РОЖДЕНИЕ СТИЛЯ СЁТОКАН
РОЖДЕНИЕ СТИЛЯ СЁТОКАН
Что же преподавал Фунакоси в то время? Как выглядело раннее каратэ? Внешне оно мало чем отличалось от окинавского искусства, все базовые принципы обучения оставались прежними; зато между ним и современным каратэ была заметная разница. Вначале Фунакоси соблюдал принцип старых окинавских и китайских мастеров: «Одно ката в три года» («хито ката сан мэн»). Но постепенно он отказался от этого принципа, отбивавшего у многих его учеников желание учиться, а Фунакоси нужно было подготовить как можно больше последователей. В основу преподавания он положил пять ката Хэйан, которые в то время ещё назывались Пинан и которые ввёл в практику тренировок ещё его учитель Итосу, преподавая окинава-тэ школьникам на Окинаве.
Вглядимся в фотографии из самых первых книг по каратэ, на которых изображён Фунакоси. Даже поверхностный взгляд обнаружит немало удивительного. Например, Фунакоси абсолютно не подключает бедро к удару, не доворачивает бедро вслед за идущей вперёд рукой. К тому же ступни Фунакоси во время атаки повёрнуты на 270° по отношению к линии удара и практически обращены назад! На другой фотографии, где Фунакоси и его ученик Обата демонстрируют каратэ перед американскими солдатами сразу же после оккупации ими Японии, явственно видно, что кулак патриарха каратэ при прямом ударе рукой (цки) явно отогнут вверх, в то время как должен составлять единую плоскость с предплечьем. К тому же Фунакоси при ударе сильно наклоняет туловище вперёд, рискуя потерять равновесие.
Ученики Фунакоси. Нисияма Хидетака (слева), будущий лидер стиля Сётокан, демонстрирует блок от удара в голову с контратакой в колено. Справа – Обата, президент Японской Ассоциации Каратэ (JКА), сер. 50-х годов
Может быть, это и есть реальный вид окинавского каратэ? В таком случае оно не столь уж и эффективно! Старые фотографии раскрывают нам факт, который весьма сложно опровергнуть, – многие принципы боевых искусств, вытекающие из оптимальной кинематики движений, Фунакоси Гитину были незнакомы. Современный вид стиль Сётокан приобретает под влиянием сына Фунакоси Гитина – Ёситаки.
Действительно, в техническом отношении Фунакоси был весьма традиционен, и стиль развивался лишь за счёт усилий его младшего сына Ёситаки, который приехал к отцу с Окинавы. Это был поистине удивительный человек, сила воли которого восхищала даже опытных бойцов. Ёситака рос хилым и болезненным ребёнком; в двенадцать лет врачи обнаружили у него туберкулёз и вынесли жестокий приговор: юноша не доживёт и до двадцати лет. Но Ёситака не смирился с выводами врачей и активно принялся за тренировки. Правда, он так и не смог победить болезнь, но всё же прожил втрое больше срока, отведённого ему врачами. И если Фунакоси Гитина можно назвать идеологом традиции каратэ, то Ёситака по праву является фактическим создателем арсенала современного каратэ.
Прежде всего Ёситака вводит несколько новых ударов ногами. В классическом тодэ был принят лишь один прямой удар ногой(маэ-гэри) и один удар ногой в сторону (ёко-гэри), которые наносились не выше уровня живота. К тому же основной упор делался на удары верхними конечностями. Ёситака действует как решительный реформатор, выступая под традиционной маской «следования забытому прошлому». Он вводит в каратэ маваси-гэри(круговой удар ногой), усиро-гэри(удар пяткой назад), усиро-маваси-гэри(удар пяткой с поворотом на 3600), фумикоми(удар ребром стопы в ногу). Именно Ёситака начинает уделять особое внимание растяжке каратистов, заставляя их садиться на шпагат. Поэтому атаки ногами в каратэ начинают проводиться не только в живот и в пах, но и в голову. Ёситака был, пожалуй, единственным человеком, которому престарелый Фунакоси позволял вносить какие-то новшества в искусство «пустой руки».
Постепенно и на первых порах почти незаметно в школе Фунакоси растёт целый клубок противоречий. Через несколько десятилетий они приведут к её расколу.
...В тот весенний день 1927 г. неизменно спокойный и обычно доброжелательный мастер был явно разгневан нарушением ритуала. И со стороны кого – его лучших учеников Хираямы, Мики и Бо! Войдя в зал, где он собирался провести беседу со своими сэмпаями, Фунакоси увидел, что они устроили свободный поединок дзю-кумитэ, хотя патриарх строго-настрого запрещал делать это. Он объяснял с железной логикой: вступил в поединок – убей; если же нет необходимости убивать, значит, и не вступай в бой. Фунакоси считал этот принцип едва ли не основой каратэ. Увидев поединок, Фунакоси не сказал ни слова, повернулся и быстрыми шагами вышел из зала. С тех пор он прекратил преподавать в этом додзё и перестал считать нарушителей ритуала своими учениками.
Как оказалось – напрасно. Процесс деформации традиционных принципов, которые проповедовал Фунакоси, остановить было невозможно: джинн поединков уже «вышел из бутылки», хотя техника, преподаваемая Фунакоси, изначально не была ориентирована на поединок. До сих пор многих поклонников каратэ удивляет большое количество нефункциональных движений и многочисленных небоевых стоек, абсолютно неоправданных с прикладной точки зрения. Скажем, классическая позиция, при которой кулак держат у бедра (хикитэ), весьма уязвима для нападения, и её вряд ли можно представить, допустим, в боксе. Большинство жёстких блоков предплечьями вверх, наружу и внутрь (агэ-укэ,ути-укэ, сото-укэ), как показала практика дзю-кумитэ уже в 30-е гг., абсолютно неприменимы в бою, и каратисты стали переходить на практичные отбивы ладонями. В арсенале Фунакоси было немало красивых круговых блоков ребром ладони – движений, весьма зрелищных в ката, но бесполезных в бою. Дал трещину и классический принцип Фунакоси, также привезённый с Окинавы, – «убить одним ударом». Молодые каратисты, едва вступив в поединок, тотчас убеждались, что, несмотря на многочасовую отработку ударов по макиваре, они просто не в состоянии попасть в движущегося и защищающегося противника. К тому же начисто отсутствовала тактика построения боя, входа в атаку и выхода из неё. Старое поколение окинавцев считало это ненужным: противник должен быть повержен после первого же удара.
Но все уверения Фунакоси в несоответствии свободного поединка самому духу каратэ оказались напрасными. Каратэ стало практически независимым от него и начало развиваться уже по своим законам. Этого до конца своих дней так и не смог понять патриарх, пытаясь диктовать собственные условия и теряя преданных последователей.
Сильным ударом для него стал уход одного из самых блестящих учеников, Оцуки Хиронори, который долгое время считался ближайшим учеником Фунакоси (дзики-дэси). Поговаривали, что именно Оцуке патриарх должен передать свою школу. Но случилось неожиданное – произошёл разрыв. Оказывается, Оцука, будучи в то время сэмпаем и имея право самостоятельно вести тренировки, ввёл в постоянную практику свободный бой. Принцип бесконтактного поединка, когда кулак или нога останавливаются за несколько миллиметров до тела или едва касаются его, был тогда неизвестен. Поединки проводились в полный контакт, а в качестве протекторов использовали защитную экипировку для кэндо – шлемы, кирасы, налокотники и мягкие перчатки. С Оцуки фактически и начались турниры по спаррингам; монополия «каратэ без боя» закончилась. В 1930 г. Оцука проводит первые неофициальные соревнования по контактным поединкам в Токийском университете и окончательно порывает с Фунакоси.
Патриарх больше и слышать не хочет о своём лучшем ученике, не подозревая, что теряет человека, представлявшего собой весьма сильную личность в мире боевых искусств. Оцука сразу же после Второй мировой войны создаст собственный стиль Вадо-рю, который стремительно завоюет университетские залы и практически вытеснит оттуда стиль Сётокан мастера Фунакоси.
Фунакоси деликатно, но в то же время неизменно отказывается от китайских корней каратэ. Апофеозом этого стала замена в слове «каратэ» иероглифа «кара» («династия Тан», т. е. Китай) на омофон (т. е. иероглиф, сходный по звучанию) «кара» – «пустой».
Но почему именно «пустая рука»? Откуда появляется понятие «пустой» в лексиконе боевых искусств? Сегодня многие толкователи склонны усматривать в этом буддийское, а точнее, дзэн-буддийское влияние. Действительно, понятие «пустота» (санскр. – «шуньята», кит. – «кун», яп. – «кара») является важнейшим термином в буддизме махаяны. Оно означает некую начальную сущность вещей, их исток и одновременно их предел.
Постижение изначальной пустотности мира, проникновение в эту внутреннюю безначальную реальность и слияние с ней становятся равносильными достижению предельной мудрости и высшего знания. Отсюда несложно сделать вывод, что, введя в название «каратэ» иероглиф «пустота», Фунакоси перевёл тем самым всю свою систему на уровень «внутреннего искусства», подчеркнул её перерождение из простого способа боя в сложный метод духовного становления человека в духе дзэн-буддийской традиции.
Но вот вопрос: а насколько хорошо сам Фунакоси был знаком с постулатами буддизма? На Окинаве никогда не ощущалось сильного буддийского влияния. До нас не дошли упоминания о том, что Фунакоси где-то получил систематическое буддийское образование. С буддизмом он сталкивался ровно настолько, насколько вся японская культура той эпохи формировалась под влиянием дзэн-буддийских традиций. Примечательно, что в его школе Сётокан каратэ буддийская медитация и другие формы созерцания не практиковались.
Значит, буддизм здесь ни при чём – существовала какая-то другая причина. Дадим слово самому Фунакоси: «По традиции и я сам в прошлом использовал иероглиф «кара» – «Китай». Однако из-за того, что люди путают каратэ с китайским кэмпо, а также в силу того, что окинавские боевые искусства теперь могут считаться общеяпонскими, было бы неправильным и даже в некотором смысле унизительным продолжать использовать в названии каратэ иероглиф «Китай». А поэтому вопреки множеству протестов мы отказались от старого иероглифа и заменили его на новый – «пустота» [112].
Ну что ж, после столь откровенных и недвусмысленных рассуждений всё, кажется, стало на свои места. Ни о каком философском переосмыслении речь, конечно же, не шла. Фунакоси кажется «неправильным и даже унизительным» связывать себя с китайской традицией. Надо вымарать из сознания занимающихся и, что немаловажно, представителей официальных властей память о китайских корнях каратэ, а это имеет особенное значение в период резкого обострения японско-китайских отношений. И вот впервые в 1929 г. мастер даёт своей системе несколько громоздкое, но выразительное название: Дай Ниппон кэмпо каратэ (Кулачное искусство пустой руки великой Японии).
Меняются и названия ката, которые произносились на китайский или окинавский манер. Этот факт весьма примечателен – Фунакоси стремится «забыть» не только китайское, но отчасти и окинавское прошлое. Так, пять базовых ката Пинан в японском чтении стали звучать как «хэйан», ката Найханти («железного всадника») – «тэкки», Кусанку – как «канку», Пассай – как «бассай», Синто – как «гангаку», Вансу – как «энпи», Нисэйси – как «нидзюсихо», Сэйсан (Полулунное) – как «хангэцу», Рохай – как «мэйкю». Кстати, практически такой же набор ката, как и в Сётокане, существует и в стиле Вадо-рю, который создал бывший ученик Фунакоси, японец (не окинавец!) Оцука. Однако в Вадо-рю все названия ката оставлены в прежнем виде – японец Оцука не боялся обвинений в «неяпонском» духе, чего не скажешь о Фунакоси. На окинавский манер именуются ката и в стилях Сито-рю и Годзю-рю. Лишь Фунакоси решил стать большимяпонцем, чем сами японцы. Он прекрасно знал, что делал. Ситуация в стране была такова, что Япония находилась в преддверии войны с Китаем.
Крупнейшие окинавские мастера осудили поступок Фунакоси и отказались его поддерживать. Не случайно в своих воспоминаниях, как уже отмечалось, он указал особо: «...вопреки множеству протестов мы отказались от старого иероглифа». Действительно, протестов было множество. Окинавцы привыкли к старому названию, и никаких неприятных эмоций у них оно не вызывало. К тому же окинавские мастера прекрасно знали, что кэмпо пришло на остров именно из Китая, а система Фунакоси – лишь модернизированный его вариант.
И всё же Фунакоси в отличие от окинавских мастеров был политиком и неплохим стратегом. Он вновь вступает в долгую переписку с Окинавой, убеждает местных мастеров, указывает на потенциальную враждебность Китая, упоминает и о том, что развивать каратэ в современных условиях можно лишь как «общенациональное японское искусство». В 1936 г. ряд окинавских мастеров, в частности те, кто преподавал в Японии, решили согласиться с заменой иероглифа «Танский» (т. е. относящийся к династии Тан, «китайский») на «пустой». Этот год и считается датой рождения японского каратэ.
Тридцатые годы были нелёгкими для Фунакоси. И он решил усилить собственные позиции, несколько снизив степень консерватизма. В 1930 г. он официально назначает своего сына Ёситаку шефом-инструктором в престижный университет Васэда, где располагалась одна из самых крупных школ каратэ. В том же году он начинает преподавание в самом большом зале, который когда-либо был у него, – знаменитом зале кэндо, возглавлявшемся легендарным мастером меча Хакадо. Зал пользовался такой славой и престижем, что они поневоле передались и каратэ, у Фунакоси стремительно возросло количество последователей.
В 1935 г. реализовалась давняя мечта Фунакоси: он строит свой собственный зал в квартале Мэйдзюро в Токио. Его сооружение было закончено к лету 1936 г.
Теперь следовало подумать о названии зала и школы, которая будет в нём располагаться. Но как выразить суть того, что преподавал Фунакоси?
Он считал, что в названии школы должны быть отражены или основные принципы каратэ, или имя патриарха. А не назвать ли её Сётокан? Именно под псевдонимом Сёто писал когда-то Фунакоси свои стихи в подражание древним китайским поэтам. Иероглиф «сё» буквально означает «сосна», «то» – «море». Фунакоси однажды даже написал изящные очерки под характерным названием «Ночные беседы мастера Сёто» [81].
Обращает на себя внимание и последний иероглиф в названии школы Фунакоси – «кан». Дело в том, что практически все остальные стили каратэ имеют в своём наименовании частицу «рю» – Годзю-рю, Сито-рю, Вадо-рю. Её первоначальное значение – «поток», а в более широком смысле – «направление», «течение».
А вот Фунакоси использует понятие «кан», пришедшее из Китая, где оно звучит как «гуань» («подворье»). Именно так назывались школы ушу. И Фунакоси не случайно применяет в названии этот иероглиф.
Если понятие «рю» соотносилось с достаточно широким направлением, порой не обязательно подчинённым единому центру, то школа-«кан» требовала традиционной, хотя зачастую чисто символической закрытости, абсолютной верности мастеру, строгой иерархии и самое главное – передачи «истинной традиции» духовного знания.
Отныне его зал и стиль каратэ будут называться «Зал Сосны и Моря», или «Зал мастера Сёто». Вообще интересно проследить, как окинавские мастера в Японии называли свои школы и что старались подчеркнуть этими названиями. Одни отражали в названии школы основные принципы стиля (Годзю-рю – «Стиль жёсткости и мягкости»), другие – имена своих учителей (Сито-рю). Фунакоси же решил оставить память именно о себе. Весьма примечательная черта...
Данный текст является ознакомительным фрагментом.