«Двуногие парижские животные»
«Двуногие парижские животные»
И снова жестокость получила официальное наименование — la Terreur («Террор»), — и по мере того как до Англии доходили сведения о творящихся во Франции ужасах, британская симпатия к Революции таяла на глазах. Лондонские газеты имели невероятный успех, описывая убийства множества людей.
Сообщая о казни принцессы де Ламбаль, «Таймс» писала, что «ей изрезали бедра, вырвали из нее кишки и сердце, и целых два дня ее выпотрошенное тело волочили по улицам». Газета из номера в номер давала репортажи о массовых убийствах сентября 1792 года, негодуя, что «даже самые дикие четвероногие, обитающие в неизведанных пустынях Африки, способны к состраданию больше, чем эти двуногие парижские животные».
Десятого сентября «Таймс» напечатала рассказ очевидца об убийстве двухсот двадцати монахов-кармелитов: «Их вывели из ворот тюрьмы парами, прямо на улицу Вожирар, где им перерезали горло. Их тела насадили на пики и выставили перед несчастными жертвами, которым тоже предстояло принять смерть. Изуродованные тела других свалены в кучи у стен домов; и на парижских мостовых повсюду разбросаны трупы, источая зловоние и заразу».
Двенадцатого сентября газета постаралась проявить хоть немного сочувствия к взятым под стражу королевским особам:
«Короля и королеву кормят хуже, чем охранников: их заставляют есть пищу, которая им противна, даже зная об этом».
В те времена, как и сегодня, журналисты получали особое удовольствие от смакования жутких подробностей. Пример: «Толпа приказала одному из швейцарских солдат сделать прическу своему офицеру, очень красивому молодому человеку. Когда солдат закончил, они приказали ему отпилить офицеру голову ручной пилой, только сделать это аккуратно, чтобы не испортить прическу, поскольку голова достойна того, чтобы красоваться на пике. Солдат не подчинился и был немедленно порван на куски, а две женщины сами отпилили офицеру голову. За все это время он не издал ни звука, а пилили они около часа».
А вот еще одна история, и если это правда, то такая же чудовищная.
«На площади Дофин толпа разожгла костер, и на нем были заживо сожжены несколько мужчин, женщин и детей. Графиню Периньян и двух ее дочерей — сначала дочерей, потом мать — полностью раздели, намазали маслом и зажарили живьем, а толпа пела и плясала вокруг костра, наслаждаясь криками и страданиями несчастных. После слезных молитв старшей дочери, лет пятнадцати, чтобы кто-нибудь прикончил ее кинжалом или выстрелом, освободив от невыносимой муки, молодой человек выстрелил ей прямо в сердце, и это так разозлило толпу, что и его тут же швырнули в огонь…»
Так и чувствуется британское злорадство по поводу того, что с политической трескотней покончено и в дело вступил настоящий террор.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.