VI

VI

На поражение турецкой армии в Вене повлияли различные причины, одна из главных – отсутствие у Сулеймана тяжелых орудий, разрушивших стены осажденных городов от Константинополя до Родоса и Белграда. Дождливая погода лишила султана артиллерии и времени на то, чтобы взять город без пушек, минеры не стали эффективным заменителем. Им удалось пробить бреши в городской стене, но их действия позволили венцам создать новые линии обороны за брешами, и массовые атаки турок оказались бессильны против этой обороны. Янычарам еще не доводилось сталкиваться с непоколебимыми испанскими аркебузирами и немецкими ландскнехтами: Запад, наконец, усовершенствовал тактические силы, которые на равных встретились с армией Османской империи.

И все же это скорее следствие, а не причина, сделавшая успех европейцев в Вене решающим. Непобедимые янычары побеждены, и не просто побеждены, но пали духом. Оказалось, что они обычные люди, и они это поняли. Главное, на что надо обратить внимание в этой истории, – награда в тысячу аспар на человека за то, чтобы янычары пошли в наступление, которого они раньше сами требовали у султана. Вена, по существу, ознаменовала конец института янычар, основанного Ала-ад-Дином, – детей инородцев, взращенных в фанатизме. Янычары начали принимать в свой корпус собственных детей (быть янычаром стало привилегией) и приобрели все присущие наследственным кастам недостатки. В итоге от них не осталось ничего, кроме дикости, которая заставляла их бросать пленников в огонь.

Конечно, это случилось не сразу. Янычарам еще предстояло превратиться в строптивую преторианскую гвардию, по своей воле назначавшую и снимавшую султанов, и это превращение было неизбежно. Но даже фаталист должен будет признать, что именно Вена поставила на них крест. Венское поражение, а также то, что янычарам заплатили за поражение, полностью деморализовало их, и они качественно переменились. Замечательный военный инструмент Османской империи дал трещину.

Та же участь постигла замечательную династию османских султанов. У Сулеймана был сын Мустафа, о котором все говорили, что по способностям он не уступает никому из предков. Он находился в дружеских отношениях с визирем Ибрагимом, но уже после рождения Мустафы в гарем Сулеймана попала русская девушка, прославившаяся в истории под именем Роксолана. После поражения при Вене она стала для Сулеймана тем, что редко встречалось на Востоке – всепожирающей страстью, которую ничто не могло утолить. Роксолана родила ему двух сыновей и дочь и, разумеется, желала, чтобы один из ее сыновей стал наследником империи, но на ее пути стояли два препятствия. Турецкие султаны обычно не смешивали личную жизнь с государственными делами, но венская неудача облегчила Роксолане ее задачу – избавиться от главного препятствия в виде друга Сулеймана почти гениального Ибрагима. Его казнили за несостоятельность, Роксолана выдала дочь замуж за человека, которого без труда поставила на место визиря, и начала продуманную кампанию против Мустафы. Однажды в покоях отца на него набросились семеро немых слуг с удавками, а Сулейман наблюдал за ними, поторапливая.

Так великой династии пришел конец. Сын Роксоланы Селим стал султаном, но его заслуженно прозвали Пьяницей. Вплоть до того момента, когда Кемаль Ататюрк сверг последних Османов, они не произвели на свет ни одного способного правителя. В течение какого-то времени турки нагоняли страх на Восточную Европу, но неизменно шли к упадку, спускаясь все ниже и ниже. Они даже решились снова осадить Вену в 1683 году, но на турок обрушились объединенные силы Венеции, Польши, Австрии и России. В результате они потеряли большую часть Венгрии и весь Крым. Но от настоящей турецкой угрозы Европа навсегда освободилась октябрьским утром 1529 года.

И не только от нее. Когда Мартин Лютер услышал о вторжении Сулеймана в Венгрию, он объявил, что это наказание Божие за грехи папы и католических епископов. Стоило Сулейману отправиться к Рейну через Вену, как реформатор тут же передумал и провозгласил, что долг каждого христианина сражаться с турками. Его заявление имело двойной эффект; ибо император Карл, уже вовлеченный в войну на два фронта с Нидерландами и Францией на территории Италии, не мог отказать в помощи северным немецким протестантам. Поэтому он предпочел внутренние религиозные беспорядки внешней угрозе, и многие из его суровых алебардщиков, направленных в Вену, придерживались лютеранства. К тому времени, когда Карл был готов ополчиться на протестантов, они уже укоренились, и даже у императора не хватило бы сил справиться с ними.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.