Галантные игры Японии

Галантные игры Японии

В соседней с Китаем Японии в X веке н. э. любовь превращается в галантную игру между дамой и кавалером.

Столица Древней Японии Хэйан делится на кварталы, в которых, как фишки в клетках шахматной доски, помещаются усадьбы аристократов.

Каждая усадьба состоит из главного дома, в котором живет хозяин, и трех флигелей: Западного, Восточного и Северного. В Северном флигеле обитает супруга аристократа, именуемая Госпожой Северных покоев, в Западном и Восточном – наложницы, или замужние дочери хозяина дома. От Западного и Восточного флигелей отходят галереи к павильону «Над источником» и павильону «Для рыбной ловли». Во дворе усадьбы разбит китайский садик с непременным ручейком, горбатыми мостиками, искусственными островами и цветущими деревьями. И главный дом, и флигели поделены на закрытую галерею, передние покои, предназначенные для прислужниц, и внутренние покои. Они отделены друг от друга деревянными решетками, бумажными перегородками и шелковыми занавесями. Внутри покои разделяются дорогими ширмами, расписанными лучшими художниками столицы.

За стенами столицы, за стенами усадебного дома, за решетками и перегородками, за специальным церемониальным занавесом китэ, в глубине внутренних покоев, скрыты главные драгоценности эпохи Хэй-ан – женщины. Японка почти никогда не покидала свои покои. Максимум, что она могла сделать, не преступив приличий, – подойти к решетке, отгораживающей галерею от внутренних покоев, и под прикрытием китэ полюбоваться садом. Что же делала женщина в своих покоях? Смотрела на лунный свет, просачивающийся сквозь решетки, наигрывала на кото (инструмент, немного напоминающий гусли) или бива (род лютни) и мечтала. О чем? Разумеется, о любви!

Однако мечтам она может предаваться разве что ночами. Днем у девушки-аристократки весьма насыщенная программа. Она учится играть на музыкальных инструментах, составлять ароматы, подбирать цвет бумаги для письма, изучает японскую слоговую азбуку хиригана, штудирует поэтические антологии «Кокинсю» («Собрание старых и новых песен») и «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»), набивает руку в написании стихов «по случаю», учится каллиграфии. Немало умения требуется ей даже для того, чтобы одеться. Девушке необходимо надеть в общей сложности 12–14 одежд, причем сочетание цветов должно говорить о безукоризненном вкусе. Так, поздней весной женщина могла облачиться в верхнее платье цвета азалии (белый верх, алый испод), вишни (белое на розовой или сиреневой прокладке) или глицинии (лиловое на светло-зеленой подкладке). Летом предпочитали цвета аира (зеленое на темно-алой подкладке), гвоздики (ярко-розовое на зеленой подкладке) или ивы (белое или желтоватое на зеленой подкладке). Осенью модницы облачались в цвета астры-сион (сиреневое на зеленой подкладке) или хризантемы (светло-коричневое на зеленой подкладке). Зимой рекомендовался цвет керии (темно-желтое) на светло-желтой подкладке. Но это отнюдь не означает, что по сигналу «Переход на летнюю форму одежды!» вся столица облачалась в одни и те же цвета. Варьировались и цвет верхнего платья, и цвет нижних одежд, и цвет верхней накидки, благодаря чему каждое платье было уникальным произведением искусства. За пазухой предусмотрительная женщина носила листки разноцветной бумаги. Вдруг понадобится составить стихотворное послание! Дополнял костюм расписанный веер.

Но как же потенциальный возлюбленный мог взглянуть на всю эту красоту?

«Подглядывание» («каймами» – букв. «взгляд сквозь щели изгороди») – одна из первых стадий сближения. Подглядывать можно было с улицы, если ты не имел доступа в дом, или из сада, если ты был в дружеских отношениях с хозяином. Поскольку во внутренних помещениях царил обычно полумрак и они были закрыты внешними занавесями, увидеть удавалось лишь смутные очертания фигуры, да и это в лучшем случае. Хорошая возможность для мужчин представлялась на синтоистских и буддистских праздниках, когда женщины отправлялись взглянуть на торжественную процессию из повозки. Поклонник мог заметить разноцветный, надушенный рукав, а иногда даже разглядеть лицо женщины. «Исэмонгати» – своеобразный учебник стихосложения и куртуазности эпохи Хэйан рассказывает о таком способе знакомства.

«В давние времена, в день состязаний на ристалище правой гвардии, в стоящем напротив экипаже, из-под нижней занавески слегка виднелось лицо дамы, и кавалер, в чине тюдзё бывший, так сложил:

«Не вижу» тебя – не скажу,

и «вижу» сказать не могу…

Придется бесплодно весь день

в тоскливых мечтах провести мне

с любовью к тебе…

А дама в ответ:

Знаешь, кто я, иль нет, —

зачем же тут бесплодно —

так различать?

Любовь одна должна служить

верным руководством!

Впоследствии он узнал, кто она».

Если у мужчины возникало желание добиться большего, он стремился завязать знакомство с кем-нибудь из прислужниц девушки, которые, как правило, выступали в роли посредниц между своей госпожой и внешним миром. Заручившись поддержкой кого-нибудь из прислужниц, мужчина передавал своей избраннице письмо, в которое обязательно входило пятистрочное стихотворение танка, рассказывающее о чувствах поклонника. Например, такое:

Лишь речи о тебе

Заслышу я, моя кукушка,

Так грустно делается мне…

О, как мечтаю я сердечный

С тобою разговор вести!

Письма поклонников обсуждались родственниками девушки и прислуживающими ей дамами. Наиболее достойному посылалось ответное письмо. Умная девушка не бросалась сразу в объятия кавалера, а отвечала довольно сдержанно. Например, так:

В селенье одиноком,

Где не с кем перемолвиться,

Ты не старайся куковать —

Лишь попусту сорвешь свой голос.

Некоторое время продолжался обмен письмами, и, если ни одна из сторон не начинала испытывать разочарования, делался следующий шаг к сближению, а именно: мужчина наносил первый визит своей избраннице. Несколько раз он посещал ее дом, переговариваясь с ней через прислужницу, затем, после обмена новыми письмами, получал возможность беседовать непосредственно с предметом своей страсти через занавес. (Мужчина, как правило, сидел на галерее, а женщину сажали за опущенными занавесями, к которым приставляли еще и переносную ширму.) После бесед, обмена стихами и остроумными замечаниями влюбленные наконец могли увидеть друг друга. После ночи любви, вернувшись домой, мужчина должен был написать стихотворение, а дама – также ответить стихотворением.

В эпоху Хэйан было распространено многобрачие, и мужчина посещал дома разных женщин, одни из которых были открыто признаны его женами, другие – считались тайными возлюбленными.

Как правило, женщина не переезжала в дом мужчины, а оставалась в родительском доме. Во время отсутствия возлюбленного ее радовали его письма и подарки. Он же занимался политическими интригами или отправлялся искать новых галантных приключений…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.