Глава XXI. Splendeurs et misères des courtisanes

Глава XXI. Splendeurs et mis?res des courtisanes

Которые тут временные…

Февраль 1917 года изменил Россию, и закавказские губернии не были исключением. Как и везде, с разрешения Временного правительства, вместо наместничества – чей наместник, если нет царя? – на основе местных депутатов общероссийских партий был сформирован временный же орган власти – Особый Закавказский комитет (ОЗАККОМ). Параллельно «национальный актив» сформировал Национальный Интерпартийный Совет Грузии, включивший в себя практически весь спектр грузинских партийцев, кроме большевиков, которым, после выхода из подполья, приходилось восстанавливать влияние буквально с нуля. Легитимности у этого междусобойчика не было ровным счетом никакой, так что в реальные дела управления они не вмешивались, зато активно вели подготовку к созыву Национального съезда Грузии, не скрывая, что собираются претендовать на власть в губерниях и требовать «самой широкой автономии края». Жизнь, однако, распорядилась иначе. После октябрьского переворота ОЗАККОМ, назначенный павшим Временным правительством, естественно, прекратил существование, и 15 ноября, в обстановке полного хаоса, на основе Интерпартийного Совета, а также представителей армянских и «татарских» партий, был создан «Закавказсий комиссариат», вскоре взявший на себя «всю полноту правительственной власти в пределах Закавказского края». Об отделении от России речи, собственно, не было, напротив, в первой декларации Комиссариата категорически подчеркивалось, что «власть эта сконструирована временно, лишь до созыва Всероссийского Учредительного собрания», невозможным – в первую очередь для меньшевиков, которые определяли политику, – считалось лишь сотрудничество с большевиками. «Мы еще надеялись, – вспоминал в эмиграции Ной Жордания, ставший в те дни и председателем Исполкома Комиссариата, и, после проведения Национального съезда, главой «Национального совета», – что в России смогут положить конец большевизму, сумеют создать нормальное правительство».

К чести «комиссаров», кое-какой порядок навести им удалось. Жизнь сколько-то наладилась. Появилось даже некое подобие вооруженных сил. Правда, единому центру они не подчинялись. Сильные и очень боеспособные армянские части ориентировались на указания дашнаков, ополчения азербайджанских ханов прислушивались к мнению «Мусават», в Грузии же силовые структуры (Национальная Гвардия) формировались по принципу российской Красной Гвардии, как добровольческие партийные отряды. В декабре по приказу Комиссариата («Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие… принять меры к отобранию оружия у отходящих частей») были разоружены части тифлисского гарнизона, захвачены огромные склады и арсеналы Кавказской армии. По солдатам, не желающим разоружаться, стреляли без предупреждений, подчинившихся, разоружив, выгоняли куда глаза глядят, не выделив, однако, припасов на дорогу. Что, в общем, было свинством, но, в конце концов, забота о российских военнослужащих не входила в число приоритетов Комиссариата, зато появилась возможность поставить заслоны на пути десятков тысяч дезертиров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.