«РАННИЙ» И «ПОЗДНИЙ»

«РАННИЙ» И «ПОЗДНИЙ»

Эволюция политики Козырева отражала изменения в общественном сознании и еще большие перемены в настроениях правящей верхушки, где стопроцентных демократов заменили люди, называющие себя государственниками. Они предъявили Козыреву серьезное обвинение: Россия утратила статус великой мировой державы, растеряла союзников, лишилась способности влиять на положение дел в мире.

В стране вновь брал верх прежний тип мышления — враждебность к окружающему миру, инстинктивное стремление спрятаться от него за частоколом ядерных ракет, поиск врагов — внутренних и внешних. Это порождение комплекса неполноценности, который проявляет себя в конфронтации. Чтобы уважать себя, нужно враждовать со всем миром, говорить по каждому поводу «нет».

Козырев искал опоры внутри страны и не находил ее. В стране произошла смена вех, а он олицетворял политику, от которой правящая элита отказывалась. В результате возникало ощущение, что российская внешняя политика мечется, как нервическая барышня. То Москва соглашается подписать натовскую программу «Партнерство ради мира», то отказывается. То пригрозит американцам, то обнимет. То скажет: не будут наши солдаты под натовцами в Боснии, то идет на попятную.

К чему новая линия привела лично Козырева? Его державные оппоненты с ним не смирились. Скорее, они увидели в смене курса отступление, неумение держать удар. Новая жесткая позиция Андрея Козырева создала ему проблемы в отношениях с американцами и западноевропейцами, которые считают, что дипломаты должны не грозить, а вести переговоры за закрытыми дверьми, стараться убедить партнеров в собственной правоте и искать компромисс.

Я написал о «раннем Козыреве» и «позднем Козыреве», между которыми все меньше общего, в газете «Известия», где работал в середине девяностых. Ранний Козырев — это улыбчивый министр-западник. Поздний — неулыбчивый министр, который преподносит Западу неприятные сюрпризы. Андрей Владимирович считал, что остался таким же, каким и был, и, кстати говоря, обижался на меня за критику на страницах «Известий».

От других ему, впрочем, доставалось больше. Американские журналисты и вовсе назвали Андрея Козырева реинкарнацией души Андрея Громыко — после того как он стал оправдывать военную операцию в Чечне, включая ковровые бомбардировки городов. Разница между «двумя Андреями», по мнению американских журналистов, заключалась в том, что Громыко оправдывал акции Кремля интернационализмом, а Козырев — национальными интересами России…

Конечно, с одной стороны, не меняются только закосневшие догматики. С другой — повороты на сто восемьдесят градусов в политике называются сменой курса. Министр действительно утратил симпатии тех, кто его всегда поддерживал. Андрей Владимирович оказался вовсе без союзников. Вот и наступил момент, когда президент Ельцин задумался над тем, что ему следует пожертвовать министром иностранных дел, которого критикуют абсолютно все.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.