адрес «жестоковыйного» народа, перемежающиеся с предложениями Творца об окончательном решении еврейского вопроса. Тем не менее, работа с евреями, хотя и шатко и валко, продолжается. Но почему? Чем еврейский народ оказался, я бы выразился так, удобен Моисею?
Как уже было отмечено выше, после завоевания Перу испанцами католические миссионеры усиленно разыскивали у индейцев верования, сходные с христианскими, для облегчения проповеди. Христианские проповедники доказывали индейцам, что не навязывают им новую веру, а только восстанавливают древнюю истинную религию. Заметьте, что нечто подобное впоследствии утверждал Христос: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Матф. 5:17). Так вот, на мой взгляд, еврейский народ оказался удобен для миссионерской работы Моисея и левитов, тем, что его генотеистические религиозные представления позволяли с большей легкостью перейти к монотеистическим представлениям, нежели мировоззренческие установки классических политеистов с их Зевсами, Афродитами и Аресами.
Однако, Моисей не зря ругался на «жестоковыйность» (т. е. упрямство) евреев не желавших расставаться с привычными представлениями о почти семейном племенном божестве. Очевидно, что после резни, устроенной левитами по приказу Моисея, уже после того, как страсти улеглись, состоялся обстоятельный разговор великого учителя с еврейским простонародьем на предмет опроса общественного мнения. Вопрос заключался вот в чем. Поскольку подавляющее большинство евреев являлось неграмотным мужичьем, то очевидно, что Моисей задал простой вопрос: «Чего вам надобно?». На этот простой вопрос последовал ряд столь же незамысловатых ответов: «А как быть с праздником собирания плодов и с праздником начатков жатвы пшеницы? Опять же неясен вопрос с козленком…» и т. д. На что Моисей, скрепя сердце, вынужден был согласиться: «Хорошо, будет вам и праздник жатвы и маца и козленок, только не варите его в молоке матери, деревенщина вы этакая…». Таким образом, второй вариант Завета оказывается вовсе не альтернативой первому, но дополнением к первому варианту, который и есть истинный Завет. Второй вариант является как бы поправкой на местные условия.
Здесь мне представляется необходимым высказать следующее предположение. Все монотеистические религии едины в своей основе, но различны именно в поправках на местные условия, т. е. на условия тех народов и общностей, в среде которых они первоначально распространялись. Это предположение может показаться большим упрощением проблемы, тем не менее, его стоит высказать. Так же стоит высказать предположении о существовании некоей монотеистической проторелигии (без поправок на местные условия.), о ее функционировании в прошлом, а может быть и в нынешнем времени. Назовем ее условно религией Славящих Творца.
Конечно же, представления о едином Божестве, о Творце-Вседержителе, вовсе не зародились впервые в толще еврейского народа, а может они в ней и вовсе не зарождались никогда. Здесь нам следовало бы подробно рассмотреть происхождение Моисея (Муса, Мозес) и вышеназванных левитов, его помощников. Не помешало бы взглянуть и на происхождение евреев, точнее, на истоки той общности, которую впоследствии будут называть «евреями».
Читатель может задать вопрос, а зачем все это необходимо, т. е. зачем необходимо рассматривать еврейскую генеалогию, если вести речь о предках славянорусов? Дело в том, что рассмотрение данной генеалогии может привести к любопытным результатам. Впрочем, об этом позже, а сейчас нам следует выяснить, кто такой Мосох и каким образом средневековые историки решились причислить его к прародителям славян?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.