4.

Но, правда ли, что Жуков сам себе повесил четвертую звезду?

Правда. После ХХ съезда партии Жуков чувствовал себя почти полновластным хозяином и творил, что хотел. Хрущева Жуков публично Никиткой называл. Жуков демонстрировал Хрущеву свое презрение не только в тесном кругу, но и публично.

«Красная Звезда» (13 мая 1997) описывает одну из множества подобных выходок великого полководца. «Жуков в качестве министра обороны был приглашен на „правительственное мероприятие“ — премьеру спектакля, которую должен был посетить Хрущев. Ранг министра обязывал к присутствию. Жуков приехал с женой и занял место в правительственной ложе, во втором ряду. Когда появился Хрущев, зал начал аплодировать стоя. Рукоплескали все, за исключением маршала, задумчиво изучавшего программку. Жена тихо спросила: „Ну хоть вид сделай…“

«Красная звезда» в восторге от такого поведения: жена просит хоть вид сделать, а он не сделал! Вот какой храбрый был наш великий стратег товарищ Жуков!

Между тем, тут проявлено хамство высшей пробы, хамство в отношении лица, которое официально является первым в великом государстве. Ты можешь Никитку считать придурком, но зачем свое неуважение демонстрировать публично? В данном случае Жуков проявляет хамство, не только в отношении к первому лицу государства, но и ко всему залу. Если все стоя аплодируют, а один демонстративно игнорирует общий порыв, значит, он молча шлет послание: я любил тебя, толпа! А ведь в зале на «правительственном мероприятии» сидели не одни только рабочие и колхозницы. Тут сидела и вся правящая элита. И каждый, — уверен в этом, — думал: что будет, если этот хам дорвется до власти?

Жуков своим поведением оскорблял не только лидера страны, но в его лице — и всю державу. Если кто-то публично хамит главе государства, то это оскорбление всему народу. А ведь там присутствовали и послы великих держав, и наши многочисленные зарубежные друзья.

Такими выходками, — а откалывал он их регулярно, — Жуков демонстрировал не только полное презрение ко всем окружающим, но и удивительную, просто невероятную, глупость. Жуков готовился стать диктатором. Нероном или Калигулой. И уже в эту роль вживался, осваивал ее. Власть в стране уже почти полностью принадлежала Жукову. И тут следовало проявить совсем немного хитрости. Следовало учиться у Сталина. Сталин вошел во власть на мягких кошачьих лапах. Звезд на себя не вешал. Не хамил. Всем улыбался. Вот как Борис Бажанов описывает начало обычного рабочего дня в Политбюро в середине 20-х годов. «Зиновьев не смотрит в сторону Троцкого, и Троцкий тоже делает вид, что его не видит, и рассматривает бумаги. Третьим входит Сталин. Он направляется прямо к Троцкому и размашистым широким жестом дружелюбно пожимает ему руку.» (Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Стр. 63) Троцкий считал Сталина серостью. И это правильно: серенький такой мурлыкающий котик Иоська.

А Жуков еще до полного захвата власти себя львом возомнил. И вел себя соответствующим образом. Станешь диктатором, хами сколько хочешь. А пока ты еще диктатор не стопроцентный, пока ты еще должен делить власть с Хрущевым, так спрячь же свои диктаторские замашки. Тебя же стратегом считают, а главная сила стратегии во внезапности. Умей скрывать свои замыслы.

В хамском поведении этого горе-стратега снова и снова проявлен неисправимый порок бездарного полководца: Жуков всегда недооценивал противников. В том числе — и глупенького на вид Никитку.

Отношению Жукова к руководству страны, великие планы по захвату власти, мы рассмотрим в следующей книге. Сейчас мы говорим об орденах. Мысль повторяю: Жуков чувствовал себя уже почти полным хозяином в великой стране и мог себе позволить не только самопроизводство в четырежды Герои, но и куда более серьезные вещи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.