1. «Правильные» слухи

1. «Правильные» слухи

Среди первых и наиболее широко распространенных можно выделить слухи, предсказывавшие быстрое поражение Германии и возвращение Красной армии, и слухи, преувеличивавшие победы и масштабы роста партизанского движения. Как уже отмечалось, советская пропаганда широко использовала эти темы по обе стороны фронта. Помимо этого, появление в периоды кризиса на фронте слухов о якобы имевшем место освобождении Красной армией городов, расположенных далеко за линией фронта, было рассчитано на то, чтобы сбить с толку и вызвать панику среди немцев и коллаборационистов.

Наиболее часто, что вполне естественно, такие слухи появлялись во время поражения немцев на подступах к Москве в период с декабря 1941 по январь 1942 года. К началу 1942 года появление слухов о тяжелых потерях немцев и их отступлении – при этом даже сообщалось об освобождении Смоленска, Харькова, Киева и Одессы – отмечалось практически во всех занятых немцами регионах[257].

Впоследствии тема «возвращения Красной армии» никогда не исчезала из распространяемых партизанами слухов, и это доставляло массу хлопот немцам, неоднократно отмечавшим, что такие слухи влияют на население настолько сильно, что оно теперь, в отличие от лета 1941 года, стремится помогать партизанам продовольствием и не информирует о них немецким властям. Сообщалось, что в ряде случаев сотрудничавшие с немцами граждане, под влиянием слухов, начинали упаковывать свои вещи и готовиться к бегству, чтобы спастись от ареста[258]. Эта тема, внимание к которой несколько ослабло весной и летом 1942 года, стала вновь усиливаться, когда Красная армия действительно начала одерживать победы. В начале 1944 года один из партизанских источников не без основания утверждал, что «пополняющиеся с каждым днем партизанские отряды успешно открыли второй фронт», заперев немцев между Красной армией и партизанами. Эти распространяемые партизанами слухи, как и другие пропагандистские усилия, оказывались наиболее эффективными как раз тогда, когда были основаны на благоприятных фактах, которые можно было преувеличить в своих интересах, но не в моменты переживаемых Советским Союзом неудач.

Особо следует упомянуть слухи о якобы имевшей место высадке британских войск под Ленинградом для поддержки Красной армии и всесторонней помощи западных союзников советским войскам. Еще одна разновидность слухов совместно с печатной пропагандой была направлена на дискредитацию военных целей Германии и привлечение внимания к жестокому обращению немцев с гражданским населением. Начиная с 1942 года особые усилия прилагались для изображения в самом мрачном свете судьбы тех, кто откликнулся на призывы немцев об отправке на работу в Германию, что иногда сравнивалось со ссылкой в Сибирь при царизме; в других случаях подчеркивалось, что отправляемых на работу в Германию используют в качестве пушечного мяса. В свете этого уничтожение партизанами немецких транспортных средств и коммуникаций объяснялось желанием спасти людей от принудительной отправки в рейх.

И наконец, с помощью распространяемых слухов партизаны стремились удержать отдельные слои населения от сотрудничества с немцами. Например, в появившихся в феврале 1942 года в одном из районов Белоруссии слухах утверждалось, что немцы собираются убить всю молодежь. Когда немцы начинали проводить облавы на смешавшихся с местным населением бывших военнопленных, появлялись слухи, что в случае ареста их или расстреляют, или отправят в Африку. Распространялись, например, слухи о предстоящем уничтожении всех инвалидов, другие слухи предрекали уничтожение всех бывших членов партии – видимо, с тем, чтобы привлечь на свою сторону коллаборационистов, признавших свое членство в партии. На основании приведенных примеров можно предположить, что при распространении слухов партизаны стремились использовать имевшиеся у них сведения или известные населению факты о реально происходивших событиях или слухах о них (такие, например, как убийство евреев и коммунистов) в качестве отправной точки для своих пропагандистских усилий.

Спектр распространяемых партизанами слухов был неограничен. Они старались особо выделить темы, появлявшиеся в печатных материалах, хотя в утверждениях о якобы имевших место зверствах немцев, советских победах и проявлениях партизанами благородства они шли намного дальше, чем могли себе позволить печатные материалы. Партизанская пропаганда стремилась вызвать страх, вселить надежду или привести в замешательство, то есть, по существу, преследовала те же цели, к достижению которых прилагали усилия печатная пропаганда и более целенаправленная устная агитация.