Буновина и Бесарабия

Воспользовавшись революцией в России и распадом Австрии, Румыния без всяких договоров, голосований и плебисцитов, попросту захватила Буковину и Бесарабию. Попытки населения сопротивляться этому захвату были раздавлены в самом зародыше. И на два десятилетия эти области превратились в провинции королевства Румынии.

Социальные сдвиги и перемены, характерные для УССР, ни Буковины, ни Бесарабии не коснулись. Взаимоотношения остались те же самые, что были и до войны. Население, ставши румынскими подданными, вынуждено было приспособляться к новым обстоятельствам, изучать румынский язык и подчиняться румынской администрации, в ряды которой не допускались представители местного населения.

Конечно, Румыния, как и всякое государство, имеющее национальные меньшинства, имела известные ассимиляционные виды на не-румынское население захваченных территорий и желала бы их румынизировать. Но, надо это признать, Румыния не проводила ни национального, ни религиозного террора, как это делала Польша. В вопросе религиозном вообще не возникало никакого конфликта, ибо сами румыны были православными. Православным было и население Бесарабии. К православию тяготела и, формально униатская, часть населения Буковины (другая часть были православные).

В вопросе национальном Румыния с одинаковым недоверием и подозрительностью смотрела на проявления и прорусских и проукраинских настроений и всячески, как могла, старилась парализовать и одну, и другую пропаганду. Прорусские настроения направляли симпатии на восток, к России, и ставили под сомнение лояльность населения, пограничных с Россией областей. Настроения проукраинские толкали к тесному контакту с галицкими “украинцами”, настроения которых были или прогерманские или пропольские - одинаково неприемлемые для Румынии. Учитывая это, Румыния не оказывала особенной поддержки ни одним, ни другим, а старалась постепенно румынизировать население. Делала и проводила это постепенно, приобщая сначала к румынской культуре только представителей высших классов и оставляя пока в покое широкие народные кассы. - В ходе событий, связанных со II-ой мировой войной, Румыния сначала потеряла Бесарабию, которая была воссоединена с СССР, а затем, с окончанием войны, и Буковину, которая также была воссоединена с СССР.

* * *

Заканчивая на этом короткий очерк двадцатилетнего периода между двумя мировыми войнами, необходимо еще раз сказать, что это только самое схематическое изложение, дающее только общую картину всего происшедшего за этот период.

По причинам, изложенным выше, вдаваться в подробности, которые еще не достаточно освещены и всесторонне проверены для того, чтобы их можно было использовать для объективного исторического труда, не было бы целесообразно.

Период этот был очень бурным, несмотря на отсутствие внешних войн и столкновений, а потому о нем и надо было сказать хоть в самых общих чертах.

В Российской Украине произошла ломка, веками сложившихся, социальных взаимоотношений и быта. Совершенно исчезли целые общественные группы, которые до Революции играли руководящую роль в культурно-общественной жизни, административном аппарате и экономике: помещики, фабриканты и заводчики, домовладельцы, духовенство, чиновничество. Им на смену пришли новые силы, выброшенные на поверхность Революцией. Не обладая ни опытом, ни знанием, не имея надлежащей подготовки и образования, они начали строить “новую жизнь” по рецептам коммунизма, в котором они видели панацею это всех зол и залог счастья и благоденствия в будущем. С жертвами в настоящем, при построении этой “новой жизни” никто не считался. При этой ломке и, сопряженными с ней насилиями, не малую роль играло чувство мести у одних, жажда наживы (примазавшихся темных элементов) у других, благодаря чему без всякой надобности гибли материальные и культурные ценности и человеческие жизни.

Вопрос национальный, как это указано раньше, сколько-нибудь значительной роли в событиях годов Революции и Гражданской войны не играл. Борьба велась в плоскости социальных, а не национальных взаимоотношений. Поэтому и после ее окончания результаты сказались в области социальных взаимоотношений, не делая никаких изменений в области взаимоотношений национальных. Население попало под власть не каких-либо иностранных оккупантов, а под власть своих же украинцев-коммунистов, которые, естественно, и проводили “построение коммунизма”, не считаясь с вопросами национальными, а преследуя цель осуществления коммунистической программы.

Совершенно по другому развернулись события в тех частях Украины-Руси, которые были захвачены иностранцами. Никакой ломки социальных взаимоотношений, от которых в Российской Украине пострадала немалая часть населения, там не было. Все осталось так, как было перед войной. Немедленно по захвате были восстановлены и на Волыни прежние социальные взаимоотношения, нарушенные было в годы Революции и Гражданской войны.

Во всех, захваченных иностранцами частях Украины-Руси (кроме Волыни) не только социальная верхушка, но и средние слои были уже давно денационализированы и, сохранивши свои прежние социальные позиции, сами себя причисляли к оккупантам.

Широкие же народные массы от перемены оккупантов (вместо Австрии - ее наследники) в смысле социальном ничего не выиграли и не проиграли.

Зато в плоскости национальных взаимоотношений они проиграли много и не мало натерпелись в этот период от ассимиляционной политики оккупантов, которые не жалели сил и средств, чтобы их возможно скорее сначала денационализировать, а потом и национально поглотить. (До войны центральное Австрийское правительство значительно сдерживало ассимиляционный пыл поляков, делая ставку на их разногласия с населением Галичины).

На этой почве во всех захваченных частях Украины-Руси, в Галичине в особенности, происходили постоянные, и явные, и завуалированные, конфликты, как с представителями оккупационной власти, так и с теми немногими представителями местного населения, которые с оккупантами сотрудничали и проводили их политику.

Оккупанты же во что бы то ни стало хотели показать, что население с ними добровольно сотрудничает, что происходит консолидация межнациональных взаимоотношений. Создавались и поддерживались соответствующие политические партии и группировки. В парламенты проводились представители этих партий (конечно, при содействии властей) и всячески выпячивалось их участие в политической жизни, как доказательство сотрудничества с властью. Внешне все выглядело очень демократично. На самом же деле население относилось весьма скептически к своим депутатам и сенаторам, отлично понимая, что они не представители народа, а только пешки в руках власти.

Запуганное репрессиями и не желая, чтобы они повторялись, население прибегло к тактике молчания и исполнения требований оккупантов. Требования же эти в вопросе национальном росли и усиливались.

Война положила этому предел. А после войны произошло и воссоединение, которое принесло е собой ломку и разрушение прежнего социального порядка и создание на его развалинах нового, по образцу того, который уже был установлен в УССР.

Этот новый порядок население должно было принять - его не спрашивали, - но отношение к нему было двойственное. Поскольку прекращение ассимиляционного давления оккупантов большинством населения приветствовалось, этого нельзя сказать о мероприятиях новой власти в области социальной и ломки быта. К этому население относилось (кроме меньшинства) в лучшем случае настороженно, а то и прямо враждебно.

Воссоединение, к которому веками стремились, оторванные от остальной Руси, ее части произошло в эпоху острой борьбы между идеями коммунизма и идеями демократии, одна другой враждебными и одна другую исключающими. Население воссоединенных частей до воссоединения жило в мире демократии и переход его в мир коммунизма вызвал если не противодействие (о нем нечего было и думать), то, во всяком случае, скрытое и молчаливое отталкивание значительной части, если не большинства, населения. Замалчивать это нельзя,

Как будут развиваться дальше исторические события и как будет изменяться социальный порядок воссоединенной Руси - мы не знаем. Но что с воссоединением закончено собирание Руси - это факт несомненный.

Является ли он положительным или отрицательным, принимая во внимание время, когда он произошел - об этом существует два мнения.

Одни считают, что этим усилился коммунизм, получивши под свою власть обширные территории с многомиллионным населением, а потому к факту воссоединения относятся отрицательно. Это мнение иностранцев и части антикоммунистической эмиграции.

Другие, будучи не меньшими антикоммунистами чем первые, факт воссоединения считают фактом положительным. По их мнению, режимы меняются - приходят и уходят - а Русь-Россия (как бы ее не переименовывали) - вечна и ее геополитические границы неизменны. Поэтому достижение этих геополитических границ на западе и прекращение ассимиляционного нажима оккупантов, принявшего угрожающие размеры, надо считать явлением положительным.

В нашу задачу не входит рассмотрение вопроса, какая из двух точек зрения с точки зрения исторической может быть признана более обоснованной.

Мы приводим только факты: факт состоявшегося воссоединения и факт наличия разных о нем мнений, как среди иностранцев, так и среди эмиграции.

Время для объективного суждения о значении этих фактов в истории Руси вообще и в истории Руси-Украины, в частности, еще не пришло.