12
12
«Военному совету Волховского фронта. Докладываем: войска армии в течение трех недель ведут наряженные ожесточенные бои с противником… Личный состав войск до предела измотан, увеличивается количество смертных случаев и заболеваемость от истощения возрастает с каждым днем. Вследствие перекрестного обстрела армейского района войска несут большие потери от артминометного огня и авиации противника. Боевой состав соединений резко уменьшился. Пополнить его за счет тылов и спецчастей больше нельзя… На шестнадцатое июня в батальонах, бригадах и стрелковых полках осталось в среднем по несколько десятков человек. Все попытки восточной группы армии пробить проход в коридоре с запада успеха не имели.
Власов. Зуев. Виноградов».
По данным Генштаба, пассажирскими самолетами к этому времени ежедневно подавалось воздухом для частей армии 7 – 8 т продовольствия, при потребности в 17 тонн, 1900 – 2000 снарядов при минимальной потребности 40 000, 300 000 патронов (по 5 патронов на человека).
Несмотря на то что К.А. Мерецков с А.М. Василевским делали все, что только было возможно для вывода 2-й ударной армии из окружения: пересматривали все ресурсы фронта, намечали части и подразделения для переброски к месту прорыва, время было упущено. Противник не сидел сложа руки и по возможности наращивал свои усилия. Только западнее Ленинградского шоссе, с севера наступали части и подразделения его четырех дивизий. С запада действовали три дивизии, сведенные в группу, а со стороны Новгорода на армию давило не менее двух групп немцев. 19 июня 29-я танковая бригада при поддержке пехоты прорвала оборону противника и соединилась с войсками 2-й ударной, наступающими с запада.
«20 июня. 03 ч 17 мин. Начальнику штаба фронта. Части 2-й ударной армии соединились в районе отметки 37, 1 и севернее ее с прорвавшимися танками и небольшой группой пехоты 59-й армии. Пехота, действующая с востока, на реку Полисть еще не вышла. Артиллерия с востока не работает. Танки не имеют снарядов».
«20 июня. 12 ч 57 мин. Начальнику ГШКА. Начальнику штаба фронта. Копия: Коровникову и Яковлеву. Прошу понять, что части восточной группы настольк о обескровлены, что тру дно выделить сопровождение для танков. Оборона противника на р. Полисть не нарушена. Положение противника без изменений. Пехота 52-й и 59-й армий на реку Полисть с востока не вышла. Наши части скованы огнем противника и продвижения не имеют. Прошу указаний на атаку пехоты 52-й и 59-й армий с востока. Прорвавшиеся 11 танков не имеют снарядов».
«21 июня 1942 г. 8 ч 10 мин. Начальнику ГШКА. Военному совету фронта. Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет.
Власов. Зуев».
К 21 июня соединения 2-й ударной армии в количестве восьми стрелковых дивизий и шести стрелковых бригад (35 – 37 тыс. человек) с тремя полками РГК 100 орудий, а также около 1000 автомашин сосредоточились в районе несколько километров южнее Н. Кересть на площади 6 ґ 6 км. И с 21 на 22 июня части 59-й армии прорвали оборону противника в районе Мясного Бора и образовали коридор шириной до 800 м.
Для удержания этого коридора части армии развернулись фронтом на юг и на север, заняли боевые участки вдоль узкоколейной железной дороги.
Навстречу частям 59-й армии вели наступление (2-я ударная армия) 1-й эшелон 46 стр. дивизия и 2 эшелон 57-я и 25-я стрелковые бригады. Выйдя в стык с частями 59-й армии, эти соединения пошли на выход через коридор в тыл 59-й армии. Только за день 22.06 из 2-й ударной армии вышло 6018 раненых и около тыс. здоровых бойцов и командиров.
Маршал К.А. Мерецков вспоминал:
«Воспользовавшись коридором, из 2-й ударной армии на Мясной Бор вышла большая группа раненых бойцов и командиров. Затем произошло то, чего я больше всего опасался. Части 2-й ударной армии, участвовавшие в прорыве, вместо того чтобы направить свои усилия на расширение прорыва и закрепление флангов, сами потянулись вслед за ранеными. В этот критический момент командование 2-й ударной армии не приняло мер по обеспечению флангов коридора и не сумело организовать выход войск из окружения».
23 июня ответственный секретарь редакции газеты «Отважный воин» В.А. Кузнецов в своем дневнике записал:
«Кольцо вновь разомкнуто, и часть войск выведена на ту сторон у. У нас же обстановка осложняется с каждой минутой. Территория занимаемого армией участка простреливается насквозь. Вчера всю вторую половину дня не улетали бомбардировщики. В воздухе безнаказанно висел «костыль» и нас жестоко обстреливала артиллерия. Ночью гитлеровцы сбили шесть наших самолетов, пытавшихся прорваться к нам с продовольствием и медикаментами».
С 12 июня по 18 июня 1942 г. бойцам и командирам 2-й ударной выдавалось по 400 г конины и 100 г сухарей. В последующие дни норма питания еще более уху дшилась (10 – 50 г тольк о сухарей). Правда, личный шофер Власова Коньков Н.В. в своих показаниях в августе 1942 г. говорил: «В последнее время бойцы частей 2-й ударной армии ежедневно получали от 80 до 150 г сухарей, ели вареную конину и суп, приготовленный из травы».
Но были дни, когда бойцы продуктов не получали совсем. Число истощенных бойцов увеличивалось, появлялись случаи смертности от голода. В своей докладной записке начальник особого отдела НКВД Волховского фронта старший майор госбезопасности Мельников 6 августа 1942 г. писал: «Зам. нач. политотдела 46-й дивизии Зубов задержал бойца 57-й стрелковой бригады Афиногенова, который вырезал из трупа убитого красноармейца кусок мяса для питания. Будучи задержан, Афиногенов по дороге умер от истощения».
Положение 2-й ударной армии крайне осложнилось после прорыва противником линии обороны 327-й дивизии в районе Финев Луг. Вследствие чего противник продвинулся к Новой Керести и подверг артиллерийскому обстрелу тылы армии. Так он отрезал от основных сил армии 19-ю гвардейскую и 305-ю стрелковые дивизии, а дальше ударом со стороны Ольховки двумя пехотными полками с двадцатью танками при авиационной поддержке немцы овладели рубежами, занимаемыми 92-й дивизией.
Отход войск по линии реки Кересть значительно ухудшил положение армии. Артиллерия противника простреливала уже всю глубину армии. Кольцо вокруг 2-й ударной сомкнулось.
«23 июня 1942 года. 01 ч 02 мин. Войска армии после прорыва силами 46-й стрелковой дивизии вышли на рубеж безымянного ручья 900 метров восточнее отметки 31, 1 и только в этом районе встретились с частями 59-й армии. Все донесения о подходе частей 59-й армии к р. Полисть с востока предательское вранье…»
Противник, форсировав р. Кересть, зашел во фланг, вклинился в наши боевые порядки и повел наступление на КП армии в районе Дровяное поле. На защиту командного пункта армии в бой была брошена рота особого отдела в составе 150 человек, которая оттеснила противника и вела с ним бой в течение суток 23 июня.
«23 июня 1942 г. 22.15. Противник овладел Новая Кересть. Проход восточнее реки Полисть вновь закрыт противником… Активных действий с востока не слышно. Артиллерия огонь не ведет. Еще раз прошу принять решительные меры по расчистке прорыва и выхода 52-й и 59-й армий на реку Полисть с востока. Наши части на западном берегу Полисти.
Власов. Зуев. Виноградов».
«23 июня 1942 г. 23.35. Бой на КП штаба армии, отметка 43, 3. Помощь необходима.
Власов».
Чтобы обеспечить выход частей 2-й ударной армии, оставшихся за линией фронта, командование фронта подготовило новый встречный удар войск 59-й с востока и 2-й ударной армии с запада вдоль узкоколейной дороги. Атака готовилась на 23 часа 23 июня. Но из-за сильнейшей бомбардировки с воздуха боевых порядков войск и штаба 2-й ударной армии мероприятия по занятию исходного положения для атаки были сорваны.
24 июня в 00.45 Власов докладывал: «Прохода нет, раненых эвакуировать некуда – Вас вводят в заблуждение… Прошу Вашего вмешательства».
А вот следующий текст, переданный Военным советом 2-й ударной в 19.45: «Всеми наличными силами войск армии прорываемся с рубежа западного берега р. Полисть на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки. Начало атаки в 22.30. 24 июня 42 г. Прошу содействовать с востока живой силой, танками и артиллерией 52-й и 59-й армий, и прикрывать авиацией войска с 3.00. 25 июня 42 г. Власов. Зуев. Виноградов».
Еще 22 – 23 июня командование 2-й ударной армии, организуя выход частей из окружения в образовавшийся коридор, почему-то не рассчитывало на выход с боем и не приняло мер к укреплению и расширению основной коммуникации у Спасской Полисти. Таким образом, ворота не удержали и на этот раз. Все повторилось…
В ночь на 24 июня в 23.30 войска 2-й ударной армии начали движение. Навстречу им вышли танки с десантом пехоты 29-й танковой бригады. Артиллерия 59-й и 52-й армий обрушилась на врага. Противник в ответ открыл ураганный артиллерийский огонь, и над районом боевых действий заработала немецкая бомбардировочная авиация.
Маршал К.А. Мерецков вспоминал:
«Я в это время находился на командном пункте 59-й армии, откуда поддерживал связь со штабом 2-й ударной армии. С началом движения войск этой армии связь со штабом 2-й ударной армии нарушилась и уже больше не восстанавливалась.
К утру вдоль узкоколейной железной дороги наметился небольшой коридор и появились первые группы вышедших из окружения бойцов и командиров. Они шатались от изнеможения. Выход войск продолжался в течение всей первой половины дня, но затем прекратился. Немцам удалось взять под контроль дорогу. К вечеру силами войск, действовавших с востока, снова был пробит коридор и расчищена дорога. По этому коридору, простреливаемому перекрестным огнем с двух сторон, в течение ночи и утра 25 июня продолжался выход бойцов и командиров 2-й ударной армии. В 9.30 25 июня немцы вновь захлопнули горловину, теперь уже окончательно». Еще 24 июня утром командование 2-й ударной армии отдало распоряжение выходить из окружения мелкими группами. По мнению К.А. Мерецкова, «это распоряжение подорвало моральный дух войск и окончательно дезорганизовало управление. Не чувствуя руководства со стороны командования и штаба армии, подразделения дивизий и бригад вразброд двинулись к выходу, оставляя неприкрытыми фланги».
Это мнение подтверждается и другими источниками. Старший майор госбезопасности Мельников: «24 июня с.г. Власов принимает решение вывести штаб армии и тыловые учреждения походным порядком. Вся колонна представляла из себя мирную толпу с беспорядочным движением, демаскированную и шумную.
Противник идущую колонну подверг артиллерийскому и минометному обстрелу. Военный совет 2-й армии с группой командиров залег и из окружения не вышел».
До сих пор считается, что генерал Власов не виновен в том, что 2-я ударная армия оказалась в окружении. Возможно, что так оно и есть. Но есть одно маленькое «но». Правда, что командовать 2-й ударной армией Власов действительно стал с середины апреля 1942 года, заменив на время заболевшего генерала Клыкова. Однако еще с марта месяца он был ее тактическим советником в должности заместителя командующего Волховского фронта. А значит, уже тогда должен был владеть обстановкой, помогать командарму в руководстве войсками, а также нести всю полноту ответственности за принимаемые решения. Но насколько известно, ничего этого не было.
Первый раз коммуникации 2-й ударной армии были перерезаны 20 – 21 марта, а через неделю коридор открыт. 2 июня вторично закрыт коридор. Выходит, что до окружения Власов полтора месяца командовал армией и более двух с половиной был при ней. Свидетельства очевидцев говорят, что Власов больше говорил, чем делал:
«Находясь при 2-й ударной армии, Власов давал понять, что он имеет большой вес, ибо он неоднократно говорил, что он имеет особое поручение Москвы и что он имеет прямую связь с Москвой.
Во 2-й ударной армии Власов хорошо дружил с членом военного совета Зуевым и начальником штаба Виноградовым.
С Зуевым они вместе до войны работали в 4-м мехкорпусе. В беседе с Зуевым и Виноградовым Власов неоднократно говорил, что великие стратеги – это по поводу Мерецкова – завели армию на гибель.
Власов по адресу тов. Мерецкова говорил: «Звание большое, а способности…» – и дальше не договаривал, но он давал понимать. Судя по разговору Власова, он не хотел никого понимать и хотел быть хозяином. Власов во 2-й ударной армии не любил начальника особого отдела Шашкова, это Власов не раз высказывал Зуеву, а один раз Власов скомандовал Шашкову выйти из землянки».
Адъютант (майор Кузин).
Не лучше отзывался о Власове и маршал А.М. Василевский: «Командующий 2-й ударной армией Власов, не выделяясь большими командирскими способностями, к тому же по натуре крайне неустойчивый и трусливый, совершенно бездействовал. Создавшаяся для армии сложная обстановка еще более деморализовала его, он не предпринял попыток к быстрому и скрытному отводу войск».
Пока Власов не занимал должность командарма и находился как бы в стороне от событий, он позволял себе давать негативные оценки тем, кто непосредственно командовал фронтом, армией, кто нес всю полноту ответственности. Это продолжалось и после его назначения на армию. Видимо потому, что оно было по совместительству. И скорее всего потому, что он был уверен в своем временном исполнении обязанностей. Но лечение Клыкова затянулось, а катастрофа 2-й ударной пришла гораздо быстрее, чем об этом кто-то мог подумать. И вот тут Власов растерялся.
Впрочем, не просто растерялся, а запаниковал. Все его доклады в июне подтверждают это. Это было третье в его жизни окружение. К тому же 2-й ударной армии оказывалась всемерная помощь, то есть все было иначе, чем в 1941 г.
Маршал А.М. Василевский вспоминал:
«Я занимал в период этих событий пост первого заместителя начальника генерального штаба и могу ответственно подтвердить ту крайне серьезную озабоченность, которую проявлял изо дня в день Верховный главнокомандующий о судьбе войск 2-й ударной армии, о вопросах оказания всемерной помощи им. Свидетельством этому является целый ряд директив Ставки, написанных в большинстве случаев под диктовку самого Верховного главнокомандующего мною лично в адрес командующего и Военного совета Ленинградского фронта, в адрес командующих родами войск Красной Армии и в другие адреса, не говоря уже о ежедневных телефонных переговорах на эту тему.
После того как кольцо окружения войск 2-й ударной армии замкнулось и было принято решение о восстановлении Волховского фронта, по приказу Ставки вместе с командующим К.А. Мерецковым в Малую Вишеру к волховчанам был направлен и я, как представитель Ставки. Основной задачей нам было поставлено вызволить 2-ю ударную армию из окружения, хотя бы даже без тяжелого оружия и техники. И надо сказать, что нами были приняты, казалось бы, все возможные меры, чтобы спасти попавших в окружение, вызволить из кольца самого командарма Власова, хотя это было связано с большими трудностями».
Проводилась даже целая фронтовая операция по выводу 2-й ударной армии из окружения. Летом 1942 г. событие поистине неслыханное!
В своей книге «Русская кампания. Тактика и вооружение», написанной по опыту, полученному немецкой армией во Второй мировой войне, офицер генерального штаба вермахта Эйке Миддельдорф рассматривал проблему окружения. В ней, например, есть такие утверждения:
«Если противнику удалось осуществить окружение и нет оснований для успешного деблокирования, то окруженным войскам должен быть немедленно отдан приказ на прорыв и выход из окружения.
Без снабжения по воздуху боевой состав окруженных войск будет быстро уменьшаться и тогда уже нельзя рассчитывать на успешный прорыв из окружения».
Далее он пишет:
«Решение на вывод войск из окружения должно быть принято в кратчайший срок, так как время в этих условиях работает на противника. При оценке обстановки и положения войск необходимо прежде всего помнить о том, чтобы решение на выход из окружения или на деблокирование окруженной группировки не было бы принято слишком поздно. Точно так же нельзя медлить и с осуществлением принятого решения по прорыву кольца окружения».
К сожалению, в той ситуации, в которой оказалась 2-я ударная, невозможно было определить, каким будет деблокирование. Успешным или нет? Может быть, поэтому приказ на прорыв и выход из окружения не был отдан немедленно.
Ясно одно: снабжение по воздуху было малоэффективным из-за полного господства немецкой авиации. Соответственно, боевой состав войск уменьшился быстро. Но при этом нельзя забывать про высокое политико-моральное состояние личного состава, которое в то время ни у кого не вызывало сомнения. Это был факт очевидный.
Решение на вывод войск 2-й ударной армии было принято с опозданием, но для этого имелись веские причины. В том числе и проведение операции фронта по выводу армии из окружения. Иначе говоря, 2-я ударная не была брошена на произвол судьбы. Из трех возможных вариантов вывода войск:
– путем прорыва кольца окружения силами окруженных войск;
– путем их деблокирования войсками, действующими извне;
– путем одновременного удара обеих группировок навстречу друг другу.
Был выбран последний и самый верный.
Но он требовал времени на подготовку и организацию взаимодействия, и времени немалого.
По воспоминаниям очевидцев, известно, несмотря на то что 21 июня штаб 2-й ударной армии оставил КП армии в связи с обстрелом и перешел на КП бригады в р-не Мясного Бора, до 20 – 22 июня 1942 г. 2-я ударная армия, находясь в окружении, сохраняла полный боевой порядок. Соединения и части, несмотря на свою малочисленность, сдерживали натиск противника. Войска умело использовали главное преимущество окруженных: быстро маневрировали, имели организованное гибкое управление огнем и в короткие сроки создавали группировки для прорыва кольца окружения. В окруженной армии обеспечивалась внутренняя организованность войск. Строгий контроль за соблюдением правил передвижения поддерживал дисциплину и порядок. Все это было до тех пор, пока Военный совет, штаб и сам командующий верили в то, что окружение будет прорвано. Но боязнь, что с потерей времени неудача по деблокированию и прорыву повлечет за собой значительно более пагубные последствия и противник нарушит сплошной фронт обороны на решающем направлении, а затем расчленит и уничтожит армию по частям, сыграла свою роль.
Генерал Власов вконец растерялся. Внешнее спокойствие перед войсками, сменяемое отчаянием, банальной паникой в докладах и донесениях наверх, обернулось прострацией…