Битва

Битва

Море двое последующих суток было спокойным. Отвлекали технические проблемы «Сисоя» и «Орла». Но все починили относительно быстро, и эскадра стояла огромной металлической стеной. Все размышляли о том, что на уме у главнокомандующего.

Того сожалел о том, что русские корабли в Порт-Артуре уничтожил не он, а артиллерия Третьей армии. Унизительным было и неудачное преследование линейного корабля «Севастополь». Как тень надвигалась на Японию проделавшая невероятный путь Вторая русская эскадра. Того все поставил на ее уничтожение. Глава японского флота пробыл дома лишь три дня. Затем последовала кипучая деятельность. Ремонтировались суда, устаревшие фрагменты кораблей заменялись новыми, подбирался новый штат помощников, писались проекты приказов, проводились конференции. Первыми адмирал Того посетил эскадренные броненосцы. Именно их первыми поставили в доки. За ними последовали крейсеры, миноносцы и торпедные катера. Задействованы были как государственные, так и частные доки. У японцев не было времени поднимать превосходные суда со дна портартурской бухты, но три «перелицованных» миноносца японцы добавили в свой строй. Четвертым стал «Решительный», захваченный в Чифу, переименованный в «Акацуки».

Морские верфи Японии работали день и ночь. Они еще не могли создать эскадренных броненосцев, но в эти критические месяцы верфи Кобе, Нагасаки, Йокосуки и Куре создали двадцать пять новых миноносцев. Еще десять вышли на стадию завершения строительства, но явно не успевали к приходу русской Второй эскадры. Своим начальником штаба Того вместо Симамура Хайо сделал контр-адмирала Като Томосабуро. Симамура Хайо получил звание контр-адмирала и на крейсере «Ивате» возглавил вторую эскадру адмирала Камимура. Причиной этой замены было то, что Мимамура, по мнению Того, замешкался перед русским флотом в ходе битвы в Желтом море. Тогда, 10 августа 1904 г., Того хотел идти на сближение с русским флотом, но Симамура его от этого отговорил. Они погубили русского адмирала, но не потопили ни одного русского корабля. Теперь адмирал Того хотел иметь рядом более решительного помощника.

6 февраля 1905 г. адмирал Того перебрался на свой флагманский корабль «Микаса». 21 февраля он собрал свои силы на секретной базе «Бассейн Сильвии». Русские долго лелеяли надежду самим использовать этот глубоководный залив Корейского полуострова — хорошо защищенный и удобный, расположенный между островом Коджи и Масаном. Именно здесь год назад Того готовился к войне с Россией. Третий флот под началом вице-адмирала Дева был послан на военную базу на острове Цусима, а адмирал Камимура с частью Второго флота минировал вход в гавань Петра Великого, путь на Владивосток между островами Аскольда и Корсакова. На протяжении пятидесяти километров Камимура разместил 715 мин. Преодолеть этот барьер русскому флоту будет непросто. Теперь можно было обратиться к пришельцам из Балтийского моря, не опасаясь (на некоторое время) Владивостокской эскадры. А если сюда прорвется Рождественский, то ему тоже будет тяжело преодолеть минное поле на своем пути.

Во внутреннем море Японии, в Куре, остался только один эскадренный броненосец — «Асахи». Напомним, что в ходе битвы в Желтом море «Асахи» получил пробоину двенадцатидюймовым снарядом в районе ватерлинии. Японцы работали быстро, но, если бы Рождественский поспешил, они остались бы без могучих орудий «Асахи».

Предполагалось, что Второй флот России постарается пробиться во Владивосток — ничего другого после падения Порт-Артура им не оставалось. В этом случае Рождественскому остается выбирать из трех вариантов: пролив Цусима, отделяющий Японию от Кореи; пролив Цугару между Хонсю и Хоккайдо; пролив Лаперуза между Хоккайдо и Сахалином. Самым близким к Владивостоку был пролив Цугару, но вход в этот пролив был очень узким, и проходящие по нему корабли очень хорошо обозревались (и простреливались) с берега. Помимо прочего, в Цугару было очень сильное течение (до шести узлов), так что русские корабли прошли бы этот пролив в лучшем случае за восемь часов. Ориентация на пролив Лаперуза означала большой крюк для измотанных едва ли не кругосветным путешествием моряков. Самым прямым путем была Цусима. Что против: слишком большая близость к Японским островам и к японским военно-морским базам.

Адмирал Рожественский отверг вариант пролива Лаперуза из-за сплошных туманов и сложностей угольной загрузки в открытом море. Здесь сильные течения, суда могут столкнуться друг с другом. Это самый длинный путь — 3700 миль. Пролив всего 27 миль шириной в самом узком месте. Небольшая ошибка в навигации грозила катастрофой. И это очень длинный участок пути, все ли его пройдут? Оставить здесь поврежденное судно тоже невозможно. А если Того ждет русскую эскадру именно в этом туманном месте? Даже если эскадра минует его, она придет во Владивосток «расхристанной» — живая мишень для холеных японцев. Две недели спустя, две недели похода на северо-восток — и стало ясно, что к проливу Лаперуза Рожественский не собирается.

Идти под дулами пушек по заливу Цугару было верхом риска — он узок, маневр здесь ограничен. Рождественский отказался даже обсуждать этот маршрут: опасно в высшей степени. Оставался Цусимский пролив. Он делился на два рукава, восточный и западный. Здесь не было подводных скал, и туман был здесь русским союзником. В самом узком месте — 25 миль. Рожественский считал этот путь «наиболее легким». Увы, он был так близок от Японии, от ее центров и баз. Если будет битва «следует нанести противнику максимальный возможный ущерб». Трудно отказаться от мысли, что, выбирая Цусиму, Рожественский весьма отчетливо представлял себе, что именно там его и будет, скорее всего, ждать японский флот. Адмирал Вирениус из Владивостока сообщал, что четыре японских крейсера и семь торпедных катеров постоянно дежурят в Цусимском проливе. Рожественский уже разуверился в действенности разведки, но сейчас ему и без нее было ясно, что Того не оставит Цусиму без прикрытия. Но, может быть есть смысл несколько замедлить бег, заставить Того понервничать, засомневаться в своих рассчетах? Рожественский решил послать четыре своих крейсера на все морские пути приближающейся Японии, стараясь при этом сбить ее адмиралов с толку. Отвлечь Того от рокового Цусимского пролива.

Как будет вести себя Того? Ясно, что он не уйдет от противостояния. Кто будет первым помощником и потенциальным наследником Рожественского? Рожественский доверял Фелькерзаму, но в мае 1905 г. Фелькерзам был в очень тяжелом состоянии. Фактически он умирал. Командующий тяжело переживал уход друга и квалифицированного помощника. «Даже на смертном одре он не перестает быть чутким помощником, так же, как сорок лет он был верным слугой трону». Рожественский просил царя дать жене Фелькерзама «гарантированную пенсию», поскольку ей придется обеспечивать многочисленную родню.

На пути русской эскадры оказалось английское грузовое судно «Олдхамия», подозрительно тяжело сидящее в воде. Подозрения оказались не напрасными: под обыденными товарами лежали артиллерийские орудия. Рожественский поместил на судно русскую команду и отправил ее через пролив Лаперуза во Владивосток.

17 мая Рождественский загружался углем в море и встретил судно под норвежским флагом. Стремясь обмануть противника, Рождественский сказал капитану норвежцев, что собирается идти Цусимой. Пусть Того, получив это сообщение, усмотрит в нем уловку: русские, мол, пойдут на самом деле северным путем. Был день рождения царя, моряки получили дополнительную рюмку водки. На следующий день Южнокитайское море оказалось пройденным. Свежий ветер принес крупные волны.

Крейсеры Того ждали у всех трех проливов. Японское море было под контролем. Основной флот в предшествующие месяцы занимался самым важным — боевыми стрельбами. Их производили артиллеристы, которые имели боевой опыт сражения в Желтом море, во встречах с портартурской эскадрой. Несмотря на в целом весьма внушительную разведку, Того периодически терял Рожественского из вида. Ему помогло неисчислимое и непредсказуемое везение. 1 апреля шпионы уведомили Того, что эскадра Рожественского была замечена в Индийском океане и спешила курсом на север. Чрезвычайно важное сообщение: только три дня как русская эскадра покинула Мадагаскар и спешила не к Австралии, а в направлении Зунда или Сингапура.

Новая неясность возникла после Сингапура: каким путем двинется Рожественский? Боялись, что русские захватят несколько китайских островов и укрептся на юге. Но если «флот бешеных собак» все же идет строго к Владивостоку, то каким из трех путей? Того послал Камимуру к Владивостоку минировать пути и предотвратить выход русских крейсеров навстречу Рожественскому. Находясь на своей корейской базе, Того мог достаточно быстро выйти к любой из трех возможных «троп» встречи.

Измученный страшным переходом, Рождественский даже не выслал вперед корабли-разведчики. Пытаясь основательнее обмануть японцев, желая разделить японский флот, Рожественский послал два вооруженных пассажирских судна вокруг восточной Японии, а два крейсера — в Желтое море, курсом на Порт-Артур. Рожественский посылал крейсера во все части Тихого океана, чтобы сбить с толку японцев. «Кубань» и «Терек» пошли к восточному побережью Японии, «Днепр» и «Рион» отправились к Шанхаю.

Со своей стороны адмирал Того был твердо уверен, что Рождественский не рискнет идти проливом Цугару, равно как не верил он в выбор пролива Лаперуза. (Он, правда, думал, что в случае выбора русскими северного пути, он сумеет сделать необходимые приготовления. На этот случай Того наметил малозаметную базу в 300 милях к северу от Масана, в которую он мог привести весь свой флот в случае выбора Рождественским пролива Лаперуза или Цугару). В этой ситуации Того начинает подлинно рискованную игру. Фактически он оголил все побережье Японии, включая столицу.

Цусима виделась наиболее логичным выбором русских. Место было известно русским морякам достаточно хорошо. Русский флот после 1861 г. довольно часто огибал остров Цусима, пока враждебные англичане не начали жестко ограничивать свободу их перемещения в этом районе.

Поджидая русских, адмирал Того расположился в Масане, где, вдалеке от торговых путей, он устроил настоящую школу морского боя. Он полагал, что в такой глуши никто не сможет определить его местопребывания. Выступая 15 мая перед японскими морскими командирами, он высказал свою любимую мысль: «Если у тебя короткий меч, сделай шаг вперед». Его флот долго ждал надвигающейся развязки. Мы победим, говорил Того, если каждый будет помнить свои обязанности. Если с твоим судном приключилось несчастье, знай, что и с русским кораблем происходит то же самое. «Когда ты сражаешься, нет нужды думать об обороне. Атака — это лучший вид обороны… Жизненно важным обстоятельством войны является приложение к противнику того, чего мы хотели бы избежать сами, и в то же время не позволить противнику так же обращаться с нами… Мы должны всегда предвосхищать действия противника».

Над Масаном повис туман, наступила ночь 22 мая, весь японский флот замер в напряжении. Прошла неделя без вестей о Второй российской эскадре. Его видели проходящим Филиппины и Тайвань. Того хотел только одного, пусть выберут Цусиму. Хуже всего будет, если Рождественский выберет северный путь; тогда все опять подвиснет в неясности, а прежние победы могут обесцениться. Главные коммуникации Японии снова станут уязвимыми. А ведь судьба страны была в его руках.

В эфире звучали незнакомые слова. Русские корабли молчали и не включали огни даже ночью. Приказ: быть готовым к бою в любую минуту. Моряки писали письма, которые могли быть последними. Режим на кораблях стал щадящим: водка и обед в 10.40; затем сон до 2 дня, потом чай, несложные работы и ужин в 5.40. Молитва в 8 вечера. 25 мая адмирал Рождественский послал шесть своих заправочных судов в Шанхай. Впереди у него, увы, не было разведывательных судов, и он шел вперед втемную. Он запретил посылать радиограммы. Эфир со стороны Второй эскадры глухо молчал. У Рождественского было весьма мощное «радиосудно» — «Урал», оснащенное современным радиотехническим оборудованием. Специалисты этого судна докладывали о сообщениях, посылаемых японскими кораблями друг другу. Для Рождественского самым главным было идти «невидимыми и неслышимыми». Своим кораблям адмирал утром 26 мая послал два коротких сигнала: «Приготовиться к действию» и «Завтра при поднятии флага поднять и боевые знамена».

Посылка судов в Шанхай была грубой ошибкой. Он подстегнул адмирала Того; отныне тот не мог просто ждать развития событий. Того до посылки русских судов в Шанхай телеграфировал в Токио, что вынужден перевести флот в Цугару. Но 13 мая к нему поступает сообщение о русских судах в Шанхае. Ага, значит все же Цусима. Промедление могло теперь означать, что Рожественский повернет к северу или другим путем обхитрит своего противника. В ночь на 25-е мая Того все же остался в Масане, но не более. Японцы вышли вперед, отныне они жаждали развязки. Их не убедила не очень тонкая хитрость русских, отделивших от основной части флота некоторые свои корабли. Еще раз скажем: сообщение о прибытии вспомогательных судов в Шанхай говорило определенно: Рожественский не пойдет кружным путем — в этом случае погрузчики понадобились бы ему.

Теперь Того долгие часы стоял на капитанском мостике «Мисавы», шаря биноклем по горизонту. В час двадцать он увидел флот адмирала Девы. Тот шел впереди русской эскадры. Теперь Того повернул на юг-юго-запад.

Ночью 27 мая 1905 г. полная луна вначале осветила морские просторы. А затем опустился туман, и русские перекрестились. Туман давал им шанс пробиться во Владивосток. Огни погашены, ориентация только на флагмана, флот идет неведомой дорогой, надеясь на лучшее. Но и среди русских зреет холодный реализм. Главный штурман «Князя Суворова» полагал, что флот Того ждет свою русскую жертву в северной части Цусимского пролива. «Я думаю, что мы достигли кульминационной точки нашего приключения. Абсурдно надеяться на то, что мы победно придем к Владивостоку, или что мы овладеем контролем над морями! Единственный способ — промчаться мимо японцев после двух, трех, или даже четырех вылазок; мы сожжем весь свой уголь, мы израсходуем все наши силы, прежде чем пробьемся. Мы должны готовиться к осаде, снять наши пушки на наземные площадки и научить моряков пользоваться штыком».

Ветер, дождь, туман и холод. Эскадра повернула севернее, норд-ост 73. Усилившийся радиообмен говорит о том, что японский флот все ближе. Чем ближе Цусима, тем определеннее сигналы. У «Урала» была мощная радиостанция, и капитан «Урала» попросил разрешения глушить японцев. Рожественский запретил, ведь Того сразу поймет, что русские рядом. И разведчиков вперед посылать не надо; видя их, Того сразу определит местонахождение русского флота. Поздно вечером произошел радиоперехват, из которого стало ясно, что японцы обнаружили их местопребывание, но их наблюдатель видел огни флота с очень большого расстояния. Командор Семенов обошел свой корабль. Он шагал медленно, чтобы не беспокоить стоящих на вахте, чтобы не разбудить тех, кто спал одетыми в кубриках и у своих пушек. Вахтенные офицеры мучительно вглядывались в темное море, невольно видя торпеду в каждом колебании волн. Напряжение чувствовалось в действиях всех — от склонившегося над картой адмирала до обнявшего пушку канонира. В обычно шумной кают-компании несколько офицеров спали в углу на креслах.

Семенова разбудили в три часа утра, луна еле пробивалась сквозь туман. Командир «Князя Суворова» капитан Игнациус стоял на мостике в домашних тапочках, более всего его радовал этот туман. Он сказал Семенову: «Японцы в таком тумане нас не обнаружат. Если так же будет и завтра, мы пробьемся. Но все вокруг знали, что эта демонстрация надежды наиграна: Игнациус не верил в общую счастливую звезду. Он молился святому Николаю-угоднику, он лелеял эту веру — и все же он сомневался. Веры в счастливый исход у него не было.

Судьба свершилась быстро. В половине четвертого туман внезапно рассеялся. На русском госпитальном судне «Орел» впередсмотрящие увидели странное судно с двумя трубами, быстро скрывающееся в предрассветной мгле. Это было вооруженное пассажирское судно «Синано Мару», из рубки которого немедленно понеслись давно ожидаемые японцами сигналы японским крейсерам, а оттуда на флагман Объединенного флота. «Противник обнаружен в секторе 203. Кажется вероятным, что он устремился к восточному каналу». Того не забыл высоты 203 под Порт-Артуром, с которой начался победный для японцев финал. Он отметил это про себя. Счастливейший из знаков.

Уже через час японский флагман «Микаса» вышел из Масана, а за ним шли линейные корабли (или, как часто их называли в то время, эскадренные броненосцы) «Сикисима», «Фудзи», «Асахи». За ними тяжелые крейсеры (или, по русской терминологии 1905 г., броненосные крейсеры) «Касуга» и «Ниссин». Следом корабли второй эскадры «Идзумо», «Адзума», «Токива», «Якумо», «Иватэ». Адмирал Камимура едва не попал в передрягу. Он рыбачил в это утро, и ему стоило огромных усилий успеть на свой флагман, выходящий в море. Готовились к долгой охоте на убегающих к Владивостоку русских. Наилучший уэллский уголь пошел в топки. На борту «Микасы» играл морской оркестр, когда флагман проходил мимо других кораблей, чтобы возглавить боевую линию.

Русские радисты перехватили разговор. «Десять огней. Они как яркие звезды». Похоже, что японцы их заметили. Но бархат ночи скрывал даже ближайшие корабли, так что надежда на незаметный проход оставалась. Русский Бог милостив. На корабли пала торжественная тишина. Чего ждал Рожественский? Он полагал, что разметанные по океану крейсеры собьют японцев с толку. Адмирал провел всю ночь на мостике.

День начинался тусклым и холодным. Солнце взобралось все же из-за тучь, но горизонт был затянут в молочный туман. Утром на русских кораблях выпили рюмку водки в честь девятой годовщины коронации императора Николая Второго. На «Князе Суворове» адмирал Рожественский со свитой офицеров вышел на мостик. Подняты бокалы с шампанским: «В эту священную годовщину святой коронации Их Величеств пусть Бог поможет нам служить вместе с ним нашей любимой стране. За здоровье императора! За императрицу! За Россию!» Революционно настроенный будущий писатель (Сталинская премия 1940 г. за роман «Цусима») Новиков-Прибой, служивший на «Орле» описывает рыжеволосого капитана, стоявшего перед иконами и быстро произносившего молитву. «Лица моряков были суровыми, они были словно в трансе. Крестили друг друга, словно отгоняли мух».

Эскадра входила в японские воды в строгом порядке. Тревога прозвучала до окончания молитвы.

Японцы имитировали британские морские традиции. Палубы были окроплены водой и посыпаны песком. Перепачканные углем матросы приняли баню и оделись во все чистое, как того требовала японская традиция. И потом, чистая одежда предотвращает заражение ран. Раздали комплекты марли. Артиллеристы протерли глаза борным раствором — чтобы избежать пороховой гари, уши заложили ватными томпонами. На палубе кто-то читал книгу, слушали фонограф, солист пел песню:

Свирепые штормы сорвали утра туман,

Победа придет на военных судов караван

Разбивших России суда и их экипажи.

На «Асахи» открыли подарок императора — ящик сигар для всех офицеров. Отказавшемуся взять сигару некурящему офицеру было заявлено: Если не возьмешь сигару, погибнешь сегодня же». Японцы шли на бой с отрешенностью и отвагой. Того стоял на мостике в черной униформе; застегнутый до самого верха китель. Рядом начальник штаба адмирал Томосабуро, капитан Идичи Хикойджиро (капитан флагмана), командор Акийяма Масайюки, ответственный за планирование (его называли «лучшими мозгами» флота, он учился у капитана Мэхэна в Аннаполисе и был японским морским наблюдателем на американо-японской войне). Того все боялись, он строго наказывал за небрежность в одежде. Только Акийяма мог появиться в ботинке на одной ноге и в тапочке на другой, ему одному прощалась небрежность. Того знал про его забывчивость (его видели с мухой в бокале пива) во всем, кроме военно-морского дела, кроме планирования операций. Именно Акийяма спланировал данную операцию. По его представлениям, битва должна была состоять из семи стадий на всем пути от вхождения российского флота в Цусимский пролив и до выхода к Владивостоку.

Радиотехника была в те времена на начальной стадии своего развития, и японцы имели «модифицированный аппарат Маркони», но этого было достаточно для того, чтобы Того получал весьма точные сведения о русском флоте.

Рано утром 27 мая 1905 г. два флота были в семидесяти километрах друг от друга. Главные силы Того все еще находились у южной оконечности Кореи. Вице-адмирал Катаока ожидал русскую эскадру у острова Цусима. Четыре крейсера стояли у острова Гото — немного южнее. Шесть других крейсеров совершали челночные движения между островами, глядя на юг, откуда можно было ждать русскую армаду. Того позже вспоминал: «Несмотря на густой туман, который сводил видимость до нескольких морских миль, получаемая информация позволяла мне формировать мысленно картину состояния флота противника, несмотря на то, что он находился в десятках миль от меня. Я словно видел противника собственными глазами еще до того, как я действительно увидел его на горизонте; я знал, что огневые секции противника занимают в длину всю протяженность Второй и Третьей эскадр, сопровождаемых специальными обслуживающими судами; я знал, что корабли противника шли двойной колонной — и многое другое». После «мысленной калькуляции» Того пришел к выводу, что он встретит флот Рожественского пополудни — в два или три часа.

В 2.45 ночи «Синано Мару» обнаружил в море огни, то был один из русских госпитальных кораблей. В 4 часа утра капитан «Синано Мару» увидел в бинокль многочисленные огни. Русская эскадра. Японский корабль тихо отошел назад. «Микаса» приняла сигнал в 5.05. Адъютант адмирала Того получил сообщение и бросился в адмиральскую каюту. Того не скрывал своей радости. Он приказал: немедленно отбываем. В 6.45 флот Того поднял якоря. Но японский главнокомандующий не спешил к Цусимскому проливу. Пусть вначале эскадра Рожественского втянется в горло пролива. Пока русские капитаны не видели японского флота.

Британский военно-морской наблюдатель: «Очень сильный бриз дует с юга и запада, и хотя очень больших волн нет, весь день испытываем неудобство от рвущейся к казематам и пушкам воды, от колеблющихся телескопов… Над морем висит густой туман, и за пределами 5000 метров корабли не видны. Довольно яркое солнце неспособно разогнать туман, и все же, у всех легкое настроение, радует ощущаемая перспектива давно ожидаемой встречи».

Того беспокоило то, что при такой погоде практически нельзя было использовать торпедные катера, и им было приказано держаться ближе к берегу. Повернувшие «еще южнее» японцы шли недолго, прежде чем возникла поразительная по красоте картина: возникли четыре прекрасных русских линейных корабля, делавших все прочие корабли утлыми суденышками. Английский наблюдатель: «Теперь требовались быстрые действия». Неожиданность обнаружения русских исключила сразу две первые стадии — атака торпедными катерами и миноносцами. Командующий ими Судзуки Кантаро (будущий премьер-министр) с неохотой отозвал свои корабли. Даже если бы японцы были раньше оповещены о прохождении русской Второй эскадры, море было слишком бурным для торпедных катеров. Того приказал отвести все малые суда за остров Цусима. Третьей ступенью было прямое столкновение двух флотов. (Четвертая стадия — торпедная атака в ночное время, пятая — бой оставшихся на плаву кораблей после торпедной атаки).

Впереди у русских следовали три легких крейсера, «Светлана», «Урал» и «Алмаз» образовывали своего рода треугольник. Две поразительные по мощи колонны следовали за ними. Правый ряд возглавлял «Князь Суворов», за ним шли еще четыре лучших линейных корабля — «Александр Третий», «Бородино» и «Орел». . В левом ряду были более старые линкоры во главе с «Ослябя», и четыре бронированных крейсера. Позади крейсеры и торпедные катера.

Туман стал тоньше примерно в семь часов утра. Противники увидели друг друга. Едва ли кто может воспроизвести волнение двух адмиралов. Того ожидал Рожественского в течение почти года. После падения Порт-Артура Рожественский стал его единственным противником. Того хорошо использовал долгое пребывание Рожественского на Мадагаскаре: капитальный ремонт основных кораблей (Рожественский предупреждал об этом Петербург). Доки Японии работали день и ночь, и все равно главные работы были завершены лишь в конце февраля 1905 г. Если бы Рожественский покинул Мадагаскар 19 января (как он намеревался), он бы мог прийти в Японское море до завершения японских ремонтных работ. Теперь же перед ним был весь японский флот, отремонтированный готовый, яростный.