Нет дыма без огня

Нет дыма без огня

Лайнеры «Морро Касл» и «Ориентэ», принадлежащие компании «Уорд лайн», считались едва ли не самыми просторными, быстроходными, комфортабельными и красивыми в Америке. Они были оборудованы по последнему слову техники, буквально напичканы самыми современными передающими и принимающими радиостанциями, радиопеленгаторами, автоматическими датчиками сигналов тревоги, системами определения очагов пожара, новейшими химическими средствами автоматического тушения огня, гирокомпасами и многим-многим другим. В 1930-е годы прошлого века плавучий палас-отель – «Морро Касл» мог удовлетворить самые изысканные вкусы.

Если бы владельцы «Уорд лайн» захотели, «Морро Касл» без особых усилий мог отобрать у немецких лайнеров «Бремен» и «Европа» «Голубую ленту Атлантики». Но они делали ставку не на скорость. Лайнер курсировал на так называемой «пьяной линии» – Нью-Йорк – Гавана. Америка как раз переживала период «сухого закона», а Куба, кроме румбы и горячих мулаток, предлагала почти бесплатный ром в любых количествах.

С января 1930-го по осень 1934 года «Морро Касл» сделал 173 сверхприбыльных рейса на Кубу. Каждую субботу пополудни он, нагруженный тысячью желающих промочить горло, покидал нью-йоркскую гавань и ровно через два дня плавания и 36 часов стоянки в кубинском порту снова возвращался обратно. Этот челночный график движения не был нарушен ни разу за четыре года.

Капитаном «Морро Касла» был опытный и пунктуальный моряк с тридцатилетним стажем Роберт Уилмотт.

Вечер. Неудачный ужин

7 сентября 1934 года лайнер завершал свой 174-й рейс. Традиционный вечерний «капитанский банкет» с пассажирами в честь окончания плавания, еще пять часов пути, и после такого же традиционного объявления по судовому радио: «Допейте ваш ром или оставьте его в каютах» клиенты ступят на пирс нью-йоркского порта.

Однако на этот раз привычная программа была нарушена. Капитан Уилмотт вдруг почувствовал себя неважно. Извинившись перед пассажирами, он попросил стюарда занести ужин к нему в каюту. Через час судовой врач Витт ван Зейл констатировал его смерть. Капитан был найден полураздетым в ванне. Его форменная тужурка валялась на ковре. Судороги свели его посиневшее лицо, голова беспомощно свисала на грудь. Налицо были явные признаки отравления. Посуды в каюте не было, хотя стюард утверждал, что не забирал ее после ужина.

Банкет отменили. Пассажиры, разговаривая вполголоса, разошлись по своим каютам, где продолжали допивать оставшееся виски и ром.

Согласно правилам, в должность капитана заступил старший помощник по имени Уильям Уормс – тоже опытный и бывалый моряк.

Наступила ночь. Уормс решил оставаться на мостике до захода судна в порт. Из сводки погоды явствовало, что близ маяка «Скотланд» «Морро Касл» войдет в полосу восьмибалльного шторма. Это Уормса не сильно беспокоило – у него был диплом лоцмана нью-йоркской гавани.

2 часа 30 минут ночи

Среди ночи 63-летний пожарный Джон Кемпф, которого профсоюз пожарных Нью-йорка наградил бесплатным билетом на «Морро Касл», проснулся от запаха гари. Мгновенно одевшись, он выскочил в коридор. Едкий черный дым резал глаза. Горела судовая библиотека. Металлический шкаф, где хранились письменные принадлежности и бумага, был охвачен голубоватым пламенем. Кемпф сорвал висевший на переборке углекислотный огнетушитель, отвернул клапан и направил струю пены в приоткрытую дверь шкафа.

Пламя ухнуло, изменило цвет, выплеснулось из шкафа, опалив пожарному волосы и брови. Кемпф отшвырнул огнетушитель и, прикрывая платком лицо, бросился на поиски гидранта. Рядом с библиотекой сквозь черную завесу дыма пробивались оранжевые языки пламени: они лизали дверь соседнего помещения.

Пожарный раскатал шланг и открутил вентиль гидранта. Но на резиновую дорожку коридора вместо мощной струи упало несколько капель… Напора в магистрали не было. Бросив брандспойт, Кемпф начал будить спящих пассажиров второго класса. Обежав все каюты вдоль длинного коридора, он бросился на нижнюю палубу, чтобы оттуда спуститься в машину и сказать механикам, что необходимо подключить пожарные помпы и дать давление в магистраль. Однако коридор нижней палубы тоже был объят пламенем. Это было странно. Огонь всегда распространяется снизу вверх, а здесь он почти мгновенно устремился вниз.

Царившая до сих пор на корабле тишина нарушилась душераздирающими криками. Люди, задыхаясь от дыма, выскакивали в коридоры, натыкались друг на друга, падали… Тем временем обитатели тех кают, куда дым еще не дошел, продолжали спать. А когда наконец был подан сигнал пожарной тревоги, было уже поздно – коридоры охватило пламя. Выход из кают был отрезан огненной завесой. Для большинства пассажиров помещения лайнера с множеством дверей, проходов и трапов были настоящим лабиринтом. Многие оказались загнаны в салоны палуб «А», «В» и «С». У них был единственный шанс на спасение – разбить окна и прыгнуть вниз на палубу перед надстройкой корабля. Люди начали выпрыгивать, ломая себе ноги и руки. Следующие, боясь сгореть заживо, прыгали прямо на них. Но это, казалось, было лучше, чем оставаться в бушующем пламени… Таким образом, когда почти все передние иллюминаторы были выбиты, а «Морро Касл» продолжал мчаться 20-узловым ходом, коридоры обоих бортов лайнера превратились в аэродинамическую трубу. Через 20 минут пламя уже гудело по всему кораблю.

К сожалению, ни на мостике, ни в машинном отделении еще не поняли масштабов катастрофы. По непонятным причинам хваленая система определения очагов пожара и автоматическая система тушения огня не сработали. Капитан Уормс, не ожидая сбоя техники, пребывал в уверенности, что скоро очаг возгорания будет ликвидирован. Первые полчаса пожара он не предпринимал никаких действий, и лишь выход из строя авторулевого устройства отрезвил его. Только тогда капитан догадался изменить курс и отвернуть от ветра.

В судебном отчете по делу о пожаре на «Морро Касл», которое позже слушалось в Нью-йорке, отмечалось, что поведение капитана Уормса и его помощников напоминало действия трагедийных актеров, создававших своими действиями панику и замешательство. Было странным и то, что вызванный по телефону из своей каюты старший механик Эббот на мостик не явился. Не видели его и в машинном отделении. Оказалось, что он в эти минуты организовывал спуск спасательной шлюпки по правому борту. В ней его (хотя и со сломанной рукой) и увидели журналисты, когда через несколько часов шлюпка достигла берега. Вызванный же капитаном боцман лайнера еще не протрезвел после попойки в Гаване и едва держался на ногах.

По непонятным причинам Уормс не выделил никого из своих помощников для руководства тушением пожара. Огонь пытались погасить сами пассажиры. В панике они раскатывали шланги, открывали гидранты и лили в дым воду. Но огонь все усиливался, и люди бросали шланги, чтобы спастись. Таким образом, оказались открытыми почти все гидранты, и хотя механики уже включили насосы, давления в главной пожарной магистрали почти не было. В это время Уормс, наконец, начал с ходового мостика с помощью телеграфа давать команды механикам (до машинного отделения было 7 палуб).

Если взглянуть на записи в журнале, то создается ощущение, что Уормс окончательно растерялся:

3.10 – «Полный вперед правой» (машиной);

3.10,5 – «Малый вперед правой»;

3.13 – «Полный вперед правой, левая – стоп»;

3.14 – «Полный вперед левой»;

3.18 – «Полный назад правой»;

3.19 – «Полный вперед правой»;

3.19,5 – «Средний вперед левой»;

3.21 – «Средний назад правой».

Почти 10 минут лайнер выписывал зигзаги по морю, в то время как пожар поглощал палубу за палубой.

После последней команды механикам пришлось остановить обе турбины: замерли дизель-генераторы, по всему лайнеру отключился свет. Машинное отделение было уже полно дыма. Оставаться там было невозможно. Механики покинули свой пост. Но многим так и не удалось добраться до верхней палубы… Позже один из мотористов «Морро Касл» писал: «Я, сменившись в полночь с вахты, прилег на диван в дежурной каюте младших механиков. Меня разбудили крики о помощи. Проснувшись, я почувствовал в каюте дым. Я открыл дверь и увидел, что все кругом горит. Три раза я пытался подняться наверх по трапу, и три раза меня стаскивали за ноги те, кто, как зверь, дрался в узком проходе, ведущем на шлюпочную палубу. С левого борта пламя бушевало, по-моему, сильнее. Там почему-то оказалось много женщин. Я видел, как они погибали в огне. Пробраться к ним не было никакой возможности из-за страшного жара от огня…»

Сигнал SOS

Как только по судну раздался сигнал пожарной тревоги, третий радист лайнера Чарлз Мики прибежал в каюту начальника судовой радиостанции Джорджа Роджерса и его помощника Джорджа Алагна. Оба крепко спали. Услышав сообщение о пожаре, Роджерс послал его в радиорубку, а второго радиста – на мостик просить разрешения подать сигнал SOS. По морским правилам без команды капитана такой сигнал подавать не положено.

Роджерс включил передатчик и стал ждать решения. Минуты через три прибежавший Алагна в растерянности доложил, что на мостике все суетятся и никто не хочет его слушать. Роджерс включил приемник. Четкая морзянка парохода «Андреа Лакенбак» запрашивала береговую станцию: «Вы что-нибудь знаете о горящем судне у маяка Скотленд?»

Последовал ответ: «Нет. Ничего не слышали».

Роджерс взялся за ключ и отстучал: «Да, это горит «Морро Касл». Я ожидаю приказа с мостика дать SOS».

Но приказа все не было. Алагна второй раз побежал к капитану. Роджерс, не дожидаясь его возвращения, в 3 часа 15 минут, чтобы «очистить эфир», послал сигнал экстренного сообщения CQ и KGOV – радиопозывные «Морро Касл».

Через 4 минуты после этого рация обесточилась и на судне погас свет – дизель-генераторы прекратили свою работу.

Роджерс, не теряя ни минуты, включил аварийный передатчик и приказал помощнику: «Снова беги на мостик и не возвращайся без разрешения на SOS».

Пламя уже окружало радиорубку, приближаясь к мостику, окутанному дымом. Задыхаясь от кашля, Алагна кричал на ухо Уормсу:

– Капитан! Послушайте! Что же насчет SOS? Роджерс там уже погибает. Радиорубка горит! Он долго не продержится! Что нам делать?

– Есть ли еще возможность передать SOS? – спросил Уормс, не отрывая глаз от толпы мечущихся на палубе людей.

– Да!

– Тогда передавайте быстрее!

– Наши координаты, капитан?

– 20 миль к югу от маяка «Скотленд», милях в восьми от берега.

Команда подать сигнал о помощи была отдана капитаном «Морро Касла» спустя целых 15 минут после того, как ему доложили, что пожар стал неуправляем.

Получив наконец долгожданный приказ, Алагна бросился в радиорубку. И хотя она находилась неподалеку от ходового мостика, языки пламени уже преградили путь к двери со всех сторон. Сквозь огненную завесу Алагна прокричал в открытый иллюминатор рубки:

– Джордж! Давай SOS! 20 миль южнее Скотленда! Роджерс, закрыв лицо левой ладонью, застучал ключом.

Но не успел он передать сообщение, как в радиорубке взорвались запасные кислотные аккумуляторы. Рубка наполнилась едкими парами. Задыхаясь от серных паров и почти теряя сознание, радист нашел в себе силы дотянуться до ключа и передать координаты и сообщение о разыгравшейся в море трагедии.

В 3 часа 26 минут вахтенный радист находившегося поблизости английского лайнера «Монарк оф Бермуда» передал дальше принятое сообщение: «CQ SOS, 20 миль южнее маяка Скотленд. Больше передавать не могу. Подо мною пламя. Немедленно окажите помощь SOS. Моя рация уже дымится». Алагна каким-то чудом пробрался в горящую рубку к почти потерявшему сознание Роджерсу. На полу пузырилась кислота, она прожигала подошвы ботинок. Когда Алагна стал его трясти за плечи, он тихо сказал:

– Сходи на мостик и спроси, будут ли еще какие приказания.

– Ты с ума сошел! Все горит! Бежим! – закричал помощник начальника радиостанции. И только тогда, когда Алагна сказал, что Уормс дал команду покинуть судно, Роджерс согласился оставить свой пост. Бежать он не мог – ноги его от ожогов покрылись пузырями. Алагна с трудом вытащил Роджерса из горящей радиорубки.

Оба радиста пробрались через сгоревший наполовину мостик и по правому трапу спустились на главную палубу. Оттуда единственным путем к спасению оставался путь на бак, где теснились почти все офицеры и матросы «Морро Касла». Среди них был и капитан Уормс. Широко открытыми глазами он смотрел, как полыхает надстройка лайнера, и тихо непрерывно повторял:

– Скажите, это что: правда или я брежу?..

Страшный финал

На следующий день, 8 сентября 1934 года центральные газеты США вышли экстренными выпусками. На первых страницах в глаза бросалась набранная жирным шрифтом последняя радиограмма Роджерса. Именно ей были обязаны своим спасением сотни пассажиров «самого безопасного в мире лайнера». Ниже радиограммы шли интервью со спасшимися с корабля.

Матрос Лерой Кесли рассказал журналистам о беспомощных пассажирах, которые в дымных коридорах лайнера «напоминали череду слепых, в отчаянии ищущих двери». Кесли объяснил журналистам, почему на многих шлюпках при спуске с «Морро Касла» заедало тали, рассказывал, как еще имевший ход лайнер буксировал шлюпки за собой, как совсем рядом с ним в воду с шипением падали огромные куски толстого стекла лопнувших от жары иллюминаторов салонов, как они рассекали находившихся в шлюпке людей пополам… Позже матрос так описывал ту страшную ночь: «Из шлюпки я увидел страшное зрелище. Горящее судно продолжало уходить. Его черный корпус был охвачен оранжевым пламенем пожара. Женщины и дети, тесно прижавшись друг к другу, стояли на его корме. До нас донесся крик, жалобный и полный отчаяния… Этот крик, похожий на стон умирающего, будет слышаться мне до самой смерти. Я смог уловить лишь одно слово – “прощайте”».

Очевидцы катастрофы писали, что для пассажиров, нашедших убежище на корме корабля, не было шансов покинуть горящее судно на шлюпках. Спастись могли только те, кто не побоялся десятиметровой высоты.

Позже, во время следствия, выяснилось, что около 20 человек смогли спастись с горевшего лайнера вплавь, преодолев 8 морских миль бурного моря. Шестнадцатилетний судовой юнга-кубинец сумел проплыть это расстояние без спасательного жилета.

Многие свидетели катастрофы обвиняли капитана Уормса и его экипаж в трусости. Вот что писал сын знаменитого американского хирурга Фелпса: «Я плавал под кормой лайнера, держась за свисавший с борта канат. Над головой горела краска. Она пузырилась, издавая какой-то странный хлюпающий звук. Падавшие ее куски обжигали шею и плечи. То и дело в темноте раздавались всплески от падающих в воду людей. Потом неожиданно я увидел спасательную шлюпку. Она быстро удалялась от борта лайнера. Вокруг нее в темноте белели лица и протянутые руки, слышались мольбы о помощи. Но шлюпка проплыла прямо по головам тонущих людей. В ней было всего человек восемь или десять матросов и один офицер с шевронами на рукавах». Это была шлюпка, которую, как потом выяснилось, спустили по приказу старшего механика Эббота, постыдно бросившего свой корабль на произвол судьбы… К рассвету 8 сентября на уже полностью выгоревшем лайнере осталась небольшая группа экипажа во главе с капитаном Уормсом. Тут был и Роджерс со своим заместителем – вторым радистом Джорджем Алагна.

Чтобы прекратить дрейф судна под ветер, отдали правый становой якорь. К «Морро Каслу» подошло спасательное судно ВМФ США «Тампа», но взять дымящийся корабль на буксир не удалось. Только к 13 часам оставшиеся на нем смогли перепилить ножовкой звено якорной цепи. Капитан третьего ранга Роуз приказал завести на бак лайнера буксир, чтобы доставить сгоревшее судно в Нью-Йорк. Но к вечеру погода резко ухудшилась, начался северо-западный шторм. Через некоторое время буксирный трос лопнул и намотался на винт «Тампы». Оставшийся без привязи «Морро Касл» начало сносить, пока он не сел на мель у побережья штата Нью-Джерси, в трех десятках метров от пляжа парка отдыха Эшбари-Парк. Это произошло в субботу, в 8 часов вечера, когда в Эшбари было много народу. Весть о трагедии уже облетела Нью-йорк и его пригороды, а последние известия, переданные по радио, привлекли к этому необычному зрелищу тысячи людей. Предприимчивые владельцы парка тут же установили плату за вход в размере 25 центов.

На следующее утро в Эшбари-Парке собралось 350 тысяч человек, все шоссе и проселочные дороги были забиты автомашинами. Говорят, что такого интереса не вызывали ни один аттракцион, ни одно мероприятие в истории массовых зрелищ США. Владельцы парка учредили тариф в размере 10 долларов за право попасть на борт все еще тлевшего лайнера. Любителям острых ощущений выдавали респираторные маски, фонари и пожарные сапоги, чтобы они «без риска для жизни» могли посетить «аттракцион ужаса» – сгоревший «Морро Касл». Губернатор штата Нью-Джерси уже строил планы превратить остов лайнера в постоянно действующий аттракцион.

Но фирма «Уорд лайн» ответила категорическим отказом. Она предпочла продать выгоревший корпус «Морро Касла», постройка которого в свое время ей обошлась в 5 миллионов долларов, за 33 605 долларов одной балтиморской фирме на металлолом.

Следствие по делу лайнера «Морро Касл», проведенное экспертами Департамента торговли США, которые опубликовали 12 томов этого дела, установило следующее: первые три шлюпки, спущенные с горящего корабля, могли принять более 200 пассажиров. Этими шлюпками должны были управлять 12 моряков. Фактически же в них оказалось всего 103 человека, из которых 92 являлись членами экипажа. Америка была потрясена бездарностью Уормса и подлостью Эббота и других членов экипажа.

Помимо погибших, сотни людей, получивших тяжелые ожоги, остались инвалидами на всю жизнь. Уормс лишился судоводительского диплома и получил два года тюрьмы. У Эббота отобрали диплом механика и приговорили его к четырем годам заключения. Впервые в истории американского судоходства суд вынес приговор косвенному виновнику пожара, человеку, который не находился на корабле. Им оказался вице-президент «Уорд лайн» Генри Кабоду. Он получил год условного заключения и выплатил штраф в размере 5 тысяч долларов. По искам пострадавших владельцы «Морро Касла» выплатили 890 тысяч долларов.

Но в этой трагичной истории были и свои герои. Все восхищались моряками «Монарк оф Бермуда», пароходов «Сити оф Саванна» и «Андреа Лакенбах», буксира «Тампа», катера «Парамонт», которые спасли около четырехсот человек.

И, конечно, главным героем описываемых событий стал Джордж Роджерс. Он превратился в настоящую сенсацию и стал национальным героем страны. Мэры штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси дали в его честь роскошные банкеты. Конгресс США наградил Роджерса золотой медалью «За храбрость». На родине героя, в небольшом городке штата Нью-Джерси Байонне, состоялся по этому случаю парад гарнизона штата и полиции. В Голливуде даже собрались снимать фильм «Я спасу вас, люди!». Во многих штатах по приглашению местных организаций Роджерс читал лекции о трагедии лайнера «Морро Касл».

Больше года длился этот триумф. Но вскоре Роджерс, будучи по природе скромным человеком, прекратил публичные выступления, бросил в 1936 году морскую службу и осел в своем родном городке. Там ему с готовностью предложили должность начальника радиомастерской в Управлении городской полиции…

Не все то золото, что блестит

Жарким июльским летом 1953 года на одной из тихих улиц захолустного городка Байонн было совершено уголовное преступление – зверски убиты 83-летний наборщик типографии Уильям Хаммел и его приемная дочь Эдит. Следы преступления привели сыщиков полиции к дому, в котором жил бывший радист «Морро Касл» Джордж Роджерс. Герой Америки оказался в тюремной камере. После 3 часов и 20 минут совещания члены жюри признали его виновным в убийстве и приговорили к пожизненному заключению. А в газетах появился полный послужной список «радиогероя», в котором числилось не одно тяжкое преступление.

Следствие установило, что Джордж Роджерс – бывший сотрудник американской полиции – убийца, аферист, вор и пироманьяк. Вот цитата из заявления следователей штатов Нью-йорк и Нью-Джерси: «Роджерс является преступником, творившим всяческие злодеяния в течение 20 лет. Наделенный недюжинным умом, он был крупным аферистом и блестящим мастером по подтасовке фактов для достижения своих целей. Несмотря на длинный перечень преступлений, он долгие годы оставался незапятнанным. С детских лет Роджерс читал научные книги и почти все научно-популярные журналы, издаваемые в Нью-Йорке. Прекрасно зная химию, электричество и радиотехнику, он не раз экспериментировал с бомбами замедленного действия, всякого рода «адскими машинами», кислотами и газами. Известно, что он часто заявлял своим друзьям: «Я обожаю пожары!»

С 12 лет он уже привлекался полицией за мошенничество и воровство, был судим за кражу радиоприемника в Окленде, но его взяла на поруки бабушка.

Окончив техническое училище в Сан-Франциско в 1917 году, Роджерс служил радистом в военно-морском флоте США. В 1923 году его уволили со службы за кражу радиоламп. Роджерс несколько раз оказывался свидетелем крупных взрывов и пожаров, причины которых так и остались невыясненными, например взрыва базы военно-морского флота США в Ньюпорте в 1920 году, большого пожара здания радиокомпании на Гринвич-стрит в Нью-Йорке в 1929-м, пожара на «Морро Касле» в 1934-м, пожара в своей собственной мастерской в доме в 1935-м (при этом он получил 1175 долларов страхового возмещения) и так далее».

16 марта 1938 года Роджерс был арестован полицией за то, что умышленно подорвал с помощью самодельной бомбы своего близкого друга, лейтенанта полиции Висента Дойла. Покушение на убийство было не случайным. Выяснилось, что как-то раз Роджерс за бутылкой виски сказал Дойлу: «Да, никто в мире, кроме меня, не знает и никогда не узнает настоящую причину гибели «Морро Касла». Я один знаю, что его погубила бомба в виде авторучки…»

Полицейский насторожился, он вспомнил, что его товарищ давно увлекается химией. В архивах своего управления он разыскал старое дело Роджерса, где тот фигурировал как очевидец различных взрывов и пожаров. Вскоре до Роджерса дошло, что он сам себя разоблачил. Однажды Дойл, который был страстным охотником, получил по почте посылку. Эта была самодельная грелка, которую можно было использовать зимой для согревания рук. К посылке прилагалось письмо: «Дорогой Винсент! Это тебе грелка для охоты. Она может работать от батарейки и от сети. Чтобы проверить ее исправность, включи ее в сеть».

И Дойл включил ее в сеть… Произошел взрыв. Лейтенанту раздробило бедро и оторвало три пальца на левой руке.

Виновность Роджерса была доказана. Национальный герой попал в тюрьму. Дело приняло скандальный оборот. Но вскоре началась война, и в 1942 году наказание заменили военной службой в торговом флоте. Роджерс опять стал судовым радистом. После окончания войны он вернулся в Байонн, где открыл частную радиомастерскую.

И вот теперь убийство Хаммелов из-за долга в 7500 долларов…

Во время следствия неожиданно стали выплывать на свет факты, которые потрясли не только обитателей Байонна, но и все штаты. Оказалось, что человек, которого считали национальным героем, в довершение ко всему отравил капитана Уилмотта и поджег «Морро Касл».

Во время разбора дела, проанализировав целый ряд обстоятельств, предшествовавших пожару, опросив свидетелей и очевидцев, эксперты воссоздали картину катастрофы «Морро Касл». Оказалось, что за час до выхода лайнера из Гаваны капитан Уилмотт, увидев начальника радиостанции несущим две бутылки с какими-то химикатами, приказал выбросить их за борт.

Полиции стало известно, что у Уилмотта и Роджерса давно имелись личные счеты. Факт отравления капитана, хотя его труп и сгорел во время пожара, эксперты считали доказанным.

Эксперты по вопросам судостроения и химии высказали весьма веские доводы, что Роджерс поджег судно с помощью бомб замедленного действия в двух или трех местах. Он отключил автоматическую систему определения мест очагов пожара и выпустил газолин из цистерны аварийного дизель-генератора с верхней палубы на нижние. Вот почему пламя распространялось сверху вниз. Он также учел место хранения сигнальных фальшфейеров и ракет. Этим объяснялось быстрое распространение огня на шлюпочной палубе. Схема поджога была продумана профессионально, со знанием дела…

В начале января 1958 года корреспондент «Нью-Йорк таймс» брал в тюрьме у Роджерса интервью. «Вы подожгли «Морро Касл»?» – прямо спросил он Роджерса. И вместо ответа услышал встречный вопрос: «А как насчет того, чтобы пересмотреть мое дело? Если оно будет пересмотрено, я расскажу все».

Но это наглое предложение осталось без ответа. Дело Рождерса более никогда не пересматривалось: 10 января 1958 года он скончался в тюрьме от инфаркта миокарда…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.