«ГОТИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ», ОТКРЫТИЕ ДРЕВНИХ ПАМЯТНИКОВ ЕВРАЗИИ И ДРУГИХ КОНТИНЕНТОВ

«ГОТИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ», ОТКРЫТИЕ ДРЕВНИХ ПАМЯТНИКОВ ЕВРАЗИИ И ДРУГИХ КОНТИНЕНТОВ

Во всех западноевропейских странах, начиная с Возрождения, велось систематическое изучение не только греко-римских, но и национальных «древностей», которое особенно активизировалось в период охватившего Европу движения романтизма. Век XVIII породил «Готическое возрождение» и считался «веком руин», к которым изучающая их археология имела непосредственное отношение. Сложилось целое направление в пейзажной живописи и парковой архитектуре, воспевавшее поэтику руин и историческую бренность всего сущего, быстро завоевавшее популярность. Характерным его представителем был французский художник Г. Робер (1733–1808).

Публикация увражей с изображениями живописных пейзажей с руинами повысила интерес европейцев к исследованию всего загадочного — мегалитов, курганов, развалин укреплений, о которых в письменной истории почти не сообщалось. Романтическое движение, зародившееся в середине XVIII в., стало протестом против рационализма Просвещения, обратной реакцией на абсолютизацию знания, что привело к отторжению принципов неоклассицизма, ставившего во главу угла изысканные античные образцы. Антикварии стали изучать прошлое народной культуры, зачастую сознательно противопоставляя свои исследования изучению недоступных многим из них классических памятников. Этнография была экстраполирована на отдаленное прошлое, и антикварии стали одновременно проводить этнографическое и археологическое изучение артефактов, привлекая этнографические аналогии для археологических интерпретаций. Это направление исследований, получившее развитие уже в XIX в., определяется как «палеоэтнографизм».

Именно в эпоху Просвещения археология начала разрабатывать занимавшие умы интеллектуалов вопросы о происхождении человека и древнейших этапах его развития. Даже в XVIII в. в обыденном сознании некоторым артефактам приписывались сверхъестественное происхождение и магическая сила. «Чертовы пальцы», «громовики» или «волшебные» стрелы и топоры (палеолитические и неолитические кремневые орудия, обнаруживаемые в комплексах эпохи энеолита и раннего железного века) рассматривались как порождаемые ударами молний атрибуты «бога-громовика». Еще в 1593 г. хранитель ботанического сада в Ватикане М. Меркати осознал, что «громовые стрелы» — каменное оружие древних людей, но его трактат был опубликован только в 1717 г. Сходные догадки независимо друг от друга высказывали У. Рудбек (1698), И. Эстерлинг (1714), Н. Магюдель (1730), Г.Ф. Миллер (1740)и др.

Представления о методах решения познавательных задач археологического исследования во многом формировались под влиянием этнографии и классической филологии. Знакомство европейцев с автохтонными культурами других континентов в XVI–XVIII вв. помогло разгадать назначение таинственных «чертовых пальцев». Французский миссионер-иезуит Ж.Ф. Лафито (1670–1740) в книге «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен» (1724) отметил сходство общественного строя древних народов Европы с обществами ирокезов и гуронов. Годом ранее А. де Жюссье (1686–1758) сопоставил доисторические каменные изделия Европы с памятниками из Новой Франции и Карибских островов. Он установил, что древние племена Франции, Германии и других стран, не знавшие железа, использовали дерево, изготавливали лодки, охотились на животных, т. е. имели бытовое сходство с «первобытными» народами.

В 1751 г. во Франции был обнаружен клад из семи бронзовых мечей. Находка стала предметом обсуждения Французской академии, в ходе которого Ж.Ж. Бартелеми, сопоставив данные Гомера и Гесиода об употреблении бронзы и железа у греков и римлян, предположил, что в древности варварские народы Европы из-за незнания железа могли употреблять бронзу для изготовления орудий. Около 1766 г. англиканский епископ Ч. Литтлтон высказал мнение, что изделия из камня появились задолго до того, как стал доступен металл, и их можно отнести ко времени, предшествующему римскому завоеванию Британии. Десятилетие спустя английский эссеист и лексикограф С. Джонсон сравнил британские каменные артефакты с современными ему изделиями «диких народов» Океании, заключив, что те и другие были сделаны племенами, не знавшими железа (1775).

«Ученые экспедиции» XVIII в., направленные Петербургской академией наук в отдаленные земли Российской империи, в частности в Сибирь и на Дальний Восток, осуществляли комплексное изучение и сбор артефактов независимо от их культурно-исторической принадлежности. Академические отряды Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции (1733–1743) воочию столкнулись с племенами, живущими в каменном веке. Ученые научились идентифицировать орудия труда и кости животных и даже пытались определить относительную хронологию памятников различного типа. Особое внимание уделялось методичности исследований — тотальной фиксации всех объектов (независимо от их «понятности» и «важности» для науки того времени) при раскопках и разведках, графической фиксации артефактов, приобретению древностей для Кунсткамеры, составлению «ландкарт» и словарей местных терминов, привлечению этнографических параллелей, сопоставлению письменных и археологических источников. Ставилась задача соотнесения предметов, добытых при раскопках, с элементарными функциями жизнедеятельности аборигенов, т. е. этнографического сравнения с фактами их повседневной жизни. Детальное изложение этой академической программы представлено в инструкции академика Г.Ф. Миллера адъюнкту И.Э. Фишеру (1740). Применявшийся учеными комплексно-географический (экосистемный) подход в контексте землеописания различных районов России привел к результатам, не утратившим своего научного значения до сих пор.

Полевые работы дали импульс к рождению собственно археологических методов исследований — фиксации стратиграфических наблюдений и разработки приемов относительной хронологии памятников. Датский епископ, профессор теологии Э.Л. Понтоппидан (1698–1764), автор ряда исторических трудов и инициатор топографической съемки Дании (1761) раскопал мегалитические захоронения на северо-востоке острова Зеландия. Описание памятников было издано им в первом томе «Трудов» (1745) Датского королевского научного общества, где автор отметил, что кремации, найденные под насыпью, залегают ниже, т. е. являются старше остальных погребений.

«Семь идолов в образе разных зверей». Рис. И.В. Люрсениуса. 1735 г.

XVIII век положил начало применению естественно-научных методов в археологии. Лондонское королевское общество не только изучало органические остатки, но и пыталось определить функциональное назначение древних монументальных руин и сделало первые шаги в исторической атрибуции находок, о которых не сообщали письменные источники. Примером разноплановости исследований общества служат работы выдающегося английского антиквара и археолога У. Стакли (1687–1765). Он изучил следы древних построек в разных областях Англии, стремясь восстановить первоначальный образ исчезнувших сооружений и классифицировать их типы по схожим формам, в частности фиксируя стратиграфию курганов. Особое значение имеют отчеты Стакли о полевых исследованиях 1719–1724 гг., в том числе о мегалитических сооружениях Стоунхенджа (1740) и Эвбюри (1743), которые он вслед за предшественниками некритически приписывал друидам. Его выводы были развиты в фантастическую теорию о связи друидского жречества и Стоунхенджа, в результате чего в обыденном сознании англичан в последующее время эти два понятия стали прочно ассоциироваться.

В сотрудничестве с Лондонским обществом директор Гринвичской обсерватории, астроном Э. Галлей в 1720 г. проследил глубину выветривания, которому подверглись камни, и попытался определить возраст Стоунхенджа — 2000–3000 лет (современная радиоуглеродная датировка — от 3020 г. до 2100 до н. э.). Немец Г. Кейслер, путешествовавший по Северной Европе и живший в Англии, в книге «Выборочные северные и кельтские древности» (1720) назвал Стоунхендж саксонским памятником, так как мегалитические каменные гробницы были известны и в Шлезвиг-Гольштейне.

Десятки работ по истории отдельных регионов Англии, Германии, Скандинавии были ориентированы на изучение «варварского мрака». Антикварии пытались отождествить конкретные пункты и видимые следы древности с городами, поселениями, племенами, упоминаемыми античными авторами, отчетливо осознавая, что им должны соответствовать определенные археологические материалы. Древние британцы, кельты, германцы, с которыми соотносилось большинство национальных древностей, в этих работах были романтизированы, уровень развития и масштабы их расселения преувеличивались. Стремление доказать, что предки северных европейцев были не дикими охотниками, а народом воинов, художников, философов, приводило к невероятным измышлениям. Так, профессор Упсальского университета У. Рюдбек (1630–1702) прославился сочинением об Атлантиде (1679–1702), в котором утверждал, что платоновской Атлантидой, колыбелью западноевропейской культуры, была Швеция.

Чтобы найти древности «варварских» племен, упомянутых древними авторами, антикварии раскопали сотни курганов, в погребальном инвентаре которых оказался невыразительный массовый материал. Так, Б. Фоссетт (1720–1776) провел раскопки более чем 750 курганов на юге Англии и опубликовал работы об англосаксонских курганах в Кенте (1757, 1773). Дж. Дуглас (1753–1819) издал «Британскую Нению[12], или Историю погребений Великобритании» и «Историю британских курганов» (1793), отражающие уровень знаний о британских древностях в конце XVIII в. Во Франции изучением местных древностей во второй половине столетия занимался натуралист и антикварий О.Л. Миллен де Грандмезон (1759–1818), хранитель департамента древностей Парижской национальной библиотеки, автор свода «Национальные древности» (1790–1799) и основатель одного из первых археологических журналов — «Magasin encyclopedique» (1795–1816).

Начало научной скифологии связывают с появлением рукописного сочинения московского стольника А.И. Лызлова (1655–1696) «Скифская история» (1692), где собраны сведения западноевропейских (главным образом поздних польско-литовских) и русских источников о древних племенах Восточной Европы. Первые археологические материалы скифской эпохи стали известны благодаря экспонатам Сибирской коллекции Кунсткамеры и раскопанному генерал-поручиком А. П. Мельгуновым богатому комплексу Литого кургана (1763) в Приднепровье. Так называемый Мельгуновский клад был представлен императрице Екатерине II и по ее поручению изучен академиком Г.Ф. Миллером (1764), который не смог однозначно определить этническую принадлежность этого погребения, ошибочно приписанного им финно-уграм.

В XVIII в. появляются и первые исследования по этногенезу северных и восточноевропейских народов, положившие начало археологической германистике и славяноведению. Исторические труды Тацита получают всеобщее признание после выхода их критического издания с подробными комментариями Ю. Липсия (1574). Но уже в эпоху Реформации внимание немецких гуманистов привлекает «Германия» — комментированное издание этого трактата Тацита было подготовлено Б. Ренаном (Базель, 1519). Опираясь на сообщения Тацита и собственные раскопки «полей погребальных урн» (трупосожжения II тысячелетия до н. э. — середины I тысячелетия н. э.) в Нижней Силезии, пастор Л.Д. Герман (1670–1736) приписал их древнегерманским племенам лугиев и квадов. Ранее и даже в начале XIX в. бытовало мнение, что могильники этого типа сами «растут в земле». Погребения того же типа в районе Гессена были приписаны И. Эстерлингом другому племени, упомянутому Тацитом, — хаттам (1714), причем автор сравнивал найденные каменные орудия, которые считал древнегерманскими, с изделиями индейцев Северной Америки.

Немецкие антикварии попытались дифференцировать германцев от славян по различиям в типах погребальных сооружений, приписывая мегалиты германцам (Г. Кейслер, 1720), а курганы — славянам. Археологические данные в этногенетических построениях о северных и восточноевропейских народах широко привлекал шведский историк, профессор красноречия и философии университета в Галле И.Э. Тунман (1746–1778). Намереваясь прояснить историю древнеславянских племен, польский аристократ граф Я. Потоцкий (1761–1815) предпринял серию путешествий по Европе, Азии и Африке. Он оставил ряд исследований о древних народах, а также издал первый историко-географический атлас территории Восточной Европы, составленный по данным античных и средневековых письменных источников (1805, переиздан в 1823 г.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.