«АНАТОМИЯ» ЭМАНСИПАЦИИ
«АНАТОМИЯ» ЭМАНСИПАЦИИ
В начале средних веков Европа представляла собой следующую картину: могущественная церковь, послушные монархи, покорный народ. В начале нового времени картина выглядела уже иначе: могущественный монарх, раболепствующая церковь, бунтующий народ. Средневековое государство базировалось на определенной концепции отношения человека к Богу. Оно стремилось к универсальному всечеловеческому братству, объединенному одной верой – католической. Современное государство базируется на понятии «общественного договора» между человеком и государством. Политическая власть в нем перешла от духовных вождей к светским, от аристократа и к банкиру, от веры к разуму.
Средневековая история евреев закончилась в Англии 1300, во Франции в 1400, в Испании в 1500 году. Из всех этих стран евреи были изгнаны. Новейшая история еврейства началась в 17 веке, когда евреи были приглашены вернуться в эти страны. В Германии она началась в 18 веке, когда первая волна Просвещения, достигшая немецких городов, разрушила стены гетто. В Восточной Европе те же процессы развернулись столетием позже.
В средние века еврейская история развертывалась в обратном соотношении с историей христианской. В новое время оба процесса идут параллельно. Евреев и христиан воодушевляют одни и те же идеи. Сомнения в ценности религии находят своих приверженцев и там и тут. И христиане и евреи борются за демократию. Их одинаково угнетают одни и те же тираны Они одинаково склоняются перед новым божеством – Наукой. Изменившиеся отношения между человеком и Богом – рамка, внутри которой отныне развертывается величественная и трагическая драма еврейства в западной цивилизации.
Современная еврейская история напоминает экзистенциалистский синдром. В нем можно насчитан пять симптомов: западноевропейскую иллюзию, восточноевропейскую регрессию, американскую амнезию, нацистский кошмар и израильское пробуждение. Обратимся к истокам этой драмы – в 17 век. Проследим за событиями, которые привели евреем обратно на Запад. Двинемся за ними на Восток, чтобы исследовать «анатомию» эмансипации, виновниками которой были не сами евреи, а изменившееся отношение христиан. Нам придется разбить единую еврейскую историю на отдельные произвольные части и исследовать каждую из них. Лишь после этого мы сможем воссоединить их в Израиле – государстве, созданном самими евреями.
След, ведущий на Запад
Со смертью Карла Великого карта Европы гораздо чаще менялась в королевских постелях, чем на полях сражений. От того, кто на ком женился, зависело, кто кем будет править. Особенно отличилась Испания. Отпрыски испанского королевского дома числились в каждой европейской королевской семье, даже в Нидерландах. Филипп II Испанский, габсбургский самодержец, мстительный религиозный фанатик, унаследовал власть над протестантскими и капиталистическими Нидерландами в 1556 году. Чтобы покончить разом с обеими ересями – протестантством и капитализмом, Филипп, ревностный католик и феодал, ввел в Нидерландах инквизицию и назначил туда правителем герцога Альба. Альба рассуждал точно так же, как римские прокураторы Иудеи. Он был убежден, что идеи можно искоренить только имеете с их носителями. Голландцы ответили восстанием. Королева Англии, пуританка Елизавета I, опасалась католицизма и роста испанского могущества, пришла на помощь голландцам. Филипп II решил сломить их союз и выслал против Англии свою непобедимую армаду, состоявшую из 132 кораблей, вооруженных 3165 пушками. На историю эти цифры не производят ни малейшего впечатления. На английского флотоводца сэра Френсиса Дрейка – тоже. В 1558 г. он разгромил Непобедимую армаду. Остатки испанского флота были потоплены штормом у Гебридских островов. Сотни испанских моряков были выброшены на ирландский берег. Там их гостеприимно встретили ирландские девушки, чем, видимо, объясняется обилие черноволосых ирландцев с испанскими именами.
История Нидерландов демонстрирует одно из тех необъяснимых совпадений, над которыми так не любят задумываться историки. Через двадцать лет после своего освобождения эта маленькая страна уже претендовала на экономическую гегемонию в Европе. В 1602 г. здесь была создана Голландская Ост-Индская компания, главное оружие ее империализма. К 1650 г. Голландия стала торговым центром Европы. Ее главный город Амстердам превратился в финансовую столицу мира. Случайно или нет, но йот расцвет совпал с возвращением в Голландию евреев. Случайно или нет, но именно в это время евреи в Голландии начали преуспевать в торговле и финансовых делах.
Первыми прибыли в Голландию в 1593 г. потомки тех евреев, которые за 100 лет до того не захотели покидать Испанию и приняли крещение, сделавшись марранами.
Легенда утверждает, что первые евреи, поселившиеся здесь, вызвали подозрение голландских протестантов. Их службы несли тайный характер, и голландцы приняли их за папских заговорщиков. Однажды в Судный день голландские власти нагрянули в еврейскую синагогу в Амстердаме во время молитвы, полагая, что здесь находится гнездо католических заговорщиков. Поскольку евреи не могли объясниться по-голландски, им грозила серьезная опасность. К счастью, их представитель, знаток латыни, нашел голландского коллегу и объяснил ему ситуацию на языке Святейшей Римской церкви. Он обещал, что если власти разрешат евреям остаться, те уговорят других марранов, людей богатых и образованных, тоже переселиться в Амстердам и помочь голландцам в их борьбе с Испанией. Сбитые с толку голландцы обратились за советом к своим знатокам-юристам. Те заключили, что евреи не являются ни католиками, ни папистами, а принадлежат к особой, еврейской религии. После этого евреям было разрешено остаться, если они пообещают, что не будут жениться на христианках и не будут оскорблять государственную религию. Поскольку оба условия совпадали со стремлениями самих евреев, соглашение было достигнуто. Евреи Испании, Португалии и близлежащих немецких гетто устремились в Нидерланды.
Вскоре Амстердам стали называть «Новым Иерусалимом». Испанские и португальские марраны принесли с собой свои деньги, свои знания и свои связи. Они основали торговые филиалы во всех морских портах – на Средиземном море, в Индии, в Османской империи, в Южной и Северной Америке, а также в Нью-Йорке, который первоначально назывался Новым Амстердамом. Евреи основали новые виды производства и проложили новые торговые пути. Они создали знаменитые банкирские конторы. Они восседали в совете директоров Ост-Индской компании и превратили Амстердам в центр мировой торговли алмазами. Их рисовал Рембрандт. К концу 17 века в Амстердаме проживало около 10 тысяч евреев.
Но в середине 17 века торговая гегемония голландцев начала приходить к упадку. В Англии пришел к власти Оливер Кромвель, невзрачный человек в мешковато сидевшей одежде, который объединил восстание, Реформацию и капитализм в один победоносный кулак. Кромвель сделал для победы капитализма в Англии столько же, сколько Лютер для Реформации в Германии. С ним в английскую жизнь пошел дух свободного предпринимательства. Кромвель, присвоил себе титул лорда-протектора Англии. По существу, он был ее диктатором. В средние века евреи были лишены своих высоких должностей в угоду поднимающемуся христианскому среднему сословию. Потом то же самое произошло с английскими и ирландскими католиками. Их высокооплачиваемые должности перешли к заслужившим награду протестантам. Капитализм стал основой нового порядка. Все нечестно нажитые богатства перешли к новым владельцам. Вскоре Англия взялась за торговлю, ее суда начали бороздить моря и океаны всего мира.
Голландские евреи быстро поняли преимущества нового английского курса. Амстердамская община направила в Англию эмиссара, чтобы выяснить, каковы шансы евреев на возвращение в страну, откуда они были изгнаны в 1290 г. Кромвель встретил евреев, как хозяин встречает хороших работников, готовых служить его растущему делу. Он знал об активности евреев в Амстердаме. Он видел, что они заняли там многие важнейшие посты и деловито распространяют культ коммерции. Еврейского посланника, раби Менаше бен-Исраэля, ожидали в Лондоне с нетерпением.
На гравюре Рембрандта Менаше бен-Исраэль Польше похож на одного из мушкетеров Дюма, чем на привычный образ еврея 17 века. Вандейковская бородка и такие же усы, накрахмаленный белоснежный воротник, широкополая шляпа, лихо заломленная над ухом. Кажется, что этот человек лучше владеет шпагой, чем Талмудом. В 18 лет этот вундеркинд стал главным раввином Амстердамской общины. Он был также основателем первой еврейской типографии в Голландии. Его сочинения были переведены на испанский и латынь. Для своих современников-христиан рабби Менаше был воплощением еврейской мудрости.
Менаше правильно оценил склад пуританского ума. Он обратился к протестантским чувствам англичан. Кромвель и его приближенные ожидали, что он начнет убеждать их, что евреи могут оказать большую помощь английской торговле. Вместо этого Менаше рассказал им, как они могут приблизить свой долгожданный день искупления. Для этого нужно было всего-навсего разрешить евреям вернуться в Англию. Рассуждения Менаше были предельно просты. Разве не сказано в книге Даниила, что День искупления не наступит, пока евреи не будут рассеяны по всей земле? Как же ему наступить, если евреев еще нет в Англии?
Доводы были услышаны. Почтенные нотабли не были уверены, что английское общество примет новых конкурентов. Но они теперь были уверены, что евреи необходимы Англии вдвойне – и для развития торговли, и для спасения души. Они не приняли никакого официального решения, но велели намекнуть евреям, что те могут возвращаться в Англию, не ожидая особого приглашения.
И снова невероятное совпадение. В Англии закон запрещает евреям заниматься розничной торговлей. Поэтому они устремляются в банковское дело, финансы и международную торговлю. Вскоре, как и в Нидерландах, они поднимаются до высших должностей. Еще немного, и они уже восседают в королевской бирже, владеют разветвленными коммерческими конторами, становятся обладателями больших состояний. Именно к этому времени Британия начинает конкурировать с Голландией. Ее флот побеждает флоты державы-соперницы. Британия превращается в главного купца Европы.
Правители Британии возлагали большие надежды на то, что евреи избавят их от алчных христианских ростовщиков. Со времени изгнания евреев в 13 веке эти кровопийцы полностью завладели английским денежным рынком. В этой борьбе евреи действительно добились таких успехов, что Вильгельм III Оранский возвел еврейского банкира Шломо Медину в рыцарское достоинство. Во время Семилетней войны Англии против Франции английский премьер Уильям Питт снова обратился за помощью к евреям. Он также просил их оказать помощь в борьбе правительства с группой могущественных христианских банкиров, которые монопольно хозяйничали в казначействе и драли с государства бешеные проценты. Евреи преуспели и на сей раз. Они могли бы воспользоваться своим положением и потребовать высоких процентов; вместо этого они сочли нужным бороться за проведение законодательства, которое ограждало бы экономику от разрушительных вымогательств. С течением времени конкуренция со стороны еврейских банкиров привела к снижению уровня долговых процентов.
Через сто лет после приезда марранов в Англии появились первые выходцы из немецких и русских гетто. Но евреи – выходцы из Испании и Восточной Европы – никогда не смешались. Каждая «ветвь» пошла своим путем. Испанские евреи (сефарды) были уверены в своем превосходстве над немецкими собратьями (ашкеназами). Две эти ветви одного и того же народа не только не смешались, но даже еще больше разошлись. По мере того, как сефарды поднимались по ступеням образованности и богатства, они все больше усваивали английскую культуру. То, чего испанцы не могли добиться от евреев силой, англичане получили благодаря своему безразличию к ним. Сефардские евреи начали переходить в англиканское вероисповедание. Церковь, разумеется, принимала их с распростертыми объятиями. Вместе со свидетельством о крещении евреи приобретали дворянские грамоты. Евреи из Германии и России продолжали между тем жить в своих кварталах. Им предстояло проделать свой путь в английское высшее общество только в XIX в.
Во Францию евреи вернулись во времена Людовика XIV. Их возвращение было косвенным результатом французской истории. После подписания Вестфальского мира (1648 г.) Франция получила от Австрии Эльзас и вместе с ним внушительных размеров еврейское гетто. Этим евреям предстояло ближайшие 150 лет пребывать в полном забвении. Они не оказали никакого влияния на французскую куль туру, науку и экономику. В большинстве своем они оставались мелкими ростовщиками и торговцами поддержанным платьем. Впрочем, несколько придворных евреев прославились при дворах всех четырех Людовиков – от XIII до XVI. Мы вправе спросить: почему с французскими евреями не случилось то, что произошло с их английскими и голландскими собратьями? Ответ очевиден. В те времена Франция не нуждалась в евреях и в их особых талантах. Она не была ни протестантской, ни капиталистической страной.
Из гетто в купель
На Западе еврейский вопрос состоял в том, как «войти», на Востоке в том, как «выйти». Здесь евреи никак не могли выйти из гетто, в которые были заключены с 1600 г. В Австрии их исход начался с воцарением уроженки Испании Марии-Терезии. Эта проницательная и амбициозная, образованная и суеверная императрица вырастила шестнадцать детей, переписывалась с Вольтером, имела лучшую в Европе артиллерию и смертельно боялась евреев и протестантов. По примеру греческих эллинизаторов она пыталась напялить австрийскую Kultur на своих подданных, жителей Богемии и Силезии, мадьяр, поляков, румынов, евреев. В отличие от греков она в этом не преуспела. Тогда она обратилась к политике кнута и пряника. Она ликвидировала ряд феодальных ограничений и улучшила положение своих крестьян. Что касается евреев, то она изгнала их из Вены и Праги, но только с тем, чтобы через несколько лет призвать их обратно. К этому ее склонили такие соображения, как стесненные финансы, давление мировой общественности и собственное чувство справедливости. Все годы своего правления она пользовались услугами лучших придворных евреев Европы. Они заботились о снабжении ее армии обмундированием, а казны – деньгами.
Насколько Мария-Терезия боялась некрещеных евреев, настолько она любила евреев крещеных. Обращенный еврей мог достичь при ее дворе любой ступеньки власти. Карьера родившегося в гетто Иосифа фон Зонненфельдса иллюстрирует то культурное и гуманистическое влияние, которое крещеные евреи оказали на Австрию в 18 веке. Фон Зонненфельдс был крещен еще в детстве. Он служил рядовым в австрийской армии, изучал юриспруденцию, составил законы, отменявшие в Австрии пытки, основал Национальный театр, стал президентом королевской Академии наук, управляющим литературными делами и личным другом Марии-Терезии и ее преемника Иосифа II.
Взойдя на престол, Иосиф II провозгласил: «Я безгранично предан гуманизму». Услышав это, европейские монархи заерзали на тронах. Исповедывать гуманизм было модно, практиковать его считалось вульгарным. Год спустя Иосиф издал декрет о веротерпимости, который распространялся на евреев и протестантов. Он вовсе не намеревался полностью уравнять их в правах с католиками. Тем не менее, для многих евреев декрет означал, что они могут покинуть гетто, снять отличительную одежду, заняться любым видом торговли, стать коммерсантами, открывать фабрики, посылать своих детей в школы и университеты.
Во времена веротерпимого Иосифа II в австрийском обществе появился новый тип еврея – «салонный еврей». Как при римлянах и мусульманах, евреи использовали образование как способ достижения успеха. Поскольку они были талантливы, блестящи, остроумны, ценили театр, музыку, литературу, а главное, имели деньги, австрийская интеллигенция потянулась в их салоны. После воскресной мессы было приятно отдохнуть в утонченной атмосфере еврейского салона, где можно было встретить особ королевской крови и аристократов, знаменитых артистов и музыкантов, певцов и писателей.
Однако далеко не все евреи жили таким образом. К 1800 г. австрийское еврейство состояло из трех групп. В первую входила огромная масса евреев, по-прежнему живших в гетто. Формально они могли уйти, но на практике этому препятствовала бедность. Вторую группу составляли немногие салонные евреи. Третья была еще более немногочисленна: в нее входили те крещеные евреи, которые пробились в аристократию, в духовенство и правительственные круги.
Судьба евреев в протестантской Пруссии была аналогична их судьбе в католической Австрии. Новую Пруссию выпестовали четыре Фридриха из рода Гогенцоллернов. Расчетливо сочетая гуманность с жестокостью, они создали прусское государство и защитили свое детище самой мощной в Европе армией, которая насчитывала 83 тысячи солдат при населении страны в 2,5 миллиона. Гогенцоллерны ликвидировали пыточную систему, дали некоторые свободы крепостным, ввели обязательное начальное образование и даровали религиозную свободу католикам и евреям.
В Берлине первые евреи появились во времена Великого регента Фридриха-Вильгельма (1640—1688 гг.). В 1712 г. берлинские евреи основали свою первую синагогу. Историки все еще спорят о причинах, заставивших регента заинтересоваться евреями. Фрейдисты утверждают, что это было вызвано романтической страстью к очаровательной и сговорчивой жене придворного ювелира-еврея. Марксисты считают, что регент рассчитывал на те несомненные выгоды, которые евреи принесут экономике страны. Какова бы ни была подлинная причина, она оказалась недостаточной, чтобы дать свободу всем евреям. Лишь некоторым из них посчастливилось или удалось покинуть гетто и переселиться в быстро растущие немецкие города. Эти эмансипированные еврей проявили свои способности в коммерции и науке. Вскоре они достигли в этих областях таких же вершин, как и во всех других странах, где с них были сняты ограничения.
В Пруссии и в других германских государствах помнились свои салонные евреи. Началось добровольное крещение. У евреев не было духовных вождей, которые могли бы придать смысл иудаизму за стенами гетто, и поэтому они ассимилировались в тот самый момент, когда эмансипировались. Евреям снова необходим был спаситель. И поскольку он был необходим, он появился.
Ни один режиссер не выбрал бы уродливого горбуна из гетто на роль главного героя этой еврейской «культурной драмы». На это отважилась только история. Она предназначила Моше Мендельсону (1729– 1786), горбуну из гетто в городе Дессау, стать главным защитником иудаизма среди христиан и главным проповедником христианской культуры среди евреев. Мендельсон разрушил устоявшееся убеждение, будто жизнь в гетто и есть еврейская жизнь. Он вернул в еврейскую школу светское образование. И он, больше чем кто-либо другой, подготовил немецких евреев к свободе, которая уже притаилась за углом истории.
В четырнадцатилетнем возрасте Моше Мендельсон бежал из гетто и добрался до Берлина. Его манило светское образование. В Берлине он погрузился в атмосферу немецкого Просвещения. Вдохновленное Вольтером и Руссо, оно восстало против всех традиционных авторитетов. Мендельсон подружился с Кантом. Он стал другом Готхольда Лессинга, который считался тогда величайшим немецким драматургом. Подсказанная Мендельсоном пьеса Лессинга «Натан мудрый» с триумфом обошла все европейские театры. Она изменила традиционное представление о еврее. Вместо жалкого обитателя гетто на сцене появился горделивый еврей прежних дней, наследник богатой и древней культуры. Философские работы Мендельсона принесли ему славу «немецкого Сократа». Его критические обзоры выдвинули его в число ведущих немецких стилистов. Его статьи об искусстве заложили основы современной эстетической критики.
Мендельсон стал «салонным евреем». Путь просвещения вел его в объятия христианской церкви. Его возвратила к иудаизму не рука провидения, а ирония судьбы. Ему был брошен публичный вызов – прекратить сидеть на двух стульях сразу. От него требовали либо опровергнуть христианство, либо принять крещение. Вступив в борьбу со своей совестью, Мендельсон заново открыл для себя иудаизм.
Мендельсон ясно видел дилемму и опасность еврейской ситуации. Оставаться в гетто означало продолжать бессмысленное существование. Выйти из гетто неподготовленным к Просвещению означало быть поглощенным христианским большинством. Мендельсон увидел перед собой двуединую задачу: дать евреям орудие для автоэмансипации и выработать новые еврейские ценности на смену обветшавшим старым. Подобно тому, как Геракл повернул речной поток в авгиевы конюшни, Мендельсон повернул поток Просвещения в улицы и переулки еврейских гетто.
Орудием освобождения евреев Мендельсон считал немецкий язык. Поэтому он перевел Пятикнижие на простой и красивый немецкий язык, сохранив для написания ивритские буквы. Он полагал, что когда евреи овладеют этим языком, они начнут читать на нем светские и научные книги. Предположение Мендельсона оправдалось. По мере того как еврейская молодежь знакомилась с западной наукой, математикой, литературой, стремление к религиозному образованию начало спадать. Еврейская молодежь стала покидать гетто, но она отнюдь не вступила в неогороженное поле. Мендельсон заложил основы будущего реформированного иудаизма, который призван был объединить эмансипированных евреев. В серии книг и брошюр он набросал основы построения современного иудаизма. Он переформулировал «Общественный договор» Руссо применительно к евреям. При этом он сохранил место для Бога.
Мендельсон утверждал, что светские законы, предназначенные для одной эпохи, не могут рассматриваться как нерушимые в другую эпоху. Бессмысленно цепляться за «еврейское государство» внутри феодального общества, если это общество само умирает. Каждый еврей имеет право расторгнуть свои связи с «правительством гетто» и «заключить контракт» с нееврейским государством, как это сделали христиане. Эмансипация евреев может быть осуществлена только посредством расторжения уз, принизывающих евреев к их прошлому. Еврейская религия должна посвятить себя вечным истинам, а не мелочам повседневного существования.
Мендельсон утверждал, что сохранение еврейства не требует вечной оглядки на преходящие национальные ценности. Ориентироваться нужно на те заповеди, которые связывают евреев с их божественным прошлым.
До сих пор аргументация Мендельсона представляла собой современный вариант аргументации фарисеев, которые в свое время добивались либерализации Мишны и Гемары. К этому Мендельсон добавил два новых утверждения. Во-первых, он заявил, что нарушение религиозного закона является индивидуальным, а не государственным преступлением. Во-вторых, он потребовал, чтобы право отлучения от общины не использовалось для установления насильственного религиозного единомыслия.
Мендельсон оказался пророком, опередившим свое время. Поднятые им вопросы отношения современного еврея к современному государству были тридцать лет спустя снова подняты Наполеоном. Ответ еврейства на вопрос Наполеона совпал с ответом, который предлагал Мендельсон.
История русского еврейства в 18 веке не получила даже заголовка. Русское Просвещение совершенно не затронуло евреев. Впрочем, оно весьма мало затронуло и самих русских. Русские евреи от Литвы до Румынии влачили жалкое существование в то же самое время, когда их голландские и английские собратья процветали, «салонные евреи» Австрии и Пруссии собирали знать в свои гостиные, а Мендельсон пропагандировал свои идеи в Германии. Из этой спячки их вырвало событие, значение которого они не смогли тогда до конца осознать. Повлиял на них человек, о котором написано больше книг, чем о Иисусе. Этим событием была Французская революция, а человеком этим – Наполеон Бонапарт.
Наполеоновский империализм и еврейская эмансипация
История Европы 19 века, а с нею и история евреев была предопределена еще в 18 веке во Франции. В те времена то, что происходило во Франции, отзывалось во всей Европе. Как выразился историк: «Когда Франция чихает, у Европы насморк». В свою очередь, история Франции к тому времени перестала быть делом королей. Ее начали вершить интеллектуалы. Французами правил теперь не голод, а идеи. Четыре человека (неевреи) изменили образ мышления всей Европы. Язвительное остроумие Вольтера подорвало основы церкви. «Энциклопедия наук и искусств» Дидро подорвала основы веры. «Общественный договор» Руссо подорвал прежнюю концепцию государства. Философия «бесконечного совершенствования человека» Кондорсье вселила надежды на возникновение нового, разумного человеческого существа.
Наибольшую роль сыграл «Общественный договор». Он разжег не только пламя Французской революции, но и пожар европейского национализма 19 в. В нем утверждалось, что власть первоначально родилась из взаимного соглашения между народом и правителями для взаимного блага обоих. Однако затем, вследствие воздействия науки, искусства и политики, этот договор был искажен, а потом и вовсе разорван. Государство, по Руссо, должно быть выразителем воли народа, а не правителя. Подданные должны жертвовать частью своих прав ради всеобщего блага. Но они имеют право разрывать контракт, если правитель узурпирует власть, врученную ему народом.
Можно и тут задать древний вопрос: что чему предшествует? Новые ли идеи подрывают старые установления или крушение старых установлений порождает новые идеи? Новый ли способ производства делает установленный порядок изжившим себя или изживший себя старый порядок порождает новые идеи? Как бы то ни было, очевидно одно: вожди Французской революции подхватили эти новые идеи французских рационалистов и использовали их лозунги, чтобы увлечь массы. Мушкеты швейцарских наемников Людовика XVI оказались бессильны против идей свободы, равенства и братства.
Французская революция началась как восстание против короля, которого народ не мог понять, и превратилась в истерию, которая вышла из-под контроля вождей. Разум оттеснил человечность. Террор стал орудием разума. События разворачивались с невероятной стремительностью. Бастилия была взята штурмом. Франция была провозглашена Республикой, король и королева были казнены. Был введен террор, 350 аристократов ежемесячно шли на гильотину. В ноябре 1793 г. был официально низложен Бог, а в июне 1794 г. Робеспьер был объявлен Верховным жрецом.
Один за другим вожди революции погибали в ее же собственных жерновах: Марат был убит в ванне Шарлоттой Корде за измену революции, Дантон был казнен Робеспьером за то, что мешал революции, Робеспьер был обезглавлен собственными сторонниками за то, что его развратила революция.
В начале революционных событий евреи рассматривались как один из главных врагов Республики. Это был чисто логический вывод. Церковь была, несомненно, врагом Республики. Но церковь и евреи верили в один и тот же Ветхий завет. Следовательно, евреи тоже были врагами Республики. Если бы не тень Мендельсона и вполне реальная фигура графа Мирабо, евреи могли быть уничтожены в ходе революции. Мирабо, этот знаменитый оратор и один из немногих вождей революции, умерших в собственной постели, некогда встречал Мендельсона в Берлине. Благодаря этой встрече Мирабо познакомился с тридцатипятивековой культурой еврейского народа.
Тотчас после штурма Бастилии евреи предстали перед революционным трибуналом. Им надлежало отстоять свое право быть гражданами Республики. Мирабо встал на их защиту. Шли яростные дебаты. В конце концов вопрос был передан на всенародный референдум. Антиеврейская фракция, уже уверенная в своей победе, потерпела жестокий удар. Из 60 районов Парижа 53 подавляющим большинством проголосовали за предоставление евреям равных прав. В 1791 г. 70 тысяч французских евреев стали равноправными гражданами Республики.
Новой Французской республике и новым еврейским свободам угрожала одна и та же опасность. Еще недавно европейские монархи с ужасом следили за восстанием американских простолюдинов против английского короля. На их глазах народ взял власть в свои руки и основал революционную радикальную республику. Ее подстрекательская конституция, известная под названием «Декларации независимости», была явно списана с левацкой книжонки «Общественный договор», созданной похотливым мегаломаньяком Руссо. Теперь с еще большим ужасом они наблюдали за аналогичными событиями во Франции. На сей раз они происходили у них под носом. Бунт следовало немедленно подавить, даже силой. Армии Австрии, Пруссии, Испании и Англии вторглись во Францию, чтобы задушить еретическую идею свободы.
В помощь вторгшимся армиям французская знать создала внутри страны «пятую колонну». Она развязала свой собственный, белый террор. Она намеревалась совершить переворот и вернуть себе власть в Париже. Но аристократы не предусмотрели появления 24-летнего генерала артиллерии по имени Наполеон Бонапарт. Одним залпом картечи, как говорил Наполеон, он подавил восстание знати. Отныне и до 1815 г. история Европы была не чем иным, как страницей биографии этого маленького корсиканца, отпрыска бедных дворян из Аяччо. Он присоединял к своим владениям одно европейское государство за другим. Их короны он раздавал своим многочисленным родичам как свадебные подарки. «Я не преемник Людовика XVI, – провозгласил он. – Я наследник Карла Великого». В этот момент он возлагал знаменитую железную корону Милана на собственную голову.
Наполеон возвел себя на трон. Он присвоил себе функции свергнутого короля и низложенного Бога. Объектом человеческого поклонения стал теперь не Бог, а богатство. Он приручил духовенство, узаконил в своем Кодексе социальные и материальные завоевания революции, ввел государственный контроль за образованием и создал орден Почетного легиона, чтобы вознаграждать буржуазные добродетели.
А что с евреями? Вспомним, что в средние века евреи представляли собой отдельную корпоративную общность. Они обладали почти полным самоуправлением. Бессмысленно говорить, что они были не равноправны. В средние века все были неравноправны. Зато они имели свои суды, свою полицию и свои налоги. Они были государством в государстве. Они пользовались такой свободой и такими правами, каких не знали христиане в феодальном обществе. Их социальный статус был ниже статуса знати и высшего духовенства. Но он был много выше статуса крепостного, деревенского землевладельца, йомена и бюргера. Все это, однако, было до изгнания евреев в гетто. Теперь во Франции феодального строя больше не существовало. Наполеону предстояло решить, что делать с «еврейскими государствами» в границах самой Франции и всех тех стран, которые он присоединил к империи.
Склонный к театральности Наполеон созвал наци опальную ассамблею еврейских нотаблей. Изумленным евреям было задано двенадцать на первый взгляд бессмысленных вопросов. Одобряют ли евреи полигамию? Разрешают ли они развод? Дозволено ли еврею жениться на христианке? Считает ли себя французский еврей французом? Согласны ли евреи исполнять французские законы? Какой административной властью обладают раввины? И так далее. Нотабли кипели от возмущения. Они не понимали смысла происходящего. Тем не менее? у них хватило ума отнестись к вопросам с серьезностью, которой они как будто и не заслуживали. В течение нескольких недель они представили Наполеону ответы, которых тот ожидал. Нет, евреи не одобряют полигамию. Да, они разрешают разводы. Да, Франция – это родина французских евреев. Они готовы защищать ее от всех врагов. Нет, раввины не обладают административной властью. Нет, ограничения в браке относятся только к язычникам, а христиане не язычники, следовательно... И так далее, все двенадцать ответов.
После этого Наполеон выложил свою козырную карту. Он созвал первый за восемнадцать столетий Великий еврейский синедрион. Тот самый Синедрион, который не созывался со времен разрушения Храма римлянами. Наполеон потребовал, чтобы евреи подтвердили свои ответы перед этим Синедрионом. Он хотел, чтобы эти ответы стали обязательными для всех евреев. Теперь еврейские руководители поняли весь его замысел. Тем не менее, они не могли сдержать радостных слез при мысли о восстановлении святейшего Синедриона. Эта весть мигом облетела весь еврейский мир. Имя Наполеона стало известно каждому еврею. В синагогах Европы и Америки в его честь служили специальные службы.
Великий Синедрион перестал существовать в ту же минуту, как удовлетворил требования Наполеона и подтвердил ответы ассамблеи нотаблей. Тем самым он провозгласил, что Моисеевы законы являются законами религиозной, а не гражданской жизни. Он постановил, что евреи обязаны подчиняться гражданским законам государства. Он подтвердил, что юрисдикция раввинов не распространяется на гражданские и уголовные дела. Он признал, что отныне евреи не являются государством в государстве, а образуют часть общей нации. Тем самым все оставшиеся еще в Европе еврейские феодальные общины становились анахронизмом. Им оставалось лишь ждать, пока история расправится и с ними.
Свое окончательное военное поражение Наполеон потерпел под Ватерлоо. Свое политическое поражение он потерпел на Венском конгрессе в 1815 г. На этом конгрессе австрийский император Франц играл роль хозяина, принимавшего у себя всех реакционных монархов Европы. Монархи прибыли с целыми обозами несметных гардеробов, окруженные блистательными фаворитками и преисполненные твердой решимости повернуть ход истории обратно. Они подписали пакт, который получил название Священного союза. Пакт предусматривал восстановление всех старых порядков. Монархи сказали «нет» всем социальным и экономическим нововведениям. Они поклялись поспешить на помощь любому из тех, кому будет угрожать очередная революция.
В результате вспыхнула серия революций, каких Европа никогда не видывала. Ветер свободы разнес искры восстания по всему континенту. За революцией 1820 г. последовала революция 1830-го, затем 1848 года. Демократия терпела поражение за поражением, но она выстояла и в конце концов победила. Французы восстали против реставрации Бурбонов. Греки свергли своих турецких поработителей. Италия была объединена. Бисмарк создал единое немецкое государство. Повсюду евреи выступали бок о бок с христианами. Иногда они выступали на стороне ре акции. Гораздо чаще они выступали на стороне демократии. Они воевали как французы, немцы, австрийцы, итальянцы, англичане. Как и все, они были заражены идеями национализма.
Между тем, пока враждующие лагеря размахивали своими флагами, толковали о всеобщем братстве и стреляли друг в друга, пар и электричество потихоньку преобразовывали лицо мира. Промышленная революция вознесла биржевого маклера выше венценосного монарха. Новая германская держава бросила вызов английскому всемогуществу. Мир, сам не зная того, на всех парах мчался навстречу Первой мировой войне.
Эмансипация евреев в Италии в 19 веке была типичным примером их эмансипации в западноевропейских странах. Освобождение Рима наполеоновскими армиями было впечатляющим событием. При свете факелов французский генерал зачитал ликующей толпе манифест Наполеона, который даровал итальянцам и евреям свободу, равенство и религиозную веротерпимость. Во всех гетто были выломаны ворота. Итальянцы приветствовали еврейских раввинов словами «гражданин раввин». Они жали руки остолбеневшим евреям, вместе с ними радостно распевали песни освобождения. Повсюду сажали Деревья свободы.
Поражение Наполеона под Ватерлоо было одновременно поражением итальянцев и евреев. Свергнутые правители тотчас извлекли из гардеробов свои заплесневевшие мантии. С помощью Священного союза они восстановили свою прежнюю власть. Деревья свободы были выкорчеваны. Папа римский вернулся на престол Ватикана. Евреи были загнаны обратно в гетто. Гражданские права итальянцев были перечеркнуты. Но было уже слишком поздно. Идея свободы пришлась по вкусу итальянскому народу. Революционные настроения продолжали расти. Число тайных обществ, поднявшихся на борьбу с реакцией, множилось. Самым влиятельным из них было общество карбонариев. Это движение вдохновлялось христианскими идеями, содержалось на еврейские деньги и состояло из представителей обеих религий. В 1820 г. карбонарии подняли свое первое восстание. Оно потерпело неудачу из-за вмешательства Священного союза. Пули и штыки были ответом на требования свободы и дешевых овощей. Битва была проиграна, но война продолжалась. Джузепе Мадзини основал новое общество. Целью его было освобождение Италии от власти Папы и чужеземных хозяев. Раввины в синагогах служили патриотические службы. Евреи толпами устремились под знамена «Молодой Италии» Джузеппе Мадзини. Так началась вторая революция 1830—1831 гг. Она тоже потерпела жестокое поражение.
Затем на сцене появился новый национальный герой – Джузеппе Гарибальди. В 1849 г. Гарибальди и Мадзини впервые удалось объединить Италию. Евреи со всех концов страны устремились в Рим приветствовать освободителей, провозгласивших создание Итальянской республики. Их преданность делу революции была вознаграждена высокими постами в правительстве нового государства. Республика, однако, просуществовала недолго. Она снова была раздавлена Священным союзом, а Италия снова была разъединена. Борьба за объединение опять ушла в подполье. Евреи вступали в ряды Рисорджименто графа Кавура. Вместе с тысячью краснорубашечников Гарибальди они шли на освобождение Сицилии и Неаполя. Они воевали в новых легионах Мадзини. Они до хрипоты орали вместе с итальянцами, пока, наконец, одержали победу ив 1861 г. провозгласили новое, конституционное Итальянское королевство.
В этой новой Италии евреи были избраны итальянцами на ведущие и почетные посты, что явилось громогласным подтверждением доверия к еврейскому народу. Луиджи Луццатти, основатель итальянского Народного банка, пять раз был министром финансов Италии и ее премьер-министром. Генерал Джузеппе Оттоленги, первый еврей в итальянском генеральном штабе, доблестно сражался в рядах Рисорджименто и стал министром обороны. Еще один еврей, Сидней Соннино, дважды был премьер-министром. В качестве министра иностранных дел во время Первой мировой войны он сыграл важную роль в расторжении Тройственного союза Германии, Австрии и Италии и переходе Италии на сторону союзников. Католический Рим избрал Эрнесто Натана своим мэром. Людовико Мортара, упорядочивший итальянский гражданский кодекс, стал президентом Верховного суда и первым министром юстиции.
История евреев в Германии немногим отличалась от их истории в Италии. В 1798 г. пало первое немецкое гетто в Бонне, городе Бетховена. Ликующие немцы окружили гетто и разрушили его стены. Гетто исчезали одно за другим, и немецкие евреи становились равноправными немецкими гражданами. Как и в Италии, они принимали участие в последовавших за этим революциях и контрреволюциях. Вместе с немцами они боролись за современное государство и свободу для всех. В Пруссии они стали офицерами и солдатами, государственными деятелями и чиновниками. Вместе с кайзером и Бисмарком они боролись за объединение Пруссии с федерацией немецких государств, основанной на Венском конгрессе. Когда в 1870 г. Наполеон III объявил Пруссии войну, 7000 евреев вступили во Францию в составе немецких армий. Лозунг «Германия превыше всего» овладел умами немецких евреев в такой же степени, как и умами немецких христиан. Празднуя победу, немецкие евреи обнимали немецких христиан, меж тем как французские евреи вместе с французскими христианами клялись, что возьмут реванш.
В Австрии еврейская эмансипация вначале натолкнулась на препятствия. Затем, однако, она пошла по проторенному пути. Декрет Иосифа II о веротерпимости был похоронен вместе с ним. Эпоху веротерпимости сменила эпоха торжествующей реакции. Все демократические завоевания евреев и христиан были заперты под замок, охранять который взялись учредители Священного союза. Упрятанные за решетку, еврейские и христианские либералы сумели разжечь революцию 1848 г., которая смела не только их узы, но и австрийский трон. Демократические свободы были восстановлены. Ироническим примечанием звучит судьба князя Меттерниха, руками которого был создан Священный союз. Спасаясь от революционной виселицы, Меттерних обратился за помощью к барону Соломону Ротшильду, одному из последних придворных евреев Европы. Ротшильд помог Меттерниху бежать и долго еще продолжал поддерживать его в изгнании.
Крепостные, славянофилы и евреи
В то время, когда к западу от Вислы шла стремительная эмансипация евреев, к востоку от нее они столь же стремительно деградировали. После раздела Польши евреи оказались замкнутыми в черте оседлости. Они были изолированы от просвещения и жили среди безграмотных русских крестьян и невежественных русских помещиков. Их жизнь становилась все более застойной. Их культурное наследие было похоронено под тяжким грузом монотонного и бессмысленного деревенского существования. Их дети были лишены светского образования. Это был физически безопасный тупик, в котором притаилась духовная смерть. Затем совершенно внезапно в 19 веке все перевернулось. Жизнь стала физически опасной, зато духовно насыщенной и содержательной.
Пять Романовых правили Россией в 19 веке. Они ухитрились приостановить в России развитие просвещения и благополучно вернуть страну в лоно феодального деспотизма. Их политика не была последовательной. Она представляла собой прихотливую смесь жестокости и патернализма. Они освободили крепостных, но не дали им земли. Они отменили пытки, но учредили полицейское государство. Они прославляли просвещение, но лишали массы образования. Их политика в отношении евреев была столь же противоречивой. Они ликвидировали еврейское «общинное государство», но отказали евреям в гражданстве. Они поощряли занятия евреев земледелием, но не позволяли им владеть землей. Они пытались интегрировать евреев в общерусскую массу, но ограничивали их жительство чертой оседлости. В конце концов, все их добрые и дурные намерения возбудили против них дружную ненависть и русских, и поляков, и евреев.
Миллион русских евреев приветствовал в 1801 г. вступление на трон либерального Александра I. Он даровал амнистию политическим заключенным, отменил пытки, разрешил всем желающим отпустить своих крепостных на свободу. Евреям было разрешено заниматься любыми видами деятельности. Им разрешалось поступать в русские школы и университеты. Им даже разрешалось жить вне черты. Большая часть этих свобод на самом деле осталась на бумаге. Тем не менее, многие евреи ухитрились сделать своих детей купцами и фабрикантами, учеными и специалистами. Хотя большинство евреев продолжало жить в черте оседлости, уровень их благосостояния был выше, чем средний уровень русских крестьян. Те и в 19 веке продолжали еще жить в крытых соломой грязных избах вместе с домашним скотом. Они по-прежнему оставались в полной власти хозяйского кнута, в плену невежества и суеверий.
На Венском конгрессе вино реакции ударило Александру I в голову. Он понял, что зашел слишком далеко в своих освободительных реформах. Он поспешил напялить на свою державу смирительную рубашку полицейского режима и отправить евреев в еще более урезанную черту оседлости. Он умер, не успев довести свое дело до конца. Но его преемник, Николай I, оказался достойным последователем своего брата. Он зажал русских, поляков и евреев в своем тираническом кулаке.
Евреям была запрещена всякая профессиональная деятельность. Они были выселены из городов в черту оседлости. В одну ночь 100 тысяч евреев оказались без крова и денег. Специальный закон обязал еврейских детей в возрасте от 12 до 18 лет отбывать 25-летнюю воинскую повинность. Когда такого парня забривали в армию, это означало, что родители уже никогда его не увидят. Одни умирали до окончания срока службы, другие обращались в христианство, не вынеся мучений и издевательств. Попытки скрыть детей от армии породили новую русскую профессию похитителей еврейских детей. Банды похитителей рыскали по еврейским местечкам, похищая детей на армейскую службу, точно так же, как англичане до войны 1812 г. похищали американцев для службы на своем флоте.
Очередной царский указ поставил под угрозу само существование евреев. Их спасла только находчивость. Согласно этому указу еврейское самоуправление распускалось. Все евреи подчинялись непосредственно русской администрации. Нечто подобное совершил во Франции Наполеон. Но во Франции евреи, лишившись общинного самоуправления, приобрели гражданские права. Россия продолжала оставаться феодальным государством. Ни о каких гражданских правах для евреев не могло быть и речи. Доверять российской администрации и российской юстиции у евреев тоже не было ни малейших оснований. Попасть в зависимость от российских судов означало для них верную гибель. Продажность и взяточничество разъедали российский суд, подобно тому, как венерические болезни – наполеоновскую армию в Испании.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.