Распространяемые партизанами слухи

Распространяемые партизанами слухи

Промежуточным звеном между проводившейся партизанами масштабной психологической войной и стихийной передачей сведений, получаемых большинством населения путем устного общения, являются разнообразные, не поддающиеся строгому анализу слухи. В силу долго существовавшего у населения недоверия к официальным новостям (уходившего корнями в годы советского и даже царского правления), крайнего недостатка средств массовой информации в условиях немецкой оккупации простые люди слушали и распространяли новости, поступавшие из любых источников; передаваемые из уст в уста сведения играли существенную роль в оккупированных немцами районах. Они были аналогом обычной в советской практике устной «агитации», которой широко пользовалось партизанское движение[253].

Одна из первых директив позволяла партизанам носить немецкую военную форму, поскольку это давало возможность отрядам «использовать в своих интересах слухи о действиях партизан». Никаких других особых указаний, предписывающих партизанам заниматься распространением слухов, не обнаружено. Но советские мемуары признают факт использования слухов для повышения престижа и усиления авторитета партизан в сознании населения.

Распространение партизанами слухов среди гражданского населения шло в двух основных направлениях: 1) слухи использовались в качестве замены или дополнения других видов пропаганды; 2) с их помощью сообщались сведения или «новости», которые советское и партизанское руководство не могло открыто поощрять или признавать публично. Основная трудность оценки приемов распространения и эффективности слухов обусловлена самой природой данного вида пропаганды. Никогда нельзя с полным основанием утверждать, что те или иные слухи, доходившие до немцев, распространялись именно партизанами, а не являлись просто повторением, часто в сильно искаженном виде, «новостей», услышанных или прочитанных кем-то из граждан. Даже там, где можно достоверно предположить, что источником слухов являлись партизаны, невозможно судить, были ли они результатом сознательно прилагаемых партизанским командованием усилий по их распространению среди гражданского населения или (как это часто происходило) являлись побочным продуктом случайной беседы партизана с кем-то из местных жителей, желавших получить сведения о последних событиях на фронте, зверствах немцев или по другим представлявшим интерес вопросам. Значительную часть основанной на слухах партизанской пропаганды следует считать продуктом общего для всех партизан стремления донести свое слово до населения, сделать его доступным для всех желающих (и нежелающих) слушать; другая ее существенная часть представляла собой повторение, разумеется в искаженном виде, заявлений, сделанных на митингах и лекциях, устраивавшихся партизанами для населения.

В особенности на ранних этапах партизанского движения, когда возможности для производства печатных материалов были ограниченны, слухи являлись простым и удобным средством пропаганды. По словам одного из партизанских командиров, «листовки – это дело непростое, и, в особенности находясь в движении, выпускать их было трудно, а устная агитация, личные контакты и беседы с людьми всегда были нам доступны. А что может быть эффективнее живого слова!»[254]

Ряд сведений позволяет предположить, что слухи были не просто отдушиной для проявления населением своего настроения, а являлись также целенаправленным орудием психологической войны, используемым советским руководством, и в частности партизанами. Одним из очевидных преимуществ слухов было удобство и быстрота их создания и распространения. В отличие от листовок они могли проникать и в те районы, где не было партизан, их распространение было сопряжено с меньшим риском, чем распространение листовок, а их эффективность подчас оказывалась значительно выше.

Отчасти распространением слухов занимались простые партизаны, отчасти это поручалось специальным агентам, часто использовавшим слухи наряду с более привычными средствами ведения психологической войны[255]. Вместе с тем городское подполье, действуя самостоятельно или совместно с партизанами, активно занималось распространением слухов[256]. И наконец, специальные агенты, засылаемые в разное время на оккупированную территорию, помимо прочего получали задание заниматься распространением сообщений, которые немцы называли «тенденциозным» изложением новостей. Но самым поразительным, что отличало распространение слухов от использования других средств пропаганды, являлось то, что даже антисоветские элементы, враждебно настроенные к партизанам, сами того не подозревая, являлись проводниками их пропаганды.

Следует провести различие между теми слухами, чье содержание, насколько это можно определить, соответствовало тематике печатной партизанской пропаганды, и слухами, использовавшими идеи и «новости», запрещенные в печатных средствах пропаганды.