Глава VIII. Назад в будущее?

Глава VIII. Назад в будущее?

«В настоящее время развитие отечественных танков идет по пути наращивания их массы без изменения двигателя и конструкции ходовой части… Это приводит к тому, что ходовая часть и подвеска отечественных танков являются перегруженными и склонными к выходу из строя во время их боевой эксплоатации…»

С.А. Гинзбург «О новых типах иностранных танков». 1936 г.

8.1. Опять – двадцать шесть!

Уже в начале 1936 г. практически всем танкостроителям стало ясно, что концепция перевода танков на колесно-гусеничный ход себя не оправдывает. Что «единый» танк Т-46 получается слишком сложным и дорогим и потому он, скорее всего, не оправдает возложенных на него надежд, а комплектовать механизированные корпуса и танковые батальоны стрелковых дивизий было чем-то нужно, и срочно.

Поэтому свернутые было работы по дальнейшему совершенствованию танков Т-26 и БТ были продолжены.

Завод № 174 им. Ворошилова продолжил выпускать старые, хорошо освоенные Т-26, которые удалось сделать еще более дешевыми, а КБ завода № 174 занялось реализацией мер по совершенствованию их боевых характеристик.

К таковым относились:

1. Увеличение проходимости танка путем установки в него более мощного двигателя (150-200 л.с.). Предпочтение – двигатель дизеля как менее пожароопасный в эксплуатации.

2. Поднятие среднетехнической скорости движения Т-26 путем совершенствования КПП и бортовых передач.

3. Доведение запаса хода танка не менее чем до 250-300 км.

4. Совершенствование броневой защиты танка, поднятие толщины бортовой брони до 20-22 мм, установка броневых листов под углом, введение конической башни.

Именно в этом направлении и велись работы над танком Т-26 в 1936-37 гг.

Но начавшийся 1937 г. характеризовался большим числом процессов по разоблачению действительных и мнимых вредителей и шпионов. Поэтому все, на что в прежнее время уходил месяц, теперь растягивалось на два-три, и не было уверенности в завтрашнем дне. Новые разработки пробуксовывали.

Однако еще в 1935-36 гг. некоторые работы в первом приближении были закончены. В конце 1935 г. была разработана установка дополнительного бензобака в танке, что позволило на серийном образце в 1936-37 гг. поднять запас хода до 240 км.

Была также изменена вся схема бензопитания, сэкономившая некоторое количество дефицитных медных и резиновых трубок. В том же 1937 г. были разработаны бакелитовые бензобаки не только более дешевые, но и более легкие и простые в уходе, а главное – меньше боящиеся прострела пулей (пробоины небольшого диаметра, как правило, самозатягивались).

Корпус танка, первоначально клепаный, с 1935-36 гг. начал изготавливаться с применением электросварки, причем качество сварных соединений Т-26 было много лучше таковых же на танках БТ и Т-38.

Танк Т-26 выпуска 1936 г. со сварным корпусом и штампованным щитком башни.

Танк Т-26 выпуска 1936 г. Вид сбоку.

В конце 1935 г. в кормовой части башни Т-26 стали устанавливать шаровую установку с пулеметом ДТ (который тогда именовался «Ворошиловским»). Тогда же часть пулеметов ДТ начали оборудовать оптическим прицелом с 2,5-кратным увеличением.

В феврале 1936 г. прошла испытания установка для обороны танка от атакующих самолетов. Установка была разработана в конце 1935 г. на опытном заводе № 185 и представляла собой «шкворневую лапу с захватом для пулемета Дегтярева». Однако будучи изготовлена малой серией, установка по опыту эксплуатации в войсках была сочтена неудобной и снята с производства, а ей на смену пришла вращающаяся турель типа П-40, принятая на вооружение в 1937 г. Доработка турели в 1938 г. привела к рождению турели 56-У-322 (П-40-УМ).

Шкворневая установка зенитного пулемета на танке Т-26, 1936 г.

Турель П-40 на танке Т-26, 1936 г.

Турель П-40 на танке Т-26, 1936 г.

В 1935 г. наконец-то удалось освоить изготовление штампованной маски пушки, которая была запущена в производство. Однако еще некоторое время сварные маски выпускались параллельно со штампованными, так как производительность штампа первое время была недостаточной.

В том же 1935 г. на танки Т-26 стали устанавливать две мощные фары-прожектора для ночной стрельбы (так называемые фары боевого света). Они крепились на маске орудия и размещались непосредственно над стволом пушки. Установка этих фар на Т-26 велась из расчета на каждый пятый танк вплоть до осени 1939 г., причем их конструкция и крепление к маске орудия несколько отличались у танков выпуска 1935-1936 гг. и 1936-1939 гг.

Изменения затронули ходовую часть Т-26. Поскольку резиновые бандажи опорных катков не выдерживали нагрузок, приходящихся на них в условиях нашего бездорожья, был введен новый съемный бандаж опорного катка со шпильками. Теперь при выходе катка из строя его можно было не менять целиком, а лишь отремонтировать, заменив вышедшую из строя грузошину, которые теперь прессовались из синтетического каучука – неопрена. Была изменена конструкция натяжного механизма гусеничных цепей, начато изготовление траков горячей штамповкой, в результате чего их прочность значительно поднялась и главное – успешно закончились опыты по закалке гусеничных пальцев токами высокой частоты (ТВЧ).

Результаты ошеломили. Пальцы получились что надо – абсолютно твердые на поверхности и вязкие в толще, не хуже, чем лучшие образцы британских и немецких, что были в распоряжении УММ. Проведенные испытания окрыляли. Опытный танк со штампованными траками и пальцами, закаленными ТВЧ, прошел больше 200 км и не испытал ни одной поломки траков, ни одного обрыва пальцев!!! Две поломки кареток, обрыв коренной рессоры подвески, а гусеничные цепи целы! Результат казался невероятным.

Беда пришла неожиданно, причем откуда ее никто не ждал. Из-за того, что разработка дизельмотора ДТ-26 мощностью 95 л.с. была отменена в 1933 г. в пользу дизеля ДМТ-4 мощностью 200 л.с. для танка Т-46, а имевшийся бензомотор стал слабым, было принято решение о проведении форсирования существующего двигателя до мощности 105 л.с. Двигательный отдел завода № 174 проделал такую работу, и танк, оснащенный более мощным бензомотором, в 1937 г. пошел в войска. И тут случилось то, что новые танки стали массово выходить из строя. У них вдруг пошел массовый обрыв клапанов при движении под нагрузкой.

Это привело к началу разборок и остановке выпуска Т-26 сроком на месяц. «Следственные мероприятия» прошлись широким фронтом как по заводу, так и по КБ. Были отстранены от работ и арестованы многие конструкторы, но в результате выяснилось, что виной массового обрыва клапанов была поставка несортового материала и потому вскоре производство Т-26 было возобновлено, правда в прежней комплектации (с прежним двигателем).

Если рождение Т-26 сразу поставило его в особые условия – наиболее сильного среди танков малой массы, то уже в 1935-36 гг. положение изменилось. В разных странах появились модели сходной боевой массы (до 10 т), имевшие сравнительную подвижность при сходной или лучшей броневой защите, хотя и при несколько более слабом вооружении. Наиболее интересными с точки зрения советских специалистов стали чехословацкие танки «Lt. vz. 34», «S-IIa», японский «Ха-Го», французские R 35, Н 35, FCM 36.

В справке, подготовленной в мае 1936 г. С. Гинзбургом для начальника УММ, в частности, значилось: «В настоящее время лучшие иностранные танки по всем характеристикам, кроме вооружения, обгоняют отечественные образцы, являющиеся развитием конструкций, разработанных шесть-семь лет назад… Наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют танки «Шкода», имеющие чрезвычайно мягкий ход, французские «Форме и Шантье обр. 1936 г.», как имеющие корпус из толстых броневых листов, соединенных сваркой, а также танки «Рено обр. 1935 г.», использующие броневое литье…» Хоть справка была посвящена только обзору новых образцов иностранных танков, в ней были также мысли и об отечественных боевых машинах: «В настоящее время развитие отечественных танков идет по пути наращивания их массы без изменения двигателя и конструкции ходовой части… Это приводит к тому, что ходовая часть и подвеска отечественных танков являются перегруженными и склонными к выходу из строя во время их боевой эксплоатации…»

Уже в сентябре 1936 г. С. Гинзбург обращается с эскизным проектом принципиально нового танка сопровождения непосредственно в НКВМД. Проект был очень интересен и заслуживает отдельного описания. И несмотря на то, что планом конструкторских работ предполагалось в 1937 г. изготовление и испытание опытного образца танка усиленной защиты – с наклонной броней подбашенной коробки и конической башней, распоряжением М. Тухачевского главный конструктор Т-26 С. Гинзбург был отстранен от работ в конце 1936 г., а танк с наклонной броней подбашенной коробки и конической башней построен в 1937 г. не был.

Мы не будем искать виноватых в этом. Сегодня нам важно понять лишь, что к началу 1937 г., по мнению большинства отечественных конструкторов, Т-26 себя исчерпал.

Обучение техников на частично вскрытом танке Т-26 выпуска 1936 г.

8.2. Этюды с «трехдюймовкой»

Еще в 1932 г., когда обсуждался вопрос организации производства танков БТ и Т-26, поднимался вопрос об усилении вооружения танка путем установки на части их 76-мм пушки. Однако такое усиление потребовало создания новой более просторной башни, что сделать на существующих корпусах указанных танков было невозможно. Но против изменения конструкции корпуса категорически возражал Комитет обороны (КО).

Подлил масла в огонь уже упоминавшийся здесь изобретатель Н. Дыренков, который еще осенью 1931 г. предложил УММ проект танка Д-38, представлявший собой танк «Кристи» с 37-мм пушкой в башне и 76-мм пушкой в корпусе и разработавший большую башню для 76-мм пушки в Т-26. Правда, специальная комиссия «по проверке расчетов и оценки конструкций Д-4, Д-5 и Д-38» сочла данные решения неоправданными и работы по ним в существующем виде предписывала прекратить. Но в декабре 1931 г. начальник НКТ УММ Лебедев послал Н. Дыренкову письмо следующего содержания:

«Тов/ ДЫРЕНКОВУ

Н.Т.К.

… декабря 1931 г.

Согласно решения НТКопг 21/10с.г. и Вашему пожеланию продолжить работы над усилением вооружения гусенично-колесных танков типа КРИСТИ путем установки в них 76-мм пушки. НТК поручает Вам завершить проэкт большой башни танка Д-38 второго варианта /с пушкой 76мм/, при условии ее установки на корпусе танка «БТ-КРИСТИ» без переделок последнего с исключением второй огневой точки в корпусе.

Эскизный проэкт большой башенной установки Д38 согласовать с КБ-3 ОРПО не позднее 10/2 с.г.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ НТК УММ РККА

/Лебедев/»

Таким образом, Н. Дыренкову давалась «зеленая улица» в создании танка, с корпусом БТ и большой башней, вооруженной 76-мм пушкой. Одновременно такую же башню Н. Дыренков взялся изготовить и для танка Т-26.

Между собой две разрабатываемые башни отличались технологией изготовления. Башня для танка БТ изготавливалась сварно-штампованной конструкции, а для Т-26 – сварной из плоских листов.

Штампованная башня была изготовлена раньше и, будучи установленная на танк БТ-2, уже в марте 1932 г. подверглась испытаниям возкой и стрельбой. Но из-за большого отката и чрезмерной реакции на погон испытания пришлось прекратить «вплоть до готовности новой 76-мм танковой пушки укороченного отката». Вместо запланированных на испытаниях 200 выстрелов было сделано лишь 50. Испытания же «улучшенной сварной башни», получившей индекс А-43, на танке Т-26 проходили в НИАП с 26 ноября по 5 декабря 1932 г. Обе башни были установлены на несколько переработанный корпус танков соответственно БТ и Т-26. Большой размер круга обслуживания (погона) башни заставил нарастить длину подбашенного листа указанных танков назад, что привело к установке их кормового листа под большим наклоном.

Было выявлено большое количество недостатков как в конструкции самих башен, так и в конструкции пушки. Неудачный погон заставлял прикладывать на маховик поворотного механизма чрезмерные усилия, особенно при страгивании башни с места. Полковую пушку установить в башню не представлялось возможным из-за чрезмерной длины отката (до 900 мм). Уменьшить откат путем применения дульного тормоза АН ИИ не разрешил. Поэтому башня А-43 испытывалась с пушкой «Гарфорда».

Только в начале 1933 г. в башне А-43 была смонтирована новая 76-мм пушка КТ обр. 1927/32 гг., представлявшая собой ту же «полковушку» с уменьшенной до 500 мм длиной отката. Конструкция башни была немного изменена, но кардинальных улучшений все же не последовало. Особенно угнетала теснота в боевом отделении. Так, при производстве выстрела заряжающему (он же – пулеметчик) приходилось буквально вжиматься в правую стенку башни и, «прерывая всякую возможность ведения стрельбы из пулемета», прижимать к себе левую руку (чтобы его не ударило откатывающейся казенной частью). «Механизированный» спуск давал частые отказы, а производить выстрел со шнура в такой тесноте было невозможно. Угол обстрела из башенного пулемета был никуда не годным. Обзор – крайне ограниченным. Отсутствие вентиляции могло привести к угару экипажа при ведении огня с закрытыми кормовыми дверьми башни. По окончании этих испытаний башня была забракована УММ.

Танк БТ со штампованным вариантом башни А-43 (кинокадр), 1932 г.

Танк Т-26 со сварной башней А-43 Н. Дыренкова, 1932 г.

Однако от идеи установки в легкий танк 76-мм пушки все-таки не отказались. Еще в ходе испытаний башни Ды-ренкова, когда выяснились ее основные недостатки, проектирование новой башни под 76-мм пушку КТ обр. 1927/32 гг. поручили КБ завода им. Ворошилова. Новая башня была показана представителям АНИИ и УММ в ноябре – декабре 1932 г. и была в целом одобрена. Установка 76-мм пушки КТ обр. 1927/32 гг. в новой увеличенной башне танка Т-26 получила индекс КТ-26. На 1933 г. последовал заказ на 5 танков Т-26-КТ (то есть оснащенных новой башней), чуть позднее названных Т-26-4, три из которых должны были быть вооружены пушкой КТ, а два – новой 76-мм пушкой ПС-3.

Артиллерийский танк Т-26-4, 1934 г.

Пушка ПС-3 испытывалась в Т-26-4 в октябре 1933 г. В конструкции орудийной установки имелось много технических новшеств для отечественного танкостроения: ножной спуск, крепление по-походному, «двойная оптика», подъемный механизм со сдающим звеном и т.д. Кроме того, конструктор орудия П. Сячинтов предложил разработать для своей пушки спаренную установку пулемета и новый широкоугольный оптический прицел. Но УММ отказалось от спарки для орудий калибра выше 45-мм (кстати, этот отказ просуществовал фактически до появления танков СМК, Т-100 и KB), а остальные предложения были оставлены без внимания. Испытания ПС-3 в танке Т-26-4 привели к многочисленным поломкам танка: деформации погона, поломке рессор, прогибу крыши танка. Танк был выведен из строя, и для него требовался большой ремонт.

Разрушение ходовой части Т-26-4 после стрельбы из пушки ПС-3, октябрь 1933 г.

Несмотря на решение о производстве пробной серии танков Т-26-4, долгое время этот заказ не выполнялся, т.к. к изготовленным башням с орудиями У ММ в 1933 г. не поставил ходовых частей, а единственный испытанный на НИБТполигоне танк с башней из некондиционной брони простоял сломанным до 1934 г.

Но в сентябре 1934 г. заказ на Т-26-4 был наконец выполнен, и пять машин, все вооруженные орудиями КТ, поступили в войска, где в ходе учений 19 сентября произошел прорыв газов через затвор в боевое отделение вследствие разрушения гильзы. Этот дефект орудия и гильзы никак не был связан с новой башней, но репутация последней была несколько подмочена. Заказ на изготовление 50 шт. Т-26-4 на 1935 г. был отменен, и танк начал уступать дорогу безбашенному «артиллерийскому танку» AT-1.

Башня же танка Т-26-4 была адаптирована для применения в колесно-гусеничном танке Т-29.

8.3. От пяти до семи…

Тем временем «артиллерийский» вариант танка БТ жил своей жизнью. Неудачные испытания танка типа Д-38 и острое желание военных иметь танки «артиллерийского сопровождения» в мехчастях привели к тому, что в 1933 г. УММ РККА согласилось с доводами Т-2 О ХПЗ по частичному изменению конструкции корпуса для возможности установки башни как с 45-мм, так и с 76-мм пушкой. И вскоре харьковчане предложили промежуточное решение – изменить только носовую часть корпуса, оставив моторно-трансмиссионное отделение неизменным. 28 января 1933 г. УММ РККА и ХПЗ подписали договор на проектирование и изготовление танка БТ с усиленным до 76,2-мм артиллерийским вооружением, увеличенной башней и измененной конструкцией только носовой части машины.

В июне 1933 г. в распоряжение 3-го управления УММ от имени дирекции ХПЗ были направлены фотоснимки модели нового танка БТ с 76,2-мм пушкой. Зам. начальника УММ Г. Бокис просил срочно прислать на рассмотрение весь проект, но ничего кроме эскизной проработки Т-2-О в срок представить не смог. Проектирование и изготовление опытной серии затягивалось. Лишь в декабре 1933 г. проект улучшенного танка БТ с 76-мм пушкой был рассмотрен руководством 3-го управления (НТК) УММ РККА. Проект был в целом принят. Лишь установку курсового пулемета предписывалось упразднить из-за невозможности размещения пулеметчика рядом с водителем и невозможности заряжать пулемет и вести огонь самому водителю.

Модель танка БТ-7. Вид сзади, 1934 г.

Модель танка БТ-7, 1934 г.

Несмотря на то что с начала 1934 г. завод был переориентирован на освоение малосерийного выпуска нового танка ПТ-1 за счет свертывания программы БТ, как уже говорилось, ожидание танка затянулось. Поэтому работы по доводке нового БТ с 76-мм пушкой, получившего индекс БТ-7, понемногу продолжались. Доводкой проекта занимались инженеры Дорошенко, Веселовский, Ульяненко и Райхель.

Однако неожиданно выяснилось, что танк БТ-7 может оказаться без двигателя. С 1934 г. авиационный двигатель М-5, который до того шел на танки БТ, был снят с производства, а дизель БД-2 мощностью 400 л.с., испытывавшийся в 1933-м в БТ-5, так и не был освоен в серийном производстве. Поэтому в апреле 1934 г. управляющий Спецмаштрестом К. Нейман предписал устанавливать в новый танк БТ авиамотор М-17, но с условием сохранения основных габаритов МТО танка по сравнению с БТ-5.

Для этого моторный завод № 26 в Рыбинске провел следующие доработки серийного мотора: мощность двигателя ограничена на уровне 400 л.с.; плунжерный бензонасос заменен шестеренчатым; длина коленвала уменьшена на 160 мм; уплотнены воздушные трубопроводы и т.д. В таком виде мотор пошел в серию под индексом М-17Т.

Поскольку с освоением серийного выпуска пушки ПС-3 на Кировском заводе обнаружились проблемы, СТО СССР «вплоть до освоения серийного выпуска ПС-3» рекомендовал «вооружать новый танк ХПЗ 45-мм полуавтоматической пушкой». Для разработки и изготовления башни с 45-мм пушкой управляющий Спецмаштрестом К. Нейман выделил срок – 4 месяца.

Первый опытный образец БТ-7 был готов 1 мая 1934 г. Ввиду неподачи ПС-3 он был вооружен 76,2-мм пушкой обр. 1927/32 гг. (КТ) в башне элипсоидной формы.

Во время испытательного пробега у него постоянно кипела вода, и потому танк был направлен на доработку – были установлены новая водяная помпа разработки ЦИАМ и более эффективный охлаждающий вентилятор ЦАГИ. Повторные испытания закончились в целом успешно.

Второй опытный образец был готов осенью, но и для него 76,2-мм пушка подана не была, а вместо нее в амбразуре встала 45-мм пушка во временно приспособленной маске. На крыше башни разместились два люка посадки и высадки экипажа, а также лючки вентиляции и флажной сигнализации.

Испытания танка БТ-7, 1934 г.

Корпус БТ был уже цельносварным, его носовая часть была расширена до 440 мм вместо 210 мм на БТ-5, что позволило сдвинуть вперед механика-водителя с органами управления. Для размещения курсового пулемета лобовой щиток механика-водителя был уширен.

Для увеличения возимого запаса топлива в корме танка установили дополнительный топливный бак емкостью 480 л, доведя общую емкость топливных баков до 840 л.

Согласно заданию подвижность танка должна была сохраниться на уровне танка БТ-5, но в ходовой части использовалась мелкозвенчатая гусеница.

Тем временем выяснилось, что серийное производство ПТ-1А нецелесообразно, и потому постановление СТО № 71 от 19 июня 1935 г. предписывало «оставить на вооружении танк БТ. Отказаться от замены его на танк ПТ-1». Шедший на замену ПТ-1А танк Т-29 планировалось выпускать на Кировском заводе, и, таким образом, на долю ХПЗ вновь достался старый добрый БТ, сменивший номер с 5 на 7.

Устройство БТ-7

Корпус танка собирался из броневых и стальных листов и представлял собой жесткую коробчатую конструкцию с двойными бортовыми стенками, продолговатой, суженой закругленной носовой частью и трапециевидной кормой. Все неразъемные соединения корпуса были выполнены преимущественно сварными и в меньшей степени клепаными.

Корпус состоял из следующих основных узлов: днища, носа, бортов, кормы, крыши и внутренних перегородок.

В верхних и нижних листах носа были сделаны вырезы, образующие люк для посадки водителя. Люк закрывался двухстворчатой дверкой с массивными приваренными петлями. Для герметичности дверки по краям люка в специальных пазах крепилось резиновое уплотнение.

Верхняя створка двери открывалась изнутри танка вверх и могла фиксироваться в любом положении на зубчатом секторе, приваренном к крыше корпуса. Для облегчения открывания она снабжалась уравновешивающей пружиной.

Борта корпуса имели двойные стенки. Наружные – броневые, съемные; внутренние – стальные 4-мм листы, с внешней стороны которых было приварено по 6 подкосов. К подкосам крепились вертикальные рессоры и съемные наружные броневые листы. Второй и третий внизу соединялись между собой броневой планкой, являвшейся нижней опорой (поддоном) расположенных в этом месте бортовых бензобаков. Между четвертым и пятым подкосами находились масляные баки. Между вторым и третьим подкосами внутренние стенки корпуса выполнялись с развалом для дополнительного подвода воздуха к радиаторам. В кормовой части 4-мм лист имел отверстия для выхода воздуха при движении танка с закрытыми жалюзи, в передней верхней части с левого борта – отверстие для крепления в нем сигнала, а с правого борта – люк с дверкой для удаления из танка стреляных гильз.

На внутреннем листе в местах, не защищенных наружными броневыми листами (у гитары и балансиров), наваривались броневые накладки.

Наружная съемная навесная броня, состоявшая из пяти отдельных листов, крепилась к подкосам винтами с конусной головкой.

Крыша над боевым отделением состояла из трех сваренных друг с другом броневых листов, образующих круглое отверстие нижнего погона башни. Крыша над двигателем – съемная, она включала в себя средний лист, два колпака над радиаторами и поперечную планку. Для доступа к двигателю (чистка свечей, регулировка карбюраторов, заправка водой и т.д.) в средней части листа имелся большой прямоугольный люк, закрывающийся крышкой на петлях. В передней части крышки крепилась ручка, которая одновременно служила ограничителем угла склонения пушки при стрельбе назад. В средней части крышки был установлен воздухоочиститель.

Надрадиаторные колпаки устанавливались над отверстиями для входа воздуха в радиаторы, защищая их от поражений.

Крыша трансмиссионного отделения состояла из двух броневых листов жалюзи и расположенного над ними сетчатого колпака. Задний лист жалюзи имел два выреза для прохода выхлопных труб. С правого борта танка проходила тяга управления поворотом жалюзи. Крыша над кормовым бензобаком – съемная, она крепилась винтами с конусной головкой к уголкам внутренних стенок корпуса и заднего листа кормы.

Внутри корпуса танка имелись три поперечные перегородки: моторная, вентиляторная и кормовая. Последняя – между трансмиссионным отделением и кормовым бензобаком. Между отделением управления и боевым находилась распорная арка, усиливавшая подбашенный лист.

Компоновка танка БТ-7, 1935 г.

Башня. На танках БТ-7 выпуска 1935 и 1936 гг. устанавливалась сварная цилиндрическая башня, идентичная по конструкции со сварной башней танка БТ-5.

Существовало два типа башен – линейная, имевшая снарядную укладку в нише, и радиобашня, у которой в нише находилась радиостанция. Кроме того, на танках выпуска 1937 г. в нише располагался пулемет ДТ. Часть башен оборудовалась также установками для стрельбы по воздушным целям из пулемета ДТ.

Корпус башни состоял из двух полукруглых броневых листов, крыши и ниши. Полукруглые листы сваривались встык и образовывали усеченную конусную часть корпуса. Стыки листов с наружной стороны защищались накладками. Передний полукруглый лист башни имел амбразуру для спаренной установки пушки и пулемета. Кроме того, в переднем листе находились два смотровых отверстия и под ними два круглых отверстия для стрельбы из личного оружия, закрываемых стальными грушами.

Задняя стенка ниши – съемная, крепилась четырьмя болтами с конусными головками. В верхней части задней стенки также было предусмотрено отверстие для стрельбы из личного оружия.

В средней части крыши над конусной частью башни располагались два овальных люка для посадки экипажа. На танках с зенитной установкой пулемета был только один левый овальный люк. Вместо правого люка монтировалась зенитно-пулеметная установка со своим круглым люком.

Крышки овальных люков имели уравновешивающие пружины, значительно облегчавшие их открывание и закрывание. Ось, пружина и петли крышек люков частично защищались специальными броневыми листами. Крышки люков фиксировались в открытом положении.

В передней части крыши находились три круглых отверстия. Правое предназначалось для установки командирской панорамы, среднее в центре – для вентиляции и левое для перископического прицела. Над нишей в крыше имелось круглое отверстие, и сюда же приваривался броневой стакан для защиты ввода антенны. На танках без радиостанции это отверстие закрывалось заглушкой.

Поворот башни осуществлялся вручную с помощью червячного поворотного механизма.

Вооружение. На танках выпуска 1934-1937 гг. устанавливалась 45-мм танковая пушка 20К образца 1932/34 гг.

Пушка снабжалась вертикальным клиновым затвором с полуавтоматикой инерционно-механического типа, ножным и ручным спусками, корытообразной люлькой, гидравлическим тормозом отката, пружинным накатником и секторным подъемным механизмом.

С пушкой был спарен 7,62-мм пулемет ДТ. Они размещались в общей маске, с углами возвышения от -8° до +25°.

На танках выпуска 1937 г. (с конической башней) в нише башни располагался еще один пулемет ДТ в шаровой установке.

Кроме того, на части танков выпуска 1937-1939 гг. монтировался пулемет ДТ на зенитной танковой турельной установке П-40. Она позволяла осуществлять плавное слежение пулеметом за целью как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях со скоростями наведения более 50° в секунду. Угол вертикального наведения от -5° до +90°, горизонтального – 360°. Стрельба из пулемета производилась стрелком с пола или со специальной подножки с помощью зенитного прицела.

Спаренная установка снабжалась двумя общими прицелами: танковым перископическим панорамным прицелом обр. 1932 г. ПТ-1 и телескопическим прицелом обр. 1930 г. ТОП илиТОП-1. Прицелом ТОП-1 (или ТОС) со стабилизированной в вертикальной плоскости линией прицеливания оснащались только танки, имевшие пушки с электрозатвором.

Боеукладка танка располагалась на полу боевого отделения, на боковых стенках корпуса, в нише башни, на стенках башни. Укладка 45-мм снарядов на полу боевого отделения находилась между передней перегородкой и передней балансирной трубой и состояла из двух симметрично расположенных ящиков, в которых были установлены специальные обоймы, заполненные снарядами. Обоймы имели вид чемоданчиков с тремя перегородками, являвшимися опорами для патронов, и крошкой с откидной застежкой и брезентовой ручкой.

В каждую обойму укладывались три снаряда. Каждый ящик содержал 14 обойм, таким образом, в двух ящиках насчитывалось 84 снаряда.

Стреляные гильзы убирали обратно в обоймы, а обоймы – в ящики, чтобы не загромождать ими боевое отделение. На танках, выпускавшихся с 1937 г., можно было выбрасывать стреляные гильзы через специальное окно в правом боковом листе боевого отделения, для чего его заслонка открывалась в сторону навесного борта.

На стенках боевого отделения с помощью специальных планок с резиновой прокладкой и клипс крепилось 34 снаряда: на левой стенке – 15, на правой – 19. Снаряды располагались вертикально в два ряда.

На стенках башни, по обе стороны от ниши, вертикально размещалось по семь снарядов, закрепленных так же, как и на стенках корпуса. На танках с конической башней укладка снарядов на ее стенках отсутствовала.

Укладка снарядов в нише цилиндрической башни состояла из двух стальных коробок по 20 снарядов в каждой (5 рядов по 4 шт.). В нише конической башни снаряды укладывались в трех коробках-стеллажах по 12 штук в каждой. На танках выпуска 1937 г., имевших кормовой пулемет, центральный стеллаж отсутствовал.

Таким образом, боекомплект танка без радиостанции состоял из 172 снарядов. У танков с рацией – из 132 снарядов соответственно.

В боекомплект пулеметных патронов входили 38 магазинов – 2394 патрона.

Двигатель и трансмиссия. На танке БТ-7 устанавливался 12-цилиндровый карбюраторный четырехтактный двигатель М-17Т (выпускался по лицензии фирмы BMW).

Его мощность при 1550-1650 об./мин. – 400 л.с.; диаметр цилиндра – 160 мм. Ход поршней левой группы цилиндров – 199 мм, правой – 190 мм. Цилиндры были расположены V-образно, под углом 60°. Степень сжатия – 6. Сухая масса двигателя – 550 кг.

Топливо – авиационный бензин марки Б-70. Емкость бензобаков – 790 л (бортовые баки – 250 л, кормовой – 400 л, дополнительные 4 на крыльях – 140 л).

Подача топлива – принудительная, шестеренчатым насосом 18ПБ-1 или насосом коловратного типа БНК-5Б (БНК-5). Карбюраторов – два, марки К-17Т.

Масляный насос – шестеренчатый. Емкость двух масляных баков – 48-50 л.

Система охлаждения – водяная, принудительная, с помощью центробежного насоса M17. Емкость радиаторов около 100л.

Механическая силовая передача состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по стали), четырехскоростной коробки передач (начиная с зимы 1937 г. на танках устанавливалась трехскоростная КП), двух многодисковых бортовых фрикционов с ленточными тормозами, двух одноступенчатых бортовых передач и двух редукторов привода к ведущим колесам колесного хода.

Приводы управления танком – механические. Для поворота на гусеничном ходу служили два рычага, воздействовавшие на бортовые фрикционы и тормоза; для поворота на колесном ходу – штурвал. При движении на гусеничном ходу штурвал снимался и укладывался в отделении управления у левого борта танка.

Ходовая часть танка БТ-7 по своей конструкции первоначально была почти идентична ходовой части танка БТ-5, но со временем подверглась ревизии.

Схема подвески осталась без изменений, однако в ее конструкцию были внесены некоторые улучшения, повышавшие надежность. Например, были усилены пружины подвески ведущих колес колесного хода, на которые приходилось около 30% массы танка.

Электрооборудование. Источники электрической энергии – два параллельно соединенных аккумулятора 6СТ-128 (на танках ранних выпусков 6СТА-У111Б), работавших параллельно с генераторами постоянного тока ДСФ-500, ДСФ-500ХПЗ или ДСФ-500-Т мощностью 336 Вт (на танках 1-й серии генератор ГА-4561 мощностью 270 Вт).

Потребители электрической энергии – электростартеры CMC (3,5 л.с.) или СТ-61 (4 л.с), мотор-вентилятор, умформер радиопередатчика, телефонные аппараты, приборы звуковой и световой сигнализации, прожекторы, аппаратура внутреннего и внешнего освещения танка.

Средства связи. На танках с цилиндрической башней устанавливалась радиостанция 71-ТК-1 с поручневой антенной, а на танках с конической башней – со штыревой антенной. Для внутренней связи имелось переговорное устройство ТПУ-3, ТСПУ-3 или ТПУ-2. Аппараты переговорного устройства соединялись с помощью переходных колодок (с проводом, длина которого позволяла повернуть башню два раза) или вращающегося электроконтактного устройства ВКУ-1 или ВКУ-ЗА.

Танк БТ-7. Вид сбоку, 1935 г.

8.4. И снова «трехдюймовка»

Несмотря на то что БТ-7 в серию пошел с 45-мм пушкой, танк, вооруженный «трехдюймовкой», продолжал владеть умами танкостроителей. В апреле 1934 г. одна готовая башня Т-26-4 прибыла на ХПЗ, который уже в течение полугода изучал ее документацию с целью возможной установки на БТ. Такое решение могло устроить всех, ведь унификация была одним из столпов советской военной экономики.

После обсуждения в конструкцию башенного погона были внесены небольшие изменения, усилена крыша, предусмотрена установка кормового пулемета.

Так, летом 1935 г. нач. КБ ГХПЗ писал в ОКМО:

«Toв Гинзбург!

Позвольте доложить о мероприятиях по улучшению конструкции башни 26-4 при ее установке в танк Б-Т…

1. Увеличено пространство внутри башни за счет некоторого увеличения ее внешних габаритов.

2. Усилен башенный погон по типу погона танка БТ-7.

3. Увеличена толщина листов крыши корпуса, усилены стыки броневых листов наваркой дополнительных угольников…

4. Применен двухскоростной поворотный механизм по типу поворотного механизма танка Т-29.

Ожидается готовность опытного образца танка к испытаниям не позднее 7 ноября с.г. Просим вас командировать Вашего представителя для приемки чертежей танка…»

В октябре 1935 г. новый танк, получивший индекс БТ-7А, поступил на испытания на заводской полигон ХПЗ. Несмотря на благосклонное заключение по результатам испытаний, производство танка было отложено, так как еще шло разбирательство с ЧП 19 сентября 1934 г., когда в результате прорыва газов в боевое отделение Т-26-4 были травматированы двое членов экипажа. Но уже в начале 1936 г. первый танк головной серии «артиллерийских танков» типа БТ-7А был начат сборкой, а вся первая серия была сдана Заказчику 31 августа 1937 г.

Испытания танка БТ-7А, 1935 г.

Испытания танка БТ-7А, 1935 г.

8.5. А колеса лучше!

Ввиду того, что танки БТ на колесном ходу имели привод лишь на одну пару колес, их проходимость по проселку была очень ограниченной. Если в первых БТ мехбригады им. Калиновского перед маршем на колесах выворачивали стойки свечей вторых и (иногда еще) третьих опорных катков, приподнимая их для улучшения сцепления ведущего колеса с грунтом и маневренности танка на проселке, то впоследствии об этом забыли, и танки начали массово буксовать.

Для увеличения проходимости на колесном ходу на проселке еще в 1931 г. Н. Дыренков предлагал дополнить танки цепной передачей крутящего момента с ведущего колеса на третий по счету опорный каток. Но выполнить предложенное быстро и малыми силами он не смог.

Весной 1934 г. с предложением по улучшению конструкции танка БТ к комвойсками УВО И. Якиру обратилась группа «энтузиастов-рационализаторов», возглавляемая изобретателем Н. Цыгановым. Командующий войсками поддержал инициативу и дал задание группе обеспечить «вездеходность танка БТ при движении его на колесах». Для выполнения этого изобретатели приняли решение сделать ведущими не одну, а три пары катков, для подвода мощности к которым внутри танка были продолжены длинные карданные валы, от которых мощность передавалась уже через конические шестерни по вертикальным валам непосредственно к колесам.

В течение четырех месяцев группа из 13 человек на танкоремонтном заводе № 48 Харьковского военного округа занималась реализацией этой схемы на танке БТ-2.

23 апреля 1935 г. комвойсками УВО писал: «После первомайского парада 1934 года т. Сталин указал на необходимость дальнейшего конструктивного улучшения танка БТ, в частности на необходимость изменения движителя танка и превращения всех его колес в ведущие и управляемые, при сохранении всех агрегатов танка, что должно значительно повысить боевую ценность машины.

Вы указали мне тогда на необходимость продумать и осуществить это указание т. Сталина.

В УВО одним из молодых и талантливых изобретателей является командир взвода 4 тп тов. Цыганов….

Я лично вызвал тов. Цыганова, беседовал с ним и поставил задачу – продумать возможность конструктивного улучшения движителя в танках БТ.

За 4 месяца было изготовлено 635 чертежей и 2932 детали спроектированной машины.

Сейчас работа закончена. Изготовлены чертежи и модели ДВУХ НОВЫХ ТИПОВ ДВИЖИТЕЛЯ танка БТ. ЗАДАЧА, ПОСТАВЛЕННАЯ ТОВ. СТАЛИНЫМ, ВЫПОЛНЕНА.

Первое изобретение т. Цыганова – «БТ-ИС». Танк БТ с измененным колесным движителем II, III и VI пары колес и I, II и IV пары управляемые. Проходимость на колесном ходу по пашне увеличилась в 4-5 раз. Танк способен преодолевать подъемы до 25 градусов. Радиус поворота на колесном ходу уменьшился вдвое (до 5-6метров).

Второе изобретение т. Цыганова – танк БТ конструкции четвертого танкового полка. Движитель состоит из серии опорных катков, соединенных шарнирной цепью Голля.

Опора танка на катки осуществляется при помощи ЛЫЖ, которые для предельной их гибкости сделаны составными из отдельных звеньев на шарнирах. Этот тип движителя дает машине скорость в 2 раза большую, нежели имеет танк БТ с обычными гусеницами при одном и том же моторе М-5.

Расчетная скорость на гусеницах – 105 км/ч. Машина обладает бесшумностью хода и прекрасной маневренностью, [358] совершая полный поворот на месте вокруг центра одной из своих катковых цепей III и II изобретения, при сравнительно небольших затратах могут быть применены на всех уже существующих типах машин БТи, само собой разумеется, на всех машинах, находящихся в производстве. Конструктор изобретатель тов. Цыганов дал первому изобретению марку «БТ-ИС»/Иосиф Сталин/.

Прошу: одобрить новый тип движителей БТи дать указания промышленности о производстве опытного образца и серии указанных машин».

25 апреля 1935 г. К. Ворошилов отдал распоряжение об изготовлении 3 экз. каждого танка. Получив «добро» наркома, работы по созданию танка БТ-ИС пошли более интенсивно. Правда, опытный завод Спецмаштреста, занятый работами по Т-29, изготовить ходовую часть для танка второго варианта не смог, и это направление было предано забвению.

Справедливости ради следует отметить, что ходовая часть танка БТ-ИС второго образца удивительным образом [359] напоминает таковую у танка ГУВП**, разработанную еще на заре деятельности советских танкостроителей. Трудно сказать, является ли это заимствованием, однако такое предположение нельзя списывать со счетов, особенно в развитии последующей истории с танком БТ-СВ «черепаха».

Постройка опытного образца танка БТ-ИС велась спешным порядком силами трех сборочных бригад Орла, Богуславского и Донченко под общим руководством комбрига Лисицына, и во второй половине июня 1935 г. они доложили о готовности опытного образца к испытаниям.

Группа отличившихся при создании танка БТ-ИС. На переднем плане слева – Н.Цыганов, 1935 г.

Танк БТ-ИС на колесах, 1935 г.

Проект танка Н. Цыганова («второе изобретение»), 1935 г.

Испытания продлились с июля по октябрь. 15 ноября наркому обороны было доложено об их успешном завершении. Танк БТ-2, доработанный по предложению Н. Цыганова, сохранял подвижность на колесах не только на хорошей дороге, но и на проселке и по пашне. Причем танк сохранял свою подвижность и маневренность даже при потере одной гусеничной цепи и до двух опорных катков с одного борта.

Танк БТ-ИС разворачивается на колесах на пашне, 1935 г.

Танк БТ-ИС движется в гору на колесах, 1935 г.

Силовые приводы к колесам танка БТ-ИС, 1935 г.

В результате нарком обороны и наркомтяжпром подписали совместный приказ о проведении работ по усовершенствованию колесно-гусеничного движителя танка БТ-5, причем Харьковскому заводу предписывалось оказывать изобретателю всяческое содействие и всемерную помощь по изготовлению серии танков на базе машин БТ-5.

В новом 1936 г. группа Н. Цыганова начала работы над новым танком БТ-5-ИС. От своего предшественника танк отличался введением ряда улучшений. Во-первых, увеличением суммарной емкости топливных баков до 650 л, что позволило довести запас хода БТ-5-ИС до 300 км на гусеницах и до 500 км на колесах.

Подобно БТ-2-ИС танки БТ-5-ИС дополнялись приводом на три пары опорных катков при движении на колесном ходу. Причем для включения колесного хода теперь не требовался выход экипажа из танка. Благодаря синхронизации танк теперь мог двигаться на гусеницах на всех передачах при включенном колесном ходе и при потере одной гусеничной цепи не терял управления.

Дополнительные приводы к ведущим опорным каткам располагались в межбортовом пространстве, а карданные валы, подводящие мощность к ним, в верхней части бортов.

В ходовой части машин были применены новые балансиры опорных катков и ведущие колеса гусеничного хода. Корпус танка был изменен в кормовой части для установки дополнительного бензобака и введения бронировки картеров бортовых редукторов.

Приводы к колесам танка БТ-5-ИС, 1936 г.

Однако ХПЗ упорно отказывался заниматься как изготовлением серии танков БТ-5-ИС, так и проектными работами по адаптации такого движителя к танку БТ-7. Поэтому изготовление опытной серии в 10 танков было проведено на Харьковском танкоремонтном заводе № 48 в первом полугодии 1936 г. Три танка этой партии приняли участие в пробеге по маршруту Харьков – Москва, по результатам которого в конструкцию танков были внесены изменения, после чего танки БТ-5-ИС приказом начальника УММ РККА от 31 января 1937 г. были переданы для войсковых испытаний в ХВО.

Танк БТ-5-ИС на колесах преодолевает ров, 1936 г.

Танк БТ-5-ИС движется по полю без двух опорных катков, 1935 г.

Комиссию АБТУ в составе начальника штаба 5-й танковой бригады полковника Зеленцова, представителя НИАБТполигона капитана Кульчицкого, инженера 5-й танковой бригады военинженера 3-го ранга Дика, воентехника 2-го ранга Цыганова, начальника КБ завода № 48 Спецмаштреста Ревина возглавил начальник 1-го отделения АБТУ ХВО полковник Шнепп.

В ходе испытаний танки БТ-5-ИС прошли от 1500 до 2500 км. Их проходимость (даже по снегу) была удовлетворительной и не в пример лучшей, чем таковая у всех танков БТ, а также некоторых типов Т-26. Правда, были обнаружены и недостатки, связанные с недостаточно хорошим качеством изготовления шестерен синхронизаторов, перегрузкой резиновой ошиновки задних опорных катков, плохой ремонтопригодностью дополнительных приводов к колесам, но комиссия рекомендовала танк БТ-5-ИС к принятию на вооружение.

Кроме того, начальник АБТУ РККА Г. Бокис предписывал уже в 1937 г. провести проектирование и выпустить пробную патрию танков БТ-7-ИС на ХПЗ, а заводу № 48 с 1 января 1938 г. начать выпуск 300 танков БТ-5-ИС (точнее – переоборудовать их из машин БТ-5 в ходе капитального ремонта).

Но планам этим не суждено было исполниться.

8.6. Тяжелые времена Т-35

1935 г. принес Харьковскому заводу большие хлопоты с Т-35. В марте были разработаны и одобрены улучшенные бортовые передачи, к июню отработана новая КПП, изменены радиаторы. Но двигатель М-17 оставался ахиллесовой пятой новой тяжелой машины. Неоднократно в течение года поднимался вопрос об изготовлении сначала одного, затем двух Т-35Б с двигателем М-34, однако с июля месяца более предпочтительной уже считается установка на Т-35 и Т-28 специального дизельного двигателя мощностью не менее 600 л.с. На танке № 3 в опытном порядке был установлен дизель БД-1 мощностью 400 л.с., который показал на испытаниях неплохие результаты. Но недостаточная мощность не позволила принять его на вооружение.

Тем не менее искомое решение казалось найденным, и двигательный отдел КБ ХПЗ получил спешное задание на проектирование быстроходного дизеля БД-2 мощностью 700 л.с. Макет двигателя был одобрен в январе 1936 г., а в апреле 1936 г. его опытный образец поступил на испытания, которые завершились через полгода. До кондиции довести этот дизельный двигатель так и не удалось. Его топливный насос отказывался нормально работать, равно как топливные насосы предыдущих дизель-моторов.

В сентябре – октябре 1936 г. двигательному отделу ХПЗ удалось форсировать мощность двигателя М-17 до 580 л.с., но только в 1937 г. эта модификация мотора пошла на танки Т-35 и некоторые Т-28. Кроме того, были доработаны бортовые фрикционы, масляный бак, электрооборудование. Для улучшения проходимости был облегчен фальшборт, а также введены новые уплотнения корпуса для предохранения от попадания воды внутрь машины. Глушитель, расположенный поперек кормовой части корпуса и прикрытый с боков броневыми щитками, был убран внутрь корпуса, а наружу выведены только выхлопные трубы.

В машинах выпуска 1937-38 гг. значительно повысилась надежность работы танка в целом. Например, увеличилось время межремонтного пробега, возрос и гарантированный пробег танков выпуска 1937 г., который составлял уже 1500-1800, до 2000 км на некоторых образцах (прежде было 1000-1300, до 1500 км).

Однако успехи с силовой установкой разбивались об иные недоработки. Так, Мариупольский металлургический завод, осваивая в 1935 г. массовое производство бронелистов для Т-35, не смог обойтись без нарушения технологического процесса прокатки и термообработки, что привело к ухудшению качества бронелистов толщиной 20 мм. Для компенсации упавшей бронестойкости листа, его пришлось утолщать в среднем на 2,5-3 мм, что утяжелило серийный танк до 51,5-52 тонн. В середине 1936 г., считая танк перетяжеленным, УММ санкционировал проведение ряда мероприятий по облегчению танка, для чего по согласованию с Нар-комтяжпромом толщина крыш башен была уменьшена на 1-1,5 мм, тогда же прошли испытания облегченные опорные катки, топливный бак из фибры, «зауженные траки». Указанными мерами предполагалось облегчить Т-35 на 3,5-4 тонны, но по ряду причин выполнено это не было.