А В ЭТО ВРЕМЯ ЗА ГРАНИЦЕЙ…
А В ЭТО ВРЕМЯ ЗА ГРАНИЦЕЙ…
С начала двадцатых годов за границей происходило много интересного. Германская республика (ее нынче принято называть Веймарской) готовилась к новой войне за передел Европы. И в Германской республике строились ракеты. Об этом историческом периоде написаны сотни томов, даже мною написана книга «Астронавты Гитлера», в которой я в очередной раз пересказываю предысторию ракетной программы Третьего рейха. Тех, кого интересуют подробности, я отправляю на ее поиски, для остальных привожу краткий пересказ, изложенный ниже и публиковавшийся ранее в виде отдельной небольшой статьи. Ознакомьтесь, пожалуйста, с этим текстом – это нужно для того, чтобы понять, с кем именно приходилось конкурировать нашим молодым инженерам-энтузиастам, занявшимся практической космонавтикой…
В конце 1923 года издательство Ольденбурга в Мюнхене выпустило невзрачную на вид брошюру Германа Оберта под названием «Ракета в межпланетное пространство.» С этого момента авторитет Оберта как главного немецкого специалиста по космическим вопросам был неоспорим. Много позже Вернер фон Браун – создатель «оружия возмездия» Третьего рейха – не уставал подчеркивать, что он и его коллеги-практики в Германии или в США – всего лишь «жестянщики», а все основные конструктивные идеи ракетостроения этих стран принадлежат именно Оберту.
Поговорим немного об этом выдающемся человеке. В июле 1869 года дед Оберта по материнской линии, Фридрих Крассер, известный врач, поэт и вольнодумец, заявил в кругу друзей, что через сто лет люди окажутся на Луне, а «наши внуки будут свидетелями этого свершения.» Судьбе было угодно, чтобы это поэтическое предчувствие превратилось в точное предсказание. Ровно через сто лет, в июле 1969 года, космический корабль «Аполлон-11» достиг Луны и посадочный модуль «Орел» высадил на ее поверхность первых людей – астронавтов Армстронга и Олдрина. Внук Крассера был приглашен в США присутствовать при старте этого корабля.
Герман Оберт родился 25 июня 1894 года в румынском городке Германштадт (Медиаш), однако вскоре его родители переехали в Шессбург. После окончания начальной школы, в которой Герман Оберт показал хорошие способности к учебе, в 1904 году он поступил в местную гимназию. Именно там будущий профессор по-настоящему увлекся проблемами космонавтики.
В первой книге Оберта говорится о том, что в 1912 году им была разработана жидкостная ракета, в которой в качестве топлива использовалась комбинация жидкого кислорода и спирта. Через тридцать лет десятки заводов по всей Европе будут гнать спирт для тринадцатитонных ракет, нацеленных на Лондон…
По окончании гимназии возник вопрос о дальнейшем образовании Германа. Мать полагала, что он должен был избрать профессию, связанную с математикой и физикой. Отец, напротив, считал, что его сын должен продолжать семейную традицию – стать врачом. В конце концов верх взяла точка зрения отца, и Герман Оберт уехал в Мюнхен изучать медицину.
В Германии Оберт не только занимался медициной, но и посещал лекции известного физика Зоммерфельда и механика Эмдена, особенно интересуясь математикой и астрономией. Однако вскоре занятия пришлось оставить – началась Первая мировая война. Как гражданин Австро-Венгрии он должен был покинуть Германию, вернуться на родину, где и был призван в армию. Оберт попал в пехоту, был отправлен на Восточный фронт и в феврале 1915 года ранен. В конце концов его направили на лечение в город его детства. После выздоровления Оберта оставили при военном госпитале Шессбурга в качестве санитара-фельдфебеля.
Оберт не забыл своего давнего увлечения. В 1917 году он разработал проект ракеты, произведя все необходимые расчеты. Проект предусматривал создание огромной по тем временам ракеты – высотой в 25 м и диаметром 5 м. Внешне она походила на баллистические ракеты сегодняшнего дня…
Война закончилась, надо было продолжать прерванную учебу, но теперь Герман Оберт твердо решил оставить медицинскую карьеру, а посвятить себя тому, что было ему необходимо для создания космической ракеты – математике, физике и технике. В феврале 1919 года он поступил в местный Клаузенбургский университет, однако когда начался процесс открытия границ, будущий основоположник решил, что более глубокие знания сможет получить только в Мюнхене. Книга Оберта 1923 года стала первой в мировой литературе, в которой с такой полнотой и научной добросовестностью были показаны технические возможности создания больших ракет с жидкостными двигателями и обсуждены ближайшие перспективы их практического использования. Особый интерес вызывали детально проработанные чертежи ракет, – ничего похожего у других пионеров космонавтики просто не было. Рискнув своим добрым именем, издатель Ольденбург не ошибся: уже в 1925 году ему пришлось выпускать второе издание. Книга 1923 года вызвала огромный интерес у читающей публики. Все увидели, что космонавтика – это не только область профессиональных интересов писателей-фантастов, но и вид деятельности, в которой могут проявить свои способности инженеры и промышленники. Издание книги воодушевило тех, кто независимо от Оберта занимался подобными вопросами, – например, Вальтера Гомана, который не решался публиковать свои исследования раньше. В Германии возник своего рода «ракетный бум.»
На волне этого интереса начали создаваться общественные структуры, которые объединяли энтузиастов, поверивших в идеи Оберта. 11 июня 1927 года в небольшом немецком городке Бреслау (ныне – польский город Вроцлав) собрались несколько человек, увлекавшихся идеей космических полетов, и учредили «Общество межпланетных сообщений», получившее впоследствии известность как «Немецкое ракетное общество.»
Почти сразу члены Общества приступили к согласованному проектированию небольших жидкостных ракет. Позднее им удалось приобрести участок площадью около пяти квадратных километров, расположенный в районе Рейникендорфа, рабочего пригорода Берлина, – так появился испытательный полигон Ракетенфлюгплатц. Там были установлены ракета Оберта, ее полноразмерная деревянная модель, железная пусковая направляющая для запуска ракет и новые небольшие ракеты, спроектированные членами Общества.
К концу 1933 года в Ракетенфлюгплатц было осуществлено 87 пусков ракет и 270 запусков двигателей на стенде.
Последним изобретением Общества в Ракетенфлюгплатц была так называемая пилотируемая ракета, или «Пилот-ракете.» По проекту она должна была иметь огромные для того времени размеры (высота – 7, 62 м, наибольший диаметр – 1 м) и сильный ракетный двигатель. Необычна компоновочная схема этой ракеты: в голове помещалась камера сгорания и дюза, к ней на четырех трубчатых стержнях подвешивалась гондола, закрытая кожухом, причем баки с топливом находились в верхней части гондолы, а пилот с парашютом – в нижней. Получается странный с позиций сегодняшнего дня выверт: топливо по трубкам подавалось наверх, а струя раскаленных газов падала на кожух гондолы. И все это для того, чтобы пилот имел возможность выброситься через нижний люк при достижении наивысшей точки подъема – от 8 до 9 км.
Работы над ракетой финансировал город Магдебург. Бургомистр этого города решил вписать свое имя в историю науки: он ассигновал 40000 марок берлинскому ракетодрому с тем, чтобы именно в Магдебурге состоялся первый полет человека на ракете. Нашелся и доброволец для такого полета – некто Курт Гейниш.
В случае успеха члены Общества предполагали начать строительство более крупной ракеты для подъема человека на высоту в 20 км.
Первый запуск непилотируемого прототипа «Пилот-ракете» был запланирован на 9 июня 1933 года. Поблизости от Магдебурга даже соорудили большую пусковую. Однако три пробных старта окончились неудачей.
История Немецкого ракетного общества завершилась с приходом нацистов к власти. Однако почти все их достижения были позднее использованы в программе по созданию «ракет Гитлера» – «Фау-2.»..
Пора подвести промежуточный итог.
Мы установили, что в Императорской России практически не было возможностей для развития космонавтики. Производство ракет сводилось к военному заказу, а к началу Первой Мировой войны практически сошло на нет. Усилия одиночек-энтузиастов (фантастов, популяризаторов, изобретателей) давали лишь тот результат, что теоретическую (а уж тем более практическую) космонавтику все меньше воспринимали всерьез в научных и военных кругах.
Социалистическая революция и установление власти большевиков коренным образом изменили ситуацию. Строительство нового государства напрямую связывалось с ускорением научно-технического прогресса, который сделает ежедневный труд легким и необременительным, высвободив тем самым колоссальный творческий потенциал народных масс. Образцом, на который следовало равняться, стал древний Марс – планета, где высокоразвитая цивилизация, объединившись перед угрозой вымирания, построила колоссальную сеть ирригационных каналов. Никто из советских утопистов не сомневался: на красной планете давно победил коммунизм, поскольку марксистско-ленинская теория исторических последовательностей утверждает, что коммунизм – это высшая форма общественного развития, а значит, его приход неизбежен. Таким образом одно увязывалось с другим, и красная звезда в символике СССР из пентаграммы-оберега и знака воинской славы превратилась в обозначение лучшего будущего.
Однако для того, чтобы в космонавтику пришли профессионалы, требовалось нечто большее, чем утопическая идеология и энтузиазм масс, который легко разгорается во время публичных лекций, но так же легко и быстро сходит на нет, поглощаемый ежедневной рутиной. Требовался толчок, и таким толчком послужили публикации в прессе, посвященные ракетам немца Германа Оберта и американца Роберта Годдарда. Заметка об Оберте имела еще и тот эффект, что вызвала естественное возмущение Константина Циолковского, который заподозрил в работах немецкого конструктора покушение на свой приоритет и переиздал старую работу «Исследование мировых пространств реактивными приборами.» Космический энтузиазм оказался помножен на национальную гордость, что способствовало валу публикаций на тему межпланетных сообщений на русском языке. Причем авторы не стеснялись подчеркивать отечественные достижения в этой области: всегда поминались Засядко и Константинов, Кибальчич и Циолковский, а в фантастике замелькали русские персонажи, поучающие тех же немцев с американцами, как нужно осваивать Луну и летать на Марс. Появилась основа для преемственности, из которой вырастают научные и инженерные школы.
В середине двадцатых количество стало переходить в качество. Увидев, что космонавтика – дело вполне реальное, энтузиасты стали объединяться в группы, а эти группы самим своим существованием привлекали молодых людей, получавших образование уже при советской власти.
С другой стороны, развитие фундаментальных наук и спортивные достижения требовали создания инфраструктуры для стратосферных исследований, которые, по сути своей, являются первым обязательным этапом в становлении практической космонавтики. Сергей Королев с ракетопланом «РП-1» и Михаил Тихонравов с ракетой «ГИРД-09» удачно «вписались» в программу изучения стратосферы, сразу добившись признания в академических кругах.
Казалось, ничто больше не может помешать ни развитию космонавтики, ни становлению коммунистической утопии. И не помешало бы. Но у руководства первого в мире социалистического государства были другие планы на будущее. И первым пунктом в этих планах значилась отнюдь не межпланетная утопия, первым пунктом была Война…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.