9

9

В этот час и Юмурджак бродил по лагерю среди палаток, в которых помещались больные.

— Где тот раб, который хотел нынче отправить в рай нашего всемилостивейшего падишаха? — спросил он стражника.

Тот указал на белую четырехугольную палатку.

Перед палаткой вокруг воткнутого в землю смоляного факела сидели на корточках пять стариков в белых чалмах и черных кафтанах. Это были придворные лекари султана. У всех пятерых были серьезные, почти скорбные лица.

Юмурджак остановился перед стражем, охранявшим палатку.

— Могу я поговорить с пленником?

— А ты лекарей спроси, — почтительно ответил стражник.

Юмурджак поклонился лекарям. Те кивнули ему в ответ.

— Эфенди, если вы разрешите мне побеседовать с больным, то сослужите добрую службу падишаху.

Один из лекарей передернул плечами и повел рукой. Это могло означать и «нельзя» и «зайди в палатку».

Юмурджак предпочел второе толкование.

Полог палатки был откинут. Внутри горел висячий светильник. Священник лежал на постели с полуоткрытыми глазами.

— Гяур, — окликнул его турок, подойдя к постели, — ты узнаешь меня?

Голос его дрожал.

Отец Габор не ответил. Он все так же неподвижно лежал на спине. Светильник едва освещал его лицо.

— Я — Юмурджак, которого когда-то тебе поручили повесить, а ты ценою талисмана освободил меня.

Священник не отвечал. Даже ресницы его не дрогнули.

— А теперь ты раб, — продолжал турок, — и тебе наверняка отрубят голову.

Священник молчал.

— Я пришел за талисманом, — вкрадчиво продолжал турок. — Для тебя он ничто, а у меня вся сила в нем. С тех пор как я лишился талисмана, меня преследуют неудачи. Стоял у меня дом на берегу Босфора — чудесный маленький дворец, я купил его, чтобы на старости лет было где приютиться. Дом мой сгорел дотла. А сокровища, которые хранились в нем, растащили. Месяца три назад меня ранили в бою. Взгляни на мою левую руку, — она, быть может, навек искалечена. — И он показал на длинный красный шрам.

Священник лежал неподвижно, безмолвный, как окружавшая его тьма.

— Гяур, — продолжал турок, чуть не плача, — ты ведь добрый человек. Я часто вспоминал тебя и всегда приходил к выводу, что доброта твоего сердца беспримерна. Верни мне мой талисман!

Священник не отвечал. В тишине слышно было, как зашипел светильник, — должно быть, муха влетела в пламя.

— Я сделаю все, что ты захочешь, — продолжал турок немного погодя. — Попытаюсь даже спасти тебя от рук палачей. Мой отец — могучий паша. Старший мой брат — Арслан-бей. Покуда человек жив, в нем жива и надежда. Только скажи: где мой талисман?

Священник молчал.

— Где талисман? — Турок заскрежетал зубами и схватил священника за плечи. — Где талисман?

Голова отца Габора поникла. Юмурджак поднял его одним рывком и посадил.

Подбородок мертвеца отвалился. Остекленевшие глаза уставились на турка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.