СССР во Второй мировой войне (1939—1945)

СССР во Второй мировой войне (1939—1945)

23 августа 1939 – Пакт Молотова-Риббентропа

К концу 1930-х гг. в Европе сложилась весьма напряженная обстановка. Многие страны были встревожены агрессивными действиями фашистской Германии. Кроме того, СССР волновала активность Японии на границах советского Дальнего Востока и в подвластной ему Монголии. В 1938—1939 гг. там, в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол, произошли вооруженные инциденты, закончившиеся поражением японцев.

Одно время политикам казалось, что с помощью взаимных соглашений в рамках коллективной безопасности (СССР вступил в 1934 г. в Лигу Наций) можно избежать мирового конфликта. Но вскоре стало ясно, что сама идея коллективной безопасности (особенно с участием Германии) реализована не будет. Было очевидно, что каждая из сторон приближавшегося конфликта стремится занять наиболее выгодную позицию за счет других. Поэтому международные отношения тех лет примечательны постоянным маневрированием, окутаны завесой слов, деклараций, секретных переговоров, обещаний и соглашений, которые фиксировались, как в XVIII в., в тайных протоколах.

В напряженной, неустойчивой обстановке конца 1930-х гг. для советского руководства, не прерывавшего бесплодных переговоров с англо-французской делегацией, становятся все более привлекательными отношения с Германией. Сталина не смущала антисоветская риторика вождей нацизма. Он хорошо знал истинную цену как слов, так и реальных интересов. Сам по себе нацизм не особенно беспокоил Сталина, создавшего в своей стране даже более суровый тоталитарный режим. На XVII съезде партии он сказал: «Мы далеки от того, чтобы восторгаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».

Когда Гитлер, став в 1933 г. главой Германии, устроил 30 июня 1934 г. «ночь длинных ножей» и уничтожил многих своих старых партийных соратников во главе с Ремом, это восприняли в Москве как движение Германии к взвешенной «государственной» политике. К этому времени советская «ночь длинных ножей» была в полном разгаре, а «государственный», т. е., в сущности, имперский подход начал преобладать над идеями «мировой революции» в духе Коминтерна. Этот прагматизм и стал той основой, на которой сошлись Гитлер и Сталин. Но советско-германское сближение произошло не сразу.

Трудно сказать, кто стал инициатором этого рокового для многих народов согласия. До лета 1939 г. Германия весьма сдержанно отвечала на встречные дружеские пассы СССР. Но в середине августа 1939 г. в ответ на очередное заявление СССР о желании сотрудничать с Германией немцы, готовившиеся к нападению на Польшу, неожиданно быстро откликнулись. Они заявили об отсутствии взаимных претензий Германии и СССР, а также о желании разделить с СССР зоны влияния – Польшу и Прибалтику. 23 августа министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп прилетел в Москву и в присутствии Сталина подписал с Молотовым пакт о ненападении, а также секретный протокол, согласно которому Германия предоставляла СССР «свободу действий» в его зоне влияния (в Латвии, Литве, Эстонии, Финляндии, а также в восточной части Польши и в Бессарабии).

Пакт представлялся Сталину несомненной удачей. С одной стороны, он обеспечивал, как тогда казалось, гарантии от нападения со стороны Германии, ее содействие в урегулировании советско-японских противоречий. С другой стороны, он позволял в условиях явно нарушенного международного равновесия перераспределить сферы влияния и фактически вернуть утраченные в 1917—1920 гг. западные провинции бывшей Российской империи. Кроме того, пакт способствовал развязыванию мировой войны, которая могла ослабить «мир капитала» и обеспечить «советизацию» Европы и конечную победу СССР как над Германией, так и над ее соперниками. На заседании Политбюро 19 августа 1939 г. Сталин сказал: «Товарищи! В интересах СССР – Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта… Наша задача заключается в том, чтобы Германия смогла вести войну как можно дольше с целью, чтобы уставшие и до такой степени изнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию. Придерживаясь позиции нейтралитета и ожидая своего часа, СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами… В то же самое время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно во Франции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащей форме, безопасность советской Германии будет обеспечена, а это будет способствовать советизации Франции. Для реализации этих планов необходимо, чтобы война продлилась как можно дольше…»

1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. 17 сентября советские войска вошли в Польшу и заняли оговоренные пактом территории. Польша же, подвергшаяся нападению с двух сторон, не смогла оказать сопротивления, и вскоре победители устроили совместный парад в Бресте. 27 сентября Риббентроп был опять в Москве и подписал договор о новой советско-германской границе, рассекавшей Польшу на две части. Захват Польши в пропаганде СССР был представлен как долгожданный акт воссоединия белорусов и украинцев со своими братьями, «томившимися под игом белополяков». При этом начавшаяся мировая война трактовалась советской печатью как агрессия капиталистических держав против Германии. В ответ на заявление, прозвучавшее из Лондона, что началась война с несущим угрозу всему человечеству гитлеризмом, советское правительство (устами Молотова) заявило: «Не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну за „уничтожение гитлеризма“ и прикрываться при этом „фальшивым флагом борьбы за демократию“». Тогда же было сказано о «бывшей Польше» как «уродливом детище Версальского договора». Тем самым оправдывался очередной, IV раздел Польши.

В декабре 1939 г. Риббентроп поздравил Сталина с 60-летием. В своем ответе генсек выражал надежду, что дружба СССР и Германии, «скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной». Под этой кровью многие понимали польскую кровь.