Глава двадцать вторая

Глава двадцать вторая

Карен: Как только Генри забрали, я вместе с детьми поехала в отделение ФБР в Куинсе. В дороге нас окружали агенты и федеральные маршалы. Моя мама, которая уже сходила с ума, поехала вместе с нами.

Я зашла в кабинет Макдональда, и там он заявил, что мы все пойдем по программе защиты свидетелей. Он объяснил, что мы все в опасности. Генри. Я. Дети.

Он сказал, что у нас остался единственный шанс - Генри должен сотрудничать со следствием. Мы должны начать новую жизнь. Я спросила, что если Генри пойдет по программе защиты свидетелей, а мы с детьми останемся дома?

Макдональд возразил, что мы по-прежнему останемся в опасности, поскольку на Генри могут попытаться выйти через меня и детей.

Макдональд все ясно высказал. Вместе с ним были федеральные маршалы. Они тоже объяснили. Сказали, что когда Генри выступит в суде, люди, против которых он даст показания, начнут нас разыскивать.

Генри был единственным, что отделяло их свободу от пожизненного заключения. Если они решат, что моим родителям или сестрам известно наше местонахождение, то их жизнь и гроша ломанного не будет стоить.

Их заставят рассказать, где мы находимся, а после убьют.

Затем Макдональд повел свой небольшой шантаж. Он сказал, что у него достаточно улик, чтобы предъявить мне обвинение в торговле наркотиками. Он добавил, что нам всем придется предстать перед судом, и какое впечатление это произведет на детей.

Я была потрясена, но когда вышла из его кабинета, уже знала, что соглашусь на программу защиты свидетелей. Генри сообщил Макдональду, что станет сотрудничать, если я соглашусь войти в программу вместе с ним. Он сказал, что не станет проходить один.

У меня не оставалось выбора. Нас с мужем собирались судить.?- В каком свете вы предстанете перед детьми? - спросил меня Макдональд. ?Мне просто не позволили принять иное решение.

Стоило мне выйти из кабинета Макдональда, как Генри схватил меня за руку и сказал, что мне придется остаться с ним. Что он не пойдет по программе один. Он не пойдет без меня.

Моя мать ждала вместе с детьми на улице. Она была очень расстроена. Она хотела, чтобы Генри пошел по программе защиты свидетелей один. Я же сказала, что какой еще выбор у меня остается, если моя жизнь в опасности?

Меня могли похитить вместе с детьми, чтобы добраться до Генри. Мама начала проклинать Генри, говорить, что он никогда не приносил ничего хорошего, и что именно он втянул нас во все это.

Макдональд сказал, что в таком случае нам вместе с детьми следует собрать вещи. Меня под охраной отвезут домой, где мы соберем вещи. И затем мы исчезнем. То есть немедленно все бросим. Мою мать. Отца. Сестер.

Я не могла поверить, как быстро все происходит. Нам уже никогда не удастся с ними переговорить. Это было смертным приговором.

Маршалы отвезли меня домой вместе с мамой и детьми. Когда мы приехали, там уже находились маршалы. Они приехали на четырех машинах, и при всех имелись винтовки и дробовики.

Мне пришлось собрать вещи на две-три недели, до тех пор пока нас не перевезут в другое место. Отец с сестрами уже поджидали нас дома. Они помогли мне собраться. Мы укладывали вещи и плакали.

Улучив минутку, я шепнула матери, что она должна дать нам время. Что мы с ними свяжемся. Отец держался неплохо.

Дети были возбуждены. Они знали, что мы переезжаем. Они восприняли все, как на каникулы. Я объяснила им, что все иначе. Нам приходится переезжать, чтобы те люди, которые хотят причинить нам зло, не смогли до нас добраться.

Я сказала, что они не смогут звонить своим друзьям или вернуться в школу и забрать свои книги, кроссовки и спортивную одежду.

Дети читали газеты. Они знали обо всех убитых. Каждую неделю появлялись истории про Джимми и Поли. Они знали про Стакса и Марти Крюгмана.

Они знали, что Томми пропал без вести. Они видели, что вся наша жизнь рушится на куски. Не забывайте, что между "Люфтганзой" и арестом их отца прошел безумный год.

Я набросала длинный перечень дел, которые следовало сделать моей матери. У нас оставались вещи в химчистке. Необходимо было оплатить счета. Мама взяла продукты из холодильника. Оставались фотографии с нашего праздника.

Когда мама позвонила насчет фотографий, уже поползли слухи о том, что Генри сотрудничает с федералами, и фотограф, друг Рэймонда Монтемурро, не хотел отдавать ей снимки.

Она же сказала, что пришлет к нему маршалов, если он не отдаст ей фотографии. Тогда он согласился, но когда она пришла их забрать, он бросил их ей в лицо. Он даже не взял денег.

Мы упаковали вещи в большие мусорные мешки. Затем меня вместе с детьми отвезли маршалы. Нас сопровождало четыре или пять машин. Они отвезли нас в мотель в Риверхеде.

Это было милое, чистое место. Нас переводили каждые два дня. Мотели всегда резервировали заранее, и мы прямиком шли в свои номера. Маршалы давали нам ключи, но всегда оставались снаружи. Они сторожили номер с рациями в руках и винтовками, спрятанными под пальто.

Мы неизменно оставались в Коннектикуте или Монтоке. Утром нас отвозили в главное управление ФБР в Куинсе или в офис особого отдела Макдональда в Бруклине.

Там я сидела вся на иголках, пока дети играли или читали, а Генри беседовал со следователями.

Мы просто ждали, пока федеральная исполнительная служба превращала нас в других людей. Оформление документов требовало времени. Нас спросили, какие мы желаем подобрать новые имена.

Все документы о нашем прошлом уничтожили. Это было изумительным мгновением, сидеть в одном из коридоров особого отдела вместе с детьми, пытаясь придумать новые имена.

Мы получили новые номера соцстраховок, а детям выдали новые удостоверения для школы. Маршалы объяснили, что дети сохранят свои прежние оценки, но в документе о переводе, представленном в новую школу с новыми именами, будет пустовать графа прежней школы.

К тому же, когда девочек зарегистрируют в новой школе, маршал навестит директора и объяснит тому, что их семья связана с государственной безопасностью страны. Они представят все в таком свете, словно их отец - резидент разведки или крайне важный человек.

Маршалы были очень милы. Они хорошо обращались с детьми. Общались с ними, играли в карты и дурачились вместе с Рут. Они ко всем относились с исключительным уважением. Всегда вели себя, как джентльмены. Их поведение оказалось для нас большим подспорьем.

Спустя пару недель я вернулась в дом в Роквиль-центре. В доме повсюду находились маршалы. Они договорились о перевозке. Снаружи поджидали грузовики и мои родители. Но я по-прежнему не чувствовала, что оставляю их навсегда.

Моя семья, в особенности мама, всегда указывала мне, что делать.

Всю жизнь мамины придирки сводили меня с ума.

Она была одной из подавляющих личностей. Да, она делала это из любви, но все равно подавляла. Моя мать была из тех, кто должен контролировать все двадцать четыре часа в сутки.

В глубине моей души теплилась небольшая надежда, что, может, если мы начнем новую жизнь под вымышленными именами, то не все будет так плохо. Впервые в своей жизни я смогу стать действительно независимой.

Если мы с Генри уедем и получим новые имена, новые личности, я смогу вздохнуть свободней и сама распоряжаться своей жизнью.

Я тогда подумала, что многое может измениться. Не будет больше никаких Джимми, наркотиков, никаких Робин.

Наша жизнь круто переменится. Генри впервые заживет нормально. Ночью будет спать дома. У него будут обычные друзья. Это как вытереть все дочиста.

***

Двадцать седьмого мая 1980 года Генри Хилл подписал соглашение с особым отделом по борьбе с организованной преступностью министерства юстиции (восточный округ Нью-Йорка), которое гласило следующее:

***

"Настоящим документом подтверждается соглашение, достигнутое между Генри Хиллом и особым отделом по борьбе с организованной преступностью восточного округа Нью-Йорка.

Отдел проводит расследование возможной незаконной деятельности Джеймса Бёрка, Анджело Сепе и других в связи с кражей семи миллионов долларов в наличности и драгоценностях из грузового терминала "Люфтганзы" в международном аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди.

Вы согласились сообщить следователям министерства юстиции любые известные вам детали, связанные с вышеупомянутыми преступлениями или другими правонарушениями, совершенными Джеймсом Бёрком или Анджело Сепе. Вместе с тем, вы согласны в случае необходимости дать показания перед большим жюри федерального суда и малым жюри присяжных при слушаниях этого дела.

Согласно соглашению, любая информация или показания, данные вами (как перед заключением соглашения, так и после него) а также улики, полученные вследствие ваших сведений и показаний, не будут использованы против вас в суде.

Как известно, в настоящее время вы находитесь под следствием за участие в ограблении грузового терминала "Люфтганзы". По данному соглашению, особый отдел откажется от любых обвинений в вашу сторону, которые могут возникнуть в ходе расследования, в свете вашего содействия следствию.

В случае, если другие правоохранительные органы будут ратовать за ваше привлечение к суду в связи с участием в ограблении "Люфтганзы", мы будет советовать им отозвать обвинения.

Помимо прочего, соглашение подразумевает, что отдел снимет все федеральные обвинения, которые могут возникнуть в результате расследования торговли наркотиками, проводимого офисом окружного прокурора Нассау, в связи с которым вы были арестованы.

Подразумевается, что в случае предъявления обвинений любыми другими правоохранительными органами в связи с любыми правонарушениями, отдел обратит внимание соответствующих органов на содействие, которое вы оказали согласно этому соглашению.

Соглашением также предусматривается включение вас в федеральную программу защиты свидетелей вместе с женой, детьми и любыми связанными с вами лицами, которым потребуется защита вследствие вашего сотрудничества с упомянутым отделом.

Данное соглашение основывается на вашем полном сотрудничестве с правительством, включая немедленное, полное и достоверное предъявление имеющейся у вас информации, которая относится к расследуемому делу.

Соглашение не защитит вас от государственного обвинения в даче ложных показаний, если обнаружится, что вы ввели следствие в заблуждение.

При этом, в случае если вы не будете в полном объеме соблюдать остальные пункты этого соглашения (немедленное, полное и достоверное предъявление информации, дача показаний и т.д.), данное соглашение будет аннулировано.

В подобном случае государство оставляет за собой право предъявить вам обвинения по всем совершенным нарушениям уголовного законодательства и обратить против вас все сделанные вами заявления и данные показания как до, так и после даты заключения этого соглашения".

***

Генри: Труднее всего для меня было оставить жизнь, от которой я убегал. Даже в конце, несмотря на все угрозы, что я получал, и тот срок, что мне грозил, мне по-прежнему нравилась эта жизнь.

Мы заходили в помещение, и все там замирали. Все знали, кто мы, и к нам относились, как к крутым кинозвездам. Мы получали все бесплатно. Целые грузовики краденых товаров.

Шубы, телевизоры, одежда - все, что ни попроси. Мы пользовались тайниками Джимми, как универмагами. Наши жены, матери, дети - все туда ходили.

На кухне у меня хранились бумажные пакеты, набитые драгоценностями, а рядом с постелью стояла сахарница, полная кокаина. Все, чего бы я не пожелал, было на расстоянии телефонного звонка.

Бесплатные машины напрокат под вымышленными именами и ключи от десятка потайных квартир по всему городу. На выходные я ставил по тридцать-сорок штук, а потом или спускал выигрыш за неделю, или отправлялся к ростовщикам, чтобы расплатиться с букмекерами. Об этом я не беспокоился. Стоило мне оказаться на мели, как я просто грабил еще.

Мы всем заправляли. Мы покупали адвокатов, мы покупали копов. Все подставляли ладони. Все было оплачено. Мы со смехом выходили из тюрьмы. У нас было все самое лучшее. В Вегасе и Атлантик-сити всегда находились знакомые. К нам подходили люди и предлагали нам билеты на шоу, ужины и номера-люкс.

А теперь все кончено, и с этим сложно смириться. Сегодня все по-другому. Нет движения. Мне придется прозябать, как и всем остальным. Я - обычное ничтожество. И буду доживать свою жизнь, как последнее чмо.

Эпилог

Присоединившись к федеральной программе защиты свидетелей, Генри стал одним из четырех тысяч четырехсот других осужденных преступников, которые предпочли дать показания против своих бывших соучастников, нежели предстать перед судом.

Генри понимал, что присоединиться к программе, обходившейся министерству юстиции в двадцать пять миллионов долларов в год, было его единственной оставшейся возможностью.

Эд Макдональд вскоре понял, что Генри Хилл не задумываясь совершил столько преступлений, что временами даже не мог понять, что их совершал.

Так, к примеру, как-то раз, когда Генри допрашивали по делу "Люфтганзы", он заявил, что находился в Бостоне.

Он уже в третий или четвертый раз упомянул Бостон, поэтому Макдональд наконец спросил Генри, что тот там делал. И Генри, как ни в чем не бывало, ответил, что подкупал игроков баскетбольной команды бостонского колледжа, чтобы те играли на занижение счета, и в то время улаживал там дела.

- Я играл за команду первокурсников бостонского колледжа, - рассказывал Макдональд. - Я был на нескольких играх, которые подстроил Генри. Это был мой колледж. Я едва не набросился на него через стол, но понял, что для парней вроде Хилла это всего лишь бизнес.

Для Генри сливать игры университетского баскетбола даже не было чем-то противозаконным. Он рассказал об этом, даже не задумавшись. Я осознал, что для Генри университетский дух - пустой звук. За свою жизнь он так ни к чему не прикипел, кроме ставок на разницу в счете.

С уверенностью можно сказать, что федеральная программа защиты свидетелей сполна вернула деньги, затраченные на Генри Хилла.

Хилл выступил в суде и давал показания с такой беспристрастной достоверностью - он почти не удостаивал взглядом обвиняемых, против которых выступал - что присяжные возвращались с одним обвинительным приговором за другим.

С помощью его показаний удалось дать Полу Маззеи семь лет по обвинению в торговле наркотиками, а по его показаниям в деле о подставных играх, по которому Макдональд лично настоял выступить обвинителем, двадцатишестилетний Рик Кун получил десять лет, самое суровое наказание, какое когда-либо получал игрок университетской команды по обвинению в участии в договорных играх.

Тони Перла, соучастника Хилла, приговорили к десяти годам тюремного заключения, а брата Перлы, Рокко, к четырем. Рич Перри, один из букмекеров мафии, известных, как "фиксеры", сознался в организации подставных игр, когда понял, что Генри даст против него показания, и отделался одним годом.

Генри помог федеральным маршалам выследить и вернуть в тюрьму Билла Арико, международного наемного убийцу. Филип Базиле, владелец дискотеки на Лонг-Айленде, был приговорен к пяти годам условного заключения и четверти миллиона штрафа за устройство Генри на подставную работу, с помощью которой Хилл получил досрочное освобождение.

Генри даже поехал на гастроли. В компании маршалов и Джерри Д. Берстайна, прокурора особого отдела, который осудил Базиле, он отправился давать показания в Феникс, штат Аризона, по делу обвиненной в криминальных связях крупной компании по торговле спиртным, которая стала крупнейшим дистрибьютором спиртного в штате.

Однако до начала выступления Генри в суде компания отозвала свою лицензию и согласилась прекратить торговые операции в штате.

Шестого февраля 1984-го года Генри выступил в суде против Пола Варио. Варио предъявили обвинения за оказание помощи Генри в получении досрочного освобождения из Алленвуда путем устройства последнего на подставную работу.

Спустя три дня слушаний Пол Варио был признан виновным в мошенничестве. Третьего апреля 1984-го года его приговорили к четырем годам тюремного заключения и штрафу в десять тысяч долларов. После того как его апелляции были отклонены, Варио отправился в федеральную тюрьму в Спрингфилде, штат Миссури.

В том же году Генри выступил в суде против Джимми Бёрка по делу об убийстве Ричи Итона. Генри свидетельствовал, что Джимми признался ему в убийстве Итона из-за кокаиновой сделки на четверть миллиона долларов.

Когда против него выступил адвокат Бёрка, Генри посмотрел прямо на Бёрка и сказал, что когда спросил Джимми про Итона, тот ответил ему такими словами: ?- О нем можешь больше не беспокоиться, я прикончил этого гребаного афериста. ?Девятнадцатого февраля 1985-го года Джимми Бёрка приговорили к пожизненному заключению за убийство Ричи Итона.

Генри так и не смог помочь Макдональду раскрыть дело "Люфтганзы", ради которого Генри и включили в программу защиты свидетелей. Ко тому времени, когда Макдональд заполучил Генри в свидетели, люди, по которым можно было связать ограбление с Джимми, были уже мертвы.

За исключением Генри и Джимми больше никого не осталось. Стакс Эдвардс, Марти Крюгман, Ричи Итон, Томми ДеСимоне, Терри Феррара, Джо Манри, Франчи МакМэхон, Паоло ЛиКастри, Луи и Джоанна Кафора, Энтони Стабиле и даже Анджело Сепе со свой новой подружкой, девятнадцатилетней Джоан Ломбардо.

Через год после включения Генри в программу сын Джермейна, Роберт-младший, которому исполнился двадцать один год, был застрелен на крыше дома в Куинсе.

Столкновение Генри с бывшими друзьями не задело его чувств. Ни угрожающие взгляды Джимми Бёрка, ни вид семидесятилетнего Пола Варио его не беспокоили.

Варио, Бёрк, Маззеи, Базиле, баскетболисты - все, с кем Генри совершал преступления, стали стали разменными монетами, с помощью которых он купил свою свободу.

Вместе с прокурором особого отдела Дугласом Бемом Генри инициировал расследование о засилье мафии в грузоперевозках аэропорта Кеннеди, которое закончилось очередным предъявлением вины Полу Варио, как и Фрэнку "Фрэнки Воши" Манзо и остальным влиятельным лицам семейства Луккезе.

Он выдал Макдональду и его людям сколько мог и сажал в тюрьму своих приятелей. И делал это Хилл непринужденно.

Пежде чем выступить в суде против Варио, он съел пиццу с грибами и колбасой и выпил "Таб", и договорился о статье в "Спортс иллюстрейтед" на десять тысяч долларов, прежде чем дать показания по договорным играм бостонского колледжа, из-за которых двадцатишестилетний Рик Кун получил десять лет в федеральной тюрьме.

Когда Джимми Бёрка обвинили в убийстве, Генри почти торжествовал. Генри выжил в смертельной схватке с Джимми и заставил правительство спустить курок.

Конечно, как бы Генри ни старался найти оправдание своему поступку, его выживание зависело от способности предавать.

Он с готовностью предал мир, который знал, и людей, вместе с которыми рос, и с такой легкостью, словно устраивал подпольные игры или сбрасывал хвост. Для Генри Хилла отказаться от жизни оказалось тяжело, а вот от друзей он отказался с легкостью.

В конце не было ни спецэффектов, ни взрывов в стиле гангстерских фильмов Джеймса Кэгни. Генри не взлетел на вершину мира, как герой Кэгни [34]. Он просто хотел выжить любой ценой. И из всей команды Бёрка лишь одному Генри удалось выжить.

Сегодня Генри Хилл и его жена проживают где-то в Америке. Ко времени написания книги Генри - успешный бизнесмен и проживает в двухэтажном доме в неоколониальном стиле за сто пятьдесят тысяч долларов на территории с таким низким уровнем преступности, что на полосы городского еженедельника попадают заметки о краже цветов с клумб. Его дети ходят в частные школы.

У них с Карен личные машины, а Карен открыла небольшой собственный бизнес. Генри платит взносы по пенсионному плану Кео[35]. Генри лишь жалуется на то, что в городе, куда его определили жить в рамках программы защиты свидетелей, не достать приличной итальянской еды.

Спустя пару дней после переезда он отправился в местный "итальянский" ресторан, где обнаружил, что в соусе маринара нет чеснока, вместо лингуине [36] подается лапша, а на столе лежат ломтики белого хлеба в целлофановых упаковках.

Но из-за своего сотрудничества с Эдом Макдональдом и прокурорами особого отдела Генри получает в месяц тысячу пятьсот долларов как госслужащий, прилетает в Нью-Йорк семь-восемь раз в год, где ему оплачивают все расходы и присылают еду из Маленькой Италии в суд, где он дает показания, или в отели, где он останавливается.

В Нью-Йорк его всегда сопровождает целая армия маршалов, чтобы убедиться, что его не убьют или не похитят. Более того, Генри так тщательно охраняют, а его новая личность так рьяно оберегается федеральной исполнительной службой, что федеральной налоговой службе осталось только развести руками, когда она попыталась напомнить бывшему Генри Хиллу о неуплате налогов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.