СССР: ЧТО ТАКОЕ СОВЕТСКИЙ ПРОЕКТ? [4]

СССР: ЧТО ТАКОЕ СОВЕТСКИЙ ПРОЕКТ?[4]

Андрей Ильич Фурсов, историк, аналитик, публицист, рассказывает об СССР: его построении, развитиии различных взглядах на этот исторический период. Задаёт вопросы Андрей Фефелов, заместитель главного редактора газеты «ЗАВТРА».

Андрей Фефелов (А. Фефелов): — Мы будем говорить об СССР. «Слова у нас до важного самого в привычку входят, ветшают», — как говорил Маяковский. Советский Союз — вокруг него существует как бы облако информации, знаний, впечатлений, образов. Это колоссальная эпоха в жизни России, мира. Но, тем не менее, все-таки СССР — это большая тайна. Что же такое был СССР? На чем он был построен и как он развивался внутри?

Андрей Ильич Фурсов (А.И. Фурсов): — Когда-то Андропов сказал фразу, которую часто цитируют, но цитируют её не всегда точно, а сказал он буквально следующее: «Мы не знаем общества, в котором живём и. трудимся».

С тех пор прошло уже три десятилетия, но ситуация почти не изменилась. Всё, что имеем: за последние 20 лет появилось несколько работ, которые неплохо раскрывают частные аспекты развития СССР. Появилось несколько десятков серьёзных публицистических работ, посвящённых

Советскому Союзу в целом. Но у нас нет концептуальных работ, объясняющих, чем было советское общество, и, в принципе, основной поток работ по Советскому Союзу можно разделить на две части: «чёрная» и «белая» (а точнее — «красная»).

«Черная». Советский Союз — это исчадие ада, это тоталитарный строй, это то же самое, что гитлеровский Рейх. Аргументов, как правило, не приводится. В духе шакала Табаки раздаются крики: «Позор джунглям!», т. е. коммунизму, СССР. Причём кричат чаще всего люди, получившие в СССР и от СССР максимум благ: как говорится, едят и гадят в одном и том же месте только свиньи. Но тогда возникает вопрос: откуда же такие достижения? Я всегда говорю: послушайте музьжу 30-х годов! Она демонстрирует энтузиазм.

Вот впечатление очевидца: в конце 30-х годов мой отец был слушателем академии Жуковского. Он её окончил и сразу ушёл воевать в 42-м году. То, что он рассказывал и о Москве рубежа 1930-1940-х годов, и о Советском Союзе, никак не укладывается в схему «тоталитарный режим». Это было совсем другое общество, чем то, которое нам рисуют и хулители Советского Союза, и его безудержные апологеты.

«Белая» часть работ. Апологеты Советского Союза тоже внесли немалый вклад в искажение истины о Советском Союзе. Если Советский Союз был таким раем, таким замечательным строем, откуда же взялась вся та погань, которая вылезла в Перестройку? Откуда взялись Гайдары, Чубайсы и пр., которые ломали и проедали наследие СССР? Их же не забросили с Марса или откуда-то ещё. Они были порождением развития самого советского строя, и их активно использовали определённые внутренние и внешние силы.

А. Фефелов: — Может быть, советский период надо делить на несколько эпох?

А.И. Фурсов: — Безусловно, было несколько эпох, но дело в том, что целый ряд противоречий, который был исходно заложен в советском обществе, развернулся в определённый момент. В принципе, у меня две главных претензии к работам по советскому обществу. Во-первых, отсутствие системного анализа: непонимание того, чем была эта система в целом. Потому что её плюсы имели обратную сторону — минусы, и наоборот.

Вторая вещь связана вот с чем. Советское общество — советский коммунизм или реальный социализм, как угодно его можно называть в данном контексте, — возникло на пересечении двух потоков исторического развития.

Один — это русско-самодержавный, второй — мировой капиталистический. И только с учётом обоих этих потоков и их взаимодействия можно понять, что такое советский коммунизм. У нас же, как правило, Советским Союзом занимаются специалисты по советской истории. Те же, кто занимается капиталистической системой, Советский Союз не рассматривают. Они занимаются в основном Западом.

Однако коммунизм как феномен, как социальноэкономическая система, мог появиться только в капиталистической системе. Ведь коммунистические идеи существовали со времён киников. Но коммунизм как социальная система возник именно как антикапитализм, то есть капитализм со знаком минус.

В этом отношении можно сказать, что капитализм — это особая система. Она может существовать со знаком плюс и со знаком минус. Более того, период её существования со знаком минус — это период её здоровья. В этом отношении анализ советского общества невозможен вне анализа логики развития капиталистической системы.

Я сейчас сказал о политико-экономической составляющей, но есть чисто политическая. Дело в том, что большевики реализовали левый якобинский проект Модерна, но реализован этот проект был именно на русско-европейской почве, а не на западноевропейской. Это лишний раз говорит, что мы должны говорить об обществе, которое возникло на стыке двух исторических потоков.

А. Фефелов: — Но мы имеем 90 лет этого феномена. Из чего возник СССР? Из какой пены морской вышло…

А.И. Фурсов: — «Когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда…». Дело в том, что любая система, чтобы состояться, должна решить, снять противоречия предшественницы. Советское общество решило те противоречия, которые самодержавная система не могла решить. Этих базовых противоречий было три.

Первое противоречие заключалось в следующем. С середины XVI века шёл процесс освобождения или, если угодно, очищения власти от собственности.

Каждая господствующая группа (которая, кстати, создавалась и уничтожалась властью) каждой новой структуры русской истории — Московское самодержавие, Петербургская империя, пореформенная Россия — была многочисленнее предыдущей, то есть власть как бы разбухала. А вот собственности в руках представителей этой группы было меньше. У дворян её было меньше, чем у боярства, пореформенные чиновники вообще сидели на зарплате. Практически это был салариат.

С другой стороны, во второй половине XIX века в России появляется «ублюдочный капитализм», и появляются такие сгустки собственности, которые противоречат процессу очищения от собственности. Противоречие власти и собственности здесь заключалось в том, что либо новая собственность разъест эту власть, либо власть очистится от собственности. Так должно было произойти по логике системы, и если элита-импотент не могла этого сделать, то сделать должна была контрэлита в союзе с частью народа.

Второе противоречие заключалось в следующем. В России, аграрной стране, земледелие всегда давало очень невеликий по объёму совокупный общественный продукт, и при нормальном существовании всегда был баланс между тем, что элита отчуждала у населения, и что оставалось последнему. Элита жила по тем потребностям, которые вытекали из характерной для данного общества системы работ, как сказал бы Маркс. Но в середине XIX века (по мере интеграции России в мировую капиталистическую систему, начиная с XVIII века) произошёл скачок — значительная часть российских верхов начала жить по таким потребностям, которые русская система работ удовлетворить не могла.

Иными словами, чтобы удовлетворить их потребности, нужно было отнимать (выражаясь марксистским языком) у населения не только прибавочный продукт, но и частьнеобходимого продукта.

В данном отношении XIX век был катастрофическим народов России. Об этом очень хорошо написал наш блестящий публицист Меньшиков в своей работе, посвящённой XIX веку. Он очень чётко зафиксировал тот факт, что XIX век — век хозяйственного расстройства России. Это необходимо прочесть всем, кто полагает, что Россия пришла к рубежу XIX–XX веков в хорошем хозяйственном состоянии. И, мол, какие мерзавцы-большевики, что всё это испортили. Ухудшение ситуации была связано с тем, что российская элита подключилась к мировой буржуазной системе потребления. Поэтому новая система, идущая на смену самодержавной, должна была устранить указанные противоречия. Она должна была поставить под контроль потребление элит, причём не так, как это было до интеграции России в капиталистическую систему, а ещё жёстче.

И, наконец, третье противоречие — это противоречие между великодержавным статусом России и её сырьевой специализацией: либо сырьевая специализация, либо великодержавный статус.

И все эти три противоречия разрешились во время Первой мировой войны и революции. Россия распалась, пришли к власти большевики, затем ввели НЭП, и, казалось, что эти противоречия разрешились в пользу собственников, как это ни парадоксально. Хотя большевики были у власти, но они-то и реализовали НЭП сразу после революции, и казалось, что именно по этому пути пойдёт развитие России. Но вышло по-другому.

При этом, однако, трагизм русской ситуации на рубеже XIX–XX веков заключался в том, что в России не было субъекта, который мог разрешить противоречия в пользу России, чтобы она осталась великой державой, чтобы были разрешены социально-экономические проблемы. Крах реформы Столыпина показал это со стеклянной ясностью. В той ситуации, когда в стране не находится субъекта перемен, он приходит извне.

А. Фефелов: — Политический субъект?

А.И. Фурсов: — Политико-экономический субъект. Мы говорили о тех противоречиях, которые должны были быть сняты в России. Интересен и другой вопрос: какие задачи ставила мировая капиталистическая верхушка на рубеже XIX–XX веков вообще и относительно России в частности?

Первая задача, стоявшая перед хозяевами мировой капиталистической системы в начале XX века, — взятие под контроль оставшихся мировых ресурсов: Африки и России.

Вторая задача — устранение возможных конкурентов ядра капиталистической системы (Великобритании и США) — Германии и России. Нужно было не допустить их роста, нужно было не допустить их союза, и нужно было стравить их так, чтобы они уничтожили друг друга.

Третья задача — взятие под контроль американских финансовых ресурсов. Это было сделано в 1913 году с помощью Федеральной Резервной Системы. Задача для Европы — создание единой Европы. Ялмар Шахт писал европейским банкирам, агитируя за Гитлера, что тот сломает национальные государства и создаст Венецию размером с Европу.

И, наконец, последнее — это развязать войну как лучшее средство решения всех этих задач. Но прежде всего нужно было присвоить русские ресурсы. Для этого в России нужна была революция.

Однако очень мощный наднациональный финансовополитический субъект не мог действовать в России, не имея там своего мини-субъекта-союзника. Этим союзником были русские либеральные и революционные партии, которые играли свою игру и полагали, что они обманут «буржуинов». В конечном счёте им это удалось, но они обманули не тех, кто начинал игру. Да и обманули не те, кто начинал. Посредником между мировым буржуинством и антисистемными силами в России выступало мировое левое движение, левые глобалисты.

Против России выступал субъект о трёх головах: финансовый капитал (верхушка мирового капиталистического класса), левые глобалисты и российские революционеры. Вот этот трёхглавый субъект очень успешно и «завалил» Россию. Казалось, что дальше России уготована судьба либо «хвороста» для мировой революции, либо сырьевого придатка для Запада. Однако вышло по-другому. Первая мировая война, развязанная Западом для решения целого ряда проблем, пошла по-другому, не как ожидалось. Так часто бывает в истории, отличающейся, по словам Гегеля, коварством. После войны возник комплекс острых противоречий: между британцами и американцами; между всеми англосаксами и немцами; между Ротшильдами и Рокфеллерами и т. д.

В этой ситуации «мирового раздрая» большая система под названием «Россия» оказалась способна переломить ход игры большой системы под названием «капиталистический мир». Сделано это было командой Сталина, которая выражала национальные и неоимперские интересы России. Команда Сталина похоронила проект «Мировая революция» и начала строить социализм в одной отдельно взятой стране.

Причём обратим внимание: первая фаза русской революции, интернационал-социалистическая, выполнила черновую работу. Она создала площадку для строительства новой России, расчистила место для нового субъекта и во многом создала его — вопреки замыслам западного Планировщика. Естественно, те, кто создавал эту площадку, ни о какой новой России не думали. Но это и есть то, о чём Маркс говорил: «Крот истории роет медленно». Вот крот истории и вырыл, так что те, кто создали площадку, не смогли ею воспользоваться. Сталин не дал. Этого они и их «пятая колонна» в России никогда не простят.

А. Фефелов: — Итак, Сталин поломал планы глобалистов и эта большая система под названием «Россия» переломила глобалистскую экспансию. Собственно, здесь стал выстраиваться свой мир, своя «Красная империя», уникальная по своим параметрам.

А.И. Фурсов: — Да, она стала выстраиваться с конца 20-х годов. Сначала был ликвидирован НЭП. Умные люди, кстати, почувствовали, что НЭП будет ликвидирован довольно рано. Например, писатель Ю. Олеша в романе «Зависть» хорошо показал, что НЭП будет сворачиваться. НЭП был ликвидирован, собственно, так, как и обещал Ленин. Ленин ведь в своё время сказал: мы, т. е. власть, ещё вернёмся к террору, в том числе к террору экономическому, и НЭП — это не кампания на одну хлебозаготовку, а «проект» на несколько лет. Так оно и вышло.

А. Фефелов: — Замечательно Сталин процитировал Ленина: «Великий Ленин сказал: «НЭП — это всерьёз и надолго», но ведь не навсегда же».

А.И. Фурсов: — Не навсегда. Nihil dat fortuna mancipio — Судьба ничего не даёт навечно. Ленин имел в виду именно 7–9 лет. Поэтому когда наши «перестройщики» начали говорить, что у Ленина был «ленинский план построения социализма» — это были абсолютный бред и жульничество. У Ленина вообще были другие планы, и для него проблема НЭПа не была стратегическим решением вопроса строительства социализма — это был тактический ход по сохранению власти, потому что дальше отступать было некуда.

А вот бухаринский план предполагал превращение России в сырьевой придаток Запада. Поэтому в конце 1980-х годов у нас так Бухарина и полюбили. Тем, кто собирался превращать Россию в сырьевой придаток, бухаринские планы очень нравились.

Ликвидирован НЭП. В 30-е годы начинает отстраиваться «Красная империя». Посмотрим, как были разрешены перечисленные выше три базовые противоречия, о которые сломалась царская Россия.

Главная проблема: как в современном капиталистическом мире может существовать такая система, господствующая группа которой полностью освободилась от собственности на вещественные факторы производства? Ведь капиталистический мир основан на частной собственности и капитале, который является самовозрастающей стоимостью. Такая система может существовать только как системный антикапитализм — то есть капитализм со знаком минус.

Поразительная вещь: русская власть, очищенная от собственности, использовала капиталистические механизмы, чтобы реализовать себя как антисистемный капитализм. С другой стороны, левый якобинский проект Модерна смог реализоваться только на русской почве, где уже была готова для этого власть, способная очиститься от собственности. Но эту русскую власть подготовили четыре века русской истории.

Вот эта диалектика взаимодействия русской истории и истории Запада, капитализма и породила советский коммунизм. Коммунизм — это порождение не только русской истории. У коммунизма два «отца», или можно говорить о двух «матерях», как угодно, — это западный капитализм и русское самодержавие. Но возник он на отрицании и того и другого — это двойное отрицание. Поэтому о коммунизм как о теоретическую проблему истории обломали зубы множество маститых теоретиков. Здесь нужна теория более высокого уровня, чем для анализа только России или только капитализма.

Следующее противоречие: номенклатура — господствующая группа без собственности. А следовательно, ранжироваться она должна по объёму власти отдельного представителя и положенного ему по рангу объёма и уровня потребления. Номенклатура — это господствующая группа, чьё потребление носит иерархически-ранжированный характер. Секретарь райкома может себе позволить тото, то-то и то-то. И только если он передвигается выше, то сможет позволить себе чуть-чуть больше. И очень жёсткий контроль над потреблением элиты, который со временем, естественно, размывался. А с ним размывалась и система.

Наконец, последнее противоречие между великодержавным статусом и сырьевой специализацией: Советский Союз к 37-му году, в том числе с помощью Рокфеллеров, стремившихся к прибыли, добился ситуации военнопромышленной автаркии по отношению к капиталистическому миру.

Да-да, именно Рокфеллеры профинансировали нам за бакинскую и грозненскую нефть наши пятилетки. А куда им было деваться, если директор Центробанка Великобритании Монтегю Норман закрыл от внешнего мира (прежде всего от Америки) Британскую империю, т. е. 25 % мирового рынка? Естественно, Рокфеллеры не от хорошей жизни профинансировали наши пятилетки и тем самым, кстати, усилили свою позицию по отношению к Ротшильдам.

Без жёсткого контроля над правящим слоем (вплоть до потребления), без ликвидации «пятой колонны», без создания ВПК невозможно было бы выиграть Великую Отечественную войну. Собственно, все так называемые «репрессии 30-х годов» нужно рассматривать под углом установления контроля прежде всего над элитой. Да, в тюрьмы шла не только элита, но есть поговорка: «Когда паны дерутся — у холопов чубы трещат». Увы, жизнь так устроена. Было бы странно, если было бы по-другому. Но по-другому не бывает нигде.

А. Фефелов: — Надо сказать, что именно дети этой элиты, собственно говоря, и создали миф о самом страшном 37-м годе.

А.И. Фурсов: — Да. Это Антонов-Овсеенко, Пятницкий и другие. И по-человечески это понятно, потому что уничтожили их родителей.

Только нужно помнить, что их родители были, как правило, левые глобалисты, которые обвиняли Сталина в отходе от идеалов мировой революции. Но Сталину и большой системе «Россия» не нужна была мировая революция, им нужна была Красная империя. Сталин играл в другие игры. С точки зрения политических идеалов тех людей, которых он отправлял на цугундер, понятно: Сталин кровавый тиран. Но нужны ли были эти люди России? Все эти коминтерновцы, которые приехали из других стран. Им на Россию было наплевать, им нужна была мировая революция.

Я понимаю, что это светлый идеал, но пусть этот светлый идеал реализуется не за русский счёт.

А. Фефелов: — Но, тем не менее, Советский Союз прошёл ряд трансформаций, в том числе и после смерти Сталина.

А.И. Фурсов: — Безусловно. Вот смотрите.

В 30-е годы Советский Союз благодаря системе, которая сняла противоречия самодержавия, и за счёт этой мощной энергии отрицания и капитализма и самодержавия отстроил ВПК, в первой половине 40-х годов сломал хребет Гитлеру, и за 10 лет СССР восстановился и превратился в сверхдержаву с атомным оружием.

О середине 50-х годов можно сказать словами из «Сказки о Мальчише-Кибальчише»: «Всё хорошо, да что-то нехорошо». Советский Союз поднялся в середине 50-х годов в качестве сверхдержавы, и именно в середине 50-х годов начал тикать тот механизм, который привёл Советский Союз к разрушению. Разрушение Советского Союза не было необходимым, но оно, безусловно, было закономерным.

Здесь не место подробно говорить о базовых противоречиях советского общества. Я когда-то описал их в опубликованной ещё в 1991 году работе «Кратократия: социальная природа советского общества». Сейчас просто отмечу, что было несколько базовых противоречий советского общества, как у любого общества.

Любое общество движимо противоречиями, и эти противоречия на рубеже 60-70-х годов обострились, то есть Советский Союз вошёл в зону структурного кризиса. Но здесь мы опять должны обратить внимание на то, что происходило в капиталистической системе. Выше я говорил об интересах «мировой верхушки» в начале XX века, этого наднационального субъекта, а он никуда не делся, более того, в послевоенный период он укрепился.

Во второй половине 40-х годов, сразу в послевоенный период, в мировой капиталистической системе оформилась новая хищная молодая фракция капиталистического класса — корпоратократия. И если государственномонополистический капитализм был готов сосуществовать с Советским Союзом, с системным антикапиталиэмом, то корпоратократия в силу своей глобальной ориентации не собиралась это делать. Она стремилась к экспансии без границ. А как бы навстречу этой экспансии шло стремление советской номенклатуры интегрироваться в мировую систему.

1956-й год — официально провозглашённая доктрина о возможности мирного сосуществования государств с различной социально-экономической системой. Первым 10 марта 1953 года на Пленуме ЦК КПСС об этом сказал Г. Маленков. Его раскритиковал Хрущев, а через три года сам призвал к тому же. Вот это стремление интегрироваться в мировую систему, помноженное на нашу торговлю нефтью по бросовым ценам и несколько других факторов, привели к тому, что на рубеже 60-70-х годов в СССР сформировался советский сегмент корпоратократии. Это часть номенклатуры, часть КГБ и часть «теневой экономики».

Когда мы говорим, что Советский Союз разрушило предательство Горбачёва и «пятой колонны», то, с эмоциональной точки зрения, это верно. Но мы должны отвечать на этот вопрос с точки зрения политэкономии капитализма. А политэкономия капитализма говорит нам, что Советский Союз разрушил союз советских и западных корпоратократов. Эти люди уже в середине 70-х годов чётко знали, что они будут делать. Они отбирали лидеров у нас, здесь.

Недавно мне попалось в руки издание фонда А.Н. Яковлева. В коричневом томе, который называется «Избранные интервью Александра Николаевича Яковлева», «прораб перестройки» откровенно говорит, что он всегда ненавидел советскую систему, и называет середину 70-х годов как то время, когда у него и ряда других лиц созрела идея «демонтажа системы» с помощью дисциплины «тоталитарной партии». Именно тогда местные и зарубежные демонтажники начали отбор гнилых, замаранных, закомпромаченных людишек, формируя «спецназ» уничтожения СССР. Тех, кто помладше, проводили через созданный в Вене «Международный институт прикладных системных исследований».

Задачей этой команды было превращение структурных противоречий, структурного кризиса советской системы в системный. Когда в системе назревает структурный кризис, и она начинает болезненный переход в другое структурное состояние, её легко обрушить. Но для этого нужен удар одновременно изнутри и извне. Это и произошло с СССР на рубеже 1980-1990-х годов.

Что произошло во время и посредством горбачёвщины? По сути, была открыта страна, открыта система. Как известно из теории систем, чем больше любая система открывается вовне, тем больше она становится уязвимой, и в ней возникают хаотические колебательные явления. Вот эти хаотические колебательные явления и были использованы и усилены теми, кто в середине 1970-х годов решил рушить Советский Союз.

Я не думаю, что вся номенклатура, весь КГБ, все «теневики», которые функционально вошли в состав корпоратократии, хотели разрушить Советский Союз. Кто-то хотел просто поменять местами, например, спецслужбы и КПСС. Но в 1988-м, самое позднее — в 1989-м году произошло то, что называется «оперативным перехватом управления». Те люди, которые думали сыграть свою игру и сесть за один стол с Западом, просчитались и проиграли.

Думаю, именно тогда эти люди стали вывозить капитал из страны. Именно тогда стало уходить из страны «золото партии». Именно тогда начала функционировать система, которую иногда в художественной литературе называют «Система Союз». То, что стало уходить, нас в контексте данного разговора не интересует. Важно, что мировая корпоратократия и её советский сегмент нашли всех этих людишек — Горбачёвых, Яковлевых, ельциных и т. п., а те структурный кризис превратили в системный.

В этом один из уроков СССР. Кстати, он похож на урок самодержавной России, когда структурный кризис также был превращён в системный. Самодержавная Россия экономически шла вверх, Советский Союз тоже экономически шёл вверх (управленчески-организационно — вниз, но это отдельный вопрос). Тэтчер в 91-м году в речи в Институте нефти (Хьюстон, США) признала это. Она сказала, что главная угроза Советского Союза в 80-е годы — не военная, у них был военный ответ; главная угроза была экономическая. Потому что Запад в 80-е годы переживал очень острый момент, а крушение Советского Союза, затем ограбление России и вообще всего постсоветского лагеря этот кризис отсрочили.

СССР нетуже 20 лет. Й вот сейчас судьба опять стучится в дверь капитализма. Кто-то говорит о второй волне мирового кризиса. Я согласен с теми экономистами, которые считают, что нет никакой второй волны — первая не заканчивалась, просто идет латентный кризис. Крушение Советского Союза в 91-м году отсрочило этот кризис. Но, как правило, отсроченные кризисы бывают значительно сильнее, чем то, что могло бы произойти до отсрочки.

Для нас кризис должен стать шансом. Кризис — это время системно-исторического и цивилизационного реванша, но для реванша — я повторяю это постояннонужны воля и разум. Воля, чтобы порвать противника и нанести удар как следует, и разум, чтобы знать, кого рвать и куда бить. А затем начать строительство новой версии большой системы «Россия» — строительство, отталкивающееся от мировых процессов, использующее их энергию в наших целях. Без борьбы нет побед!

Письмо-отклик на статью Антона Гукало

«Привычка быть первыми»

из выпуска СР № 5,2012

Спасибо СССР

Спасибо СССР за красный флаг над Берлином.

За Советскую Армию, за уверенность в том, что никто никогда не нападёт на мою страну.

За улыбку Юрия Гагарина.

За то, что не было безработных, нищих и миллионеров.

За то, что моя милиция действительно берегла меня.

За то, что хранили великую русскую культуру и культуру других народов Союза от пошлости и законов рынка.

За непобедимый «Динамо» и его «Кубок Кубков».

За науку, за обсерватории, за синхрофазотроны.

За горы Кавказа, на которых можно было отдыхать и кататься на лыжах, не боясь получить пулю от фанатика.

За журнал «Астрономический календарь школьника» за 5 копеек.

За экологически чистые продукты и газировку с сиропом за 3 копейки.

За медицину и образование, которые действительно были бесплатными и профессиональными.

За гордость необъятностью Великой страны, в которой родился и живёшь.

Когда квитанция о квартплате представляла собой, по сути, фантик.

Спасибо СССР за те времена, когда дети без сопровождения родителей ходили в школу.

Когда гордо повязывая галстук, выходили на линейку пионерских лагерях.

Когда честные «дяди Степы»-милиционеры помогали старикам и детям перейти дорогу.

Когда мы мечтали стать лётчиками, космонавтами, учёными и путешественниками.

Когда всем городом пили газировку из автомата из одного стакана и не боялись заразиться.

Когда скорая помощь предоставлялась бесплатно всем без предъявления страхового полиса.

За бесплатный радиокружок.

Когда летали на самолётах в санатории Крыма по путёвкам, оплаченным профсоюзами, и не боялись, что самолёт могут захватить террористы или он просто разобъётся по причине его изношенности.

Когда все были дружными, добрыми и уверенными в завтрашнем дне.