7.8. За левым флангом Действия войск 11-й армии Выход корпуса Манштейна к Укмерге Обозначение двинского направления Начало развертывания 27-й армии

7.8. За левым флангом

Действия войск 11-й армии

Выход корпуса Манштейна к Укмерге

Обозначение двинского направления

Начало развертывания 27-й армии

Все более реальной становилась угроза и на правом фланге Западного фронта, но 13-я армия, состоявшая фактически только из управления, не имела пока реальных шансов повлиять на обстановку, которая ухудшалась с каждым часом. В полосе 11-й армии СЗФ противник форсировал реки Неман и Вилия, взял города Каунас и Вильнюс. На рассвете 24 июня по приказу командования 179-я территориальная стрелковая дивизия начала отход на восток, не вступая в соприкосновение с немцами[385]. К 18 часам 24 июня колонны подразделений 179-й дивизии, 615-го корпусного артполка и управления 29-го корпуса находились на расстоянии от 5 до 40 км к востоку от Вильнюса. Около 18 часов 618-й легкий артполк также снялся с позиции и начал отход по маршруту Пабраде — Новые Свенцяны — Поставы — Глубокое — Полоцк — Невель.

Восточнее Каунаса командование 11-й армии развернуло сборные пункты, на которых старалось задерживать неорганизованно отходящие остаточные группы и отдельных красноармейцев. Среди задержанных было немало военнослужащих из состава 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, наносившей контрудар против частей 4-й танковой группы ГА «Север», оставшейся без горючего и боеприпасов и разгромленной в районе г. Скаудвиле. Бывший рядовой саперной роты 3-го танкового полка И. А. Кулагин вспоминал: «Дивизия была разбита, и группами по 5–10 человек мы разбрелись по лесам. Говорили, что комдив генерал Солянкин застрелился при прорыве из окружения, чтобы не сдаваться в плен, а нашего комполка подполковника Рагочего убило в танке прямым попаданием бронебойного снаряда. В лесах старшие офицеры развешивали на деревьях плакаты: где находится сборный пункт и как его найти. Нас собралось человек 500 из разных родов войск. Командование сводным отрядом взял на себя незнакомый майор»[386].

126-я дивизия генерала М. А. Кузнецова продолжала обороняться на фронте Дембово, Езнас. Командующий армией принял решение к исходу дня отвести дивизию на рубеж Шокле, Килганы; на этом рубеже обеспечить отход 84-й МД; после ее отхода продолжить отвод частей на правый берег р. Вилия по получении специального разрешения. По оценке командующего 11-й армией к исходу дня 126-я СД являлась боеспособной. После взятия Вильно 39-й МК группы Гота повернул на юг, на Молодечно и Минск. Моторизованный корпус Манштейна продолжал развивать наступление в стык 11-й и 8-й армий и вышел к Укмерге, осуществив глубокий охват 11-й армии с правого фланга.

Генерал-майор В. С. Антонов (на 22 июня 1941 г. — майор, начальник штаба и и.о. командира 1-го отдельного МСП НКВД) писал, что особенно ему запомнился бой под Укмерге 24 июня. Полк занял рубеж обороны на высотах (ландшафт в районе Укмерге отличается сильной неровностью, самая высокая отметка — 159 м). Утром мотоциклисты, а потом пехота с танками, двинулись по шоссе Укмерге — Двинск, и были встречены огнем. Бой шел весь день, было подбито до 20 танков противника. Особенно успешно действовали 2-й батальон и полковая артбатарея, лично вел огонь по танкам ее командир С. Галдин[387]. Получив организованный отпор, немцы прекратили атаки и обошли боевые порядки полка, благо ни левого, ни правого соседа у мотострелков НКВД не было. К исходу дня авангард 56-го корпуса вышел к г. Утенай на шоссе Каунас — Двинск — до Западной Двины оставалось пройти 75 км. Возникла угроза захвата противником Двинска. Манштейн писал, что обе входившие в его корпус дивизии «в упорных боях частично разбили бросаемые в бой вражеские резервы», причем на местах столкновений осталось до 70 единиц советской бронетехники и много артиллерии. Никаких подтверждений этому в отечественных источниках найти не удалось, но уж точно рота танков 1-го полка НКВД никак не могла состоять из 70 машин. Нет сомнений, что немцам противостояли подразделения из состава 2-й или 5-й дивизий 3-го мехкорпуса.

Командование Северо-Западного фронта имело во 2-м эшелоне 27-ю армию (командующий — генерал-майор Н. Э. Берзарин), находившуюся в стадии формирования и не обладавшую реальным боевым потенциалом, способным остановить неприятеля на речном рубеже. Входившие в ее состав 22-й и 24-й стрелковые корпуса были территориальными, как и 29-й литовский, следовательно, полагаться на них было по меньшей мере рискованно. 22-й СК (командир — генерал-майор А. С. Ксенофонтов) был эстонским, 24-й СК (командир — генерал-майор К. М. Качанов) — латышским. В направлениях на Двинск и южнее — на Поставы, Полоцк и Витебск — нескончаемым потоком двигались неорганизованные колонны из остаточных групп, отдельных военнослужащих и даже подразделений разгромленных в предыдущих боях войск, тыловых частей и строителей пограничных укреплений. Возможно, кого-то удавалось останавливать на сборных пунктах, но реальной боевой силы они все равно не представляли. Бывший сержант И. И. Подварков из 9-й бригады ПТО РГК вспоминал: «После форсирования реки наша бригада, потеряв в боях и бомбежках значительную часть своего личного состава, продолжала отход на восток. Шли смешанной колонной вместе с другими частями. На одном из перекрестков колонну остановил майор с группой автоматчиков. Он регулировал движение, направляя технику в сторону Двинска, а пехоту — в Белоруссию, на Поставы. Чье распоряжение он выполнял? Кто он такой? Свой или диверсант в офицерской форме? Все эти вопросы роились в голове. Но сзади на нас напирали. На нас подействовал и авторитет майорского звания, и грозный вид бравого майора, не стеснявшегося в выражениях. Только позднее, когда мы остановились на отдых, многие дали выход своим подозрениям: где же наша техника, где же наши пушки? Через день ранним утром мы вошли в Поставы. Улицы городка были забиты транспортом, воинскими подразделениями. Впервые за несколько дней довелось подкрепиться горячей пищей, привести себя в порядок»[388].

Положение на двинском направлении можно было охарактеризовать как внушающее серьезные опасения, если не больше. Однако северо-восточнее Двинска, в районах Идрицы и Опочки Псковской области, располагались части формирующегося 21-го механизированного корпуса Московского ВО (командир — Герой Советского Союза генерал-майор Д. Д. Лелюшенко): 42-я и 46-я танковые и 185-я моторизованная дивизии. В дивизиях имелось всего лишь 98 боевых машин, что не позволяло надеяться на серьезные достижения. И все же это была единственная реальная сила, способная хотя бы замедлить продвижение Манштейна. 23 июня в качестве некоторой замены недостающей матчасти было получено более ста артиллерийских орудий калибров 45 и 76 мм, 24 июня из Академии механизации и моторизации РККА прибыли 105 БТ-7 и 2 Т -34 с экипажами. За день танковые дивизии корпуса были реорганизованы в боевые группы, способные выполнять поставленные задачи; как ни странно, они весьма близко походили на т. н. «кампфгруппы» танковых дивизий вермахта. В каждой дивизии теперь имелось по два полка; в полк входили танковый батальон (36 танков), 9 командирских машин, мотострелковый батальон и артдивизион. Остальной личный состав корпуса, не имевший техники и вооружения, оставлялся в местах постоянной дислокации. Но никаких приказов о выступлении на фронт корпус 24 июня не получил.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.