Мальчиши

Не люблю описывать в деталях подробности военных операций. Тем паче что и нужды нет, все давно описано, любому желающему доступно. Потому ограничусь самым простым, без чего уж совсем никак. Во-первых, силы сторон были, в принципе, сопоставимы: полный списочный состав 11-й армии – 36 тысяч штыков и сабель, полный списочный состав грузинских вооруженных сил, включая постоянные части Народной Гвардии, – 21 тысяча. Естественно, при очень солидном перевесе интервентов в артиллерии и броневом подвижном составе (относительный паритет наблюдался разве что в бронепоездах). Понятно, однако, что численность полевой, действующей армии всегда ниже цифры списочного состава, так что количество реально наступающих на Тифлис войск вряд ли будет ошибкой оценить примерно тысяч в двадцать. К тому же атака шла по двум направлениям, через Красный (юго-запад) и Пойлинский (юг) мосты, и на юге грузинским военным удалось реализовать замыслы командующего, Георгия Квинитадзе: стратегически архиважный железнодорожный мост (в отличие от Красного, где саперы Ахметели с задачей не справились) успели взорвать. В результате крупная войсковая группировка (включая основную часть советской бронетехники) прочно застряла, увязнув в позиционных боях на реке Алгети. По прикидкам грузинского командования, на починку сложного сооружения должно было уйти не менее месяца, а за это время многое могло измениться.

Таким образом, на Тифлис вело наступление где-то 13–15 тысяч штыков и сабель, почти без бронетехники, но, конечно, с хорошим парком артиллерии. С другой стороны, «полного списочного», конечно, не было и у обороняющихся. Сколько-то войск (видимо, около 3 тысяч) были заняты на второстепенном, абхазском направлении, но еще интереснее, что – как явствует из мемуаров Квинитидзе, – разгром, казалось бы, небольшой группировки Ахметели имел для дальнейшего хода военных действий едва ли не определяющее значение. «Судьба Тбилиси, – пишет он, – была решена уже в боях у Красного моста и на Храми. Если бы 16 февраля противник даже одной кавалерией продолжил бы наступление, он бы смог ночью войти в Тбилиси». Иными словами, войск, способных защищать столицу, практически не было. Как ни странно, ни 18 (21 минус западная группа), ни даже десяти тысяч, о которых пишут грузинские исследователи, не наблюдается. Точно можно говорить о 700 «отступивших от Храми» и еще о 510 юнкерах и кадетах полковника Чхеидзе (если помните, того самого, который в 1920-м усмирял мятежных осетин), занявших оборону на подступах к столице у села Табахмела. Вот тут, к слову сказать, все предельно четко документировано и подтверждено: юноши и подростки, почти дети, дрались с удивительной отвагой, выдержав сперва двухдневный (19–20 февраля) бой с авангардом 11-й армии и, в конце концов, вынудив противника обойти превратившуюся в крепость деревушку, а затем отражая атаки подходивших вслед авангарду подразделений аж до ночи на 25 февраля, когда в строю оставалось уже менее 90 человек, причем практически все многократно раненные.

Никаких иных точных сведений нет. Тем не менее возьмем за основу тезис грузинских исследователей, полагающих, что «главнокомандующий быстрыми и энергичными действиями сумел организовать оборону». Примем на веру даже инфу про «1600 пленных красноармейцев». В любом случае бои на дальних подступах к городу продолжались более трех дней, до полудня 23 февраля, приняв, по описанию авторов, совершенно эпические масштабы. Возможно, впрочем, благодаря не только доблести грузинских воинов, но и мужеству дашнаков, начавших 18 февраля восстание в тылу 11-й армии, всего за сутки обернувшееся полномасштабной войной, ликвидировавшей советскую власть на всей территории республики. Не смею ничего утверждать, но допускаю, что именно этот непредвиденный нюанс, вынудив командарма Гиттиса перебросить часть войск на армянское направление, подарил Тифлису один-два лишних дня, дав возможность парламенту Грузии принять 21 февраля Конституцию. Разумеется, одну из самых демократичных в мире. Если не самую.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.