5 Последние дни Эльтигенского плацдарма

5

Последние дни Эльтигенского плацдарма

5.1. 4 декабря

Около 6 часов утра 4 декабря артиллерия противника открыла ураганный огонь по Эльтигенскому плацдарму. С 06:40 авиация начала усиленно «долбить» позиции десантников. Бомбардировщики наносили удары практически по всем значимым целям, включая КП дивизии. Над плацдармом завязались ожесточенные воздушные бои. В 07:00 (по нашим данным, в 06:50) началось наступление.

Противник сформировал три ударные группы (схема 7). Основной удар наносила группа «Юг» вдоль моря, группа «Запад» должна была захватить колхоз (школу) в центре, группа «Север» наносила отвлекающий удар в направлении высоты 37,4.

Штурмовые орудия в сопровождении взвода саперов (для преодоления минных полей и препятствий) с усиленным 3-м эскадроном 5-го румынского кавалерийского полка прорвали фронт 335-го полка и продвинулись вдоль берега на север примерно на километр. При этом пехота постоянно отсекалась огнем и прижималась к земле. Штурмовые орудия многократно возвращались назад, пытаясь повести за собой румын. Однако каждый раз в атаку поднималась только небольшая часть бойцов, которые шли в атаку, прячась за корпусами «штугов».

Основные силы румын, которые должны были наступать за первой группой, залегли под фланкирующим огнем нашего узла сопротивления севернее высоты 57,6 (там оборонялся 2-й батальон 335-го полка). Атаки против этого опорного пункта были отбиты.

В центре плацдарма атака с запада на колхоз (частично «танковым» десантом на штурмовых орудиях) вскоре захлебнулась. Правда, «штуги» ворвались в колхоз, но наши бойцы отсекли румынскую пехоту огнем, и штурмовые орудия отползли назад. В середине дня они были выведены из боя и переброшены на южный участок. Пехота закрепилась на западной окраине колхоза.

Ударная группа «Север» из-за сильного, как показалось румынам, огня с высоты 37,4 даже не смогла подняться в атаку. Ее участие в событиях дня на этом закончилось. Нужно напомнить, что защитники Эльтигена испытывали острый недостаток боеприпасов и поэтому вынуждены были расходовать их очень экономно.

В 9 часов утра командир 5-го армейского корпуса Альмендингер прибыл в Сараймин, чтобы иметь возможность оперативно реагировать на ситуацию у Эльтигена. К 4 часам дня немцы оценивали обстановку так: русские ослаблены и измотаны огнем артиллерии и налетами, однако успехов практически нет, так как румынская пехота не идет за штурмовыми орудиями. Задачи первого дня выполнены не будут; желательно использовать один немецкий батальон. Если завтра успеха не будет, возможно, придется привлечь к атаке группу Мариенфельда. Впрочем, на эту группу претендовала и 98-я пехотная дивизия, которая отражала наступление под Керчью.

Сила сопротивления десантников произвела впечатление на командование 17-й армии. Начальник штаба армии даже предложил прекратить операцию, если есть ощущение, что она не приносит успеха.

Наша штурмовая авиация весь день буквально висела в районе плацдарма. Хотя в тот же день началось наступление Приморской армии под Керчью, основные усилия авиации пришлись на Эльтиген. Здесь штурмовики сделали 196 (189) самолето-вылетов по войскам противника, а под Керчью — только 38. Кроме того, впервые с начала операции были использованы днем 14 бомбардировщиков «Бостон». Несмотря на интенсивную работу зенитной артиллерии и участие истребительной авиации, противник весь день сильно страдал от атак с воздуха. Немецкие и румынские бомбардировщики сделали 122 самолето-вылета, но средняя бомбовая нагрузка на самолет у противника была значительно выше, чем у нас. За день было сброшено (видимо, в том числе под Керчью) 118,6 тонн бомб. Наши штурмовики и бомбардировщики ответили 63,8 тоннами. Впрочем, нужно учитывать, что «Илы» плюсом к бомбовой нагрузке израсходовали у Эльтигена около 550 PC, 23 тысячи авиационных снарядов и 65 тысяч патронов.

Артиллерия с Таманского берега с утра активно участвовала в отражении атак. Но к полудню у группы Малахова закончились снаряды. Очевидец (начальника штаба 195-го горного минометного полка майор П. П. Молибога) сделал в тот день следующую запись:

«Наша артиллерия с Тамани ведет интенсивный огонь, но к 12–00 уже не стало 122-мм снарядов. Зуйков просит огня, а командующий артиллерией 20 дек полковник Собанов не смог дать такового. При мне послали 6 машин в Старотитаровку за снарядами. Вот так готовились?!!».

Майор возмутился бы еще больше, если бы узнал, что произошло с этими машинами. Вот запись переговоров командарма Петрова по прямому проводу:

«У аппарата Долгов [начальник штаба 20-го корпуса].

Петров: —…Как со снарядами?

[Долгов: ] — Крайне необходимы 122-мм, которых совершенно не осталось. 152-мм пушки снаряды имеют, но до нужных целей не достают. Холостяков направил за снарядами для Малахова 18 автомашин, но они еще не вернулись… Из-за отсутствия снарядов используются только две 152-мм. Автомашины, посланные за боеприпасами, задержаны дорожным отделом Армии, который заставил их в Вышестеблиевской возить песок».

В другом разговоре по прямому проводу упоминается, что для 122-мм пушек снаряды есть «где-то в вагонах, Холостяков приказал их искать». Как отголосок возникшего скандала звучат слова флотских оперсводок о том, что боезапас непрерывно поступает со складов.

Такая подготовка не может не удручать. За 6 дней, имевшихся до начала наступления, не смогли подвезти боеприпасы, хотя они имелись! Наше счастье, что 4 декабря была летная погода, и авиация смогла обеспечить непрерывное воздействие на атакующие войска.

Противник за день израсходовал под Эльтигеном 236,5 тонн боеприпасов (не считая флота и 9-й зенитной дивизии) — 120 840 патронов, 3750 мин и 7766 снарядов (в том числе «штуги» — 1981). На каждое из 20 исправных к утру штурмовых орудий пришлось почти по 100 выстрелов — около двух боекомплектов! К утру следующего дня в строю остались 15 штурмовых орудий, то есть было выведено из строя не менее пяти — а возможно, и больше, если были введены в строй «штуги», ранее находившиеся в ремонте или подбитые в течение этого дня.

С наступлением темноты румынские горные стрелки благодаря прибывшей с центрального участка 1-й батарее 191-го дивизиона штурмовых орудий смогли продвинуться вслед за ударной группой. Впрочем, и сама ударная группа смогла удержать за собой лишь треть той территории, которую днем «проутюжили» штурмовые орудия. В темноте «штуги» были отведены на исходные позиции, а румынская пехота встретила сопротивление отдельных групп советских бойцов и продвинулась вглубь плацдарма всего на 300 метров.

К исходу первого дня десантники удержали практически все позиции. Однако обострилась нехватка боеприпасов, части понесли тяжелые потери. В бой пришлось бросить даже единственный резерв — учебную роту (50 человек). К счастью, ночью ее удалось снова вывести в резерв. Территория плацдарма в результате непрерывных обстрелов и бомбардировок оказалась во многих местах буквально перепахана, траншеи разрушены или засыпаны. Днем из-за вражеского огня было временами невозможно передвигаться, линии связи постоянно рвались. Все это затруднило управление боем. Командный пункт дивизии в течение дня подвергался ударам бомбардировщиков и уцелел практически чудом. За ночь упорным трудом многое удалось восстановить, КП был перенесен на северную окраину поселка. На центральном участке, где ожидался основной удар, саперы поставили дополнительные противотанковые мины. Поскольку 335-й гвардейский полк понес большие потери, на юг были переброшены рота 386-го батальона и часть сил 1337-го полка.

Когда в темноте бои затихли, Гладков собрал командиров. Было понятно, что шансов удержать Эльтиген осталось немного. Комдив ознакомил офицеров с решением прорываться с плацдарма. При обсуждении ситуации мнения разошлись. Часть командиров настаивала на продолжении обороны, так как здесь была обеспечена поддержка артиллерией. Другие предлагали прорываться к партизанам. Но большинство склонялось к решению пробиваться на соединение с основными силами Приморской армии.

Прорыв был назначен на вечер 5 декабря. Оставался самый тяжелый вопрос — о раненых. Вот как описывает момент принятия решения сам В. Ф. Гладков:

«В тот же миг я встретился взглядом с начальником санитарной службы. В глазах Чернова было столько муки и беспокойства, что в душе все перевернулось.

— Как быть с ранеными? — взволнованно спросил он.

— Раненые пойдут с нами. Все, кто сможет идти.

— А кто не сможет?..

За всю мою долгую военную службу ни до той ночи, ни после нее мне не приходилось принимать более тяжелого решения. Советоваться тут было невозможно. Разделить такую страшную ответственность было не с кем. Всю ее тяжесть должен был взять на себя старший начальник „огненной земли“.

— Пойдут все, кто способен идти. Нести с собой тяжелораненых десант не сможет».

Затем Гладков, как мог, постарался смягчить ситуацию: «У нас в распоряжении сутки, может быть, немного больше. За это время командование примет все меры для эвакуации раненых. Возможно, подойдут корабли». Конечно, он понимал, что полная эвакуация тяжелораненых маловероятна. Но пытался успокоить других — а, возможно, и себя самого. Какого-либо выхода из этой ситуации просто не было.

Штаб 3-й группы высадки, рассчитывая на прибытие торпедных катеров, готовил в ночь на 5 декабря операцию по снабжению Эльтигена. К вечеру в Кроткове сосредоточился отряд лейтенанта В. С. Синенко (командир отряда ботов ПВО) — АКА-86, ПВО-21, ПВО-25, ПВО-28, ПВО-29, РТЩ-105, РТЩ-398, РТЩ-415, а также груженые боеприпасами ДБ-5 и паромы № 3 и № 7 (из сдвоенных дюралевых понтонов).

По замыслу отряд торпедных катеров прогонял десантные баржи, затем тральщики-буксировщики доставляли паромы и десантный бот к плацдарму. Выход обеспечивала авиация и артиллерия. Поскольку море несколько успокоилось, долгожданный отряд торпедных катеров (капитан 3 ранга Довгай) наконец вышел в пролив «морским фарватером» (рекомендованный курс вдали от берега в обход немецких и наших заграждений). На переходе из-за тряски на большой волне вышли из строя моторы на ТКА-13 и ТКА-53, они остались в Анапе. В Кротков прибыли 4 катера (ТКА-33, ТКА-43, ТКА-22, ТКА-83), каждый с двумя торпедами на борту.

«Адмирал Черного моря» поставил задачу категорически воспретить снабжение Эльтигена. Ради этого он снял со снабжения Крыма очередные 6 БДБ. Ночью с 4 на 5 декабря они под командованием обер-лейтенанта Тьяркса должны были блокировать плацдарм. На головной БДБ F342 в море вышел лично начальник морской обороны Кавказа капитан-цур-зее Граттенауер. До подхода этих барж из Феодосии блокаду должна была поддерживать камыш-бурунская группа лейтенанта-цур-зее Бендера (3 БДБ). С юга баржи подстраховывали «раумботы» R37, R196 и R208.

Довгай, прибыв в Кротков в 18:30, уточнил задачу и через полчаса вышел в пролив, получив в подкрепление ТКА-105 без торпед. В девятом часу группа Бендера была обнаружена и атакована. Катера безуспешно выпустили 6 торпед (еще одна не вышла по неисправности). После этого ТКА-43, ТКА-33 и ТКА-22 ушли в Анапу, а Довгай остался с ТКА-83 и ТКА-105, имея на двоих одну торпеду.

Хотя торпедный удар не дал результатов, в 21:25 отряд Синенко получил приказ выходить. При выходе на рейд паром № 7 с 9 тоннами боеприпасов затонул из-за сильной течи. Его буксировщик (РТЩ-105) остался, а остальной отряд двинулся 4-узловым ходом. Синенко на АКА-86 ушел вперед на разведку.

В это время подошли баржи из Феодосии, а группа Бендера ушла в дозор к Камыш-Буруну. В 00:25 наш конвой подошел к Эльтигенскому рейду. Дальнейший путь перекрывали 6 БДБ. Синенко на АКА-86 и боты ПВО атаковали их, несмотря на большое неравенство в силах, а ДБ-5 и РТЩ-398 с понтоном двинулись напролом к месту высадки. Завязался ожесточенный бой.

Полностью связать противника боем не удалось. Речной тральщик и паром были расстреляны и затонули в 200 метрах от берега. Пользуясь общей неразберихой, ТКА-83 выпустил по баржам последнюю торпеду, наблюдалось попадание — к сожалению, ошибочно. В бою пострадали катера ПВО-28 и РТЩ-415. Но усилия и жертвы все же не пропали даром. Десантный бот ДБ-5 проскочил к берегу, выгрузив 4200 кг боеприпасов и 12 человек. Забрав 19 раненых и 7 командированных, бот со второй попытки смог обойти вражеский дозор и пришел в Кротков. Он стал последним катером, доставившим грузы в Эльтиген.

У немцев огнем ботов была повреждена и имела потери в личном составе F342, ранение получил и командир группы Тьяркс. Подбитая баржа ушла в Камыш-Бурун, а Граттенауер перешел на F395 и возглавил оставшиеся БДБ. Но столкновений больше не было. Немцы остались в уверенности, что к Эльтигену не прорвался никто. По этому поводу моряки даже получили особую благодарность от командующего 17-й армией.

Итоги ночи оказались для нас малоутешительны. Торпедные катера, которых так ждали, ничего не добились. Хотя считалось, что ТКА-83 удалось потопить одну баржу, было очевидно, что отогнать вражеские дозоры не удалось. Несколько тонн, доставленных ДБ-5, ситуацию не меняли, хотя для десантников и эти боеприпасы были как глоток воздуха.

Выход отряда Синенко обеспечивался ночной эскадрильей 62-го иап, которая с 18:30 до 22:15 сделала 11 самолето-вылетов (9 И-15 и 2 И-153) на подавление огневых точек и прожекторов. Один И-15 был подбит зенитным огнем, но благополучно приземлился на своем аэродроме. Бипланы ночных полков 4-й воздушной армии за ночь сделали 94 самолето-вылета на снабжение Эльтигена и сбросили 9300 кг продовольствия.

Утром 5 декабря произошло «наказание невиновных». Три «раумбота», которые в ночном бою не участвовали, отходили в Феодосию без истребительного прикрытия — все самолеты были заняты под Эльтигеном и Керчью. В 07:45 вражеский отряд обнаружила в Феодосийском заливе утренняя пара «Киттихауков» 30-го разведывательного авиаполка (рап). Наши разведчики действовали с традиционной для 3-й эскадрильи 30-го рап энергией. Они сделали 4 захода на штурмовку и наблюдали пожар на головном «торпедном катере». Хотя повреждения на R37 оказались незначительными, три человека получили тяжелые ранения.

5.2. 5 декабря

За ночь противник переформировал ударные группы. Теперь главный удар наносился в центре, с запада на восток (состав групп см. на схеме 8). 14-й пулеметный батальон румын, накануне показавший полное отсутствие наступательного порыва, активных задач не получил. 2-ю батарею штурмовых орудий (самую слабую, всего 3 «штуга») пришлось перебросить под Керчь.

Утро 5 декабря началось с мощной артподготовки. Впервые в ней участвовали 210-мм гаубицы и реактивные установки 280/320 мм. В 07:00 (09:00) противник пошел в атаку. Один эскадрон группы Хориа был посажен на броню «штугов», но под огнем румыны практически сразу спрыгнули и залегли. Тем не менее «штуги» без пехоты дошли до каменоломен в 500 м восточнее колхоза. За ними вновь поднялась пехота. Поредевший и засыпаемый снарядами 1337-й полк с трудом сдерживал натиск. Чтобы подбодрить бойцов, в траншею пошел командир полка Блбулян и наравне с солдатами отражал атаки огнем из автомата. Большую помощь в отражении атак оказывали наши штурмовики.

В 13:10 (15:10) штаб 5-го армейского корпуса получил приказ Енеке продолжать наступление, не считаясь с потерями. В основу этого решения легло несколько преувеличенное донесение флота о том, что ночью с 4 на 5 декабря на плацдарм не прорвался ни один катер. Отсюда следовало, что с боеприпасами у десантников совсем плохо. Как бы робко ни атаковали румыны, но расходовать боеприпасы по ним придется. И недалек тот час, когда русским будет нечем стрелять.

Между тем атаки продолжались. Прорвавшиеся штурмовые орудия повернули на юг и ударили с тыла по нашему узлу сопротивления в юго-западной части плацдарма, севернее высоты 56,7. Здесь оборонялся 1331-й полк, который фланкирующим огнем сдерживал продвижение вдоль берега группы Бориславски и успешно отражал лобовые атаки группы Портаческу. После удара штурмовых орудий с тыла полк был вынужден оставить свои позиции. Теперь у противника появилась возможность начать наступление на маячную высоту.

В середине дня ударные группы были переформированы. Во вновь созданную группу Паса (командир 5-го кавалерийского полка) вошли 9-й кавполк, 4-й эскадрон 5-го кавполка, 1-й и 3-й эскадроны 10-го мотокавалерийского полка, 14-й пулеметный батальон, 3-я батарея 191-го дшо. Группа Портаческу теперь состояла из 10-го мотокавалерийского полка (без двух эскадронов), 5-го горнострелкового батальона и 1-й батареи 191-го дшо. У Бориславски остался только 10-й горнострелковый батальон.

Наступление возобновилось в 14:30, а к 16:00 вся южная часть плацдарма перешла в руки врага, несмотря на ожесточенное сопротивление наших бойцов. 1337-й полк к исходу дня отошел в третью траншею, которая тянулась вдоль западной окраины поселка Эльтиген. От позиций полка до пристани оставалось чуть больше километра. Вечером противник применил огнеметы.

Наша ударная авиация 5 декабря полностью переключилась на Эльтиген, хотя продолжалось наступление под Керчью. Штурмовики сделали 182 (181) самолето-вылета по войскам противника и оказали большую помощь в отражении атак, заплатив за это четырьмя сбитыми и тремя подбитыми «Илами». Положение с боеприпасами у десантников вынудило снова привлечь штурмовики к доставке грузов. В 13 самолето-вылетах они сбросили 1900 кг боеприпасов, потеряв от зенитного огня один самолет.

Еще 24 (23) самолето-вылета Ил-2 и 12 (11) Пе-2 пришлись на удары по баржам в Камыш-Буруне. В течение нескольких часов F305 и F369 получили по 5 прямых попаданий бомбами и затонули, F447 загорелась от единственного прямого попадания. Три человека с большим риском для жизни вывели ее на середину гавани и потушили пожар, несмотря на взрывавшиеся время от времени боеприпасы. Баржа осталась на плаву, но полностью вышла из строя.

Столь результативные налеты (попало в цель 7,3 % сброшенных бомб — 11 из 150) проходили под сильнейшим зенитным огнем. Были подбиты и совершили вынужденные посадки три Ил-2 (один из них разбился) и один Пе-2. «Мессершмитты» находились в воздухе, но помешать попытались всего один раз, да и то безуспешно.

В целом немецкие истребители не смогли помешать работе нашей ударной авиации. Из заявленных 27 сбитых самолетов (1 «Бостон», 12 Ил-2 и 14 истребителей) они реально сбили всего один Ил-2 (еще один совершил вынужденную посадку успешно), а также 4 истребителя (еще один разбился при вынужденной посадке). Зенитная артиллерия при 15 заявленных успехах сбила 4 «Ила» и один ЛаГГ-3, один Пе-2 и 6 Ил-2 были подбиты и сели на вынужденную (из них один разбился).

«Бостоны», учитывая потери предыдущего дня, было решено использовать после наступления темноты. Они сделали 17 самолето-вылетов двумя группами, еще один бомбардировщик разбился при взлете.

В отличие от авиации, батареи с Таманского берега не показали заметных результатов. 152-мм артиллерия почти не доставала до противника, имелись случаи падения снарядов на свои войска или в воду перед плацдармом. Батареи получали в основном снаряды ОФ-530, обеспечивавшие меньшую дальность, чем ОФ-540. Впрочем, ускоренный износ матчасти привел к тому, что и ОФ-540 уже не доставали до врага. Поэтому огонь вели в основном 122-мм и 100-мм пушки. Первые испытывали нехватку снарядов и также не покрывали всю тактическую глубину войск противника. Дальнобойные стационарные 100-мм орудия доставали повсюду и были достаточно обеспечены боеприпасами, но их имелось всего четыре. В течение дня на двух из них артогнем противника были выведены из строя прицелы. Правда, к вечеру впервые открыла огонь только что закончившая установку 130-мм морская стационарная батарея БС-743. Ее дальнобойности хватало для борьбы с любыми целями в районе Эльтигена, но в ней имелось всего три орудия.

5-й армейский корпус израсходовал под Эльтигеном 150,5 тонн боеприпасов, в том числе штурмовые орудия 1023 снаряда. Учитывая, что к утру 5 декабря перед плацдармом были 12 исправных «штугов», расход на орудие получился немногим меньше, чем накануне. За день были выведены из строя не менее 5 штурмовых орудий. Авиация в 14 вылетах Не-111 и 102 Ju-87 сбросила на оба плацдарма 76,6 тонн, уступив на этот раз нашей (80,2 тонны).

В 18:00 Гладков сообщил Петрову:

«К исходу дня противник овладел западной окраиной Эльтигена. Боеприпасы на исходе. Потери большие. Если ночью не поможете, буду выполнять ваш приказ 05 [о прорыве с плацдарма]. Срочно жду указаний».

В 22:30 в ответ пришла радиограмма:

«Боеприпасы вам сегодня сбрасываются самолетами. Кроме того, организована морем подача эшелонов с боеприпасами — всего 65 тонн. Приказываю: весь день 6 декабря 1943 года прочно удерживать занимаемый район, не давая противнику разрезать ваши боевые порядки. В течение дня тщательно готовить выполнение приказа 05. Команду на исполнение дам я. Петров, Баюков. 5.12.1943 22.00».

В полночь пришла еще одна радиограмма:

«Гладкову. Завтра примите все меры, но до вечера продержитесь. С наступлением темноты собрать все боеспособное для действия по 05. Время ночью определите сами и донесите. При отсутствии донесения буду считать, что начинаете в 22 часа. Авиация, артиллерия будут действовать, как указано в директиве. Делаю все, что могу. Уверен, бойцы, сержанты и офицеры выполнят свой долг до конца. Петров, Баюков. 5.12.1943 23.15».

За ночь удалось разведать участок будущего прорыва. Оказалось, что Чурбашское озеро вполне можно перейти вброд. Кроме того, был взят «язык» из 14-го румынского пулеметного батальона, от которого получены полезные сведения.

В ночь на 6 декабря контр-адмирал Холостяков выслал к Эльтигену отряд Синенко. Но из-за ухудшившейся погоды отряд вернулся обратно. К утру на берег был выброшен волной ПВО-25.

Для обеспечения этого выхода из Анапы отправился отряд капитан-лейтенанта К. Г. Кочиева (ТКА-13, ТКА-53, ТКА-103, ТКА-82). На подходе к Кроткову ТКА-103 погиб на мине. Присоединив к своему отряду ТКА-83 и ТКА-105, Кочиев вышел к плацдарму. ТКА-13 вскоре поломал винт при ударе о подводный предмет, а остальные катера обнаружили баржи. В атаку смог выйти только ТКА-53. Его единственная торпеда взорвалась на берегу у северной окраины Эльтигена у нового КП. Эта торпеда попала в мемуары Гладкова.

«Отданы все распоряжения на 6 декабря. Офицеры разошлись по частям. Я остался один в капонире… Голова, как налитая свинцом, опустилась на руки. В такой позе и уснул. Снилось мне, что стою, весь охваченный пламенем, но одежда на мне не горит. Разбудил отчаянной силы взрыв. Воздушная волна, хлынув через амбразуру, сбросила на пол телефонный аппарат. Винченко доложил: недалеко от КП разорвалась морская торпеда».

В 4 часа ночи в Тамань морским фарватером прибыли с юга СКА-031, СКА-036 и СКА-0141 с пятью десантными ботами. После длительного перерыва в составе 3-й группы высадки снова появились исправные «малые охотники».

Адмирал Черного моря выслал в дозор все 6 оставшихся в строю барж. Понесенные в ходе дневных налетов потери позволили Бринкману еще раз напомнить командующему 17-й армии, на какие большие жертвы идет флот ради поддержания блокады.

У-2 сделали за ночь 120 (118) самолето-вылетов на снабжение Эльтигена и сбросили 11 300 кг грузов.

5.3. Бои 6 декабря и прорыв

Ночью силы 6-й кавалерийской дивизии вновь были перетасованы между ударными группами (схема 9). Наступление началось в 07:00 (09:00). Группа Бориславски, не имевшая штурмовых орудий, продвигалась очень медленно. Защитники Эльтигена за ночь грамотно организовали систему огня на новой линии. Группа Портаческу, наступая через каменоломни, при поддержке штурмовых орудий вышла на южные и юго-восточные склоны маячной высоты. Здесь враг натолкнулся на особенно ожесточенное сопротивление и залег. Бойцы группы Паса смогли пройти лишь 100 метров и были прижаты к земле огнем с высоты 37,4 и с маячной высоты. Надежд на то, что задача дня будет решена, не осталось. Командующий 17-й армией предупредил, что больше не может выделять столько боеприпасов. Желая все же ликвидировать плацдарм, Альмендингер решил утром 7 декабря бросить в бой группу Мариенфельда.

Однако после обеда ситуация изменилась. Сказался недостаток боеприпасов у десантников, мощный вражеский артогонь и налеты пикирующих бомбардировщиков. Около 14 часов начался штурм маячной высоты. После двухчасового ожесточенного боя она пала. Кроме того, врагу удалось захватить южную половину поселка Эльтиген. Попала в плен часть тяжелораненых, лежавших в подвалах домов. Возникла угроза, что до темноты плацдарм будет рассечен на части, и десантная группа перестанет существовать как организованная сила. Гладков решил провести контратаку. С наиболее спокойного северного участка были сняты рота 386-го обмп и рота 1339-го сп. Вместе с учебной ротой они составили небольшую ударную группу. Перед контратакой Гладков дал на «большую землю» последнюю радиограмму:

«Противник захватил половину Эльтигена. Часть раненых попала в плен. В 16.00 решаю последними силами перейти в контратаку. Если останемся живы, в 22.00 буду выполнять ваш 05»[171].

Перед контратакой удалось даже организовать короткую артподготовку. Командующий артиллерией дивизии вызвал огонь с Таманского берега, и батареи 5 минут вели огонь по южной окраине Эльтигена. В результате боя, временами переходившего в рукопашную, половину поселка вместе с ранеными удалось вернуть. Оказалось, что часть раненых была убита противником. Это добавило десантникам ожесточения в последующих боях.

Благодаря героической, без всякого преувеличения, борьбе удалось выстоять до темноты. К вечеру командование противника пришло к заключению, что завтра с плацдармом будет покончено. Однако сила сопротивления оказалась такой, что Альмендингер продолжал испытывать колебания. Вечером он сначала отменил решение о вводе в бой группы Мариенфельда, а затем все же перебросил ее к Эльтигену. Группа должна была вступить в дело при малейшей заминке в ликвидации плацдарма.

Наша ударная авиация продолжала действовать исключительно в интересах группы Гладкова. Однако погода резко ухудшилась, десятибалльная облачность высотой 400–500 метров вынудила снизить активность. Штурмовики сделали по войскам 100 (98) вылетов, еще в 10 вылетах сбросили 1900 кг боеприпасов. Из-за сжатия плацдарма условия для сброса грузов стали гораздо хуже. Плохие погодные условия повлияли и на качество сопровождения. Один «Ил» был сбит истребителями, еще два подбиты (сели на вынужденную, подлежали ремонту); кроме того, сбит один ЛаГГ-3 и подбита «Аэрокобра». Продолжала свирепствовать зенитная артиллерия — ею были сбиты 4 «Ила» и 1 ЛаГГ-3, подбиты и сели на вынужденную 2 «Ила» (в том числе один на свой аэродром, но с убранным шасси). Днем 14 самолето-вылетов по войскам сделали 14 «Бостонов». Обошлось без потерь, несмотря на сильный зенитный огонь.

Немецкая авиация также основные усилия направила против Эльтигена. Из-за облачности Не-111 не действовали, а «штуки» произвели 179 самолето-вылетов, сбросив 86 тонн бомб на очаги сопротивления (для сравнения — наша авиация сбросила 29,1 тонну). Расход боеприпасов под Эльтигеном составил 270,7 тонн. 8 штурмовых орудий, участвовавших в бою, сделали 874 выстрела, то есть продолжали использоваться очень интенсивно.

К вечеру 6 декабря у Гладкова осталось 2300 бойцов и 800 раненых. По немецким данным (согласно показаниям наших пленных), в прорыве должны были участвовать все, кроме 300 тяжелораненых.

В 20:00 на КП 318-й дивизии собрались командиры полков. Были даны последние распоряжения перед прорывом. Документы сожгли, тяжелое оружие привели в негодность и закопали. Бойцам раздали последние боеприпасы. Запасов продовольствия хватило на горсть сухарей каждому и банку мясных консервов на двоих.

Всего собралось более 2000 человек, включая раненых, способных передвигаться. В их числе были даже как минимум два офицера, из-за ранений потерявшие зрение — морской комендант Эльтигена капитан-лейтенант Н. А. Кулик и летчик сбитого штурмовика 7-го гшап И. М. Моргачев. Раненые также были вооружены. Остатки 1339-го полка и 386-го батальона составили группу прорыва, слева и справа шли соответственно остатки 1337-го и 1331-го полков. В арьергард был назначен 335-й гвардейский полк (около 100 человек), в центре боевого порядка находился медсанбат с 200 ранеными.

Перед началом прорыва наша артиллерия открыла огонь перед рубежом прорыва, 14 «Бостонов» нанесли удар по скоплению войск на южной окраине Эльтигена, затем еще 20 «Бостонов» бомбили различные цели западнее и южнее Эльтигена. Один самолет сбили зенитки.

В 22:00 в небо взвилась красная ракета, и десант без единого выстрела в кромешной темноте пошел на прорыв (схема 10). 150 метров удалось пройти беспрепятственно, потом ударил пулемет. Десантники рывком преодолели оставшееся до вражеских траншей расстояние. Перебив оказавшихся на пути румын из 14-го пулеметного батальона, эльтигенцы перешли вброд по колено в воде и грязи заболоченную часть Чурбашского озера и вырвались в степь.

Люди были истощены голодом, в последние дни почти не спали из-за непрерывных боев и обстрелов, некоторые потеряли в болоте сапоги и шли босиком (в декабре!). Тяжелее всего приходилось раненым. Но кольцо окружения осталось позади, и это придавало сил. Уничтожая попавшиеся на пути батареи[172] и тыловые подразделения противника, основная группа во главе с Гладковым вышла к Солдатской Слободке. Там был захвачен продовольственный склад. Измученные переходом по изрезанной балками степи, десантники впервые за многие недели смогли досыта поесть. Среди трофеев оказался даже шоколад. Затем последовал еще один переход, и к 5 часам утра основная группа вышла к подножию горы Митридат.

В штабе бригады Фаульхабера, оборонявшей Керчь, первое сообщение о прорыве было получено в 23:30 6 декабря (01:30 7 декабря). Однако оно не вызвало никаких опасений. Штаб 6-й румынской дивизии сообщал, что на север прорвались около 50 человек. Их преследование было поручено 14-му пулеметному батальону. Тем не менее, полковник Фаульхабер предупредил свои подразделения и выслал в степь дозоры. Через двадцать минут сообщение о прорыве получил и штаб 5-го корпуса. Больше никаких сообщений не поступало до 3 часов ночи, когда стали известны результаты допроса раненого советского офицера, попавшего в плен. Он сказал, что ночью из Эльтигена прорвались около 2500 человек, и они будут пробиваться через Керчь. Немцам эти сведения показались фантастическими. Никаких сообщений от высланных дозоров и из подразделений не поступало. Тем не менее после некоторых колебаний Фаульхабер приказал имевшимся в его распоряжении резервам (две пехотные и одна саперная роты, самокатный и саперный взводы 282-го полка, а также рота охраны порта) занять оборону на цепи высот горы Митридат. Но приказ уже опоздал. В 04:15 (06:15) поступило первое сообщение о бое у высоты 108,4. Затем донесения о столкновениях посыпались из самых разных мест.

Тем временем десантники после 20-километрового марша по пересеченной местности приводили себя в порядок и готовились к атаке Митридата. Гладков со своими командирами составили следующий план. Северо-восточные склоны атакуют остатки 1139-го полка и 386-го батальона, восточные склоны — остатки 1137-го полка, берег и южное предместье Керчи — 1131-го полка.

Бойцы 335-го гвардейского стрелкового полка во главе с комполка Нестеровым в темноте отстали и пробирались небольшими группами — часть из них попала в каменоломни к партизанам, сам Нестеров с помощью партизан пересек линию фронта через два месяца. Одна из групп обошла Керчь с запада и погибла в бою у Булганака. Вообще мелкие группы выходили на Еникальский плацдарм в течение долгого времени. Так, 15 декабря в расположение 16-го стрелкового корпуса вышла группа бойцов во главе с ведущим хирургом медсанбата 318-й сд майором В. А. Трофимовым.

Примерно в полшестого утра десантники пошли в атаку. Стараясь не шуметь, они преодолели проволочные заграждения и ворвались на высоты. На Митридате находились наблюдательные пункты артиллерии, подразделения артиллерийской разведки и т. п. Атака оказалось совершенно неожиданной. Многие немцы проснулись только тогда, когда к ним в блиндажи влетели гранаты. Не все, кто попытался сдаться в плен, успели это сделать. К семи часам утра все четыре высоты горы Митридат и участок берега у судоремонтного завода и бочарной фабрики оказались в наших руках. Несколько групп ворвались в Керчь и продвигались к северу, уничтожая штабы, узлы связи, технику и отдельные подразделения, встретившиеся на их пути. В частности, был разгромлен штаб 22-го румынского горно-стрелкового батальона и захвачено его знамя. 18 человек прошли через весь город, перешли незамеченными линию фронта и вышли к своим на основном плацдарме. Этот случай даже вызвал скандал, поскольку бойцы дошли до огневых позиций нашей артиллерии в тылу, и никто их ни разу не спросил, кто они такие и откуда.

На Митридате удалось захватить слегка поврежденную немецкую рацию. Бойцы одного из флотских корпостов ввели ее в строй, и вскоре после 7 часов утра Гладков смог передать Петрову первую радиограмму:

«Обманули фрицев. Ушли у них из-под носа. Прорвали фронт севернее Эльтигена. Прошли по ранее намеченному маршруту. К 7.00 захватили Митридат и пристань. Срочно поддержите нас огнем и живой силой».

Через полчаса Петров ответил:

«Ура славным десантникам! Держите захваченный рубеж. Готовлю крупное наступление. Вижу лично со своего НП ваш бой на горе Митридат. Даются распоряжения командиру 16-го ск генералу Провалову о переходе в наступление для захвата Керчи и соединения с вами. Петров».

Командарм также немедленно направил сообщение об успехе десантников Сталину.

В это время подходила к концу трагедия Эльтигенского плацдарма. В 05:30 (07:30) после артподготовки началось наступление румын на оставшийся небольшой пятачок. Кроме тяжелораненых и части медперсонала, там остались небольшие разрозненные группы, по разным причинам не успевшие уйти с основными силами. Они продолжали оказывать сопротивление, поэтому командир 6-й кавалерийской дивизии Теодорини смог доложить о ликвидации плацдарма лишь через час после начала наступления. Многие из оставшихся в живых защитников Эльтигена и в этой безнадежной ситуации предпочли сдаче в плен попытку самостоятельно пересечь пролив на подручных средствах и даже вплавь. 125 человек были подобраны в проливе нашими катерами (об этом немного ниже). Эльтигенская трагедия закончилась.

Что же предпринял флот для спасения оставшихся на плацдарме? В 18:00 6 декабря контр-адмирал Холостяков получил приказ забрать десант из Эльтигена. Конечно же, полностью снять оставшихся было невозможно. Днем 6 декабря в проливе бушевал шторм, в Тамани затонул только что снятый с мели ПВО-11. Катера из-за шторма не могли находиться в Кроткове и направились в Тамань. На переходе они попали под огонь 150 мм батареи 1./613 с мыса Такиль. ПВО-28 получил попадание (видимо, был пробит навылет), тяжело ранен лейтенант Синенко. После прихода в Тамань ПВО-28 был выброшен на сваи, но вскоре снят.

К вечеру 3-я группа высадки к вечеру располагала следующими боеготовыми катерами: СКА-031, СКА-036, СКА-0141, АКА-96, ПВО-16, ПВО-18, ДБ-5, ДБ-20, ДБ-387, ДБ-503, ДБ-509, ДБ-514, РТЩ-105 — всего 13 единиц. ДБ-520 прибыл с юга неисправным, ДБ-10 с 5 декабря числился в строю, но к Эльтигену не посылался, так как во время ремонта на нем был смонтирован прожектор для участия в задуманной операции ботов-торпедоносцев. ТКА-53, ТКА-82, ТКА-83, ТКА-105 из-за шторма не смогли заправиться в Тамани и стояли исправные, но без топлива. На ходу был также КМ-057 (без динамо-машины, с ограниченной дальностью плавания). Самостоятельно шедший с юга в Тамань ПВО-22 сбился с курса и сел на мель у северной оконечности косы Тузла, где впоследствии был разбит штормами.

Понятно, что с такими силами 3-я десантная группа за ночь не смогла бы эвакуировать всех десантников даже при полном отсутствии противодействия. А противодействие было. Бринкман, как и в прошлую ночь, выслал из Камыш-Буруна 4 БДБ для блокады Эльтигена, а остальные две боеготовые БДБ — в дозор перед базой. С юга блокаду поддерживали 3 «раумбота». Задача была прежней — ни в коем случае не допустить снабжения или усиления войск на плацдарме.

К 20:00 погода была по-прежнему плохой (ветер норд-вест 5 баллов, море 3 балла). Через полчаса из Сенной к Эльтигену для эвакуации раненых вышел отряд капитан-лейтенанта А. И. Кэба — СКА-036, СКА-0141, СКА-031 с ботами ДБ-503, ДБ-509, ДБ-387 на буксире. Из-за сильного ветра и плохой видимости СКА-0141 и СКА-031 сели на мель восточнее Тамани. СКА-031 вскоре смог сняться, а СКА-0141 остался на мели до вечера 7 декабря.

В 22:50 из Сенной вышел второй отряд — РТЩ-105, ДБ-20, ДБ-514, ПВО-16, ПВО-18 во главе с командиром РТЩ-105. Выходил также ДБ-5, но сразу же сел на мель.

Связь с плацдармом прервалась еще в 21:30. После ухода основных сил на прорыв оставшиеся в заслонах бойцы и часть раненых выходили на берег и пытались переправиться через пролив на плотах, досках, ящиках, бочках и других подручных средствах, а некоторые и просто вплавь. В 01:50 группа обер-лейтенанта-цур-зее Шубеля, блокировавшая плацдарм, обнаружила две бочки, с которых были взяты 7 пленных. После этого немцы в лучах прожекторов регулярно обнаруживали плоты и бочки, разбросанные по проливу. По ним велся огонь из 75-мм орудий и «Эрликонов», но из-за плохой видимости результаты не наблюдались. Шубель решил сузить дозорную полосу и приблизиться вплотную к берегу у северной части плацдарма, еще остававшейся в наших руках. К счастью, плохая видимость затруднила немцам охоту на беззащитных людей, и несколько часов они безрезультатно ходили вдоль берега. Около 6 часов утра баржи провели короткий безрезультатный бой с двумя катерами — вероятно, СКА-031 и СКА-036. При этом десантные баржи уклонились к югу от плацдарма. Вероятно, в это время к берегу проскочил ПВО-18 — единственный катер, сумевший той ночью забрать с плацдарма людей и благополучно вернуться. Не исключено, что тогда же прорвался к берегу и РТЩ-105. В штабе группы высадки предполагали, что он погиб на обратном пути, имея на борту раненых с плацдарма.

Группа Шубеля продолжала блокировать Эльтиген и на рассвете. В 07:20 были обнаружены «3 полностью загруженных десантных катера». Два из них якобы удалось потопить, а один уходил, отбиваясь пулеметным огнем. В катер наблюдались попадания из «Эрликонов», однако преследование пришлось прервать, так как стало совсем светло. Видимо, отбившимся от врага катером был ПВО-18, хотя он не имел 37-мм орудия (было снято из-за неисправности). Утром поврежденный бот прибыл в Кротков, имея на борту 14 здоровых и 15 раненых десантников. Возможно, в этом же бою погиб со всем экипажем РТЩ-105 — данные о времени его гибели противоречивы, а свидетелей с нашей стороны не осталось… Больше потерь в катерах у нас ночью не было. Кроме ПВО-18 и, возможно, РТЩ-105, на плацдарм никто не прорвался.

До 07:35 группа Шубеля уничтожила еще одну большую и две малых лодки, а также плот или бочку, с которой взяли еще 5 пленных. В проливе наблюдались еще 30–40 плотов, бочек и т. п. Шубель вызвал для их уничтожения авиацию и ушел в Камыш-Бурун.

С утра в пролив для спасения людей вышли ТКА-82 и ТКА-105, СКА-031, СКА-036, затем АКА-96. Их действия обеспечивали батареи и истребители. При проходе Тузлинской промоины СКА-031 подорвался на мине. СКА-036 отбуксировал его в Кротков. Катера снимали людей с плотов и прочих плавсредств при свете дня под огнем батарей. В отдельных случаях снаряды рвались совсем близко. Однажды на ТКА-82 даже заглохли двигатели от сотрясения, но экипажу быстро удалось дать ход. Повреждения оказались минимальными — на ТКА-82 разбилось стекло командирской рубки, а ТКА-105 получил одну осколочную пробоину. Немецкая батарея 1./613 отчиталась о потоплении одного катера.

Высадив в Кроткове спасенных людей, АКА-96 пошел к мысу Такиль для обследования двух шлюпок, обнаруженных с воздуха. Людей в них не оказалось, а катер в 11:58 атаковала пара Me-109. «Мессеры» сделали 6 заходов. АКА-96 получил многочисленные повреждения, начал терять ход и заполняться водой. 2 человека погибли, 5 получили ранения. В числе раненых был и командир катера лейтенант В. С. Пилипенко (с 16.05.44 Герой Советского Союза). Он продолжал вести огонь по самолетам. По наблюдениям команды, на шестом заходе в 12:25 один Me-109 был сбит. Второй истребитель сделал еще один заход и ушел. На помощь из Кроткова вышел ТКА-82. Он сняли с катера людей, все люки на АКА-96 задраили. Доставив спасенных в Кротков, ТКА-82 вместе с ТКА-105 и СКА-036 пошел к АКА-96 для буксировки. Однако изрешеченный катер уже не мог держаться на плаву и в 13:10 затонул.

С утра и до вечера катера в южной части пролива прикрывал 66-й иап 329-й иад. Почти все время в воздухе находилась четверка «Аэрокобр». Но как раз в момент начала расстрела АКА-96 (11:58) происходила «пересменка». Одна четверка в 12:00 вернулась на свой аэродром (Вышестеблиевская), а следующая взлетела в 12:02. В районе Эльтиген — Камыш-Бурун на «прикрытие войск» (предполагалось, что в Эльтигене еще может обороняться часть десантников) в 11:15–12:20 летала четверка Як-1 42-го гиап 229-й иад. По донесению ведущего, в южной части пролива они встретили и прогнали на запад пару Me-109. Возможно, их связала боем одна пара немецких истребителей, а вторая в это время расстреляла АКА-96. В оперсводке 42-го гиап рядом с записью о вылете этой четверки «Яков» стоит весьма показательный комментарий: «Командир 229 тиад полковник Степанов приказал вылет боевым не считать». Не исключено, что это связано именно с гибелью катера.

Больше в течение дня атак с воздуха по нашим катерам не было. 25-й иап ВВС ЧФ, который иногда упоминается как виновник плохого прикрытия катеров, в данном случае ни при чем. Вылеты его «ЛаГГов» начались только в 12:40 — видимо, из-за негодности аэродрома.

По «Отчету по десантной операции в Эльтиген», всего катера спасли в проливе 125 десантников. Вероятно, в спасении людей участвовали не только перечисленные выше катера, но данных об этом найти не удалось.

7 декабря блокада Эльтигена закончилась в связи с исчезновением плацдарма. Одновременно возник Митридатский плацдарм, но он находился в операционной зоне Азовской флотилии. 3-я группа высадки заканчивала свое непродолжительное, но бурное существование. В час дня 7 декабря контр-адмирал Холостяков получил приказ отправить свои катера на косу Чушка в распоряжение АВФ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.