Аттила — бич Божий

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Аттила — бич Божий

Жизнь предводителя гуннов Аттилы была, видимо, недолгой, хотя точно мы этого не знаем. Известно, когда он умер, — это произошло в 453 году новой эры. Остальное определяется лишь по косвенным данным. Получается, что родился он в 10-х годах V века, а значит, прожил около 50 лет. Но след, оставленный им в истории, поистине огромен.

Его завоевания произвели колоссальное впечатление на современников. А в следующие века его личность даже несколько демонизировалась. Особенно усердствовала в этом католическая церковь, для которой важнее всего было то, что Аттила не принял христианства, так и оставшись язычником. В VII веке писатель Исидор Севильский говорил, что гунны были посланы Богом в наказание людям за грехи — так же, как стихийные бедствия и эпидемии. А в XII веке теолог Цезарий Гейстербахский назвал Аттилу flagellum Dei — бич Божий.

Аттилу породила эпоха великого переселения народов, когда после падения Римской империи из некоего месива различных племен и античного наследия рождалась цивилизация Средневековья. Переселявшиеся народы были преимущественно варварскими. Но даже германцы, составлявшие их большинство, не произвели на современников такого впечатления, как гунны, хотя тоже крушили все на своем пути, брали Рим, жгли его и уничтожали его население. Чего стоит, например, вандальский погром 455 года! С тех пор слово «вандал» приобрело новое значение — «разрушитель культуры». И все-таки именно гуннское нашествие сделалось всемирным символом катастрофы.

Гунны вызывают у историков многочисленные споры. Согласно одной из версий, их появление в Европе (еще до Аттилы) стало своего рода детонатором великого переселения народов. В 375 году они уничтожили «варварское» королевство бургундов. Это событие отражено в великом европейском эпосе — «Песни о Нибелунгах». Там фигурирует, кстати, и Аттила. Он вообще превратился — под разными именами — в героя многих эпических сказаний.

Что же касается документальных источников, то главный из них — произведения византийского дипломата, историка и писателя Приска Панийского. Он видел Аттилу лично, был с посольством в его ставке. Причем посольство прибыло с тайным заданием убить гуннского вождя. Правда, поручено это было не Приску — он лишь вел дневник, который сохранился в отрывках и пересказах других авторов.

Через 100 лет после Аттилы о нем писал готский историк Иордан. Его знаменитый труд «О происхождении и деяниях готов» коротко называется «Гетика». Не вызывает сомнений, что Иордан был знаком с дневником Приска в полном объеме. Есть немало упоминаний об Аттиле и в различных исторических хрониках.

Посвящена гуннам и большая современная литература. Среди прочих выделяется книга «Хунны» Л.Н. Гумилева, пронизанная страстью к науке и полная оригинальных идей. Очень интересно и исследование британского ученого Э.А. Томпсона «Гунны. Грозные воины степей». Подробная биография Аттилы представлена также в статье советского востоковеда И.А. Стучевского «Атилла», опубликованной в журнале «Вопросы истории» в 1968 году.

Прародина гуннов находилась, видимо, далеко на востоке, в Центральной Монголии, в тех же краях, родом из которых был еще один великий завоеватель — Чингисхан. И именно с Чингисханом можно сравнить Аттилу по масштабу и дикости завоеваний, хотя их и разделяет приблизительно шесть веков.

В основе гуннского этноса — тюркские и монголо-тунгусские этнические группы (по БСЭ, гунны включали в себя также угров и сарматов). Предшественниками гуннов были племена хунну (сюнну), чье китайское название означает в буквальном переводе «злые рабы». В III веке до нашей эры в Южном Забайкалье существовала так называемая «держава Хунну» — союз воинственных племен. Начиная со II века хунну совершали опустошительные набеги на соседей, и огромный, могучий Китай платил им дань. В конце II — начале I века до новой эры «держава» хунну стала распадаться. Часть хунну ушла на запад: одни — в Восточный Казахстан, другие — на Волгу и Дон. В течение веков гунны проделали громадный путь и в буквальном, и в переносном смысле. Они оставили заметный след в Евразии, их черты хранят некоторые народы Поволжья и Алтая.

Появление гуннов в Европе в IV веке нашей эры ознаменовалось разгромом остготов — восточной ветви германского племени готов, осевшей в причерноморских степях, между Днепром и Доном, а также в Крыму, где к ним позже присоединились скифо-сарматские и славянские племена. Гунны разгромили готов в 375 году и ушли дальше на запад, где осели в Паннонии, на территории нынешней Венгрии. Современные венгры отмечают, как ни поразительно, юбилей «прихода на родину» — так они трогательно называют заселение гуннами Дунайских областей.

Конечно, оседлость гуннов была относительной. Они постоянно продолжали движение, создав, однако, некий центр — военную ставку в Паннонии. Они испытывали потребность в завоеваниях новых земель. Аттила, как известно, заняв очередную территорию, первым делом запрещал заниматься на ней сельским хозяйством. Земледелие его раздражало.

Как выглядели гунны IV века? Мы узнаем об этом из замечательного источника — трудов римского историка и писателя Аммиана Марцеллина, обладавшего огромной любознательностью, тонкой наблюдательностью и великолепным стилем. Вот что он писал о гуннах: «Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при постройке мостов». Показательно, что в Средние века на некоторых гравюрах Аттилу изображали с рогами. Но вернемся к описанию гуннов, данному Аммианом Марцеллином: «Они питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением».

Римский историк отметил также, что гунны крайне воинственны и жестоки в бою. А самое удивительное — никто из них не может ответить на вопрос, где его родина. Гунн зачат в одном месте, рожден в другом, вскормлен в третьем.

Где же родился Аттила? Можно предположить, что в Паннонии, нынешней Венгрии, при вожде Ругиле (или Руа), приходившемся ему родным дядей. Дед Аттилы, Эфаль (или Эталь), по легенде, был убит рабом своего сына Мундзука. А сам Мундзук — отец Аттилы — через некоторое время отравлен собственным братом. Да и сам дядя Ругила со временем внезапно скончается.

Вождям гуннов было за что бороться. По пути из Азии они постоянно грабили — и разбогатели. Ко временам Аттилы у них было уже что-то вроде дворцов — деревянные дома, обшитые деревом и даже как-то изукрашенные. Там хранились ковры, ткани, серебряная и золотая посуда. Уже при Ругиле гунны получали постоянную дань от Восточной Римской империи. К ним текли тонны золота. Но они не успокаивались, нуждаясь в новых и новых грабежах.

По Европе ходила легенда о том, что гунны произошли от браков остготских женщин, сосланных за колдовство в пустыню около Меотийского болота (Азовского моря), с местными злыми духами. Там, в болотах, колдуньи производили на свет монстров. А ведь всякий миф имеет реальные основания…

И даже когда гунны научились есть на серебряных и золотых блюдах и устраивать дипломатам торжественные встречи — а Приск рассказал о том, как их приветствовали пением гуннские девушки, как на пиру подавали чаши с вином, — их дикарский дух был неистребим и заставлял Европу трепетать.

Итак, Ругила поделил свою, условно говоря, «империю», власть над конгломератом племен, между племянниками Аттилой и Бледой — и внезапно умер. В течение 12 лет братья как-то сосуществовали, по отдельности совершая набеги на Византию.

Они были очень разными. В источниках сохранилась такая, например, история. Бледа обожал некоего забавного мавританского карлика по имени Зерко и приказал даже изготовить для него доспехи, чтобы было еще смешнее. Однажды Зерко сбежал. Бледа был в ярости. Карлика вернули в кандалах. На взгляд Бледы, это тоже было очень смешно. Зерко, заикаясь, объяснил своему господину, почему попытался бежать: ему не давали общаться с женщинами. Это еще больше развеселило Бледу, и он пообещал предоставить своему любимцу какую-нибудь знатную даму из Восточной Римской империи (Византии).

А вот Аттила карлика не выносил. Его подспудная ненависть к брату-сопернику выражалась в отношении к Зерко. Как именно Аттила расправился с Бледой, неизвестно. В хронике современника, историка и богослова Проспера Аквитанского, сообщается: состоялось коварное умерщвление Бледы. После этого Аттила стал единоличным правителем.

Условная «держава» гуннов представляла собой нечто колоссальное. Она начиналась к северу от Дуная и простиралась от Причерноморья до Рейна. Строгого административного управления на этой огромной территории не было. Но в целом она была подконтрольна предводителю гуннов.

Чтобы отличиться, Аттила задумал новые походы. Источники говорят о том, что ему достался меч бога войны. Якобы некая корова поранила ногу, пастух пошел искать то, обо что она порезалась, и нашел древний, замечательно острый меч. Он принес находку Аттиле, а тот сразу догадался, что это меч бога войны. Считалось, что его чтили прежние вожди гуннов, а потом меч был надолго утерян. В сущности, Аттила предпринял некий «пропагандистский ход», укрепляя свой авторитет единственного правителя гуннов с помощью понятных его подданным суеверий.

Уверенный, что меч принесет победу, Аттила переместил свою резиденцию дальше на восток. Его взор был устремлен на Восточную Римскую империю, которой в тот момент правил император Феодосий II — человек не очень сильный и не очень решительный.

У Византии с момента ее возникновения в 395 году, когда Римская империя разделилась на Западную и Восточную части, было исключительно сложное положение. Она представляла собой мост между Западом и Востоком, и ее всегда теснили кочевники. Да и население самой Византии было пестрым: римляне, греки, сирийцы… Огромные, очень богатые территории, которые трудно держать под контролем.

Феодосий II был лишь вторым по счету самостоятельным правителем Византии. Сами жители этого молодого государства называли себя ромеями, то есть римлянами. Раздел Римской империи казался им тогда делом временным.

И вот всего через 50 лет после образования Восточной Римской империи, в 445 году, на нее двинулся походом Аттила. В тот момент у Византии не сформировалось еще ни развитой системы управления, ни мощной армии.

А гунны уже не были просто дикими кочевниками на лошадях. Они научились использовать деревянные платформы на колесах со специальными, плетенными из ивняка щитами — своего рода военные машины. Они освоили тараны, с помощью которых пробивали крепостные стены. И войско их было пестрым, но неплохо организованным, построенным чаще всего по этническим группам, с учетом военных умений каждого.

Первый и главный удар в походе 445–448 годов Аттила нанес по Греции. Современники говорят об уничтожении то ли 70, то ли 100 городов. Гунны грабили греческие города и обозами отправляли драгоценности в свою ставку, тысячи людей были угнаны в рабство. У гуннов уже возникла собственная знать, которая хотела новых и новых богатств. Хронист Марцеллин Комит пишет: «В страшной войне Аттила почти всю Европу стер в пыль». Он преувеличивает, воспринимая как «стирание в пыль всей Европы» уничтожение греческих городов. Но и это было по-настоящему страшно!

Феодосий II был не в силах препятствовать захвату гуннами огромных территорий — современной Греции, Сербии, Румынии. Тем более что с востока на Византию давили персы, уже занявшие Армению.

Кроме того, Константинополь пострадал от землетрясения. Это вдохновило Аттилу, который понял, что стены рухнули и город теперь беззащитен. Однако дело завершилось не разграблением Константинополя, а заключением позорного для Восточной Римской империи мира. Согласно договору, который подписал Феодосий II, Аттила получил земли по правому берегу Дуная. Там он, кстати, и запретил заниматься земледелием. Кроме того, ему были выплачены, как это сегодня называется, контрибуции — 6000 фунтов золота, около двух тонн. Была установлена и ежегодная дань — 2100 фунтов золота.

И еще один пункт, который почему-то был для Аттилы очень важен, — возвращение всех перебежчиков, как он их называл. Есть разные мнения по поводу того, почему он придавал этому вопросу такое большое значение. Может быть, это был постоянный предлог для притязаний, постоянный повод для похода. Или же он опасался, что гунны, перешедшие на сторону Восточной Римской империи, усилят армию врага.

Феодосий II дал Аттиле титул magнster mнlitum — «главный военный», главнокомандующий. Так поступали римляне, когда нанимали для защиты своих границ так называемых федератов — варварских вождей с их дружинами. Византийский император и выдачу гуннам огромных средств объяснял тем, что им надо заплатить за охрану северных границ. А по существу он откупался от Аттилы. Не хотел быть «обращенным в пыль».

Присвоение Аттиле титула magнster mнlitum свидетельствовало о варваризации великой римской цивилизации. Она гибла не только под ударами завоевателей, но и изнутри. Боже мой, как звучало на гордой латыни звание этого страшного дикаря!

Многие великие завоеватели в мировой истории напитывались культурой народов, которые покоряли. Так было, например, с чингизидом Хубилаем, подчинившим себе Китай — и подчинившимся китайской культуре. Так, Греция, завоеванная в свое время римлянами, несомненно, покорила их духовно. Аттилу же интересовали только горы золота.

Судя по всему, Феодосий II действительно рассчитывал использовать гуннских воинов на северной границе. Потому он и направил к Аттиле посольство. И вождь гуннов принял посланников, в том числе и потому, что они в своем обозе везли ему в качестве подарка выданных Византией беглецов.

Вот каково описание Аттилы у Приска Панийского (в пересказе Иордана): «Он выступал из дому, шел важно, озираясь в разные стороны. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами. С редкой бородой, тронутой сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения». Это явный намек на родство со злыми болотными духами.

В составе византийского посольства был некий Вигил, который собирался подкупить слугу Аттилы, чтобы тот, в свою очередь, подкупил других слуг, и они убили вождя. Как потом выяснилось, византийцев просто обманули. Слуга и не думал никого подкупать — он сразу выдал замысел своему господину. Интересно, что Аттила не настаивал на казни того, кто пытался организовать против него заговор, — предпочел выкуп, вновь продемонстрировав почти патологическую страсть к богатству. Сравниться с ней могла лишь его страсть к титулам и званиям.

После заключения мира с Феодосием II Аттила был на вершине своего могущества и наслаждался властью. Приск описал пиршество, на которое пригласили послов. Аттила сидел в центре зала на ложе. За его спиной помещалось еще одно ложе, слегка прикрытое занавеской, где он, видимо, мог поспать, утомившись от трапезы. Был строгий порядок размещения гостей — кто по правую руку от вождя, кто по левую. Кубки с вином разносили «по чинам» и подавали со сложными церемониями. Аттила, сидя на своем ложе, ласкает младшего сына Ирнака, который, согласно предсказанию, в будущем спасет его «державу». Пока произносилась здравица в честь Аттилы, никто не имел права сесть. Во славу вождя исполняли песни. Утонченному греку Приску эти гимны, в которых воспевалось величие Аттилы, показались грубыми, варварскими. Но сам вождь слушал с удовольствием.

Это был пик торжества Аттилы. Наверное, ему показалось тогда, что ему подвластен весь мир. И его жадный взгляд устремился на Запад, к Риму. Он даже принял титул императора, чтобы уподобиться римским властителям.

Западная Римская империя была знакома с гуннами и не считала их врагами. Их отряды римские императоры не раз нанимали в военных целях. Самый яркий римский полководец этой эпохи Флавий Аэций налаживал с гуннами контакты. И вдруг Аттила, недавно командовавший наемниками, решил пойти против Рима.

Мы не знаем точно, что было главным побудительным мотивом — растущие аппетиты или растущее честолюбие. Наверное, определенную роль сыграло и то, что в 450 году умер Феодосий II, а новый византийский император Маркиан, бывший солдат, на требование платить золотом ответил Аттиле: «Для друзей у меня подарки, а для врагов — оружие!». Казалось бы, гуннам логично было двинуться в поход на Маркиана. Но может быть, Аттила хотел победить Рим, стать еще сильнее — и уже после этого взять, наконец, Константинополь?

В середине V века город Рим не был даже столицей Западной Римской империи. Столицу перенесли в Равенну. Но Рим оставался Вечным городом. Там заседал мало что значивший Сенат, там жили патриции. Происходила, правда, внутренняя варваризация — утрата цивилизованности. Очень актуальная проблема для наших дней! Вот что писал еще до прихода гуннов Аммиан Марцеллин: «Даже те немногие дома, которые в прежние времена славились серьезным вниманием к наукам, теперь погружены в заботы позорной праздности. И в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек, как гробницы». Какое емкое и страшное выражение! И далее: «Людей образованных и серьезных избегают как людей скучных и бесполезных».

Через пять лет после Аттилы римский император Флавий Майориан, который перенес столицу снова в Рим, издал удивительный эдикт. В нем говорилось: «Мы, правители города, решили положить конец бесчинству, из-за которого обезображивается вид почтенного города… древние величественные здания подвергаются разрушению, и таким образом уничтожается великое лишь для того, чтобы построить где-то что-то ничтожное».

Внутренняя варваризация, несомненно, подготовила приход варваров и тот синтез, из которого потом родилось Средневековье.

Рим, на который двинулся в поход Аттила, был уже не тот, который в 410 году захватывали и грабили вестготы во главе с Аларихом. И все-таки слово «Рим» по-прежнему многое значило.

Знаменем для начала войны (а вовсе не просто формальным поводом, как это иногда подается) стало такое событие. В 449 году (хотя, по некоторым версиям, это произошло значительно раньше) сестра слабоумного императора Валентиниана III Гонория была с позором изгнана из Равенны за то, что тайно сожительствовала с управляющим дворца Евгением и, как говорили, родила от него ребенка. Ее отправили в Константинополь. Там она нашла тайного посла — евнуха по имени Гиацинт, вручила ему письмо и драгоценный перстень и отправила… к Аттиле. Сестра императора предложила вождю гуннов свою руку и половину Западной империи в качестве приданого. Надо сказать, что традиции передачи власти по женской линии в Риме не существовало. Это была личная инициатива Гонории.

Гиацинта схватили, пытали, и он все подробно рассказал. Его, конечно, казнили, а Гонорию отправили обратно в Равенну, срочно обвенчали буквально с кем попало и посадили под замок.

Но Аттила потребовал, чтобы ему немедленно отдали его «невесту» и половину империи. В 451 году он повел на Рим не только гуннов, но и целую группу подвластных ему племен.

Рим задрожал от ужаса. Хронист Сидоний Аполлинарий передает ходившие в тот период слухи. Говорили, что Аттила ведет через Галлию 500 000 человек. Это несомненное преувеличение. Большинство специалистов считает, что в сражении 451 года столкнулись всего около 500 тысяч человек — и это с обеих сторон. Но у страха глаза велики.

А вождь гуннов еще и прислал гонца, который объявил Валентиниану III: «Аттила, мой господин и твой господин, приказал тебе через меня приготовить для него твой дворец». Настоящее психологическое давление! Страшны были, конечно, и воинственные германцы, но они не знали этой угрожающей, победительной стилистики. У Аттилы появилась особая восточная величавость. Варварский Восток надвигался на Европу и уже сознавал себя ее повелителем. Правда, дальнейшие события показали, что Аттила несколько поторопился.

Два войска — римское и гуннское, которые двигались навстречу друг другу, были во многом сходны — и при этом глубоко противоположны. Римское войско, которое возглавил Аэций Флавий, — это представители германских племен: вестготы, алеманны, бургунды, часть франков, а также негерманцы аланы. Все они приняли христианство. Это был некий конгломерат христианизирующихся народов. Аэций, имевший большой дипломатический талант, сумел подобрать себе союзников. Им противостояли недавние кочевники и язычники, чьи предки пришли из глубины Азии. Противостояние Древнего Рима и мира Востока и в лучшие времена для римской цивилизации было трудным и не слишком победительным.

По пути гунны захватили Мец, Трир, Кельн, Реймс и осадили Орлеан. Когда к городу приблизился со своим войском Аэций, Аттила отошел, вероятно, из-за плохих местных условий для движения конницы.

По легенде, один город — Труа — был спасен тамошним христианским епископом. Якобы, когда ворота города были уже открыты, он воззвал к Аттиле: «Ты бич Божий, отправленный нам за наши грехи!» И гунны прошли мимо. Но история эта совершенно недостоверна, да и название «бич Божий», как уже говорилось, возникло значительно позже, в Средние века. Если Аттила и прошел мимо города Труа, то просто потому, что торопился. Он искал такую местность, где преимущество его конницы будет очевидным. И нашел как раз недалеко от Труа, на территории современной французской провинции Шампань. Местность называлась Каталаунские поля. Там было очень просторно. И именно там состоялось сражение, которое вошло в историю под названием Битва народов.

Это сочетание слов может быть истолковано по-разному. Во-первых, и в войске под командованием Аэция преобладали не собственно римляне, а германцы. Важнейшим оказался союз Рима с вестготами, которых возглавлял их вождь Теодорих. И в армии Аттилы самих гуннов было меньше, чем их союзников.

Во-вторых, Битва народов — обозначение, не раз возникавшее в мировой истории и всегда символизировавшее масштабность события. Источники описывают сражение на Каталаунских полях в эпических тонах: «Все ручьи вокруг, все водоемы окрасились от крови погибших в красный цвет». Число погибших неизвестно, но это безусловно были десятки тысяч людей.

Аттила перед боем вдохновил своих воинов короткой речью: «После побед над таким множеством племен я считаю бесполезным побуждать вас словами, как не смыслящих, в чем дело. Что же иное привычно вам, кроме войны?!» Варвары эпохи Великого переселения народов не просто все время сражались, но и осмысливали это, делали своим знаменем. «Что храбрецу слаще стремления отплатить врагу своей же рукой? — вопрошал Аттила. — Насыщать дух мщением — это великий дар природы. И я первый пущу стрелу во врага».

И действительно выпустил стрелу. Этим его личное участие в сражении ограничилось. Аттила уже не мыслил себя военным вождем, чье место впереди войска. Он был императором, властителем мира, который высоко поднялся над армией и над битвой.

У германских вождей сложились другие традиции, которые надолго закрепились потом в культуре западноевропейского рыцарства. Вождь должен идти впереди сам, сражаться лично, показывать пример отваги. Предводитель вестготов Теодорих погиб в этом сражении. Обстоятельства его гибели описываются по-разному. Не исключено, что его затоптала собственная конница, когда он оказался в ее гуще.

Финал сражения был странным. Поле было усеяно телами погибших обеих враждующих сторон. Аттила с оставшимся войском, в основном состоявшим из гуннов, заперся в своем лагере, огороженном повозками. Аэцию необходимо было узнать, сколько воинов там укрывается, чтобы принять решение о штурме. Но оттуда постоянно летели стрелы, и ни одному лазутчику не удавалось пробраться за ограждение.

В центре гуннского лагеря еще до начала битвы был сложен костер из конских седел. Аттила сказал: «Если мы не победим, я сожгу себя на этом костре». Опять же совершенно не в традициях Западной Европы, где вождь может умереть лишь на поле боя, сражаясь до последнего.

Аэций не решился штурмовать лагерь гуннов. Более того, источники сообщают, что он отпустил своих главных союзников. Сказал сыну погибшего Теодориха скорее возвращаться, чтобы власть не захватили его братья. Отправил домой и предводителя франков Меровея (Меровига) — с него, по преданию, началась первая франкская династия Меровингов.

Есть разные предположения относительно того, почему Аэций действовал именно так. Вероятно, он несколько опасался своих союзников-германцев. А может быть, рассчитывал примириться с Аттилой. В общем, он увел свои войска и позволил оставшемуся гуннскому войску уйти за Рейн.

Конечно, Аттила — повелитель мира — сейчас же принялся доказывать, что не был побежден. В 452 году он опять двинулся на Рим, но другим путем — прямо в Северную и Среднюю Италию. Как и в предыдущем походе, он уничтожал города на своем пути. Так, город Аквилею он просто стер с лица земли. Через сто лет его местоположение уже было известно лишь приблизительно. Гунны разграбили Верону, Мантую, Бергамо. Милан сдался и потому остался относительно целым.

Приск рассказывает о таком эпизоде, связанном с захватом Милана. В одном из уцелевших дворцов Аттила увидел картину, на которой были изображены два императора — Восточной и Западной Римской империи — на золотых тронах, а перед ними — тела убитых скифов. Это очень понравилось вождю гуннов. Он велел немедленно найти художника и заказал ему такую картину: на золотом троне сидит Аттила, а перед ним — два императора, Восточной и Западной империи, из мешка сыплют золото. Мешок золота оказался для него важнее, чем поверженные враги.

После ужасных погромов итальянских городов Рим ощущал себя совершенно беззащитным. Тем более что войско Аэция находилось далеко, в районе реки По. К приближавшемуся Аттиле направилась депутация нескольких знатных римлян во главе с епископом Львом I, которого тогда уже называли Папой. Позже именно он принял титул Великого понтифика. Этот человек претендовал на нечто большее, чем Римский епископат. Лев I имел опыт 12 лет епископства и был очень энергичен, несмотря на весьма преклонный для той эпохи возраст — 62 года.

Подробности переговоров неизвестны. Возможно, Лев I потряс Аттилу рассказом о всевидящем Боге, который накажет за грехи. Или просто откупился. А вероятнее всего — и то и другое.

Аттила к тому времени был болен. Его мучили кровотечения из носа, которые никак не удавалось остановить. По пророчеству, он должен был умереть так же, как Аларих I, вождь вестготов, который в 410 году взял Рим, разграбил его — и практически тут же скончался. Суеверного Аттилу это не могло не страшить.

К тому же в его войске началась чума. А в гуннской державе, где он оставил править своего сына и наследника Илака, поднялась смута. Было некое движение на Дунае, на севере Балканского полуострова, и новый византийский император Маркиан направил туда отряды. Да еще с севера к Риму спешил Аэций со своим войском. То есть сложилась крайне неблагоприятная для Аттилы военно-политическая обстановка.

И он развернул армию и ушел прочь от Рима. Это решение не могло не повлиять на состояние его духа. Ведь он уже второй раз убедился в том, что не является абсолютно непобедимым. Его опять остановили!

Примерно через год после похода на Рим Аттила умер при таинственных обстоятельствах. Позднейший эпос, литература, искусство всячески романтизировали эту историю.

Произошло вот что. Аттила в очередной раз решил жениться. У него была бесконечная череда так называемых жен, конечно, не в христианском понимании. На сей раз он выбрал девушку необыкновенной красоты по имени Ильдико (ласкательное форма имени Хильда или Кримхильда). В «Песни о Нибелунгах» эта героиня зовется Брунгильда, в исландском эпосе «Старшая Эдда» — Гудрун. Девушка происходила из дома Бургундов, когда-то, до Аттилы, уничтоженных гуннами. Это была страшная резня 437 года. Уничтожение целых народов навсегда остается неослабевающей болью в истории человечества.

И вот стареющий гуннский вождь, которому было уже за 50, взял в жены, а по существу — в наложницы — прекрасную бургундскую девушку. А наутро после брачной ночи его нашли на ложе утопающим в крови. Рядом сидела, рыдая, юная жена. Народная молва приписала ей месть за истребленных Бургундов. Потом появились и другие легенды — о жене, которая убила не только Аттилу, но и своих детей от него. Все это доказывает, какое глубокое впечатление произвела на современников внезапная смерть гуннского вождя.

По словам Приска, в ночь гибели гуннского вождя императору Восточной Римской империи Марциану приснился вещий сон. Христианский Бог показал ему сломанный лук Аттилы. Приск прокомментировал это так: «Настолько страшен был Аттила для великих империй, что смерть его была явлена свыше взамен дара царствующим». Смерть в виде подарка!

Состоялись пышные похороны. Были изготовлены три гроба: золотой, серебряный и железный. Тех, кто зарывал их в землю, потом сразу же убили, чтобы никто не нашел место захоронения.

Смерть Аттилы не спасла Западную Римскую империю, которая агонизировала и перестала существовать в 476 году. Последний римский император, Ромул по прозвищу Августул (Августенок), происходил из варварского рода, жившего в Паннонии, в тех местах, где была ставка гуннов.

После Аттилы его «держава» распалась. Младший сын Ирнак увел, как и было предсказано, остатки гуннов в степи Причерноморья. К VII веку само название «гунны» исчезло из источников: они растворились в других народах. Это неудивительно — процессы ассимиляции шли повсюду. Но показательно, что гунны не оставили в мировой истории ничего, кроме ощущения ужаса. Им будто нечего было сказать человечеству.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.