Глава 5 Феодализм

Глава 5

Феодализм

Феодальная система в Англии, как ее преподают в школе, кажется довольно простой и последовательной, результатом навязывания относительно небольшой группой захватчиков [115] системы, уже развившейся за пределами английских берегов и начавшей развиваться лишь после того, как эта система была навязана. Но даже в Англии это явление было исключительно сложным. С момента появления феодальная система стала развиваться исключительно быстро, изменяясь под влиянием обычаев англосаксов и перемены ситуации внутри королевства. Даже в наши дни это сложное явление вызывает споры по многим вопросам. На континенте феодальная система в разных странах серьезно различалась — в зависимости от обстоятельств, в которых осуществлялось ее развитие. В тех районах, которые были изучены, обычаи и феодальное право весьма сильно отличались от страны к стране, и было бы довольно неразумно пытаться рассказать о европейском феодализме в целом, кроме как в самых общих чертах. За пределами Северной Франции и тех стран, которым такой феодализм был насильственно навязан (например, Англия, Сицилия и Южная Италия, Иерусалимское королевство и др.), можно найти множество различий. Почти повсеместно, даже во Франции к югу от Луары, остались свободные земли, не имевшие никакого господина, в остальных же землях количество вассалов и сложность вассальных отношений менялись от места к месту. К примеру, в некоторых частях Южной Франции вассальные отношения устанавливались лишь клятвой верности, обещанием ни в каком виде не наносить вреда господину и его интересам; вопрос о принятии феодальной присяги при этом не ставился. Достаточно было, не прибегая к церемониям, простого пожатия рук, выражения воли стать вассалом и согласия на это господина. В Северной Италии клятва верности господину исчезла в XII столетии, и вассальные отношения устанавливались только клятвой верности вассала феодалу. Особый класс несвободных рыцарей, которые носили название ministeriales, существовал в Германии, Голландии, Бельгии и Люксембурге, но эти рыцари не давали клятвы верности господину, поскольку уже считались собственностью своего господина.

В России, Скандинавии, Кастилии и Леоне можно найти определенные феодальные обычаи, но в этих странах феодальная система никогда не была развитой в полной мере. Даже феодальная терминология была в разных европейских странах разной. К примеру, слово vavassor относилось во Франции к зависимому от сеньора вассалу низкого ранга, иногда служившему с неполным комплектом защитного вооружения; в Северной Италии этим словом обозначался вассал короны, а в Англии это слово могло означать свободного человека, являющегося военнообязанным — но не обязательно вассала. В Северной Италии система управления и организация больших торговых городов и традиции городской жизни, восходящие к римским временам, всегда брали верх над феодализмом, который был институтом, основанным исключительно на земельной собственности и сельских общинах. Богатство городов было много большим, чем богатство феодальных владений. Итальянское дворянство, значительная часть которого занималась торговлей, стремилось жить в городах и иногда имело там укрепленные дома. Примером города с такими домами является имеющий множество башен Сан-Джиминьяно [116]. В Германии тоже развилась довольно своеобразная социальная система, поскольку эта страна сравнительно меньше подвергалась опустошительным набегам норманнов [117], а на троне сменяли друг друга достаточно сильные монархи, способные защитить свое государство и не допустить междоусобиц, в которые погрузилась, например, Франция после распада империи Каролингов [118].

В целом, как мы уже говорили, сутью феодальной системы была служба в обмен на защиту. Даже в столь поздний период, как XIV век, между рыцарями и крестьянами существовал своего рода обмен — охрана за работу, — из которого, собственно, и развился феодализм. В книге «Пирс-землепашец» крестьянин говорит, что будет работать в поте лица своего на рыцаря, который, в свою очередь, будет защищать его и Святую Церковь от злодеев и охранять землю от преступников. Во Франции, колыбели феодализма, можно было добавить к этой фразе «нет земли без господина, нет господина без феодального поместья».

Вся земля рассматривалась как принадлежащая королю, который служит Богу. Высшее дворянство, сеньоры, имели наделы, которые теперь назывались fief, «лен, феодальное поместье», а не benefice, «поместье», в обмен на auxillium и consilium — обязанность служить королю с оговоренным числом рыцарей (этих рыцарей называли servicium debitum) и помогать королю советами во всех случаях, когда это требуется. Земельный собственник, в свою очередь, делил свой лен между более мелкими собственниками, в соответствии с числом рыцарей, которых он должен был предоставить королю для военной службы. Если земельное владение рыцаря было большим, он, в свою очередь, раздавал участки, чтобы получить дополнительное число рыцарей. Сеньор, в свою очередь, должен был защищать своих вассалов, — на континенте это означало участие в войне при угрозе владениям вассала и защита вассала в суде, даже в королевском суде. Сеньор также должен был давать советы вассалу и предоставлять необходимое обеспечение, которое обычно заключалось в том, что вассалу даровался лен. Согласно записям, во Франции имелось много вассалов, у которых был очень маленький лен; от них требовалась военная служба, которая уступала службе рыцаря, причем эти вассалы могли иметь неполный комплект доспехов. В XII столетии еще были вассалы, которые все еще не имели лена, их содержали в поместье господина, но число таких было невелико и постоянно сокращалось. Во Франции при слабых королях центробежные силы были столь велики, что герцоги и графы смогли вынудить множество вассалов короля служить в своих поместьях. К XI веку герцоги Бургундские были способны к возведению замков на аллодах [119] в своей сфере влияния, и аллоды преобразовывались в лены герцога до того, как он получал на это разрешение.

Землю вассал получал «на содержание» [120], как собственность она оставалась во владении сеньора. После смерти вассала земля передавалась наследнику, но, если вассал умирал без наследника или не выполнял своих феодальных обязанностей, лен возвращался сеньору, который мог либо оставить землю у себя, либо передать ее другому вассалу. Сеньор имел право опеки, которая заключалась в праве управления леном и получения прибыли в случае, если наследник или наследница не достигли совершеннолетия, а также права отвергать избранников при женитьбе наследника или наследницы. Он также мог отклонить кандидатуру жениха в случае желания вдовы вассала вновь выйти замуж. Две статьи в Великой хартии вольностей [121] (1215) предусматривают меры против нарушения прав несовершеннолетних владельцев земли, а также меры против принуждения вдовы к браку против ее воли. В Иерусалимском королевстве наследнице большого феодального владения разрешалось выбрать из трех кандидатов на ее руку, отобранных королем. На части территории Франции опека была заменена системой, по которой близкий родственник наследника назначался опекуном, поселялся в доме и занимался леном в период несовершеннолетия истинного собственника. В Германии опекун больших ленов получал большое содержание, которое устанавливалось произвольно, но за опекунство в случае малых ленов плата за службу часто составляла коня и доспехи, которые выдавались только на время жизни, — это было отражением практики возвращения подарков господина в эпоху военных отрядов ранних времен. К концу XII столетия во Франции содержание было установлено как доход с лена в течение одного года. В Англии Великая хартия вольностей устанавливала содержание графу в 100 фунтов стерлингов, а рыцарю — в 100 шиллингов.

Поначалу господин имел право получать с вассала услуги в то время и в том объеме, в котором захочет, но постепенно эти права были сокращены до трех традиционных «обязанностей»: господин мог потребовать от вассала, чтобы его старший сын служил ему рыцарем; господин мог в первый раз выдать старшую дочь вассала по своему выбору; господин мог рассчитывать на плату вассалом выкупа, если попадет в плен во время войны. Но даже эти три обязанности не были приняты повсеместно в Италии и Германии. Аналогичные обязанности, налагавшиеся на несвободных людей, назывались tallage.

Вассалы короля и вассалы на более низких ступенях имели обязанности перед крестьянами на своих землях, заключавшиеся в осуществлении правосудия в местных судах и в защите крестьян от налетчиков, бандитов и прочих врагов — людей и зверей. За это крестьянин работал на собственных землях господина, перевозил его товары и платил налог продуктами питания и произведенными товарами. Право осуществлять правосудие происходило от древнего обычая свободного человека судить своих рабов, а также диктовалось необходимостью поддерживать порядок на землях господина и тем, что вассалы после распада империи Каролингов узурпировали многие права короля. Средневековое правосудие, основанное в основном на штрафах, было весьма выгодно для тех, кто его осуществлял. Для тех же, кого судили, такой суд был лучше, чем полное отсутствие порядка.

Многие звания, такие как герцог, граф (а в Германии порой и епископ), даровались тем, кто имел лен, но наряду с этим существовали и меньшие по важности должности, которые не были связаны с земельной собственностью: к примеру, мэр города, коннетабль замка или чиновник, собирающий налог на тех, кто переправляется через реку или переезжает через мост.

Денежное содержание или рента с земельного надела были средством, при помощи которого должностное лицо могло поддерживать свое существование, в обмен на что было обязано являться на военную службу — не за лен, а за ежегодное фиксированное жалованье. Самым известным примером такого содержания является соглашение с графом Фландрским по содержанию войск англонормандских королей. Подобная разновидность вассальной службы — в обмен на ежегодное жалованье — получила много большее распространение позднее, ее нашли особенно полезной Эдуард III и его союзники бургундцы (на территории современных Голландии, Бельгии, Люксембурга и др.).

Феодализм в Германии

В Германии феодализм установился позже, чем во Франции. Норманны нападали только на районы низовий Рейна, и время этих нападений было относительно коротким. Большую угрозу представляли венгры и славяне, располагавшиеся на восточных границах. Хотя их рейды ускорили развитие вассальных отношений и феодализма еще даже до реформ Генриха Птицелова (919–936), только после междоусобных войн Генриха IV (1056–1106), мятежей крупных феодалов в XII столетии и ослабления королевской власти «борьбой за назначение епископов» [122] власть дворянства значительно усилилась и многие свободные крестьяне попали в крепостную зависимость. В Германии со времен междуплеменных войн сохранилось название военного вождя герцог; власть герцогов, вместе с властью отцов церкви, не позволяла стране погрузиться в окончательный хаос даже при таких слабых королях, как Людвиг Дитятя (899–911) и Конрад I (911–918). Хотя Карл Великий сильно ущемил институт герцогов и заменил их своими собственными представителями-франками, ко времени Генриха Птицелова они снова начинают набирать власть в районах своего происхождения — Франконии, Швабии, Баварии и Саксонии. Племенное происхождение великих герцогств не позволяло феодализму принять столь жесткие организационные формы, как, к примеру, во Франции. Герцоги признавали, что должны служить королю, но считали, что их земля не является в конечном счете собственностью короля. В пределах своего герцогства они чеканили монету, созывали ассамблеи, осуществляли правосудие и контроль над деятельностью церкви — как во времена Меровингов.

Дворянство всегда включало в себя множество людей, которые считали, что они имеют право делить свои земли по собственному усмотрению, не испрашивая разрешения короля. Поначалу эти наделы назывались солнечными ленами (Sonnenlehen), поскольку этими землями распоряжались независимо от воли земных господ, а позднее — знаменными ленами (Fahnlenen), поскольку при пожаловании лена использовалось знамя. Поначалу такое пожалование осуществляли только герцоги, позднее — маркграфы, и в конце концов все самые ценные лены были розданы таким образом. Пожалование при помощи знамени можно видеть на иллюстрации в Sachsenspiegel [123] примерно 1360 года, точно так же, как пожалование при помощи перчатки, упоминание о котором можно найти в памятнике французского героического эпоса «Песнь о Роланде». Sachsenspiegel также позволяет познакомиться с актом предоставления защиты как одному человеку, так и группе лиц и содержит соответствующую клятву на священных реликвиях (Земельная библиотека Саксонии, Дрезден).

Феодализм во французском стиле, союз института вассалитета с институтом дарования поместий и ленов, принятие принципов защиты и клятвы верности появились позже и всегда были больше распространены в землях, примыкающих к Франции. Развитие феодализма повсеместно задерживалось существованием королевских чиновников, герцогов, графов и сотников. Оттон I Великий (912; германский король, 936–973, с 962 император Священной Римской империи) ввел в иерархию епископов и аббатов, назначенных короной. Вормский конкордат 1122 года частично подтвердил это тем, что по нему императору на территории Германии было предоставлено право ограниченного вмешательства в выборы епископов и аббатов и передачи им в лен земельных владений перед посвящением их в сан папой. Таким образом, церковные феодалы были одной из главных опор короля. Вассалам, в отличие от герцогов, было запрещено вести свои войны, они не имели права и чеканить монету, однако им позволялось вершить правосудие в несложных вопросах. При Оттоне I даже герцоги подлежали королевскому суду. К феодальной анархии, что царила во Франции, в Германии относились с презрением, и попытки Генриха II ввести Божий закон были сочтены несправедливым отражением общественного закона.

Лены не были наследственными до XI столетия, и, хотя графы стали получать лен по наследству ко временам Генриха II (973; германский император в 1002–1024), даже звание великого герцога не являлось полностью наследственным до правления Генриха IV (1050; германский император в 1056–1106). Рыцари и рыцарство, по всей видимости, не существовали до XII века. Первая письменная запись, в которой упоминается рыцарство в Германии, относится к посвящению в рыцари венгерского короля германским королем Конрадом III в 1146 году, возможно, в подражание французской практике, которую германцы могли видеть во Втором крестовом походе.

В Германии осталось очень много свободных людей, которые не подчинялись какому-либо сеньору. До XI века частым явлением были вассалы без лена, и Heerban — войско, основанное на обязанности всех свободных людей защищать королевство, — сохранилось в Германии дольше, чем где бы то ни было. В битве при Бувине (1214), где французы во главе с королем Филиппом II Августом одержали победу над войском германского императора Отгона IV, много свободных саксов сражалось в пешем строю. Эти свободные люди (Fregebur), которые чаще всего встречались в Саксонии и Баварии и намного в меньшем числе в Швабии и Франконии, имели такой же вергельд, как и рыцари (Ritter), давали клятву, как в Англии, и формировали Heerban.

Главной особенностью, отличавшей немецкий феодализм от феодализма в других странах, была ministerialis, «несвободные рыцари». Хотя в Англии и Франции вассалы могли быть проданы, отданы или дарованы волей своего господина, они по закону считались свободными, тогда как ministerialis свободными не были. Они, похоже, произошли из высшего слоя крепостных, осуществлявших услуги, а не работавших на земле и во времена Каролингов поднявшихся до должностей управляющих. Поначалу их служба была совершенно невоенной, и в 789 году Карл Великий постановил, что «несвободные рыцари», которые оказывали важные военные услуги, должны получить свободу. По прошествии времени они становились должностными лицами — как у дворян, так и при королевском дворе, поскольку их должность при вассале свидетельствовала об их умении вести хозяйство, а также о преданности вассала, который не потерял свой земельный надел из-за обвинения в неверности. Слуга привык повиноваться, у свободного вассала подобной привычки не было. К XII веку, когда класс, в который входили «несвободные рыцари», полностью сформировался, его представители стали регулярно выполнять военные обязанности, а их статус стал наследственным — если не по закону, то фактически. Итальянские военные кампании показали, что «несвободные рыцари» очень нужны армии, поскольку немецкие феодалы неохотно служили столь далеко от дома. В воинских контингентах из Южной Германии, которые посылали в эти кампании, число вассалов сократилось с 71 процента в 1096–1146 годах до 3 процентов в 1191–1240 годах. Место отсутствующих заполнили «несвободные рыцари». Они составили большую часть армии Конрада III во время Второго крестового похода. Их срок службы неизвестен, но, по всей видимости, он был больше, чем у рыцаря, который служил шесть месяцев без оплаты и мог быть призван на следующий срок после перерыва в шесть недель.

При Генрихе IV (р. 1050, император в 1056–1106) почти все должностные лица были «несвободными рыцарями». Их от всей души ненавидели за их грубые манеры, гордость и мелочную тиранию. В XII веке они начали получать рыцарское звание и присваивать себе титулы дворян в соответствии с количеством пожалованной им земли, так что к концу столетия эти два сословия, свободное и несвободное дворянство, стали практически неразличимы. В Италии «несвободные рыцари» иногда занимали высокие административные посты, как Марквард из Анвейлера, который был регентом Сицилии и после освобождения от зависимости в 1197 году стал герцогом Равеннским и маркизом Анконы.

В Германии разделение общества на социальные слои заняло больше времени, чем, к примеру, во Франции, — в частности, из-за того, что «несвободные рыцари» занимали самые разные по рангу посты, а частично из-за большого числа свободных крестьян, что препятствовало росту числа крепостных, которых было много во Франции. Лишь небольшое число феодалов низшего ранга не имело каких-либо вассалов, и место вассалов у них занимали «несвободные рыцари». Те феодалы, у кого вассалы были, редко даровали им наделы. Низшие феодалы жили с доходов со своих поместий в неукрепленных особняках, что было возможно только в сравнительно безопасных условиях сельской местности. Замки обычно принадлежали королевским наместникам и часто имели гарнизон, содержавшийся за счет короля. Во время правления Генриха IV мятежными феодалами и стремящимися к независимости «несвободными рыцарями» было воздвигнуто множество замков, на строительство которых они не имели разрешения. Продолжительное несовершеннолетие этого короля и его последующая ссора с папой римским по поводу пожалования епископских званий ослабили королевскую власть, способствовали усилению центробежных сил, всегда сопровождающих феодализм, и лишили короля поддержки церкви, которой добивался Конрад II (1024–1099), чтобы противопоставить церковь баронам. Этот король сделал все, что мог, чтобы подорвать растущую мощь крупнейших баронов, установив твердую, основанную на происхождении собственность на лены, принадлежавшие вассалам вассалов в Германии, и легализовав систему ленов в Италии. Благодаря этому он получил поддержку и симпатии субвассалов [124] и ослабил хватку сеньоров, но это, в свою очередь, способствовало распаду Германии.

В конце XI века Бенцо из Альбы предложил, чтобы Генрих IV заменил феодальную военную службу налогом, сравнимым со «щитовыми деньгами», и стал использовать наемную армию. Такое же предложение было сделано после битвы при Бувине в 1214 году, но наемники, похоже, никогда не играли значительной роли в германских армиях до конца Средних веков. Вместо этого монархи, такие как Генрих V (р. 1081; император в 1106–1125) и Фридрих I Гогенштауфен Барбаросса (р. ок. 1125, император в 1152–1190), полагались на свои личные владения и семейные связи, чтобы обеспечить себя вассалами и союзниками. Падение Генриха Льва, герцога Саксонии и Баварии [125], в 1180 году ослабило традиционную власть древних герцогств и привело к появлению многих небольших феодальных государств. Падение дома Гогенштауфенов в XIII веке не позволило появиться в Германии сильному государству, какими стали Франция и Англия. Центробежные силы феодализма взяли верх. Вассалы получили независимость от своих господ, и положение в Германии стало напоминать положение во Франции при поздних Каролингах.

Феодализм в Англии

Завоевание нормандцами Англии принесло на эти острова феодализм, но с несколькими своеобразными чертами. По всей видимости, нормандцы, попав в Англию, стремились улучшить систему, существовавшую в Нормандии. Кроме того, возникший английский феодализм адаптировал существовавшие у саксов методы управления. Приблизительно из 5 тысяч рыцарей, которые сформировали экспедиционные силы Вильгельма Завоевателя, только примерно половина были нормандцами, тогда как остальные являлись французами, бретонцами, аквитанцами и фламандцами, которые служили в качестве наемников или были искателями удачи. Собственные вассалы герцога Вильгельма отказались следовать за ним, поскольку феодальная служба не делала обязательной службу за пределами Французского королевства и только обещание получить во владение завоеванные земли могло побудить вассалов двинуться в дорогу. Поскольку Вильгельм не имел никаких прежних обязательств по отношению к своим воинам, а все прежние крупные англосаксонские феодалы после завоевания были лишены земли, Вильгельм мог начать с чистого листа и ввести более или менее единообразную систему для всей страны, а также отказаться от тех существовавших на континенте обычаев, которые он считал опасными. Поскольку преданность людей Вильгельма гарантировалась пониманием этими воинами того, что их надежды стать земельными собственниками зависят от мощи войска короля, Вильгельм мог установить для них правила, которые считал необходимыми. Частные войны между баронами, ограниченные в Нормандии, в Англии были запрещены, все спорные вопросы следовало теперь выносить на суд короля. Во Франции же частные войны были подавлены только в правление Людовика Святого (р. 1215; король в 1226–1270). Вильгельм разделил всю землю среди чуть меньше 200 сеньоров, многие из которых были его главными вассалами в Нормандии, в обмен на предоставление определенного количества рыцарей, причем это число часто представляло собой число пять, умноженное в несколько раз. Церковь получила землю в обмен на военную службу примерно 780 рыцарей, располагавшихся при аббатствах, соборах, монастырях, точно так же, как если бы они проживали у землевладельцев. Квота рыцарей была большей, чем в Нормандии, и целиком определялась королем, в отличие от традиций Нормандского герцогства, где только часть рыцарей, получивших наделы в поместье, должна была служить герцогу и даже еще меньшее число — верховному владыке, королю Франции. Дознание в Байё 1133 года показало, что из рыцарей, обязанных состоять на военной службе у епископа Байё, только шестая часть должна была обязана служить герцогу, и только одна двенадцатая — королю Франции. Принятый в Нормандии обычай произвольно менять время службы рыцарей, имеющих неполные доспехи, в Англии был совершенно неизвестен. Король лично владел крупнейшими участками земли в стране, и он ставил самых доверенных заместителей на ключевые посты. Его сводный брат епископ Одо из Байё, к примеру, был назначен в Дувр, главный порт на Канале [126], а Вильгельм фитц-Осборн получил пост в Херефорде для охраны границы с Уэльсом.

Сеньоры короля получили множество поместий, разбросанных по всей стране. Для этого, похоже, было три причины: во-первых, из-за того, что страна была только что завоеванным, разделенным на части государством, во-вторых, потому, что в первую очередь конфискации подверглись только те земли, которые принадлежали саксам, сражавшимся под Гастингсом или слишком медлившим с выражением преданности (только после крупного восстания в 1069 году произошла полная конфискация земель саксов), в-третьих, из-за того, что в некоторых случаях один нормандец мог получить землю сакса, у которого не все земельные владения располагались в одном шире. Жоффрей Алселин получил все земли тэна Токи, сына Оути, разбросанные по всей области «датского права». Эти земли Жоффрей получил за выполнение таких же обязанностей, которые Токи выполнял у короля Эдуарда, а также за военную службу. Очень редко бывшим владельцам земли из числа саксов позволяли выкупать обратно свои земли, другие же могли стать вассалами нормандского землевладельца. Иногда земельные владения сеньора, которому принадлежал весьма значительный замок, группировались вокруг этого замка для того, чтобы создать castellaria для содержания замка, хотя другие земельные наделы, принадлежащие тому же сеньору, могли быть разбросаны по всей Англии. Примером этого является земляной надел Генри де Феррарса для содержания замка Тутбери на границе Дербишира и Стаффордшира, со 114 участками земли в Дербишире и восемью в Стаффордшире, а также меньшего числа участков, раскиданных в 12 других ширах. Лены крупнейших континентальных баронов также были разбросаны, хотя в данном случае из-за того, что они приобретались в случайном порядке на протяжении длительного времени, а не по плану, установленному их монархом. Поместье нормандца обычно называлось леном, fee, то есть землей, которым его наделяли; если большой участок имел нормандец, эту землю называли честью, honour. Хотя новых поселенцев обычно называли нормандцами, многие из них, принадлежавшие ко всем рангам, были французами, фламандцами или бретонцами.

По всей видимости, не существовало никакой определенной системы, по которой сеньор осуществлял servicium debitum [127]. Некоторые нанимали рыцарей, когда король этого от них требовал, из числа безземельных младших сыновей землевладельцев, ищущих свою удачу и надеющихся получить за службу собственный рыцарский лен. У других феодалов рыцари были постоянно, чтобы сопровождать при переездах из поместья в поместье (как в Англии, так и в Нормандии) и охранять замки. Когда население завоеванных земель было умиротворено [128] и угроза восстаний в Англии уменьшилась, необходимость в содержании большого числа рыцарей отпала. В этих условиях подавляющее число сеньоров даровали части своих владений баронам меньшего ранга или отдельным рыцарям в обмен на их военную службу. Даже в столь позднее время, как 1166 год, Cartae Baronum [129] упоминает некоторые феоды с недостаточным числом наделенных землей рыцарей, показывая, что рыцари поместья или простые наемники могли быть приняты на службу, чтобы получить требуемое число положенного для данного крупного землевладения. Для церковных высших должностных лиц было, должно быть, обременительным, когда грубые рыцари постоянно ссорились в принадлежащих церкви залах, но одновременно с этим они не хотели терять контроль над землей, наделяя рыцарей феодами. Поначалу эти дарования земли были, по всей видимости, ненаследственными; три самые ранние хартии, подтверждающие наделение феодами такого вида — все в правление Вильгельма I, — оговаривают, что дарование земли распространяется только на срок жизни, хотя в более позднее время лен передавался сыну умершего владельца, и это особое владение стало наследственным. К правлению Генриха I рыцарский лен обычно переходил к наследнику без возражений.

Вассал сеньора, владевший несколькими рыцарскими ленами, конечным владельцем которых был сеньор, находился в том же положении к своему господину, как господин относился к королю. Вассал сеньора осуществлял управление в своем поместье, служил в подчиненных барону учреждениях в качестве управляющего, оберцеремониймейстера, дворецкого или коннетабля, то есть выполнял те же обязанности, которые сам барон выполнял при дворе короля. Также вассал вассала был советником в суде чести и осуществлял свою собственную servicium debitum, чтобы присоединиться к своему сеньору с отрядом рыцарей, когда это потребуется. По всей видимости, именно из этого класса, как и из слоя сеньоров, появились должностные лица, которые в XIV веке получили название баннерет [130].

Во многих документах говорится о том, что военная служба рыцарей Франции, Нормандии и Северной Италии составляла сорок дней в году, как во время мира, так и во время войны. Однако в Англии только один документ упоминает продолжительность службы для рыцарей. Это дарование, сделанное примерно в 1140 году (не кем иным, как королевским церемониймейстером Джоном фитц-Гилбертом), лена в обмен на службу рыцаря на протяжении двух месяцев во время войны и сорока дней во время мира. Форма изложения заставляет думать, что такие условия были обычными. Поскольку обычно срок службы не оговаривался, он мог быть столь хорошо известен, что не нуждался в упоминании, и вышеупомянутое дарование лена могло, таким образом, относиться к исключительному случаю. Однако время службы до завоевания нормандцами составляло также два месяца, и если этот срок сохранился после завоевания, то он вполне мог устраивать рыцарей. Известно, что гарнизон в замке Ричмонд в Норт-Йоркшире также служил по два месяца. Позднее, в XII столетии, это время было, по всей видимости, сокращено до сорока дней, такой срок, судя по всему, стал повсеместно принятым, поскольку сержанты и пехота служили именно такое время. Во Франции — но, по всей видимости, не в Англии — тот, кто получал надел как часть лена рыцаря, иногда служили за это сорок дней; тот, кто владел половиной лена, обычно служил двадцать дней.

В 1086 году, в конце своего правления, Вильгельм I приказал землевладельцам всех рангов явиться в Солсбери и принести клятву личной преданности королю. Он понял, что обычная клятва вассала своему сеньору исключает службу королю и приводит к тому, что вассалы сеньоров следуют за своим сеньором, когда он решается на мятеж. Но не похоже на то, что рыцари того времени, все еще незначительные фигуры в социальном плане, считались достаточно важными фигурами, чтобы у них брали клятву; по всей видимости, для клятвы были вызваны только крупнейшие вассалы сеньоров.

Эта личная клятва королю повторялась в дальнейшем много раз. Самой важной была клятва 1166 года, когда Генрих II приказал сделать обзор состояния рыцарства в своем королевстве, чтобы все рыцари, которые еще не принесли ему присягу, могли сделать это к определенной дате. Он спросил своих крупнейших землевладельцев, сколько рыцарей имели наделы в их землях за время после смерти Генриха I, сколько имели на момент переписи и сколько рыцарей нуждаются в наделах для выполнения своей servicium debitum. Результаты обзора были записаны в Cartae Baronum. Результатом обзора стало увеличение квоты в 1168 году. Фактически землю получило много большее число рыцарей, чем это требовалось. Еще в 1135 году епископ Дарема предоставил землю 64 рыцарям, хотя servicium debitum требовала от него только десять; однако это могло диктоваться необходимостью защищать границу от набегов скоттов (шотландцев).

Наряду с владениями рыцарей существовали также владения сержантов (in sergentaria) — владения за какую-нибудь особую службу, меньшую, чем служба рыцаря, и очень часто оказываемую сеньору лично. Это могла быть чисто гражданская служба, такая как содержание охотничьего сокола или гончих для короля, обеспечение настольными скатертями специфического зрелища с животными или приготовление королю блюда из жареной свинины, когда он охотился в Уичвуде. С другой стороны, это могла быть военная служба, такая как несение королевского флага во время кампании в Уэльсе или командование силами округа [131], в котором сержант проживал. Некоторые арендаторы среди сержантов осуществляли рыцарскую службу в армии, но это были исключительные случаи. Характерным для этой службы было то, что разные сержанты выполняли разные обязанности, и при даровании им земли эти обязанности оговаривались полностью. Где служба была военной, она обычно составляла сорок дней и проходила за счет сержанта, хотя в записях упоминается и более короткое время. Один сержант должен был предоставлять пехотинца для службы в Уэльсе, снабдив его куском копченой свиной грудинки; когда грудинка съедалась, пехотинец получал право вернуться домой. Некоторые сержанты были обязаны снабжать всадников, другие — пехотинцев, зафиксированы также случаи снабжения лучников и арбалетчиков. В 1213 году собранная английским королем Иоанном Безземельным в Дувре армия включала в себя сержантов; подразумевалось, что они должны служить верхом, но сержанты французских владений, записанные в Prisia Servientum под 1202–1203 годами, были пехотинцами. Сержанты сравнительно раннего времени были способны служить по доверенности, а к XIII веку они очень часто выполняли свою службу за денежное вознаграждение.

Средневековые летописцы часто называют представителей нижних рангов армии сержантами (servientes), но к этому слою относятся не только те, кто получал землю как представители слоя сержантов. Последние, без сомнения, присутствовали в армии; военные сержанты выполняли свои обязательства, налагаемые при получении земли, остальные же служили из-за обязанности свободных людей нести военную службу. Иоанн Ибелинский пишет, что города и церкви в Иерусалимском королевстве имели на службе 5025 сержантов в критические для королевства периоды. В некоторых случаях из сержантов могли формировать подразделения легковооруженных всадников и конных лучников. Уильям из Тира, писавший примерно в 1170–1180 годах, повествует о легкой коннице.

Относительно конных сержантов обычно считается, что они были несколько легче вооружены, чем рыцари. Иногда они принимали участие в военных кампаниях, осуществляя разведку — традиционное занятие легкой кавалерии. В документах более позднего времени часто военные обязанности одного рыцаря сравниваются с военными обязанностями двух сержантов. Жалованье сержанта колебалось в среднем около половины жалованья рыцаря, а жалованье рыцаря иногда уравнивалось с жалованьем двух сержантов. К примеру, из списка для переклички для военной кампании в Уэльсе в 1245 году видно, что на военную службу можно было принимать вместо одного рыцаря двух сержантов. Однако в летописях говорится, что сержанты принимали участие вместе с рыцарями в действиях конницы, а это значит, что, возможно, они были экипированы практически одинаково.

Servientes armorum (тяжеловооруженные сержанты) возникли, по-видимому, при Филиппе II Августе, как телохранители против ассасинов [132] во время Третьего крестового похода. Позднее такой институт телохранителей был скопирован большинством европейских королей. Представителей этого сословия легко можно отличить на средневековых рисунках по булавам, которые они несли. Хотя поначалу они были телохранителями, их постоянное присутствие при короле означало, что они неизбежно становились посланниками для доставки приказов, а также лицами, выполнявшими приказы. Во времена, когда читать умели немногие, королевский герб на булавах этих людей стал средством их идентификации, и, таким образом, это оружие стало знаком королевской власти. К XIV веку булавы французских королевских сержантов стали изготовляться из серебра, и на них эмалью стал наноситься королевский герб.

Привнося в завоеванную Англию инновации от нормандов, Вильгельм 1 использовал также и саксонские институты правления, более высокоразвитые, чем на континенте. [133] Здесь были и официальные послания короля с указаниями и сеть судов в ширах и округах, саксонская чеканка монеты, система ежегодного сбора налогов, данегельд. Нормандские бароны получили посты шерифов, и до восстания 1069 года многие англосаксы занимали посты высокого уровня, как, к примеру, граф Моркар Нортумбрийский. Самым важным институтом, который использовал Вильгельм, была дофеодальная военная организация, при которой во время войны на службу призывались все свободные мужчины, а те, кто оставался дома, помогали в экипировке и платили жалованье тем, кто служил от их имени. Военные силы при этом созывались по распоряжению шерифа. Эти силы, позднее известные как набор рекрутов шира, вместе с набором рекрутов из городов, составляли феодальную армию и могли быть использованы против чересчур усилившихся сеньоров даже в том случае, если они собирали против короля собственных вассалов.

Хотя Вильгельм запретил своим баронам воевать друг с другом, они были столь склонны к насилию, что подобный запрет помешать им не мог. Как правление Вильгельма, так и правление его сыновей постоянно омрачались междоусобными войнами баронов и мятежами. Саксонские тэны и свободные люди воевали вместе с лояльными королю феодалами во время мятежей баронов, таких как мятежи Ёсташа (Евстахия) де Булонь [134] в 1067 году, графа Хиефорда и баронов Восточной Англии в 1075 году. В 1068 году англичане воевали против сил сыновей Гарольда, и командующим силами Сомерсета в этом случае был Иднот, который являлся одним из придворных короля Эдуарда. В следующем году воины из Лондона, Солсбери и Уинчестера были задействованы в подавлении мятежей в Солсбери и Дорсете. Англо-нормандский хронист XII века Ордерикус Виталис много раз описывает, как англичане воюют на стороне короля против мятежников. Сохранение военных институтов, существовавших до Нормандского завоевания, можно видеть, к примеру, в «Земельной переписи», которая в некоторых местах упоминает о военной службе, которую несли обычные мелкие землевладельцы во время смерти короля Эдуарда и продолжали нести во время переписи. В переписи есть множество ссылок на обязанность служить на земле или море, что заставляет предположить, что Вильгельм сохранил существовавшую у саксов обязанность служить в морских силах. Право собирать fyrdwite, штраф за неявку на службу в войско, упоминается и в документах, относящихся ко времени после Нормандского завоевания. Большое число мелких землевладений, принадлежавших сержантам, было даровано за обязанность командовать местными силами или нести знамя своего округа. Большое число англичан, призванных на службу в 1094 году, стало пехотинцами. Почти наверняка это было результатом отбора в фирд, поскольку у каждого было 10 шиллингов, — известно, что король собрал у них эти деньги. Эти 10 шиллингов, как предполагается, составляли их прожиточный минимум, упомянутый в переписи в абзаце про Беркшир. Англичане, которых следует отличать от англо-нормандского войска, определенно служили во Франции во время кампании 1078 года против Фулка Анжуйского, когда Ордерикус говорит о Normannos et Anglos [135]и упоминает имя одного из них, Токи, сына Вигота из Уоллингфорда, участвовавшего в осаде Жерберуа. Присутствие людей из фирда объяснено в Leis Willelmi начала XII века, где постановляется, что свободные люди обязаны служить за морем. Исчезновение системы отбора для службы не отмечено в записях, но основа территориального войска — обязательство всех свободных людей служить королю во время войны — осталось в Assize of Arms от 1186 года. На развитие англо-нормандской феодальной армии более позднего времени англосаксонская военная система повлияла достаточно сильно.

Хотя несколько похожая организация, arriere-ban, которую могли использовать в случае войны, существовала на Европейском континенте, на Вильгельма не могло не оказать впечатление качество созданного на основе отбора фирда саксов под Гастингсом. [136] Во Франции arriere-ban, похоже, использовалась от случая к случаю, и потому плохо обученная и, по всей видимости, плохо вооруженная пехота, вероятно, не могла эффективно бороться с конницей. (Автор дает неверную информацию. В битве при Бувине (1214), например, масштабы которой на порядок превосходят бой при Гастингсе, французская пехота во многом решила исход сражения, опрокинув фланговым ударом сомкнутой колонной сначала фламандских рыцарей на правом фланге, а затем немецких рыцарей в центре [137] Королю Франции приходилось полагаться на воинов из своих наследственных земель и из земель тех вассалов, которые сохраняли ему преданность во время мятежей.

Свидетельством того, что англичане продолжали сражаться в рядах пехоты и что их метод повлиял на нормандцев, является то, что при Тиншебре (Тиншебра) (1106) нормандцы для боя сошли с лошадей, а при Стандарде (1138) жители Северной Англии и нормандские рыцари стояли плечом к плечу в пешем строю, почти как армия Гарольда при Гастингсе. [138]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.