§ 71. Избрание на престол польского королевича Владислава и последствия этого избрания

§ 71. Избрание на престол польского королевича Владислава и последствия этого избрания

Тушинское посольство к королю Сигизмунду III. Просьба дать Владислава на московский престол. Договор об избрании Владислава царём. Присяга Москвы Владиславу. Ввод польского гарнизона в Кремль. Великое посольство к Сигизмунду. Намерение Сигизмунда самому сесть на московский престол. Патриотическая агитация патриарха Гермогена

Задолго еще до свержения Шуйского, в то время, когда казаки и поляки оставляли свой Тушинский лагерь, некоторая часть тушинцев не хотела ни идти за Вором в Калугу, ни возвращаться в Москву к Шуйскому. Во главе этих людей стояли митрополит Ростовский Филарет, взятый тушинцами насильно из Ростова в Тушино и там нареченный в патриархи всея Руси, и боярская семья Салтыковых. Они обратились к королю Сигизмунду под Смоленск и просили его дать своего сына Владислава на московский престол с тем, чтобы тот правил Московским государством при участии боярской думы и земского собора. Король согласился на эти условия (4 февраля 1610 г.). Но пока в Москве крепко сидел Василий Шуйский, договор тушинцев с королем, конечно, не мог получить никакой силы. Митрополит Филарет должен был возвратиться в Москву еще при Шуйском, а Салтыковы остались у короля.

Когда же царь Василий был свергнут, Жолкевский, придя к Москве, немедля сообщил москвичам о тушинском договоре и требовал признания Владислава царем. Московские бояре сами желали воцарения Владислава и думали было созвать выборных от городов для его избрания в цари. Но ждать съезда выборных было нельзя, так как Вор, стоя под Москвою, поднимал московскую чернь в свою пользу, и дело шло к открытому междоусобию. Собрав на соборе тех, кого можно было наскоро найти в самой столице, бояре собором избрали Владислава, составили особую грамоту, определявшую его права и обязанности, и вступили в переговоры с Жолкевским. По условиям, составленным боярами, Владислав должен был принять православие и править государством при посредстве бояр, собирая в важнейших случаях земский собор. Московское государство обеспечивало себе полнейшую независимость и обособленность от Польши и Литвы, особо вело внешнюю политику и сохраняло свой прежний внутренний строй. Жолкевский принял все условия и дал присягу за Владислава, а москвичи целовали крест королевичу. Так поспешно и наскоро состоялось избрание Владислава (в августе 1610 г.). Не все одинаково хотели королевича: многие москвичи желали поставить царем своего, московского, человека. Одни определенно называли князя Вас. Вас. Голицына, а другие — Филаретова сына Михаила Федоровича Романова. За русского стоял и патриарх Гермоген, едва согласившийся на избрание Владислава. Только боязнь бунта черни в пользу Вора помогла Жолкевскому настоять на своем. Как только был заключен договор с гетманом, бояре просили его прогнать Вора от Москвы. Жолкевский исполнил это, прогнал Вора, а затем, для поддержания порядка, по желанию самих бояр, ввел свои войска во внутренние московские крепости, Кремль и Китай-город. Таким-то образом Московское государство признало власть Владислава, а Москва оказалась во власти польского гарнизона.

Для того, чтобы просить Сигизмунда дать сына на московский престол, а Владислава просить принять этот престол, в Москве было снаряжено чрезвычайное, «великое», посольство. Жолкевский постарался, чтобы главными послами к королю были отправлены самые знатные люди, митрополит Филарет и князь В.В. Голицын. Таким образом, опасные для Владислава соперники были удалены из Москвы. С громадною свитою отправились послы «ото всея земли» под Смоленск в королевский лагерь. Они еще не знали, что король не желал посылать сына в Москву, так как считал Москву своею военною добычей. Он тайно требовал от Жолкевского, чтобы тот привел Москву к присяге не королевичу, а самому королю. Напрасно гетман писал Сигизмунду, что его желание неисполнимо, что Москва ни за что ему не подчинится как ревностному католику и гонителю православия. Король стоял на своем. Тогда Жолкевский оставил Москву, передав команду Гонсевскому и захватив с собою в Польшу царя Василия и его братьев в качестве военного трофея. Он явился к королю и, когда в устной беседе не успел его образумить, вышел в отставку и удалился в свое имение. Король же попробовал достигнуть своего и повлиять на великое посольство и на бояр, оставшихся в Москве. В Москву он послал передавшихся ему из Тушина русских людей и поставил их в Москве на разные должности, действуя именем Владислава и своим собственным. Среди этих людей главные роли играли бояре Салтыковы и торговый человек Федор Андронов. Через посредство их и Гонсевского Сигизмунд запугал московских бояр (так, что, по их словам, они «живы не были») и стал распоряжаться в Москве как в покоренном городе. В переговорах с великим посольством под Смоленском паны Сигизмунда также требовали послушания королю и ничего не говорили о том, примет ли Владислав православие и приедет ли он в Москву. Подкупом и угрозами Сигизмунд склонил многих из посольства оставить главных послов и ехать в Москву, чтобы готовить москвичей к присяге прямо на имя короля. Уехал из посольства даже такой заметный человек, как Авраамий Палицын, келарь (управляющий имуществом) Троице-Сергиева монастыря[11].

Патриарх Гермоген в Москве и главные послы под Смоленском скоро почувствовали, что дело неладно. Сигизмунд прямо не открывал своих планов, но намерения его становились ясны. Послы тогда твердо стали на том, что было в Москве условлено с Жолкевским, и ничего не уступали в переговорах с панами, отказываясь повиноваться лично Сигизмунду и исполнять его незаконные желания. За это в конце концов они были арестованы королем и отправлены в Польшу. Патриарх же всячески противодействовал в Москве агентам Сигизмунда и учил народ не изменять своей вере и помнить, что русские люди избрали королевича лишь на том условии, что он станет православным. Вокруг патриарха собирались все те, кто понимал польскую опасность и хотел бороться против Сигизмунда. Но эти патриоты пока не решались на открытую борьбу, потому что боялись возобновления домашних междоусобий от Вора, который сидел в Калуге и выжидал удобной минуты действовать в свою пользу. Вдруг в Москве получена была весть, что Вор убит (11 декабря 1610 г.) на охоте своим же придворным. У русских людей развязались руки: они думали, что теперь могут восстать на поляков, не опасаясь попасть между двух огней. Восстание скоро и началось.