9. ОРГАНИЗАЦИЯ ПОДВОДНОГО ФЛОТА И СТРОИТЕЛЬСТВО ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

9. ОРГАНИЗАЦИЯ ПОДВОДНОГО ФЛОТА И СТРОИТЕЛЬСТВО ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Подводная война в Атлантике. – Постройка подводных лодок дома. – Оперативные и учебные подразделения подчинены фон Фридебургу. – Моя вера в подводный флот. – Новая судостроительная программа. – Противодействие Геринга. – Нежелание Гитлера сотрудничать

Офицер, командующий подводными лодками, был подобен двуликому Янусу. Одно из его лиц было постоянно обращено в сторону Атлантики, а другое – к дому. Командир, так же как и офицеры штаба, всячески старались облегчить участь субмарин, ведущих нелегкий бой с противником. Они радовались, когда подлодкам удавалось добиться успеха, испытывали разочарование, когда в далекой Атлантике дела шли не так, как хотелось бы. Оставаясь на берегу, офицеры искренне переживали за судьбу каждого и всегда чувствовали огромное облегчение, если долгое время молчавшая лодка снова выходила в эфир. Когда же подлодка возвращалась на базу, все с тревогой ждали сообщения о том, что она благополучно миновала прибрежные воды, где было полно мин и нередко появлялись вражеские субмарины. Потеря каждой лодки была тяжелым ударом для всех береговых офицеров, им тоже требовалось время, чтобы вновь собрать все силы для продолжения борьбы.

Если появлялась возможность, я всегда старался побывать на подлодке сразу же после ее возвращения из боевого похода, поговорить с людьми.

Должен признаться, что, видя их – усталых, изнуренных многодневным напряжением боевого похода, побледневших и небритых, одетых в неизменные кожаные куртки, покрытые пятнами масла и морской соли, я до боли в сердце чувствовал, насколько они мне близки. Между нами была некая связь, существование которой невозможно объяснить словами, но и разорвать тоже нельзя.

Во время таких посещений я обычно от имени главнокомандующего сообщал о наградах, к которым капитан представлял своих людей. Замечу, что, когда речь шла о наградах, на подводном флоте никогда не было никаких проволочек. Через день или два после возвращения из боевого похода подводник обычно получал возможность отправиться в отпуск и продемонстрировать друзьям и родственникам новенькие медали. Я считал практику немедленного награждения участников боевых действий очень важной психологически. Офицеры и матросы могли сразу получить все, что заработали честным трудом, и это доставляло им удовольствие. Иначе подводник вполне мог уйти в следующий поход и не вернуться, тогда у командования останется чувство вины и сознание невыполненного долга по отношению к человеку, отдавшему жизнь за родину.

Другое лицо офицера, командовавшего подводными лодками, было обращено к дому. Именно там строились новые подводные лодки, которых так катастрофически не хватало. Там они проходили испытания, там на них приходили новые команды, закончившие подготовку.

В этой связи я бы хотел вкратце остановиться на некоторых организационных моментах, имеющих прямое отношение к подводному флоту.

В мирное время подготовка плавсостава обладала несомненным приоритетом. Она была организована в тех же морских районах, где проходили учения офицерского состава. Тренировки и учения проходили под моим личным наблюдением и руководством силами как оперативного, так и административного персонала. После начала войны все пришлось менять. Первоочередной задачей стали операции против врага, и выполнение этой задачи требовало всего моего времени и внимания. Для руководства боевыми операциями мой командный пункт был перенесен туда, где можно было легко установить связь как с лодками в море, так и с вышестоящим командованием. А подготовка команд продолжала осуществляться на Балтике, в единственном морском районе, где отсутствовала опасность появления неприятеля. С учетом перечисленных факторов и была произведена реорганизация.

В то время мы считали, что руководство операциями и надзор за подготовкой кадров должны координироваться и направляться одним административным руководителем, а подготовка команд вестись в соответствии с оперативными требованиями момента. Поэтому было чрезвычайно важно, чтобы учебные подразделения получали самую свежую информацию об успехах наших подлодок, а также изменениях в тактике противника, проводимых им противолодочных мероприятиях и оборонительных мерах. Также мы должны были следить, чтобы любые новые инструкции, касающиеся процесса обучения, как можно скорее внедрялись в практику. Для этой цели мы практиковали направление в школы опытных офицеров и старшин в качестве инструкторов.

Все это предполагало наличие нескончаемого потока приказов, рапортов и прочих документов между штабом и учебными подразделениями. Только таким образом новые подлодки с новыми экипажами можно было довести до состояния готовности к боевым действиям. Только так можно было свести к минимуму потери из-за некачественной подготовки или незнания противника.

Чтобы этого достичь, оперативные и учебные подразделения должны быть, как говорится, «сделаны из одного теста» и оставаться под единым командованием.

В 1938 году службы, подчиняющиеся тогда капитану фон Фридебургу, были переданы в распоряжение офицера, командовавшего подводными лодками. 1 апреля 1940 года, согласно долгосрочным планам назначения офицеров, разработанным командованием ВМС еще в мирное время, он должен был принять у меня командование подлодками. Для меня планировалась поездка на Дальний Восток, после чего я должен был принять командование дивизионом тяжелых крейсеров класса «Хиппер», который мне следовало сформировать до 10 октября 1940 года, и отправиться в длительный поход. Однако война перечеркнула эти планы.

Фридебург был прекрасным офицером, имевшим немалые организаторские способности, и к тому же настоящим трудоголиком. Поэтому с получением хороших назначений у него никогда не возникало проблем. Он пришел ко мне, несмотря на то что уже давно перерос предложенную ему должность, и начал с командира подводной лодки, после чего был переведен в штаб. Как и любому другому офицеру, попавшему на подводный флот с надводных кораблей, ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к совершенно новым условиям. Когда же ему это удалось, Фридебург стал подводником телом и душой. Он говорил мне, что, участвуя в наших военных учениях, проведенных зимой 1938/39 года в Атлантике, где мы продемонстрировали тактику «волчьих стай», он убедился в необычайной важности субмарин для Германии. До самой своей смерти в мае 1945 года он оставался моим преданным другом и исполнительным подчиненным. Фридебург внес большой вклад в успех, достигнутый нашими подлодками.

17 сентября 1939 года я послал его из Вильгельмсхафена, вблизи которого тогда располагался мой командный пункт, на Балтику на моем штабном корабле «Эрвин Васснер». Его сопровождали руководители различных отделов штаба, занимающиеся вооружением, административными и техническими вопросами, а также мой неизменный соратник коммандер Тедсен. Фридебург имел задание взять на себя процесс приемки и испытаний новых подводных лодок и все вопросы, связанные с личным составом, техническим оснащением и вооружением. В этом отношении действующие флотилии также поступали под его командование. В день, когда это было санкционировано командованием ВМС, Фридебург стал начальником организационной секции штаба подводного флота, подчиненным непосредственно мне. Поскольку со временем подводный флот расширился, его официальная должность называлась «адмирал, заместитель командующего подводным флотом». Позже он стал «адмиралом, командующим подводным флотом». Однако названия не имели большого практического значения. Главное заключалось в том, что организация оказалась эффективной и просуществовала до самого конца войны.

Молодые подводники всех рангов получали теоретическую подготовку под руководством Фридебурга в «учебных дивизионах подводного флота», а практическую – в «подводных учебных флотилиях». Будущие командиры посещали также торпедные курсы, а механики – технические. Подводные лодки, куда назначались эти офицеры после завершения обучения, отправлялись для всесторонних тренировок в море, завершавшихся учебной атакой «волчьей стаи» на хорошо охраняемый конвой, причем условия создавались по возможности максимально приближенными к боевым.

На завершающем этапе обучения люди проходили тренировочный курс для отработки техники погружения под руководством лейтенанта Ганса Мюллера, замечательного офицера, имевшего большой боевой опыт на подлодках. Отработка техники погружения также проводилась в условиях, близких к боевым. Она сопровождалась имитацией всех видов повреждений, которые могут возникнуть в результате атаки глубинных бомб, включая выход из строя дизелей, электромоторов, рулей и т. д. Таким образом, команда, отправляясь в свой первый боевой поход, могла быть уверена, что инструкторы, занимавшиеся их подготовкой, постарались предусмотреть все неожиданности, с которыми людям, вероятно, придется столкнуться в море, и показать путь к спасению.

Одновременно с созданием этой независимой организации административных и технических экспертов под руководством Фридебурга оперативные работники штаба также были объединены в оперативный отдел под командованием коммандера (позже контр-адмирала) Годта. Эта организация также доказала свою ценность и просуществовала до конца войны.

Находясь на командном пункте на западе Франции, я с неослабным вниманием следил за одним вопросом, решающим для будущего подводного флота. Я имею в виду строительство новых подводных лодок. Я уже упоминал, что он должен был стать заботой нового департамента, созданного при штабе ВМС, который теоретически должен был претворять в жизнь запросы и пожелания командования подводным флотом.

Я тщательно продумал и сформулировал наши требования, после чего 8 сентября 1939 года отправил их командованию ВМС (см. приложение 5). В этом документе помимо требований, уже изложенных ранее, присутствовали и новые. В частности, я поднял вопрос о постройке трех подводных танкеров для доставки топлива и запасов подлодкам в море. Это бы позволило продлить период их нахождения в море в оперативной зоне. Далее я предложил продолжить строительство подводных крейсеров, заказ на которые был дан командованием ВМС еще до войны, но несколько видоизменить проект – на них следует устанавливать меньше орудий. Эти подводные лодки будут быстроходными, иметь большую дальность плавания, а основным оружием станут торпеды.

28 сентября 1939 года Гитлер посетил штаб командования подводного флота в Вильгельмсхафене. В присутствии главнокомандующего ВМС гросс-адмирала Редера и генерала Кейтеля я передал ему документ, отражающий мою оценку сложившейся ситуации. Среди прочих я постарался привлечь его внимание к следующим вопросам:

«…4. На подводном флоте значительный прогресс достигнут в организации связи. Теперь стало возможным координировать перемещения подводных лодок на огромных морских пространствах и собирать их в одном месте, если этого требует план совместной операции. Это означает, что теперь мы имеем возможность атаковать конвой торговых судов большой группой подлодок. Движущийся конвой становится точкой встречи подводных лодок, действующих в море. Практическая значимость этого была доказана учениями, проведенными в Бискайском заливе 11–15 мая 1939 года.

5. Всесторонне проанализировав вопрос организации подводной войны, я пришел к выводу, что наши подводные лодки способны нанести Великобритании смертельный удар по самому уязвимому месту.

6. Однако подводная война может вестись с успехом только в том случае, если в нашем распоряжении будет достаточное число подлодок. Минимальное количество – 300 единиц. Однако строить их следует больше, чтобы компенсировать неизбежные потери, время на ремонт и т. д.

7. Имея такое число подлодок, я убежден, что подводный флот сможет достичь решающего результата».

Так у меня появилась возможность сообщить свои рекомендации главе государства и главнокомандующему вооруженными силами. Гитлер от комментариев воздержался.

В сентябре 1939 года гросс-адмирал Редер издал следующий приказ:

«Настоящим прекращается действие предвоенной судостроительной программы. Новая программа будет содержать следующие позиции согласно приоритету:

1) постройку подводных лодок по типам, рекомендованным командованием подводным флотом;

2) продолжение работ над пятью крупными кораблями: линкорами „Бисмарк“ и „Тирпитц“, крейсерами „Принц Эйген“ и „Зейдлиц“, а также авианосцем „Цеппелин“;

3) постройку эсминцев, торпедных катеров, минных тральщиков и траулеров для защиты территориальных вод».

Этой программой предусматривалось строительство 29 подлодок ежемесячно. Период между размещением заказа и завершением постройки был взят 1,7–2,5 года. На мой взгляд, это было непозволительно долго. Ведь на всевозможные испытания уйдет еще 3–4 месяца. Выходило, что я не могу рассчитывать на сколь бы то ни было существенное увеличение количества субмарин до второй половины 1941 года.

Новая судостроительная программа была разработана с учетом того, что флоту будет дан приоритет в части обеспечения сырьем и рабочей силой.

В этой связи 10 октября 1939 года гросс-адмирал Редер в беседе с Гитлером попросил о даче ему дополнительных полномочий. Ему было сказано, что выполнение судостроительной программы следует продолжать, однако чрезвычайные полномочия, о которых просил Редер, все же не были даны. Соответствующее решение было позже подтверждено в документе, полученном главнокомандующим ВМС от командования вермахта. В нем говорилось:

«1. Фюрер одобряет представленный командованием флота план в части:

а) завершения постройки пяти больших кораблей;

б) продолжения выполнения судостроительной программы (эсминцы, тральщики и др.);

в) выполнения предложенной программы строительства подводных лодок.

2. Поскольку фельдмаршал Геринг уже обладает самыми широкими полномочиями, фюрер и командование вооруженных сил воздерживаются от представления дополнительной власти для обеспечения постройки подводных лодок».

В результате этого решения флот не получил ассигнований, необходимых для выполнения программы строительства подлодок. 8 марта 1940 года главнокомандующий был вынужден временно уменьшить плановую цифру ожидаемого ежемесячного производства субмарин до 25.

Новые потребности флота требовали значительно больших промышленных мощностей, чему начал активно противодействовать фельдмаршал Геринг. И хотя, к примеру, флот потреблял всего 5 % производимой в стране стали, наши настойчивые требования увеличить это количество остались без ответа.

В июне 1940 года главнокомандующий ВМС был вынужден признать, что временное уменьшение ежемесячного выпуска подлодок до 25 единиц следует считать постоянным.

Но даже этот план не выполнялся ни в части ежемесячного производства, ни, что еще более важно, сроков строительства. Его следовало максимально снизить, иначе продолжать подводную войну станет невозможно.

И снова командованию ВМС и подводного флота пришлось привлечь внимание к необычайной важности фактора времени:

«В создавшейся ситуации необходимо не только максимально увеличить производство новых подводных лодок, но и сделать это как можно быстрее, пока средние потери остаются невысокими, а принимаемые противником меры (включая американскую судостроительную программу, эффект которой станет ощутимым только в 1942–1943 годах) недостаточно эффективными. Возможность, которую мы сегодня теряем, может не представиться больше никогда…»

Среднемесячное производство подводных лодок в первой половине 1940 года составило 2 единицы, во второй половине года – 6. В первой половине 1941 года эта цифра составила 13 единиц (вместо первоначально намеченных 29, позже снизившихся до 25), и только во второй половине 1941 года она начала расти и к концу года достигла 20 подлодок в месяц.

Задача создания мощного подводного флота, на решение которой следовало употребить все имеющиеся ресурсы и энергию, поскольку она имела слишком большое значение для военного потенциала страны, фактически была сорвана. Тем самым мы своими руками даровали англичанам огромные преимущества. Они наверняка были нам за это крайне признательны, но вряд ли поняли причины столь странной политики.

В июле 1945 года, когда я был военнопленным в Моондорфе, английский офицер передал мне составленный британским адмиралтейством список вопросов, касающихся событий Второй мировой войны. Приведу только первые два вопроса.

1. Почему немцы не сконцентрировались на постройке подводных лодок, если уже провели «генеральную репетицию» во время Первой мировой войны и знали, на что способно это оружие?

2. Почему это не было сделано в начале войны или хотя бы после отказа от идеи оккупации Великобритании?

Англичане не сомневались, что постепенное увеличение подводного флота начнется сразу после объявления войны. В своем труде, посвященном Второй мировой войне, вспоминая сентябрь 1939 года, Черчилль писал:

«Было очевидно, что немцы будут строить субмарины сотнями – наверняка все их верфи заняты именно этим. Через 12–18 месяцев начнется настоящая подводная война».

В «Войне на море» (Т. 1. С. 60) капитан Роскилл комментирует нашу странную нерешительность в деле постройки подлодок в первые годы войны следующим образом: «Медлительность, проявленная немцами в вопросе расширения своего подводного флота, имела для Великобритании самые благоприятные последствия».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.