Крепости Ассасинов

Крепости Ассасинов

Основатель секты ассасинов Хасан ибн-Саббах

После смерти Пророка Мухаммеда в 632 году сразу же разгорелся спор о его преемнике. Первое несогласие среди мусульман произошло из-за принципа наследования власти, но в конце концов ученики Мухаммеда объединились вокруг «верного из верных» – Абу Бакра, которого и провозгласили первым халифом («заместителем» Пророка). Однако не все были довольны таким выбором, и вокруг Али – двоюродного брата и зятя Мухаммеда – сгруппировались его сторонники. Они объявили, что лишь прямые потомки Пророка могут быть вождями мусульман – имамами, которые получают сокровенное знание от Мухаммеда и передают его своим потомкам – тоже имамам. Этих людей стали называть шиитами – от арабского слова «шиа» (группа).

С самого начала шииты отделились от тех, кто придерживался другого взгляда на власть, – от мусульман, которые звались суннитами. Первоначально «шиа» была чисто политической группировкой, но после 680 года произошел раскол и в области религии. Главной причиной начавшихся беспорядков и неурядиц они считали незаконную власть халифов. Как указывалось выше, шииты считали, что лишь прямые потомки Пророка Мухаммеда могли быть стражами истины и закона, только из их числа мог появиться на свет долгожданный спаситель, который устроит государство, угодное Аллаху.

Вожди шиитов – имамы – были потомками Али по прямой линии, значит, все они корнями своими восходили к Пророку. Поэтому для них не было никакого сомнения в том, что спаситель будет шиитским имамом. Но в 765 году раскол произошел и в шиитском движении. Имам Джафар объявил, что его старший сын Исмаил не достоин звания имама, поэтому имамат будет передан младшему сыну – Мусе. Большинство шиитов спокойно приняли этот выбор, но некоторые из них взбунтовались, посчитав, что традиция прямого наследования была нарушена. Они остались верны Исмаилу, почитали его как имама, а вслед за ним и его сына – тоже Исмаила. Они объявили этого имама последним, который скрывается до того часа, когда настанет время возвестить людям о царстве справедливости. В будущем он явится как «махди» (мессия), чтобы обновить мир. Их стали называть исмаилитами.

Идеи исмаилитов находили сочувствие у бедных людей и недовольных властями. Их проповеди привлекали людей по самым разным причинам: правоведы и богословы были убеждены в правоте притязаний Исмаила и его прямых наследников на звание имама, ученых людей привлекали таинственные, полные мистики изречения исмаилитов и их изощренное философское толкование веры, беднякам же более всего нравилась деятельная любовь к ближнему, которую проявляли исмаилиты.

Исмаилиты основали халифат, названный в честь Фатимы – дочери Пророка Мухаммеда. Со временем их власть настолько окрепла, что в 969 году армия Фатимидского халифата вторглась в Египет, захватила страну и основала новую ее столицу – город Каир. В период своего расцвета этот халифат охватывал Северную Африку, Сирию, Сицилию, Йемен и священные города мусульман – Мекку и Медину. Крепкие позиции занимали исмаилиты в Иране, особенно много их было среди ремесленников и торговцев. Именно в этой среде в большом торговом городе Рее прошла юность Хасана ибн Саббаха – человека, который занял в исмаилизме особое место.

Хасан ибн Саббах родился в 1050 году в небольшом персидском городе Кум. Вскоре после его рождения родители перебрались в городок Рею – пригород современного Тегерана. Здесь юный Хасан получил образование и уже с юных лет, как пишет он в автобиографии, дошедшей до нас в отрывках, «воспылал страстью ко всем сферам знаний». Больше всего ему хотелось проповедовать слово Аллаха, во всем «храня верность заветам отцов».

Я никогда в жизни не усомнился в учении ислама; я неизменно был убежден в том, что есть всемогущий и вечносущий Бог, Пророк и имам, есть дозволенные вещи и запретные, небо и ад, заповеди и запреты.

В своей статье «Ассасины, или Люди гашиша» А. Волков пишет, что эту веру в Хасане не могло поколебать ничто до той поры, пока он не встретился с профессором Амир Заррабом. Тот смутил чуткий ум юноши, казалось бы, неприметной оговоркой, которую повторял раз за разом: «По этому поводу исмаилиты полагают, что…», но Хасан поначалу не придавал значения этим словам, всячески противясь семенам странной веры. Однако, как сказано в автобиографии Хасана ибн Саббаха, Амир Зарраб «опровергал мои верования и подтачивал их. Я не признавался ему в этом открыто, но в моем сердце его слова нашли сильный отклик».

В 1078 году Хасан прибыл в Египет и пробыл там несколько лет, став известным проповедником в кругах исмаилитов. Однако при Фатимидах он не остался, поняв, что этот халифат клонится к закату. Молодой исмаилит (ему не было тогда еще и 30 лет) после целого ряда приключений прибыл в иранский город Исфаган – столицу сельджукского султаната. Он замыслил сделать Персию оплотом исмаилизма, откуда его сторонники поведут сражение с мыслящими иначе – суннитами, шиитами и сельджуками. Оставалось только выбрать место, чтобы начать наступление в войне за веру.

В течение долгих 10 лет Хасан ибн Саббах переезжал из города в город, без устали проповедуя среди исмаилитов – гонимых и преследуемых, и число его сторонников постепенно росло. Проповедовал он главным образом среди крестьян отдаленных провинций, так как именно этот путь был главным в осуществлении его замысла – создать систему форпостов на окраинах империи, в которых можно было укрыться от преследований и готовить силы для дальнейшей борьбы.

Первым таким форпостом стала крепость Аламут, располагавшаяся на южном побережье Каспийского моря – на горном утесе высотой более 200 метров. Правда, крепость была занята другими людьми, и, чтобы завладеть ею, коменданту предложили 3000 динаров и право свободного выхода из Аламута. Понимая всю сложность своего положения – с горсткой солдат, вдали от других гарнизонов, в долине, где жили сторонники Хасана, – комендант впустил в крепость исмаилитов.

Известие о падении Аламута и о дальнейших действиях исмаилитов сильно встревожило султана Мелик-шаха. С этого дня Хасан не сделал из крепости ни шагу, но, как пишет иранский летописец, «напряг все силы, чтобы захватить округа, смежные с Аламутом, или места, близкие к нему… Везде, где он находил утес, годный для укрепления, он закладывал фундамент крепости».

Хасан прожил в крепости 34 года – до самой смерти, не покидал даже свой дом. Он был женат, обзавелся детьми, но по-прежнему вел жизнь отшельника. Даже злейшие враги Хасана среди арабских биографов, непрестанно черня и пороча его, неизменно отмечали, что он «жил как аскет и строго соблюдал законы», а к нарушавшим их не ведал никакой пощады. Исключений из этого правила Хасан не знал: так, он велел казнить одного из своих сыновей, застав его за распитием вина. Другого сына Хасан приговорил к смерти, заподозрив, что тот был причастен к смерти одного праведника.

Сторонники Хасана, видя такую неуклонность в его поступках, были преданы ему всем сердцем. Многие мечтали быть при нем агентами или проповедниками, и были эти люди «его глазами и ушами», доносившими обо всем, что творилось за стенами замка. Саббах пугал власти своей непонятностью. Если прежние проповедники обычно шли из города в город и проповедовали тайно, то он сидел в своей неприступной крепости и открыто бросал вызов всем. Кто уходил в Аламут, становился неподвластен земным правителям, а о небесном заботился Хасан.

Первым из иранских правителей отправился в поход, чтобы ликвидировать гнездо исмаилитов, эмир провинции, где действовал Хасан ибн Саббах. Он сжег все селения в долине, перевешал тех исмаилитов, которые попались ему в руки, но дальше подножия утеса подняться не смог. Через год султан послал своего полководца с сильным отрядом и приказал не возвращаться до тех пор, пока ростки заразы не будут вырваны с корнем.

Аламутская долина еще не оправилась от похода эмира, и в крепости оставалось не более 70 человек. Три месяца продолжалась осада, и сельджуки уже не сомневались в своей победе. Но Хасану ибн Саббаху удалось ночью, в плохую погоду, спустить по веревке одного из своих воинов, и тот благополучно выбрался из долины. На следующий день он уже был в городе Казвине, где местные исмаилиты с тревогой ждали вестей от Хасана.

Через несколько дней 300 мобилизованных в Казвине исмаилитов ночью подошли к Аламуту. В крепости уже знали, что помощь идет, и приготовились к вылазке. Хасан оставался в своей келье, которую построили специально для него, как только Аламут был захвачен. Все знали, что он будет беседовать со скрытым имамом и просить его о помощи и защите.

Сонные часовые из отряда султана не успели даже поднять тревогу, и началась страшная резня. Не понимая, что происходит, сельджуки метались в темноте между шатрами. Ржали кони, скрипели опрокидывавшиеся повозки, крики и звон оружия долетали до кельи Хасана ибн Саббаха. Лишь очень небольшая часть сельджуков смогла вырваться из Аламутской долины. После этого сражения по всему Востоку растеклись слухи о старце, который живет в неприступной крепости, и какие бы армии ни посылали султаны, – им его не одолеть.

В Аламуте были собраны знаменитые ученые, маги, алхимики и оккультисты; в замке шла по-настоящему большая и напряженная научная работа. Эти титанические усилия были направлены на подчинение чужой воли, на умение распознавать сущность скрытого, на передачу мыслей, а значит, и приказов на большое расстояние…

Когда в крепости появлялся знатный гость или посланец коронованных владык с угрозой, просьбами или с чисто разведывательными целями, Хасан ибн Саббах использовал один неоспоримый довод. Он указывал на воина, стоящего на страже на вершине высокой башни, который по взмаху его руки моментально бросался головой вниз. В зависимости от важности вопроса, собственного настроения и скептического взгляда визитера таких знаков и прыжков могло быть три, пять, десять…

Держава Хасана ибн Саббаха росла, под его властью пребывало уже около 60 000 человек, но он все рассылал и рассылал своих эмиссаров по всей стране. Власти Персии не любили исмаилитов, за ними зорко следили и за малейшую провинность жестоко карали. В городе Саве сторонники Хасана пытались переманить на свою сторону муэдзина, но тот отказывался и грозил пожаловаться властям. Тогда исмаилиты убили его. В ответ был казнен руководитель местных исмаилитов, а тело его по личному приказу визиря Низам аль-Мулька проволокли по базарной площади. Хасану ибн Саббаху этот частный случай подсказал новую стратегическую линию: в тишине аламутского уединения была сформулирована теория политического террора, которая надолго пережила своего создателя. Убийства врагов тщательно планировались и были прекрасно организованы. Хасан ибн Саббах разработал тактику покушений, создал систему подготовки смертников и убийц, способных преодолеть любые кордоны и готовых погибнуть, сделав святое дело.

Первой жертвой стал жестокий визирь. Поднявшись на крышу дома, Хасан объявил своим сторонникам: «Убийство сего шайтана возвестит блаженство». Готовность освободить мир от «сего шайтана» изъявил человек по имени Бу Тахир Аррани. Убийство свершилось 10 октября 1092 года. Едва Низам аль-Мульк покинул комнату, где принимал гостей, и поднялся в паланкин, чтобы проследовать в гарем, как Аррани откинул полог и вонзил нож в сердце визиря. Стражники сперва опешили, но в следующую секунду метнулись к нему и задушили на месте, однако визирь был уже мертв.

Весь арабский мир ужаснулся, в Аламуте же царила великая радость. Хасан ибн Саббах приказал вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого, а рядом – имя святого творца мести. Султан Мелик-шах приказал немедленно собирать большую армию, чтобы уничтожить гнездо исмаилитов в Аламутской долине. Но через 20 дней султан неожиданно умер, и современники были убеждены, что его отравили.

Как только центральная часть государства после смерти султана пошатнулась, начались восстания во всех провинциях и подвластных территориях. Для Хасана ибн Саббаха эти годы были благодатными. Они дали ему передышку и возможность распространить свое влияние не только на отдельные крепости, но и на целые области. Когда жители долины Ламасар отказались работать на восстановлении крепости, Хасан приказал всем немедленно перейти в исмаилизм. Неподчинившихся зарезали, а крепость Ламасар была превращена в столицу исмаилитов.

В обширном замке Ламасар готовили «жертвующих жизнью» – фидаев. Подготовка каждого занимала долгие годы. Их выбирали из самых темных горцев, но потом они могли принимать обличье купцов и вельмож, разносчиков воды и музыкантов, солдат и муфтиев, месяцами умели выжидать момент, удобный для удара. Убийцы не любили спешить, и потому покушения были подготовлены до мелочей. Фидаи проникали в свиту будущей жертвы, старались завоевать ее доверие и совсем не заботились о том, как самим выжить после покушения.

Рассказывали, что «рыцарей кинжала» вводили в транс, давая им наркотическую смесь, содержащую индийскую коноплю «гашиш» и вызывающую галлюцинации. Марко Поло, проезжавший Персию в 1293 году, позднее рассказывал, что молодого юношу, выбранного в убийцы, одурманивали наркотиком и относили в чудесный сад,

где росли все дивные плоды и благовонные кусты, которые только можно было сыскать. В разных уголках парка высились дворцы самой разнообразной архитектуры, украшенные золотом, картинами и богатыми шелковистыми коврами… Каждого, кто попадал в это благословенное место, встречали очаровательные девушки, обученные искусно петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, а главное – им не было равных в кокетстве и искусстве обольщения. Но зачем же было это великолепие?.. Дело в том, что Магомет обещал тем, кто повинуется его законам, радости рая и чувственные удовольствия в обществе очаровательных гурий. Хасан же внушал своим последователям, что он тоже пророк и ровня Магомету, раз у него есть власть впустить заслуживающих его милость в рай еще при жизни.

Именно из-за фидаев исмаилиты получили прозвище «ассасины», так трансформировали крестоносцы слово «гашиш». По другой версии название это произошло от арабского слова «асас» – основа, что для самих исмаилитов означало верность первоначалам, основам ислама. Большинство учеников, успешно прошедших теоретический курс Хасана, попадали в этот рай, предварительно испробовав усыпляющий напиток. Проведя несколько дней в мире немыслимых наслаждений, они, вновь одурманенные, возвращались обратно. Их души были целиком во власти своего господина, и они готовы были выполнить любое его повеление.

Получив прекрасное образование, молодые люди по приказу Хасана ибн Саббаха шли на службу к правителям Востока и Европы. Они быстро делали там карьеру, становились любимцами своих повелителей, но по несколько лет, а то и всю жизнь ждали от главы ассасинов приказа. И тогда, совершенно не заботясь о собственной безопасности, пускали в ход яд, кинжал или шелковый шнурок… Одной из первых известных жертв был Конрад Монферратский – король Иерусалима. По словам историка Б. Куглера, Конрад «вызвал против себя месть фанатической секты, ограбив один ассасинский корабль».

По приказу Хасана ибн Саббаха два ассасина поступили к нему на службу и даже крестились, чтобы завоевать его доверие. Но получив условленный знак и улучив момент, они напали на своего хозяина и кинжалом нанесли ему несколько ран. При этом одному из ассасинов удалось скрыться в церкви, но, услышав, что Конрада уносят еще живого, он покинул свое укрытие и добил раненого…

В число форпостов ассасинов вошла и крепость Шахриз, где в смутные времена расположился арсенал и куда перевели султанский гарем. Охрану ее несли горцы из северной провинции Дейлем, среди которых было несколько тайных исмаилитов. И в крепость зачастил добродушный исфаганский купец Атташ, который был там всем нужен: гаремным красавицам он привозил ткани и благовония, всем необходимым снабжал и солдат, брал недорого, да к тому же часто отпускал в долг. Но в Исфагане этот мирный купец и счастливый отец семейства командовал боевым отрядом исмаилитов, о чем, конечно же, никто и не подозревал. В крепости Шахриз он занимался еще и активной пропагандой, и все больше дейлемцев становились его тайными сторонниками. Но надо было получить в крепости официальную должность: исмаилитам пришлось потратить немало золота, чтобы подкупить нужных людей, и вот уже купец Атташ – комендант Шахриза. А потом Атташ провел в крепость фидаев, расставил в караул своих людей – и все неисмаилиты в крепости были зарезаны.

В Исфагане спохватились, но было уже поздно: чтобы взять крепость, надо было штурмовать ее целой армией. Когда на престол вступил 25летний султан Мухаммед, он все же приказал немедленно собирать войско против крепости Шахриз. Пока султан готовился к походу, Атташ пытался организовать его убийство – через визиря, который в свое время продал исмаилитам должность коменданта крепости. Визирь подослал своего слугу к брадобрею султана, и за 1000 динаров тот согласился сделать султану очередное кровопускание отравленным ланцетом. Но у слуги была красавица-жена, от которой он ничего не скрывал, а у жены – любовник, от которого она тоже ничего не скрывала. Так тайна стала достоянием нескольких человек…

Брадобрей должен был придти к султану после завтрака. Любовник, который был мелким придворным, решил, что может недурно заработать на этой истории, и пробрался к султану до завтрака. Когда пришел брадобрей, султан приказал сделать ему кровопускание отравленным ланцетом и вызвал вероломного визиря, чтобы тот при этом присутствовал…

А через день султан Мухаммед сам повел отряд гвардейцев-гулямов на штурм крепости, поклявшись собственными руками убить Атташа. Осада могла длиться долго, но, к счастью для султана, перебежчик-исмаилит показал тайный ход в крепость… Коменданта Атташа везли по улицам Исфагана, заполненным народом, и горожане кидали в него камни и навоз. Потом с него живьем содрали кожу и набили ее соломой.

Последние годы жизни Хасана ибн Саббаха прошли в тяжелых оборонительных боях с войсками сельджуков. Султан Мухаммед был неутомим в походах против «империи крепостей», но истребить державу исмаилитов не мог. Вместо павших крепостей и замков они подкупом и убийствами захватывали новые – в Иране, Сирии, Палестине… Но множество крепостей – это не страна, хоть она и называлась государством исмаилитов.

После смерти Хасана ибн Саббаха в 1124 году каждая группа крепостей стала проводить собственную политику: вступать в союзы с сельджуками, а то и с врагами ислама – крестоносцами. Неприступность крепостей позволила исмаилитам дольше всех на Ближнем Востоке не покоряться монголам. Но в середине XIII века, управившись с другими непокорными, монголы решили покончить и с исмаилитами. Их задача облегчилась тем, что очередной властитель исмаилитов был человек слабый: он страшился монголов и больше всего хотел сохранить свою жизнь и богатство. Силой, обманом, уговорами монголы брали одну крепость ассасинов за другой, пока имам не был осажден в Аламуте, где он в конце концов и сдался.

В глухих горных ущельях и до сих пор встречаются развалины крепостей ассасинов. В 1920-х годах группа археологов добралась до развалин Аламута. От крепости мало что сохранилось – остатки ворот, квадратная башня и часть комнаты с очень толстыми стенами, примыкавшей к такой же толстой крепостной стене. Внутрь комнаты вела лишь небольшая дверь, со стороны крепости окон не было. Зато в крепостной стене была прорублена вторая дверь, за которой находилась небольшая терраса-уступ, повисшая на 200метровой высоте. Именно отсюда на много километров и просматривалась Аламутская долина…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.