Глава двадцать седьмая Великий флотоводец

Глава двадцать седьмая

Великий флотоводец

В ненастный октябрьский день 1922 года, когда на тунисском рейде вот уже как полтора года застыли на якорных стоянках боевые русские корабли, а их экипажи с надеждой всматривались в будущее дальневосточной части России, из русского дальневосточного порта Посьет в море вышла другая эскадра, под командованием контр-адмирала Георгия Карловича Старка. Этому достойному человеку были вверены жизни людей уходящей в историческое небытие России, обрывающей последние связи с Отечеством и невольно рушащих надежды ранних эмигрантов на лучшее будущее.

Ещё в 1918 году адмирал Старк, надев солдатскую форму, прибыл в Казань и вступил рядовым добровольцем в Белую армию. Адмирал Колчак, узнав среди морских стрелков бывшего сослуживца по Минной дивизии, назначил Старка командующим Волжско-Камской белой флотилией. После разгрома армейских частей белых на Волге катера адмирала прикрывали отступавших со стороны реки. Весной 1919 года Старк был вызван Верховным правителем Колчаком в Омск, где один адмирал назначил другого начальником бригады морских стрелков в Красноярске.

Морские стрелки должны были стать надежной силой при защите портов и судов, поскольку среди нижних чинов флота уже началось революционное брожение. Георгий Карлович Старк старательно занялся формированием сухопутной бригады. В марте 1919 года он прибыл на фронт с первым батальоном морских стрелков, принявшим участие в боевых действиях. После падения Омска остатки морских стрелков вошли в состав войск генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля и вместе с ними отступали на восток.

В то время Старка буквально свалил сыпной тиф, и его чуть живого везли на Дальний Восток. Таким образом, адмирал вместе с отступавшими войсками оказался в Харбине. Болезнь Старка впоследствии дала тяжелое осложнение на ноги, и адмирал с трудом передвигался. Оставшись без средств, он стал искать работу в Харбине, что было очень трудно, и единственное, что ему удалось — попасть на строительство «десятником». Это была тяжелая работа, но Георгий Карлович все вынес.

Между тем весной 1921 года события на Дальнем Востоке России стали принимать трагический оборот, белые части откатывались все дальше, к побережью Тихого океана. 26 мая во Владивостоке сформировалось Временное Приамурское правительство во главе с братьями Спиридоном и Николаем Меркуловыми.

Главной своей задачей в военно-морском отношении они считали возрождение Сибирской флотилии, ибо ко времени описываемых событий она перестала существовать. Новая дальневосточная власть нуждалась в надежной морской опоре, и Меркуловы видели ее в возрождении флота, но человека, который смог бы воплотить их мечты в жизнь, найти в Приморском крае было не так-то и просто.

В мае 1921 года адмирал Старк получил из Владивостока телеграмму за подписью главы правительства Спиридона Дионисьевича Меркулова с предложением возглавить Сибирскую флотилию.

Вскоре после того в Харбин приехал представитель Меркуловых, чтобы официально пригласить Старка во Владивосток. Адмирал принял это предложение не без сомнений, ибо хорошо понимал меру ответственности. Как недавний участник Гражданской войны, Старк здраво оценивал ситуацию в России и не имел заблуждений на счет будущего Белого движения.

На его решение вернуться в Россию повлияли скорее обстоятельства романтического свойства — он страшно тосковал по морю, флоту.

17 июня 1921 года адмирал Старк прибыл во Владивосток из Харбина. На следующий день приказом Временного Приамурского правительства он был назначен командующим Сибирской флотилией. В новой должности адмирал принялся за возложенное на него дело воссоздания военно-морских сил. Для поднятия дисциплины и ответственности, как матросов, так и офицеров, Старк прежде всего восстановил отмененные еще Временным правительством на флоте погоны старого образца и обращение в соответствии с уставом Русского императорского флота. Начались работы по подъему затопленных и оснащению поврежденных кораблей, формировались новые команды, офицерские кадры комплектовались людьми дела, сознательно готовыми к возможным лишениям и тяготам военных походов.

Еще в конце января 1920 года некоторые из собранных во Владивостоке кораблей Сибирской флотилии под командованием контр-адмирала Михаила Андреевич Беренса (командующего морскими силами во Владивостоке при Приамурском губернаторе генерал-майоре Сергее Николаевиче Розанове) были объединены в Отряд особого назначения, составленный из крейсера «Орел», посыльного судна «Якут» и ледокола «Байкал».

Отряд этот ушёл в Японию, где части команд с этих кораблей остались на берегу. Ледокол «Байкал» вернулся во Владивосток. Адмирал Беренс, передав командование капитану 1-го ранга черноморскому герою-подводнику Китицыну, уехал в Европу, а затем снова прибыл на Черноморский флот, базировавшийся в Крыму, в распоряжение генерала Врангеля.

Китицын прославился еще и тем, что лично привел посыльное судно «Якут» в Крым, где оно вошло в состав сил Черноморского флота, оставив крейсер «Орел» в югославском Дубровнике, совершив тысячемильный переход от берегов Японии до Черного моря.

Политическая обстановка во Владивостоке в первой половине 1922 года накалялась. В дни «июньского переворота» 1922 года Георгий Карлович Старк, сознавая, что дни правительства Меркуловых сочтены, все же остался верен присяге, лично приняв участие в защите здания, где оно заседало, и направив морских стрелков поддерживать в городе порядок.

4 июня 1922 года указом Приамурского Временного правительства адмирала Старка назначили командующим вооруженными силами.

Через неделю адмирал отказался от должности, требовавшей сочетать еще и командование Сибирской флотилией.

Пришедший на смену правительству Меркуловых земский воевода генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс назначил Старка приказом от 10 августа 1922 года своим помощником по морской части на правах морского министра с оставлением за ним должности командующего Сибирской флотилией.

В сентябре того же года адмирал получил еще и пост начальника тылового района. Теперь он отвечал за порядок на всей территории Приморья, ему подчинялись даже и армейские начальники.

20 октября 1922 года было образовано очередное правительство — Совет уполномоченных организаций автономной Сибири. При нем Старк вновь вернулся к командованию Сибирской флотилией, — по существу единственной способной к бою организованной частью белых военно-морских сил.

Красная армия уже подходила к Владивостоку, и на этом завершалась страница Белой борьбы.

В ночь на 26 октября 1922 года двадцать пять кораблей русского флота сосредоточились в Посьете. Готовились к отплытию и немногочисленные суда русской флотилии на Камчатке. На пути из Охотского моря и нескольких других пунктов Тихоокеанского побережья собралось еще около десятка боевых кораблей. Все они были заполнены находившимися на них войсками и гражданскими беженцами и держали свой путь в японский порт Гензан, находившийся в 360 милях от Посьета.

На кораблях «Байкал», «Свирь», «Батарея», «Диомид», «Илья Муромец», «Парис», «Фарватер», «Страж», «Лейтенант Дыдымов», «Охотск» и «Манчжур» размещались различные воинские части Забайкальской казачьей группы — остатки казачьих дивизионов, бригад и полков генерал-лейтенанта Федора Львовича Глебова, а также и их семьи, Урало-Егерский отряд генерал-майора Дмитрия Антоновича Лебедева с семьями. Там же оказались и 700 воспитанников Хабаровского кадетского корпуса.

Кадеты его старших классов были основной силой в отряде Ивана Павловича Калмыкова — выборного атамана Уссурийского казачьего войска, объявившего войну большевикам в Хабаровске.

Это была не первая эвакуация кадетов. Еще в январе 1920 года часть воспитанников ушла в Китай с отрядом атамана Калмыкова…

В Шанхае, где впоследствии остановился корпус, кадеты прослушали полный курс учебных дисциплин и были выпущены с первым офицерским чином русской армии. На чужбине часть этих бывших кадетов-хабаровцев служили в дальнейшем офицерами в югославской армии.

На катерах «Стрелок», «Ординарец», «Резвый» и «Надежный» и пароходах «Эльдорадо», «Защитник» и «Взрыватель» были вывезены батальон морских стрелков и Морская десантная рота. Кроме того, Омский кадетский корпус, семьи воспитателей и морских офицеров, чины эвакуировавшихся учреждений Морского ведомства и милиция Татарского пролива с семьями, а также Русско-сербский отряд бывших охранников Колчака под командой штабс-капитана Николая Киселева — всего несколько сот человек.

На пароходах «Монгугай», «Чифу», «Пушкарь», «Смельчак», «Воевода» и «Тунгуз» плыло никем не подсчитанное количество беженцев, которым просто некуда было податься и которые совершенно не имели средств для самостоятельного путешествия.

По самым скромным подсчетам, на борту эскадры находилось 8 тысяч русских людей, плывших, по существу, в неизвестность.

Будущее уходивших в плавание кораблей, для всех, было окутано мраком, а пока что началась борьба со стихией. Конечный порт назначения был пока неизвестен. Командующий флотилией адмирал Старк в этих условиях мог лишь в некоторой степени руководствоваться письменными указаниями тогдашнего русского морского агента в Токио адмирала Бориса Павловича Дудорова.

В конце ноября 1922 года эскадра пришвартовалась в порту Фузана, где были пополнены запасы угля, продовольствия и питьевых запасов. 1 декабря 1922 года китайские власти потребовали от адмирала Старка покинуть порт. Выйдя в море, корабли отправились вдоль береговой линии по направлению к Шанхаю.

В декабре 1922 года русское население Шанхая после ухода из устья Янцзы эскадры адмирала Старка резко увеличилось. С устаревших военных судов, не приспособленных для перевозки пассажиров, на берег устремились тысячи беженцев из России, в том числе и военные из числа чинов отряда генерала Глебова и дальневосточных казаков. Количество русских в Шанхае возросло свыше 6 тысяч. В дальнейшем количество русской диаспоры росло за счет переселенцев из Маньчжурии (в основном из Харбина).

В середине 1930-х годов русских и русскоязычных в Шанхае проживало более 20 тысяч человек, и русские были самой большой иностранной колонией на территории Шанхая! Они селились в основном на территории Французской концессии, и одна из ее центральных улиц — Авеню Жоффр (в наши дни она именуется Хуайхай Чжунлу) на местном просторечии именовалась «Русской». Даже сама Французская концессия носила это название, ибо там проживало в четыре раза больше русских, чем французов.

Утром 4 декабря 1922 года, когда дивизионы флотилии находились на расстоянии 150–180 миль от Шанхая, внезапно налетел сильный шквал с норд-оста, превратившийся в шторм силой в 8–9 баллов.

Когда флотилия стянулась на рейде Вузунг в Янцы-Кианге, моряки не досчитались флагманского корабля дивизиона миноносец «Лейтенант Дыдымов». Адмирал Старк вспоминал: «…внезапно налетел сильный шквал от норд-веста, превратившийся в шторм силою восемь-девять баллов».

«Лейтенант Дыдымов» погиб при невыясненных обстоятельствах. «Последний раз его видел „Парис“ на закате солнца 4 декабря. „Лейтенант Дыдымов“ сильно штормовал, поворачивая то по волне, то против, не имея почти никакого хода», — отмечал в своем отчете командующий эскадрой. На миноносце погибли начальник 3-го дивизиона капитан 1-го ранга Алексей Васильевич Соловьев с женой и дочерью, командир старший лейтенант Борис Иванович Семенец, прибывший ранее во Владивосток из месопотамского лагеря Басра, как и старший лейтенант, Георгий Владимирович Недригайлов; с ними на дно пошли 80 человек команды и пассажиров-кадет…

После пережитого шторма остальные корабли постепенно собирались в Шанхае, где китайскими властями было объявлено, что члены экипажа и пассажиры судов эскадры на китайской территории являются персонами нон-грата, а чиновники порта потребовали оставление кораблями эскадры Старка китайских территориальных вод.

Потери эскадры за время похода не ограничились гибелью миноносца «Лейтенант Дыдымов». Еще раньше, тоже в непогоду, утонул катер «Ретвизанчик» и выскочил на песчаный берег катер «Усердный». Пароходы Добровольного флота «Сишан» и «Томск», застигнутые событиями в японских портах после эвакуации Камчатки, не без вмешательства японцев вернулись к красным, во Владивосток.

В январе 1923 года флотилия, изнуренная всевозможными неудачами и лишениями, как и до крайности потрепанная штормами, прибыла в Манилу на Филиппины. Там часть кораблей была продана, часть за негодностью брошена, а большинство личного состава, кто как умел и имел возможность, перебросились в Австралию, Новую Зеландию, Северную и Южную Америку, Китай, Европу.

Выбор порта назначения объяснил в записках сам адмирал Старк: «При выборе другого конечного пункта Манилы, что мне советовал и адмирал Дудоров, я мог надеяться на человеколюбивое отношение американцев к беженцам, к личному составу флотилии и их семьям. Но я должен был учитывать, что… им разрешено будет оставаться в американских водах на любой срок, пока Соединенные Штаты не признают большевиков».

Американские власти, контролировавшие этот район, по прибытии эскадры приказали всем русским кораблям пришвартоваться в порту Манилы, а их команды были списаны на берег и переведены в лагерь, на скорую руку возведенный американцами для приема беженцев. Часть их так и осела на Филиппинах навсегда, другая часть еще долго перебиралась в Австралию и США. Адмирал Старк много сделал для офицеров и матросов при отправке их в США в качестве эмигрантов.

Самого адмирала тоже приглашали в США, но он уехал во Францию. На то были свои причины. Будучи на Филиппинах, он получил известие, что в Петрограде скончалась его жена, а дети вывезены в Финляндию и скорее всего будут переправлены во Францию. Кроме того, в Париже проживала сестра покойной жены, вдова его друга, командующего Балтийским флотом адмирала Развозова, погибшего в 1920 году. Приехав в Париж, не имея средств, адмирал вновь был вынужден искать любую работу. Не найдя ничего подходящего, он решил стать шофером такси. Сын Борис и племянник Александр помогли ему изучить улицы Парижа, затем адмирал Старк сдал необходимые экзамены и двадцать лет проработал водителем такси. Жили Старки скромно. Денег едва хватало на оплату жилья и еду, к тому же он поддерживал семью адмирала Развозова. Иногда даже приходилось закладывать в ломбард ордена.

После Второй мировой войны отставной адмирал Старк был избран председателем Всезарубежного общества русских морских офицеров и вел общественную работу вплоть до своей смерти.

Скончался адмирал 2 марта 1950 года в Париже на 72 году жизни. Он оставил своим детям воспоминания, где описал свою жизнь. Спустя полвека они были опубликованы и в России.

Сын адмирала Борис после смерти отца, в 1952 года, вернулся в СССР, под омофор Московской Патриархии. Он служил в храмах Костромы, Херсона, Рыбинска, Ярославля. Образ протоиерея Бориса Старка был исчерпывающе изображен в книге его современника и многолетнего собеседника протоиерея о. Михаила Ардова «Всё к лучшему».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.