IX

IX

Гвардейцы прорвали оборону русских на правом фланге, но на левом фланге у противника было еще 12 свежих батальонов. А англичане могли противопоставить им только 3 своих полка. Но «Горцы Камерона», 93-й полк горцев и «Черные часовые» были тремя лучшими полками во всей армии. А командир бригады, несомненно, был самым опытным из военачальников, находившихся в тот момент на поле боя. Колин Кемпбелл служил под началом Мура и Веллингтона. Он воевал по всему свету: в Испании, в Америке, в Китае, был четырежды ранен. Он был одновременно смелым и талантливым. Дважды он командовал дивизией в Индии. Но сэр Колин не был богат и не имел связей, поэтому, когда началась война с Россией, он, после сорока четырех лет безупречной службы, был всего лишь полковником. Ни один другой командир бригады не пользовался таким авторитетом и уважением, как полковник Кемпбелл.

Перед тем как повести солдат в бой, он обратился к ним со словами:

– Ребята, сейчас вы пойдете в бой. Запомните: кто бы ни был ранен, независимо от звания, пусть остается на месте и ждет, когда придут оркестранты и позаботятся о нем. Солдаты не должны заниматься эвакуацией раненых. Если кто-либо из солдат будет замечен за таким занятием, пусть пеняет на себя. Не спешите стрелять. Ваши офицеры подскажут, когда придет время открывать огонь. Будьте внимательны. Не шумите и не кричите. Прицеливайтесь тщательно.

Бригада, построившись, двинулась вперед. Впереди справа шел полк «Черные часовые», в середине – 93-й полк, «Горцы Камерона» сместились влево. Как и многие другие офицеры горцев, сэр Колин относился к солдатам и офицерам других полков снисходительно, почти с пренебрежением. Проходя мимо 88-го полка, который до сих пор стоял в каре, готовясь отразить атаку мифической кавалерии, полковник сердито посоветовал солдатам перестроиться в линию.

– Пусть себе шотландцы идут дальше, – цинично заметил один из солдат 88-го полка, – они сделают за нас всю работу.

Когда полковнику рассказали, как гвардия была вынуждена отступить, чтобы не погибнуть под ураганным огнем врага, он повернулся в седле и яростно выкрикнул:

– Каждый солдат гвардии ее величества должен предпочесть лежать мертвым на поле боя, чем показать врагу спину!

Он был уверен, что его солдаты никогда так не поступят. Они умрут, но не отступят. Шотландцы шли, огибая холм, на котором раньше располагались батареи Большого редута, под плотным ружейным огнем. Падали убитые, но солдаты продолжали держать строй. Сам полковник ехал верхом в боевых порядках «Черных часовых». Он отдал своим людям приказ вести ответный огонь на ходу, что требовало от солдат значительного мастерства. Ведь в отличие от огня с места здесь всегда существует риск попасть в своих. Полк показал себя с лучшей стороны. Наступавший левее и чуть сзади 93-й полк двигался слишком быстро, расстраивая ряды, и полковнику пришлось вернуться, чтобы проконтролировать порядок движения. Он остановил полк, выровнял строй под огнем противника и только после этого дал команду продолжить движение. В это время лошади полковника, уже дважды раненной, пуля попала в сердце и она стала медленно оседать на землю. Пока Кемпбелл пересаживался на лошадь адъютанта, откуда-то со стороны фронта появился его слуга-англичанин. Приложив руку к шляпе жестом, далеким от военного приветствия, он заявил, что, поскольку ружейный огонь русских сильнее с тыла, ближе к передовой у лошади полковника было бы больше шансов уцелеть. Выслушав слугу, полковник сменил лошадь и молча поскакал вперед. За ним двинулся 93-й полк.

Наступление необычно обмундированных рослых молчаливых солдат подействовало на русских ошеломляюще. Взятые в плен раненными, русские солдаты признавались, что противники показались им какими-то неземными пришельцами. Сопротивление таким воинам виделось просто немыслимым. Линии наступавших шотландцев протянулись по фронту более чем на милю. Казалось, число атакующих огромно. Вряд ли кто-то мог вообразить, что боевой порядок шотландцев составлял всего две линии в глубину.

В полном молчании они в окружении клубов дыма бросались на русские позиции. Слышался только лязг винтовок. Странные солдаты носили темные клетчатые юбки и необычной формы шапочки с длинными перьями. Густой дым делал незнакомцев еще более таинственными. Он полностью скрывал ноги наступавших и давал волю фантазиям оборонявшихся, одни из которых считали, что имеют дело с всадниками, а другие и вовсе были уверены, что на них движутся не люди, а самые настоящие призраки.

Русские еще продолжали стрелять, однако страх все больше овладевал ими. Офицеры снова пытались навести порядок в рядах оборонявшихся. Сверкали на солнце их обнаженные сабли. Там, где появлялись офицеры, более плотным становился огонь шотландских винтовок.

Вскоре в рядах русских вновь раздался странный вопль, похожий на стон умирающего животного. Однако теперь в нем слышалась уже не угроза, а скорее отчаяние. Звук вскоре замолк, колонны русских расстроились, и оборонявшиеся побежали. Полковник Кемпбелл взметнул вверх шляпу, и горцы, находившиеся вокруг него, закричали во всю мощь своих легких так, что их можно было услышать на две мили вокруг. Кемпбелл решил лично доложить о своем успехе Раглану. Он пошел пешком, поскольку его гнедая лошадь была убита. Когда он нашел Раглана, на его лице были слезы. В знак признания заслуг горцев он попросил Раглана разрешить надеть национальную шотландскую шапочку. Командующий улыбнулся и кивнул в знак согласия.

На поле, где еще совсем недавно шел бой, солдаты поздравляли друг друга. Как вспоминал Сомерсет Калторп, «каждому хотелось пожать кому-нибудь руку; в горле стоял удушающий ком, хотелось плакать от радости». Полковник Лейси Йе рыдал. Напряжение боя прошло, и можно было дать волю эмоциям. «Мы потеряли знамя, – плакал он, как ребенок, заламывая руки, – и где теперь мои бедные стрелки? О боже, боже».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.