3.  НОВОЕ РЫЦАРСТВО

3. 

НОВОЕ РЫЦАРСТВО

Белый цвет орденского облачения членов ордена Храма указывал на тесную связь тамплиеров с монашеским орденом цистерцианцев (носивших белые рясы), устав которых был заимствован рыцарями Храма (в то время как черное облачение иоаннитов-госпитальеров указывало на их происхождение от носивших черные рясы монахов-бенедиктинцев).

В мирное время тамплиеры носили шапочки из белой льняной материи, завязывавшиеся под подбородком, а поверх них — круглые шапочки-скуфейки красного цвета. Любопытно, что члены противостоявшего ордену Храма (но иногда вступавшего с тамплиерами в соглашение и даже выплачивавшего им дань) мусульманского измаилитского (еретического с точки зрения «правоверного» ислама) братства ассасинов носили белую одежду с красными тюрбанами и кушаками, что вполне соответствовало тамплиерской «цветовой гамме».

В отличие от братьев-рыцарей и братьев-священников (клириков) ордена Храма, услужающие братья (сервиенты или сержанты) носили облачения черного или коричневого цвета.

Красный цвет тамплиерского креста, являвшегося по большому счету символом крестоносца вообще, обязан своим происхождением событию, происшедшему на Клермонском соборе Римско-католической церкви в 1095 г. папа римский Урбан II, получивший, как глава всех западных христиан, послание с просьбой о военной помощи от василевса Восточной Римской империи Алексея Комнина, владениям которого угрожали турки-сельджуки, призвал участников собора выступить в поход для защиты христиан Востока. Выражение «крестовый поход» тогда еще не употреблялось. Как уже говорилось ранее, сами участники этих военных предприятий с целью освобождения Гроба Господня от мусульман называли себя просто пилигримами, то есть паломниками, а свои походы — паломничеством («перегринацио», лат.: peregrinatio), подчеркивая тем самым религиозный аспект предприятия в качестве первостепенного и основного.

В порыве воодушевления папа римский, сорвав с себя багряницу, стал раздирать ее на полоски и раздавать их всем добровольцам, согласившимся выступить на Восток. Они нашивали эти полоски крестообразно на одежду, желая тем самым уподобиться Христу, взять на себя крест и нести его вослед

Спасителю. Разумеется, лоскутков от папского облачения на всех желающих не хватило. Остальным пришлось изготовить себе кресты из другой материи, но, желая уподобиться тем немногим, которые как бы получили паломнический крест и благословение от самого «Викария Иисуса Христа», то есть от «наместника Бога на земле», они также использовали для своих крестов материю красного цвета, в тон папской багрянице. Лишь позднее, по мере постепенного появления у паломников из разных стран Европы зачатков национального самосознания, матерчатые кресты на их одеждах и знаменах стали принимать различную окраску в зависимости от национальной принадлежности.

К XIII в., если верить средневековому хронисту Мэтью (Матфею) Парижскому, среди английских пилигримов утвердился червленый, то есть красный, крест (Крест Святого Георгия); среди французов — серебряный (белый); среди итальянцев — желтый или лазоревый (синий); среди немцев — черный; среди фламандцев — зеленый; среди испанцев — пурпурный; среди шотландцев — косой серебряный Андреевский крест, и т. д., хотя, конечно, были и исключения. Так, например, рыцари ордена Святого Лазаря (в большинстве своем итальянцы), носили на своих черных с белой каймой плащах крест не желтого или лазоревого, а зеленого цвета и т. п.

В то же время красный крест продолжал служить общим символом всех крестоносцев, готовых пролить кровь ради освобождения Земли Воплощения от гнета иноверцев. А тамплиеры служили как бы образцом, или, выражаясь современным языком, «архетипом» этого нового рыцарства. Поэтому их одеяния, щиты и «фаньоны» (флажки-прапорцы) на копьях украшали общие для всех крестоносцев красные кресты. Впрочем, сохранились изображения рыцарей Храма со щитами черно-белой расцветки (наподобие их черно-белого знамени Босеан), а также со щитами, украшенными красным крестом на черно-белом поле (а в некоторых случаях — даже с крестами не красного, а черного цвета, вообще-то утвердившимися в качестве эмблемы другого, Тевтонского, военно-монашеского ордена).

Интересно, что на целом ряде миниатюр, настенных росписей и других изображений, сохранившихся до наших дней, тамплиеры представлены в белых одеяниях, украшенных не красным (как бы им полагалось по орденским Правилам), а черным крестом. Аналогичный черный крест украшает их копейные флажки, щиты и шлемы. Да и такой, казалось бы, знаток Средневековья, как недавно скончавшийся маститый французский писатель Морис Дрюон, автор известной исторической эпопеи о династии Капетингов «Проклятые короли», в своем романе «Железный король» представляет Великого Магистра тамплиеров «брата» Жака де Молэ облаченным в белый плащ с черным крестом.

Девизом ордена Храма служили слова псалма 113: «Non nobis, Domine, non nobis, sed nomini Tuo da gloriam» («Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему славу даждь»), звучащие в русском переводе Псалтыри несколько иначе: «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему да будет хвала». Любопытно, что наш незабвенный государь император Павел Петрович, с огромным уважением относившийся к традициям истинного рыцарства, при восшествии на престол повелел отчеканить новые рубли с тамплиерским девизом (в сокращенной форме: «Не нам, не нам, но Имени Твоему») вместо своего портрета на аверсе.

Кстати, сохранились изображения государственного орла Всероссийской империи первых лет правления Павла Петровича с лапчатым тамплиерским крестом на гербовом щите (вместо образа Святого Георгия Победоносца). Возможно, симпатии русского царя-рыцаря к храмовникам объяснялись влиянием на него воспитателей-масонов (в частности, графа Никиты Ивановича Панина), некоторые из которых принадлежали к тамплиерским градусам (высшим степеням некоторых обрядов франкмасонства). Впоследствии Павел Петрович, вероятно, вышел из-под влияния масонов-тамплиеров, и отдал предпочтение рыцарям другого военно-монашеского ордена, исторически всегда соперничавшего с храмовниками и завладевшего, после упразднения ордена Храма папским указом в 1312 г., немалой частью тамплиерских владений и имущества — ордена Св. Иоанна Иерусалимского (известного ныне также под названием Мальтийского ордена), украсив грудь Государственного Орла Всероссийской империи, вместо лапчатого тамплиерского креста, белым мальтийским крестом с «ласточкиными хвостами» на концах. Впрочем, все это случилось гораздо позже…

Орден Храма был официально узаконен, то есть признан папой римским Гонорием II, только в 1128 г.

В 1128 г. монах духовного Цистерцианского ордена Бернар Клервосский, тогдашний духовный отец западных христиан, суровый мистик и упорный защитник иерархического авторитета, пользовавшийся в свое время на Западе всеобщим почитанием и преклонением и причисленный Римско-католической церковью к лику святых, по настоянию короля Иерусалимского Балдуина сочинил первый проект орденского устава храмовников. Его Правила, подтвержденные собором Римско-католической церкви в Труа, легли в основание дальнейших 72 параграфов тамплиерского устава (статута, или статутов).

Они повторяли положения, которые Гуго де Пайен и его соратники положили в основу своей военно-монашеской общины, и присоединили к ним отдельные параграфы из устава древнего братства иерусалимских «каноников Гроба Господня» (сепулькриеров), а также из устава монашеского ордена цистерцианцев, реформированного тем же Бернаром Клервоским. Новыми были лишь те пункты устава, которые касались военной деятельности ордена Храма. Кроме подробных указаний относительно молитвенных правил, порядка богослужения, соблюдения постов и обхождения с больными и бедными, храмовникам внушалась необходимость почтительного отношения к престарелым и беспрекословного повиновения вышестоящим орденским начальникам.

Всякий рыцарь Храма был обязан избегать каких бы то ни было мирских удовольствий, развлечений и наслаждений, в том числе такой излюбленной забавы западного рыцарства, как турниры и охота (кроме охоты на львов; дозволение храмовникам охоты на львов могло иметь и символическое значение, учитывая столь часто встречающуюся в священных книгах христиан характеристику дьявола как «Князя Мира сего, коий, аки лев рыкающий, ищет, кого бы пожрати», и неустанная борьба с которым не на жизнь, а на смерть рассматривалась в качестве первейшей и главной жизненной задачи всякого христианина, а тем более монаха, каковым являлся всякий храмовник).

Важнейшим нововведением было перенесение основного упора с защиты рыцарями Храма паломников на новую задачу — вооруженную борьбу за веру. По новому уставу, эта вооруженная борьба и являлась главной целью ордена храмовников, для достижения которой он и был основан. Уникальность этой задачи, верность которой каждый рыцарь, вступавший в орден, подтверждал специальной клятвой, явствует из текста тамплиерской присяги:

«Я имярек, рыцарь ордена Храма, обетую Господу моему Иисусу Христу и его викарию имярек, суверенному папе и его преемникам, хранить им неукоснительное послушание и верность; и я клянусь не только словом, но и оружием и всеми моими силами защищать мистерии веры, семь таинств… Я также обетую подчиняться Генеральному (Великому. — В.А.) Магистру ордена и быть ему во всем послушным согласно Уставу, предписанному нам отцом нашим, Святым Бернаром; клянусь во всех случаях, когда это будет необходимо, переплывать моря, отправляясь на битву; оказывать помощь (в войне. — В.А.) против неверных царей и князей; клянусь никогда не бежать от троих врагов, а напротив, в случае, если это будут неверные, сходиться с ними лицом к лицу…»

В бесчисленных боях и сражениях Тамплиерами было проявлено незаурядное мужество. Они активно участвовали в вооруженной борьбе с врагами христианства не только в Азии, но и в Европе. Так, тамплиеры способствовали изгнанию мавров из Испании и Португалии. В Силезии тамплиеры вместе с иоаннитами и тевтонскими рыцарями приняли участие в битве объединенного польско-немецкого войска против монголо-татар при Лигнице (Легнице, Вальштатге) в 1241 г. В битве при Лигнице пало около 50 членов ордена Христа и Храма Соломонова (в том числе 6 братев-рыцарей).

Когда египетский султан Бейбарс, захватив в 1266 г. орденский замок Сафед, предложил пленным тамплиерам жизнь в обмен на переход в ислам, 150 храмовников предпочли смерть вероотступничеству Впечатляет и тот факт, что из 22 Великих Магистров ордена Храма 5 пали на поле брани и еще 5 умерли от ран, полученных в бою. Благодаря постоянному пополнению своих рядов новыми добровольцами из Европы, многочисленным привилегиям и дарениям, тамплиеры, наряду с иоаннитами, стали одной из двух господствующих сил в крестоносных государствах. Благодаря своим богатству, могуществу и независимости от местных магнатов орден Храма вскоре превратился в «государство в государстве», и его проводимая в собственных интересах политика, особенно в последние десятилетия существования крестоносных государств, нередко шла во вред последним.

В ордене Храма могли состоять не только монахи, но и женатые мужчины, однако они не имели права носить орденские отличительные знаки (белый льняной плащ и пояс). Никаких украшений, в том числе на платье и оружии (кроме должностных колец с печатками), не допускалось, равно как и использование родовых гербов. Как истые монахи, члены ордена Храма в мирное время были обязаны оставаться в своих кельях, делить со своими собратьями скромную общую трапезу и довольствоваться жестким ложем (на двоих полагалось одно одеяло), не брить бороду и редко мыться, демонстрируя этим презрение к плоти.

Братьям ордена Храма воспрещались всякие праздные разговоры. Без разрешения начальника они не имели права отлучаться из общежития и не могли ни с кем обмениваться письмами, даже с родителями. Вместо мирских развлечений тамплиер был обязан усердно молиться и ежедневно, со слезами и стенаниями, приносить покаяние Богу. Радостно и безбоязненно должны были рыцари Христовы идти на смерть за святую веру, проявляя постоянную готовность «душу свою положить за други своя».

Новому ордену, в котором жизнь и смерть его членов принадлежали Творцу, были открыты сердца и руки христиан всей Западной Европы. Благочестивые люди видели в тамплиерах ратоборцев во славу Божию, которые, чуждые всякого честолюбия, возвращались из битвы в тишину своих храмов; молящихся монахов, которые, однако, никогда не наслаждались безмолвной тишиной и безмятежностью монастырской жизни; воинов, смело шедших навстречу опасностям и жаждавших самопожертвования. В своем сочинении «О похвале новому рыцарству» (лат.: De laudatio novae militiae), написанном в честь недавно основанного ордена Храма, Бернар Клервосский добился всеобщего признания этого (выражаясь современным языком) ордена нового типа, а именно не чисто духовного, а духовно-рыцарского ордена. Тем самым именно благодаря Бернару произошло слияние двух прежних высоких идеалов Средневековья — монашеского и рыцарского — в единое целое.

То несомненное обстоятельство, что средневековое рыцарство являлось не просто воинской кастой, существовавшей в той или иной мере у всех народов и во все времена, подтверждается тем звучанием и содержанием, которые сохранили даже в нашем сегодняшнем языке слова «рыцарь» или «кавалер». С этими словами неотъемлемо связаны такие понятия, как ЧЕСТЬ, САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ, ЗАЩИТА ВДОВ, СИРОТ И ВООБЩЕ СЛАБЫХ И БЕЗЗАЩИТНЫХ, ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ и другие ДОБРОДЕТЕЛИ — не побоимся этого слова! С другой стороны, оказалось не так уж трудно слить воедино монаха и рыцаря, ибо монах Восточной церкви (а первые монахи и монастыри появились на Востоке, прежде всего в Египте) превратился на христианском Западе в члена монашеского ордена.

Ушедший от «мира и всего, что в мире», инок-аскет (кстати, слово «аскеза», ассоциирующееся у нас с монашеским воздержанием и смирением плоти, в своем исконном, древнегреческом, смысле означало «воинские упражнения», или «военную подготовку»!), живший только молитвой и стремлением к спасению собственной души, превратился на Западе в живущего по четко регламентированному духовному уставу, в соответствии с новым, строгим распорядком, орденского монаха — подчиненного строжайшей дисциплине воина церкви. Его жизнь была настолько схожа с жизнью воина (рыцаря), что легко удалось слить эти два типа воедино. Из этого слияния родилось нечто новое — рыцарь духовно-военного ордена, не относившийся в полной мере ни к рыцарскому, ни к духовно-монашескому миру, а служивший как бы связующим звеном между этими обоими мирами.

Этот новый тип человека и христианина нашел свое наиболее полное и яркое выражение в традициях и действительности ордена Храма. Если дотоле постриг принимали только священники и монахи, то отныне особое духовное посвящение, необходимое для осуществления их особой духовной миссии, стали принимать и рыцари. Если дотоле чтение Часослова было обязанностью только священников и монахов, отныне это стало и обязанностью рыцаря военно-монашеского ордена, даже во время несения военной службы (правда, в форме кратких молитв). Если ранее только монастыри были обязаны постоянно творить дела милосердия, предоставляя нуждающимся кров и пищу, то отныне и замки духовно-рыцарского ордена стали выполнять те же задачи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.