Барабаны войны

Барабаны войны

I

Обстрел форта Самтер положил начало Гражданской войне в США между Севером и Югом, и южане громко сетовали, что Авраам Линкольн, коварный как сатана, спровоцировал вооруженный конфликт, представив дело так, что во всем виновата Конфедерация. Если говорить насчет «…коварства Линкольна…», то, пожалуй, у них были основания для жалоб, – он действительно сделал сильный ход. Членам своего кабинета президент сказал, что его целью является или снабдить Самтер продовольствием (и тем самым обеспечить его удержание), или «заставить Юг стрелять через хлеб».

В Вашингтоне было объявлено, что суда, отправленные в Чарльстон, везут «продовольствие для голодных солдат…». Kак скоро они прибудут к месту назначения, было очень легко подсчитать. Если бы власти Южной Каролины пропустили помощь, не открывая огонь, они тем самым согласились бы на пребывание федеральной армии на своей территории на неопределенное время. Это очевидным образом подрывало их заявление об отделении от Союза, и, значит, следовало взять форт до того, как к нему подойдет помощь.

Но сам по себе факт открытия огня по федеральному военному сооружению, откуда не делалось ни малейших попыток к «вмешательству во внутренние дела штата Южная Каролина», создавал замечательный повод для создания «единства Севера», котоpого добивался Линкольн.

В английской исторической литературе имеется утверждение, что открыто объявленной посылкой продовольствия в форт Самтер Линкольн ставил правительство Конфедерации перед выбором стороны подброшенной монетки – если выпадет «орел», выигрывает Линкольн, если «решка» – проигрывает Конфедерация. Автор книги посчитал, что это был гениальный политический ход[1].

Надо сказать, что тогда, в апреле 1861 года, это было вовсе не очевидно. Выручить форт Самтер не удалось. Его комендант, майор Андерсон, сделал все, что было в человеческих силах. Он не мог использовать свои тяжелые пушки, потому что они были установлены открыто, защищены только парапетом, а пушки южан били по форту навесным огнем, и бомбы взрывались в воздухе, засыпая стены осколками. Руководил обстрелом понимающий человек, Пьер Борeгар, специалист по артиллерии, в ходе мексиканской войны дослужившийся до временного чина майора. Так что Андерсон мог отстреливаться только из тех орудий, которые были помещены в казематы крепости. Их калибр был недостаточен, никакого ущерба батареям противника они не наносили, и, тем не менее, майор продержался под непрерывным обстрелом целых 34 часа.

Корабли федерального флота наблюдали всю эту картину с моря, но никак не вмешались. Утверждалось, что все дело было в путанице отданных им приказов, в непогоде и так далее. В общем-то, имело место и то, и другое, и единственной непосредственной пользой от посылки кораблей послужило только то, что они приняли на борт людей майора Андерсона. Он сдал крепость по всем правилам, и его противники выказали храброму майору и его гарнизону все положенные военные почести – флаг США был спущен под звуки военного оркестра, и в плену его и его людей не задерживали. В Чарльстоне остались только те, кто пострадал при отдаче артиллерийского салюта – случилась накладка, в результате которой взорвались отложенные в сторону заряды. Один из людей Андерсона был убит на месте, несколько человек было ранено, и их поместили в городской госпиталь Чарльстона. Один из них вскоре умер – тем и ограничились жертвы «битвы за форт Самтер».

Ну, на то, чтобы разжечь большой пожар, иногда хватает и одной искры.

II

Ранней весной 1861 года и на Юге, и на Севере политическая лихорадка почему-то сочеталась с самым розовым оптимизмом по поводу будущего. Скажем, сразу перед тем, как Южная Каролина объявила о своем выходе из Союза, вполне солидные государственные люди из числа политиков-южан утверждали, что отделение пройдет без единого выстрела и что при этом «пролитой крови не хватит на то, чтобы наполнить наперсток старой леди».

С другой стороны, уже после провозглашения Конфедерации, в Чикаго утверждали, что стоит лишь ударить барабанам войны, то только один Иллинойс мобилизует достаточно добровольцев для того, чтобы в три месяца восстановить полное единство Союза. Но это были все разговоры. Обстрел форта Самтер перевел дело из области чистой теории в сферу сугубо практическую – предстояла война, для ее ведения было нужно мобилизовать все возможные средства, и первым делом обе враждующие стороны занялись привлечением возможных союзников.

Конфедерация Штатов Америки первоначально была образована шестью штатами: Южной Каролиной, Миссисипи, Флоридой, Алабамой, Джорджиeй и Луизианой[2]. Техас вошел в Конфедерацию седьмым. Tеперь вопрос стоял о том, куда же двинутся те восемь рабовладельческих штатов, которые еще не сделали выбора между Союзом и Конфедерацией, США и КША.

Сразу после великого события, вошедшего в историю как «обстрел форта Самтер», Линкольн издал призыв ко всем штатам Союза: он желал собрать «армию для защиты Конституции» численностью в 75 тысяч человек, и всем штатам предлагалось предоставить соответствующие контингенты из состава своиx милиций. На Северe Линкольн встретил единодушную поддержку – единственный укор ему сделал его старый соперник, Стивен Дуглас, и упрекнул он Линкольна только в том, что тот потребовал так мало людей. Дуглас полагал, что следовало бы созвать по крайней мере тысяч 200.

На Юге, однако, на все это поглядели совершенно по-другому. Линкольн, например, получил от губернатора штата Кентукки телеграмму, в которой было сказано, что штат и не подумает предоставлять войска для «гадкой и отвратительной цели подавления свободы Юга». Губернатор штата Теннесси сообщил президенту, что милиция его штата и пальцем не шевельнет, но, если понадобится, «выставит тысячи штыков для защиты собственных прав от тирании». Губернатор граничащего с Иллинойсом штата Миссури сообщил Линкольну, что его требование незаконно, отрицает Конституцию, насаждает анархию и революцию, и он, губернатор, отказывает федеральному правительству в предоставлении даже одного-единственного волонтера.

Но, конечно, самые плохие новости пришли из Виргинии – 17 апреля 1861 года штат провозгласил, что присоединяется к Конфедерации. Это было событие огромного символического значения – штат считался «родиной президентов»[3].

Eсли бы дело было только в символике, то ладно, это было бы еще полбеды. К сожалению, дело обстояло куда хуже.

Виргиния была настолько ценным приобретением для мятежного Юга, что по общему соглашению ее столица, Ричмонд, была сделана столицей всей Конфедерации. В Виргинии имелось столько промышленности, что она одна в этом смысле равнялась первым семи штатам Конфедерации, вместе взятым, на ее территории имелись важные федеральные военные и морские арсеналы – но, возможно, еще более важным приобретением для Юга стал полковник федеральной армии, по имени Роберт Ли.

Во время мексиканской кампании он был капитаном, и генерал Скотт считал его лучшим из своих офицеров. По рекомендации Скоттa Роберту Ли было предложено командование всей армией, формируемой Союзом. Назначение выглядело вполне логичным – он с блеском проявил себя во время войны с Мексикой, в течение нескольких лет возглавлял военную академию в Вест-Пойнте, прекрасно служил в Техасе и был известен как сторонник Союза и противник рабства. Но Роберт Ли был уроженцем Виргинии. И он, в отличие от другого виргинца, генерала Уинфилда Скотта, поставил лояльность своему штату выше лояльности знамени федеральной армии. Виргиния ушла из Союза, вместе со всей своей репутацией, со всеми своими вооружениями и со всеми своими талантами. К огромному беспокойству Линкольна нечто очень похожее начало происходить и в Мэриленде.

III

Проблем с Мэрилендом было несколько. Во-первых, территория eго почти полностью окружала федеральный округ Колумбия. Во-вторых, штат был рабовладельческим. В-третьих, единственная железнодорожная линия, связывающая Вашингтон с северными штатами, шла через Мэриленд. Так что, когда 18 апреля 1861 года Линкольн получил телеграмму от губернатора Мэриленда с просьбой не посылать войска через город Балтимор во избежание народных волнений, он был более чем встревожен. Единственный способ доставить и солдат, и пушки, и вообще любые припасы в Вашингтон, местопребывание всех органов федеральной власти страны, был как раз балтиморский железнодорожный узел.

И уже на следующий день после телеграммы губернатора, поддержанной, кстати, и мэром Балтимора, туда прибыл полк волонтеров, так называемый «6-й массачусетский».

Волонтеры двигались на защиту столицы и совершенно неожиданно для себя оказались атакованы крайне раздраженными толпами. Понятное дело, невооруженное скопище людей вряд ли кинулось бы на штыки вооруженной и организованной массы – но из-за отсутствия прямой ветки между двумя несостыкованными участками железной дороги случилось так, что солдат стали перевозить с одного вокзала на другой маленькими группами, посредством местной конки. Ну, и вышло нехорошо…

Сперва полетели камни, потом началось форменное побоище, и в итоге четверо солдат были убиты, несколько десятков ранены, были жертвы и в толпе, и все могло бы получиться еще хуже, если бы мэр города лично не встал во главе двигающейся колонны массачусетцев. Он вывел их из города, можно сказать, прикрыв собственным авторитетом…

В общем, было понятно, что пока войска через Мэриленд и в самом деле лучше не посылать, тем более что взволнованные граждане этого штата запалили деревянные железнодорожные мосты, ведущие к Вашингтону. Линкольн даже не мог связаться ни с кем вне столицы: добрые граждане Балтимора перерезали все телеграфные линии, и федеральное правительство пребывало в полном неведении того, что происходило в стране.

Добрую неделю столица была более или менее беззащитна. Только 25 апреля генерал Бенджамен Батлер решил проблему, переправив в Вашингтон паромом через Чеcапикский залив полк волонтеров из Нью-Йорка.

Понятное дело, взволнованные граждане Мэриленда так и остались взволнованы. 26 апреля законодательное собрание штата собралось за заседание, и ввиду опасности того, что оно проголосует за отделение от Союза, генерал Скотт предложил президенту арестовать кое-кого из мэрилендских политиков еще до заседания. Линкольн это предложение отклонил, но вовсе не потому, что счел его излишне суровым. Отнюдь нет – это видно из записки, адресованной им генералу, где говорилось о том, что сейчас целесообразнее выждать, может быть, дело до крайности все-таки не дойдет. Но если дойдет – что же, тогда настанет пора для «артиллерийской бомбардировки иx городов…»[4].

Забегая несколько вперед, можно сказать, что федеральная артиллерия по Балтимору так и не выстрелила, но 13 мая 1861 года генералу Батлеру было приказано занять так называемый Федеральный холм, доминирующий и над городом Балтимор, и над его портом, и установить там батареи. Линкольн тем временем занимался делами в его родном штате Кентукки. Ему удалось, пользуясь помощью местных «юнионистов», сторонников Союза, удержать Кентукки от присоединения к Конфедерации. Законодатели штата, проявив недюжинные дипломатические способности, постановили «держаться нейтралитета в споре между администрацией президента Авраама Линкольна и штатами, настаивающими на отделении…».

Делалось это, конечно же, во имя Конституции – вот только никто не знал, что же говорит Конституция по поводу отделения, ибо она не говорила на этот счет ровно ничего. Линкольн «нейтралитетом» Кентукки до поры до времени удовлетворился, тем более что штат Делавер действовал фактически в том же направлении, а плодить новых врагов весной 1861 года президенту США совершенно не хотелось. Он не последовал совету генерала Скотта насчет арестов ненадежных политиков в Мэриленде, и ему не понадобилось использовать его собственное еще более радикальное средство умиротворения в виде бомбардировки Балтимора. Но на свой лад он тоже взорвал бомбу – огромной, просто оглушительной силы. 27 апреля 1861 года Линкольн отменил правило «хабеас корпус».

IV

Если заглянуть в энциклопедию, то правило это в общих чертах определяется следующим образом:

«Хабеас корпус (лат. habeas corpus, буквально «ты должен иметь тело», содержательно – «представь арестованного лично в суд») – это существовавшее издревле, по некоторым данным, еще до Великой хартии вольностей, понятие английского (а с XVII века – и американского) права, которым гарантировалась личная свобода. Любой задержанный человек (или другой человек от его имени) может подать прошение о выдаче постановления хабеас корпус, имеющего силу судебного предписания, которым повелевается доставить задержанного человека (букв. тело, corpus) в суд вместе с доказательствами законности задержания. Фактически этим устанавливается презумпция незаконности задержания…»

Тут нам надо на минуту остановиться и вспомнить, что Линкольн был юристом. Правило «хабеас корпус» означает, что задержать человека можно только с одной целью – представить его в суд. То есть надо иметь совершенно конкретные доказательства его вины, которые суд может принять или не принять, но арест без предьявления обвинения незаконен. Это – фундаментальное понятие британского права, и оно было унаследовано и юридической системой США.

Линкольн, действуя в качестве главы исполнительной ветви власти, дал право военным арестовывать любого человека по всей полосе железнодорожной трассы от Пенсильвании и до Вашингтона. Это было неслыханным нарушением всех и всяческих традиций, и, когда один из арестованных, Джон Мерримэн, сумел добыть себе заполненный по всем правилам запрос по форме «хабеас корпус», подписанный не кем-нибудь, а самим судьей Тэни, главой Верховного суда США, его запрос не был принят во внимание. Судья Тэни вынес судебное определение, согласно которому Авраам Линкольн, глава испонительной ветви власти, действует незаконно. Частным образом судья в письме к Линкольну добавил, что Линкольн давал клятву исполнять законы США и что если он и дальше будет действовать в том же духе, то народу США должно стать ясно, что он больше не живет под защитой законов.

Линкольн письмо проигнорировал. Он в это время занимался уж и вовсе незаконным делом – в Мэриленд срочно и тайно были переправлены 5000 ружей для вооружения сторонников федерального правительства. Его надежды на удержание штата Миссури в состоянии «нейтралитета» более или менее оправдались, но, в отличие от Мэриленда, там начались вооруженные столкновения между сторонниками Конфедерации и сторонниками Союза – и требовалось всеми законными и незаконными способами сделать так, чтобы «победила правильная сторона».

Это было критически важным делом – генеральное наступление на Юг предполагалось начать с охвата с запада. Для этого требовалось установить контроль над долинами рек, впадающих в Миссисипи. Начинать же следовало как раз со штата Миссури. Так значилось в плане, разработанном генералом Скоттом и названном им «Анаконда». Экзотическое название отражало суть плана – Конфедерацию предполагалось задушить блокадой. С моря порты Юга должны были быть блокированы военно-морским флотом – и Линкольн своей властью, не дожидаясь одобрения конгресса, распорядился о наборе во флот 18 тысяч моряков.

Точно так же, не имея никакой санкции законодательной власти, президент распорядился начать вооружение паровых судов с целью установления защищенных линий коммуникаций с Вашингтоном. Учитывая непредвиденные обстоятельства, Линкольн снабдил губернатора Нью-Йорка полномочиями действовать в качестве правительства США в отношении продвижения к Вашингтону войск и предметов военного снаряжения. Казначейство получило приказ немедленно выделить два миллиона долларов в распоряжение нью-йоркского комитета по военным поставкам. Энергия и решительность, которые проявил президент США, произвели большое впечатление на очень многих, и среди них был даже человек, который так недавно собирался руководить неопытным лесорубом с западной границы. Государственный секретарь нового правительства, мистер Сьюард, в письме к супруге написал следующее: «…Умение управлять с должной энергией – редкое качество. Президент – лучший из нас. Хотя, конечно, нуждается в постоянном и компетентном сотрудничестве…» Тон, как мы видим, за очень небольшое время сильно изменился. Теперь Сьюард говорит о «сотрудничестве», а не о «руководстве». И признает – честно, не в заявлении, сдeланном на публику, а в сугубо частном письме к своей собственной жене: «Президент – лучший из нас…»

Примечания

1. Battle Cry of Freedom, by James M.McPhesron, The Civil War Era, Oxford University Press, 1988. Р. 272.

2. Bсе вместе традиционно относились к «Глубокому Югу». Bce oтделившиеся штаты (кроме Флориды и Луизианы) принадлежали к так называемому «хлопковoмy поясy» – экономика там держалась на производстве хлопка.

3. Четыре из пяти первых президентов США происходили из Виргинии: Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон и Джеймс Монро. Единственным исключением был Джон Адамс-старший, отец Джона Квинзи Адамса.

4. Lincoln, by David H.Donald, Simon and Schuster, New York, 1995. Р. 299.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.