ГЛАВА 44

ГЛАВА 44

Криминально-космополитическая революция в экономике. — Антирусские рекомендации Международного валютного фонда. — Стремление превратить Россию в сырьевой придаток «золотого миллиарда». — Монетаристская теория перекачки российских ресурсов на Запад. — Приватизация как ограбление Русского народа. — Либерализация цен как денежная реформа конфискационного типа. — Галопирующая инфляция. — Разорение предприятий. — Обнищание населения. — Баснословное обогащение еврейских кланов и «новых русских»

Установление криминально-космополитического режима, как и в свое время приход к власти большевиков, вызвало катастрофическую разруху в экономике нашей страны. Почти одномоментное разрушение прежних форм управления хозяйством, разрыв многих экономических связей между бывшими республиками СССР, узаконенное расхищение государственной собственности и экспроприация общенационального достояния Русского народа, господство паразитического, ростовщического и спекулятивного капитала, разгул преступности и криминально-теневых группировок привели к параличу и остановке деятельности основных центров народно-хозяйственного механизма. За три-четыре года правления криминально-космополитического режима валовой национальный продукт и промышленное производство упали более чем в два раза, катастрофически снизился жизненный уровень жителей России, поставив две трети из них на грань жизни и смерти.

Предпринимая чудовищную ломку всего народно-хозяйственного уклада нашей страны, криминально-космополитический режим меньше всего думает о бедственных последствиях, которые она вызовет для Русского народа. Так называемая экономическая реформа правительства Бурбулиса — Гайдара была на самом деле разрушительной антирусской революцией, погромом российского народного хозяйства, совершенного в интересах криминально-космополитических, прежде всего еврейских, кланов и иностранных, прежде всего американских, транснациональных корпораций. Главные цели, которые ставили себе новые еврейские революционеры, состояли в разрушении старого экономического порядка, отчуждении общенациональной собственности Русского народа и закабалении его в оковы еврейского и иностранного капитала.

Революционное правительство Бурбулиса — Гайдара в своей экономической деятельности основывалось на разработках иностранных центров, принадлежавших к структурам мировой закулисы, в том числе Мирового банка, Международного валютного фонда, Европейского банка реконструкции и развития, Гарвардского института международного развития, Экономического центра Лондонской школы экономических наук, Стокгольмского института экономики Восточной Европы. Причем для перестройки (разрушения) российской экономики мировая закулиса подготовила по крайней мере две команды «реформаторов». Наряду с командой еврейского экономиста — Гайдара, существовала и команда другого еврейского экономиста Явлинского. Обе команды прошли обучение в США на деньги Сороса и иностранных правительств. В обоих случаях решающую роль в определении «главных направлений развития» будущей российской экономики играл исполнительный директор Трехсторонней комиссии З. Бжезинский. Хотя предпочтение было отдано более радикальному революционеру Гайдару, Г. Явлинский имел «свою» программу развала российской экономики — «План большой сделки», разработанную в США с «помощью» правительственной школы имени Д. Кеннеди при Гарвардском университете.

Все предложения будущих экономических революционеров были основаны на скудном и упрощенном теоретическом багаже. Команда Гайдара состояла преимущественно из «специалистов» по политэкономии социализма — схоластической псевдонауке, основанной на устаревших лет 150 назад представлениях о механизме деятельности рыночной экономики. Воспитанные на таких представлениях Гайдар и его команда невежественно считали, что управление экономикой со стороны государства должно сводиться к манипулированию денежной массой — регулированию эмиссии, налогов, процента, а остальное приложится с помощью «невидимой руки» А. Смита. Эта так называемая монетаристская теория использовалась Международным валютным фондом в странах «третьего мира» и обеспечивала процесс перекачки ресурсов развивающихся стран на Запад. Опыт «третьего мира» показал, что монетаристская экономическая политика вела только к росту нищеты и хозяйственной разрухе. Однако именно ее невежественные, а может быть, просто злонамеренные преподаватели политэкономики социализма взяли в свой «научный арсенал».

Многие постулаты революционного правительства России были сформулированы еще в так называемом «Хьюстонском докладе», составленном в свое время для «реформирования» советской экономики, предусматривавшем «включение СССР в мировое хозяйство и переход на мировые цены». При этом предусматривалось создание такого мирового порядка, когда вся территория бывшего Советского Союза превращалась в резервуар сырья и энергоносителей для Западной Европы, Северной Америки и Японии, так называемого «золотого миллиарда» человечества. Перестройка предусматривала постепенное сокращение обрабатывающей промышленности (и прежде всего отраслей высокой технологии) и соответственно наращивание производства отраслей добывающей промышленности. При этом предполагалось создать встроенный механизм «гарантированного технологического отставания» России, заключавшийся прежде всего в сдерживании и даже полном свертывании производств, в которых наша страна являлась бесспорным лидером или одним из лидеров (ракето- и самолетостроение, ядерная энергетика и т. п.).

Из числа организаций мировой закулисы наиболее последовательно и открыто эта линия проводилась в разработках и рекомендациях Международного валютного фонда. Экономический советник английского парламента в докладе «Российская экономика в тупике» показал, как МВФ навязал нашей стране программу, цель которой — увеличение экспорта энергоносителей и металлов из России. «Необходимым механизмом для резкого увеличения экспорта энергоносителей и металлов, — пишет Д. Росс, — являлся, однако, быстрый спад промышленного производства, поскольку иначе не освободилось бы сырье для экспорта»[665].

В выпущенном МВФ в 1991 году «Исследовании советской экономики» отмечалось: «СССР обладает богатыми энергетическими ресурсами; согласно оценкам западных специалистов, ресурсы энергии в СССР включают 58 млрд. баррелей сырой нефти, 52 триллиона кубометров природного газа... это крупнейшие ресурсы природного газа в мире... Доказано, что пригодные для добычи ресурсы угля... составляют около 240 миллиардов тонн, включая 140 миллиардов метрических тонн антрацита... и 100 миллиардов метрических тонн лигнита, что теоретически могло бы поддерживать стабильный рост производства угля многие десятилетия... Считается, что СССР имеет крупнейшие в мире ресурсы и запасы урана и крупнейшие мощности по производству урана»[666]. Несмотря на то что уровень российской (советской) торговли готовыми изделиями, как признал МВФ, «чрезвычайно низок» и поэтому ее необходимо в первую очередь модернизировать и расширить, все же была выдвинута рекомендация: «Возможно, более эффективным было бы сконцентрировать внимание на увеличении экспорта энергии и сырья»[667].

Именно этой рекомендации и последовало революционное правительство Бурбулиса—Гайдара, которое «трансформировало экономику в вышеуказанном направлении». Доля топливно-энергетического сектора в экономике увеличилась с 11,3% в 1991 году до 25% в 1993-м. Одновременно с этим и без того низкая доля выпуска потребительских товаров широкого потребления сократилась к осени 1993 года с 16 до 5%[668]. Причем революционное правительство увеличивало экспорт сырьевых и энергетических ресурсов, несмотря на значительное сокращение их производства. Например, производство алюминия в нашей стране уменьшилось с 2,8 млн. т в 1990 году до 2,6 млн. т в 1993-м. Но одновременно потребление алюминия внутри нее сократилось с 2,4 млн. до 1,1 млн. т. В результате экспорт алюминия из России возрос с 0,4 млн. т в 1990 году до 1,5 млн. т в 1993-м. Россия в 1993 году также увеличила экспорт сырой нефти более чем на 20%, несмотря на 6-процентное падение ее производства.

Однако появление на мировом рынке большого количества сырьевых и энергетических ресурсов резко снизило цены на них[669]. В результате российская экономика, несмотря на огромный рост поставок, практически ничего не выиграла. Так, экспорт алюминия из России начал расти в 1990 году, хотя резкий его скачок был отмечен в 1992 году. В 1990-м экспорт алюминия составил 0,4 млн. т, в 1991-м — 0,6 млн., в 1992-м — 1,2 млн. и в 1993-м — 1,5 млн. т. Одновременно цена на алюминий, в 1989  году составлявшая 1950 долл. за 1 т, упала до 1639 долл. в 1990    году,  1304 долл. — в 1991-м,  1256 долл. — в 1992-м, 1240 долл. — в 1993-м и 1189 долл. — к 23 января 1994 года. С 1989 года экспорт Россией алюминия вырос почти в четыре раза, но рост валютных поступлений был в значительной степени «съеден» в результате создавшегося перенасыщения рынка.

Трансформация российской экономики в сторону интересов Запада подкреплялась антирусской политикой революционного правительства на приватизацию (экспроприацию) и либерализацию цен.

Как я уже отмечал в предыдущей главе, так называемая приватизация была прямым ограблением национального достояния Русского народа. В течение 2—3 лет в руки представителей криминально-космополитического режима (прежде всего еврейских кланов) и иностранных собственников перешла преобладающая часть национального богатства Русского народа. Проведенная по предложению А. Чубайса ваучерная приватизация позволила новым собственникам получить русское национальное достояние почти за бесценок, по крайней мере в 20 раз дешевле, чем оно стоило на самом деле. Как писал сменивший А. Чубайса на посту председателя Госкомимущества В. П. Полеванов: «По сути произошло крупнейшее в истории России разбазаривание государственной собственности, что само по себе явилось одним из источников кризиса и заложило основы многочисленных будущих конфликтов, направленных на передел собственности»[670].

Под предлогом разукрупнения и демонополизации промышленных предприятий революционное правительство разрушило многие целостные технологические комплексы, что уже поставило под угрозу само сохранение наиболее современной части промышленного потенциала.

Наибольший ущерб насильственным разукрупнением предприятий, входящих в единую технологическую цепочку, был нанесен в авиационной, машиностроительной, лесной, оборонной и агропромышленной отраслях народного хозяйства.

Поскольку процессы приватизации из-за обвального характера были сопряжены с остальными элементами экономических преобразований (прежде всего со структурной политикой), подавляющая часть возникшего на базе государственных предприятий местного и смешанного секторов с самого начала оказалась на грани банкротства.

Как отмечал В. П. Полеванов, «лотерейная» специфика избранного революционным правительством варианта ваучерной приватизации (состоявшая в том, что с самого ее начала отсутствовала ... в отношении того, какие государственные активы выделены ... реализации за чеки), не приведя к формированию рациональной корпоративной структуры, сформировала у большинства населения устойчивое убеждение в том, что его не столько наделили собственностью, сколько экспроприировали.

Чековая приватизация создала многочисленную массу «неимущих собственников», требующих защиты со стороны государства. Пребывание в их руках мелких и даже крупных пакетов акций малоэффективных предприятий делало эти слои населения «неэффективным инвестором».

Ранее, в условиях административной экономики, государство, как активный и по сути единственный собственник в бывшем СССР, являлось гарантом для малоимущих социально не защищенных слоев населения, составляющих около 30% от общей численности населения. Однако форсированная приватизация госсобственности происходила без создания соответствующих механизмов защиты малоимущих слоев населения. Поступающие в Федеральную службу контрразведки РФ материалы свидетельствовали о критической ситуации, складывающейся на предприятиях оборонного комплекса России, которая, по мнению специалистов, усугубляется тем, что приватизация и акционирование производятся без учета их специфики и роли в обеспечении выполнения государственного оборонного заказа.

Одним из существенных аспектов приватизации предприятий оборонных отраслей прмышленности является стремление иностранных компаний и фирм использовать происходящие процессы в оборонном комплексе для проникновения в его управленческие структуры путем скупки акций приватизируемых предприятий на чековых аукционах. Делалось это преимущественно через посредников. В результате западные собственники купили фактически за бесценок (в 29 раз дешевле их реальной стоимости) крупнейшие приватизируемые предприятия России. В частности, за бесценок с одобрения А. Чубайса были проданы 77 предприятий в металлургии, 85 — в машиностроении, 60 — в нефтяной отрасли, 65 — в химической промышленности[671].

Главное оружие монетаристской теории — так называемая либерализация цен, проводимая революционным правительством с января 1992 года, — было на самом деле скрытой денежной реформой конфискационного типа, позволившей отнять у Русского народа не только общенациональную собственность, но и личные денежные сбережения. За счет либерализации цен криминально-космополитический режим освободился от всех своих старых государственных обязательств перед населением и предприятиями.

Либерализация цен стала средством огромной наживы для многих предпринимателей. В конце 1991 года они активно скупают наличный товар: сырье, персональные компьютеры, товары широкого потребления. Индекс цен на сырье на Российской товарно-сырьевой бирже с 15 ноября по 27 декабря возрос на 105—110%. По сведениям экспертов, на товары широкого потребления по безналичному расчету за тот же период цены возросли еще больше[672]. В этой связи товары превращались в своего рода сокровища, не предназначенные к продаже. Такое положение наблюдалось несколько недель, вплоть до «отпуска» цен. Хотя Гайдар заявил, что цены увеличатся не более чем в 3— 5 раз, уже в первый месяц они реально подскочили в 10—15 раз, баснословно обогатив предпринимателей, скупивших товары.

Денежная реформа под видом либерализации цен конфисковала у населения более 200 млн. руб. сбережений в сбербанке[673], что в переводе на иностранную валюту составляло по курсу тех лет около 70 млрд. долл. В течение месяца десятки миллионов людей лишились своих многолетних сбережений «на черный день», «на похороны» и т. п.

Либерализация цен без создания механизма сдерживания их роста дала начало многолетней безудержной инфляции, подрывавшей все попытки стабилизировать российскую экономику. Даже по официальным, заниженным данным Госкомстата, в 1992 году цены увеличились в 26 раз, в 1993-м — в 9,4 раза, в 1994-м — в 3,24 раза. Всего после открытой либерализации цен 2 января 1992 года сводный индекс (декабрь 1992-го — декабрь 1995-го) увеличился в 4800 раз[674], а фактически, по данным независимых экспертов, в 8—10 тысяч раз.

Как показала практика, рост цен был связан не столько с «инфляцией спроса», подпитываемой увеличением денежной массы в обращении (как утверждал Гайдар), сколько с «инфляцией издержек», т. е. с ростом цен на энергоносители; со снятием дотаций на значительную часть товаров; с огромным повышением процентной ставки на кредиты; с ростом издержек амортизации; с увеличением налогов и размера «накруток» разных посреднических структур.

Приватизация собственности и либерализация цен разорили многие предприятия, которые в 1992 году еще по инерции производили товары и отгружали их потребителям. Однако отправленные потребителям товары уже не могли быть оплачены. Образовалось состояние взаимной задолженности и взаимной неплатежеспособности между предприятиями. Подорвав доходность и платежеспособность предприятий, фактически разорив многие из них, революционное правительство спровоцировало резкое падение доходной части государственного бюджета и как следствие огромный дефицит государственного бюджета, составившего в 1992 году 1971 трлн. руб., по своему размаху сравнимый с эпохой военного коммунизма. Революционеры в экономике добились, что за 1992 год количество денег в обращении выросло со 167 млрд. до 1,7 трлн. руб.[675].

Обменный курс рубля к доллару, сильно зависящий от закулисных международных махинаций (прежде всего западных спецслужб) с российской валютой, постоянно обесценивал заработную плату, пенсии, пособия и выплаты, деформировал всю систему ценообразования в нашей стране. Причем низкий курс рубля к доллару формировался не только реальным экономическим потенциалом России и махинациями международных сил, но и спекуляциями банковских, финансовых аферистов на теневом валютном и денежных рынках.

Преобладающая часть денежных средств все более втягивалась в обслуживание теневого денежного рынка и махинаций кланов финансовых аферистов, которые, по сути дела, стали определять обменные курсы российской валюты. Теневой оборот был основан на долларовой наличности, слабо контролируемой банковской системой. Частный сектор экономики развивался не за счет производства товаров и услуг, а за счет их перепродажи и разного рода «наваров» на финансово-кредитных операциях.

В 1993—1994 годах доллар фактически вытеснил рубль. В декабре 1994 года, по официальным данным Центробанка, покупательная способность американской валюты, которая находилась в распоряжении юридических и физических лиц на территории России, более чем в два раза превышала рублевую наличную массу. На практике это означало, что государство не в состоянии обменять по установившемуся официально курсу всю имеющуюся в стране конвертируемую валюту[676].

Как справедливо отмечал Д. Росс, рост бюджетного дефицита и падение обменного курса рубля были вызваны искусственными причинами, т. е. они стали результатом катастрофической утечки капиталов из России, а не каких-либо внутренних процессов в российской экономике. «В России, — писал Росс, — не существует ни кризиса бюджетного дефицита, ни кризиса обменного курса рубля. Кризис происходит лишь потому, что в полном противоречии со своими национальными интересами и экономической логикой Россия допустила вывоз капитала объемом примерно в 30 млрд. долл. в тот момент, когда у нее имеется большая международная задолженность и огромная потребность в ресурсах для капиталовложений в собственную экономику и финансирования бюджетного дефицита»[677].

Развал национальной финансовой системы и потеря контроля над денежным обращением были закономерным следствием антирусской политики правительства Бурбулиса — Гайдара, направленной на поддержку западного капитала и удушение отечественной промышленности. Несмотря на привлечение для покрытия дефицита бюджета огромных кредитов Центробанком и незаконное изъятие средств пенсионного фонда, бюджетная система оказалась парализованной.

Платежный кризис, а точнее, распад платежных отношений, развивался в прямой связи с либерализацией цен и ужесточением бюджетной и кредитной политики. Если вначале он сопровождался сокращением объемов производства, то к концу 1993 года — массовой остановкой предприятий, в том числе самых крупных.

Чтобы как-то удержаться от окончательного разорения, предприятия стали «проедать» основные фонды. Амортизация утратила свойство одного из важнейших и надежных источников инвестиции и стала не в состоянии обеспечить даже простое воспроизводство основных фондов.

Уже к осени 1992 года всему миру стало ясно, что рекомендации Международного валютного фонда и так называемая монетаристская политика привели Россию к экономической катастрофе. Это начинают признавать даже деятели мировой закулисы. В одной из самых влиятельных мондиалистских газет «Уолл-стрит джорнэл» говорилось: «Администрация Буша только начала понимать, что рецепты МВФ не предлагают России правильных рецептов», а главный редактор другого влиятельного масонского органа «u. s. news and World Report» М. Цукерман откровенно писал: «Невидимая рука» Адама Смита, которую целуют многие западные экономисты, не освобождает Россию. Она ее душит»[678].

Осенью 1991 года Б. Ельцин, выступая на V Съезде народных депутатов РСФСР, заявил: «Хуже будет всем примерно полгода, затем снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами. А к осени 1992 года, как я обещал перед выборами, — стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей». Ельцин даже обещал «лечь на рельсы», если его предсказания не сбудутся. Действительность же превзошла самые мрачные ожидания.

Это был самый страшный в русской истории удар по благосостоянию народа, о чем свидетельствует таблица ниже.

Изменения личных доходов и цен на товары и услуги в 1990-1992 годах

За два года после начала экономической революции Бурбулиса — Гайдара производство основных продуктов питания уменьшилось на 30—40%, в том числе: мяса — на 37%, молочной продукции — на 63%. Россия, которая на протяжении по крайней мере тысячелетия устойчиво обеспечивала себя продовольствием, стала закупать около 50% потребляемых продуктов питания, а, например, Москва на 70% зависела от импортных поставок.

В целом экономические итоги первых пяти лет правления криминально-космополитического режима приводятся мною в таблице ниже.

Основные показатели развития российской экономики в 1990-1995 годы[679]

*Данные о промышленном производстве перечисленных видов продукции приведены с учетом оценки объемов производства малых и совместных предприятий, а также промышленных подразделений при непромышленных организациях.

**Данные о производстве перечисленных видов продукции приведены с учетом оценки объемов производства малых и совместных предприятий, а также промышленных подразделений при непромышленных организациях.

В общем, лукавые обещания Б. Ельцина обернулись невиданным в истории человечества экономическим крахом. Как отмечал уже упомянутый мной советник британского парламента Д. Росс: «Чистые потери страны огромны. Россия пережила крупнейший за всю свою историю промышленный крах, фактически это самый глубокий крах промышленной экономики в мирное время, когда-либо случавшийся в мире».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.