Глава 24 ИМПЕРИЯ ГУННОВ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 24

ИМПЕРИЯ ГУННОВ

Предки гуннов, тюркский народ хунну, жили на территории современных Монголии, Бурятии и Сев. Китая, где создали свою могучую державу. В 93 г. в результате войн с Китаем и внутренних междоусобиц она распалась. Часть хунну отступили западнее и на землях нынешнего Восточного Казахстана образовали новое государство. Несколько десятилетий они успешно противостояли китайцам, а в 155 г. были разгромлены сяньбиицами — предками монголов, после чего хуннский этнос распался. Одни слились с сяньбиицами, другие переселились в Китай, третьи, так называемые «малосильные», осели в горных долинах Тарбагатая и Семиречья, а четвертые, «неукротимые», 20–30 тыс. воинов, с арьергардными боями сумели оторваться от преследующих сяньбийцев и ушли на запад (Гумилев Л. Н. «Хунну». С.-Пб., 1991).

В 158 г. они достигли Прикаспийских степей — в 160 г, об их появлении писал Дионисий Периегет, а в 175–182 гг. — Птолемей, Аланы на Сев. Кавказе встретили их враждебно, но по соседству беженцы нашли себе хороших друзей угорские племена, населявшие лесостепную полосу Поволжья и Урала. Вероятно, и для них союз с опытными воинами оказался очень кстати, обеспечивая защиту от сарматских и, по-видимому, славянских набегов, — как уже отмечалось, Русколань вытеснила некоторые угорские племена из бассейна Донца и Дона. 200 лет они прожили вместе, постепенно сливаясь и смешиваясь, — в описаниях гуннов европейскими авторами и в раскопках их погребении часто обнаруживаются уже не тюркские, а угорские черты. Как показал Л. Н. Гумилев, в период сильной степной засухи III века угры и гуппы расселялись на север по Волге, отчего в ее бассейне возник ряд смешанных финно-угорских этносов: мордва, мари, коми, а чуваши произошли от смешения местного населения с тюркоязычными гуннами. ("Тысячелетие вокруг Каспия". Баку, 1991). Причем контакты устанавливались тоже на основе взаимовыгодного симбиоза, без покорения одного народа другим.

Словом, гунны для угорских племен сыграли точно такую же объединяющую роль, как русы — для восточных славян. И точно так же, как славяне и роксоланы, вошедшие в состав державы русов, стали «русскими», так и угры, вошедшие в гуннский союз, со временем сами перестали отделять себя от пришельцев, считая свои племена «гуннскими». Тем более что между Волгой и Уралом прожили они мирно или относительно мирно не 80 лет, а два века, в результате чего их союз стал мощным кочевым государством, Не исключено, что в период готского нашествия к гуннам бежали и славяне. Так, готская легенда о происхождении гуннов упоминает каких-то колдуний, изгнанных из "скифских земель" королем готов и ушедших жить к "злым духам", пришедшим из пустынь Востока. Может быть, здесь отразилась доля правды о славянских женщинах, изгоняемых или уходивших куда глаза глядят с захваченных земель после гибели их мужчин.

Кто первым развязал войну в середине IV в, — трудно судить. По версии Л. Н. Гумилева — аланы, когда по окончании степной засухи вздумали вернуться на оставленные ранее пастбища, уже занятые гуннами. Хотя могло быть и иначе. Среди подвластных Германариху народов перечисляются мордва и меря, следовательно, он совершал походы и на Волгу, покоряя местные финно-угорские племена, И покоряя, разумеется, огнем и мечом. Может быть, в эти походы привлекались и союзные аланы, чьи владения как раз выходили к низовьям Волги. А ведь гунны поддерживали с поволжскими народами дружественные отношения, среди них были и союзники гуннов. А союз и отмщение обидчику для степняков дело святое.

Около 360 г. начались их столкновения с аланами. Выше уже рассказывалось, что те были развитым и сильным народом, на Кавказе у них существовала система мощных крепостей, а лобовых ударов их панцирной конницы в бою не выдерживал ни один противник. У гуннов и их союзников была только легкая кавалерия, а металла не хватало не то что на доспехи, а порой и на наконечники стрел использовались костяные. И тем не менее в этой войне, затянувшейся на 10 лет, они победили, как сообщают Аммиан Марцеллин и Иордан, "обессилив алан частыми стычками". Еще на прежней родине гунны накопили изрядный опыт борьбы с тяжелой конницей согдов и китайцев. Они не принимали рукопашной, но и не выходили из боя, продолжая кружиться рядом и осыпать врага стрелами. А когда тяжеловооруженные всадники и их кони изматывались, гунны переходили в решительную атаку, накидывали на ослабевших врагов арканы и, расстроив их ряды, рубили мечами в ближнем бою, где длинные сарматские копья становились лишь помехой. В результате победы гунны захватили степи между Каспием и Доном. Аланы частью укрылись в горных крепостях — брать их гунны не умели и не стали, при археологических раскопках следов разгрома там не обнаружено, — а другая часть ушла под защиту своего союзника Германариха.

Готы надеялись остановить врага на рубеже Дона, собрав там армию, однако гунны во главе с царем Баламбером в 371 г. совершили глубокий обход — из Тамани они переправились в Крым и через Перекоп ворвались в тылы противника. Возможно, этот же маневр описывает "Велесова Книга": "И вот злые язычники пришли на нас с Танаиса (Дона) и Тмутаракани (Тамани) с сильной конницей и бесчисленной ратью, И тьма за тьмой потекли и продолжали течь на нас. И не имели мы иной помощи, кроме как от богов" (III, 14), Евнапий писал, что, очутившись в Приазовье, гунны устроили жестокую бойню, никого не щадя, в результате чего готы, "собравшись вместе, обратились в бегство". То есть степняки использовали тот же прием, что впоследствии татаро-монголы, — при вторжении сразу вызвать ужас и панику. И паника действительно возникла. Готы бросились кто куда. Обширная империя Германариха моментально рассыпалась, как карточный домик. Все племена и народы, ее составлявшие, даже вестготы и гепиды, при первом же крупном поражении вспомнили старые обиды и вышли из-под ее контроля, знать больше не желая остготского короля.

Разогнав врагов в Сев. Причерноморье, гунны завоевали и города Боспора. Римляне на их просьбы о помощи не откликнулись, отомстив за предоставление кораблей готским пиратам и подчинение Германариху. И хотя сильные крепости, как уже говорилось, были гуннам еще не по зубам, но перепуганные боспорцы сами поспешили сдаться, в результате чего города их были разграблены, а население в панике разбежалось. А вот Херсонес гунны не тронули, что опять же подтверждает гипотезу о целенаправленности войны. Херсонес все это время сохранял верность Риму и поддерживал его в борьбе с готами, а Боспор был союзником и вассалом гуннских врагов.

Известно, что в 375 г. Германарих совершил самоубийство, пронзив себя мечом, но промежуток между разгромом готов в 371 г. и этой датой в хрониках остается незаполненным. Единственным источником, дающим указания о событиях, разыгравшихся в неизвестные годы, является "Велесова Книга". Она сообщает: "Так после ста двадцати лет войн готы, напираемые сзади гуннами… пошли на север между Ра-рекой и Дивуной… Германарих и Гуларех вели их на новые земли, так как гунны со стадами своими стали в том краю со многими конями и быками на травах злачных и воде живой. Тут привел Гуларех новые силы свои и отразил головных гуннов, многие из которых текли на нас. И тут родичи собрались на конях сражаться против них, суровая сеча была тридцать дней, и русичи пустили готов в земли свои. И от этого злые времена настали (или "так как злые времена настали")" (II, 66). Хронология опять примерно соответствует действительности — готское владычество и периодические войны с ними продолжались около 130–140 лет. Топонимика не совсем ясна. Ра-река — это Волга, а вот Дивуна — то ли Двина, то ли Десна, то ли другая река или населенный пункт. Но понятно, что после разгрома в степях остготы отступили на север. Гуларех, — возможно, Аларих, вождь герулов; обходом через Перекоп его племя в Приазовье оказывалось отрезанным, и ему тоже оставался один путь — на север. А может быть, это еще кто-то из готских вождей, принявший на себя общее руководство, ведь Германариху было уже 110 лет, и он, как упоминалось ранее, был тяжело болен. На границе лесов, затрудняющих действия конницы, авангарды преследующих гуннов удалось отразить, Но в тех же лесах жили русичи, оттесненные туда готами. Вероятно, перед лицом общей опасности было принято решение объединить силы, и славяне пустили беглецов на свою территорию.

Но прочного союза между ними не получилось. В другом отрывке "Велесовой Книги" сказано: "Мы никогда не забудем и то, как готы соединились с гуннами против нас. И Гуларех напал с севера, а гунны с юга, и тут плакали Русколань и Борусия, потому что гунны сроились с готами" (II, 7в). То ли вспыхнуло сведение старых счетов, то ли жизнь в глухих лесах, в условиях постоянных лишений (и на правах изгнанников среди недружественных славян) пришлась готам не по нраву. Других источников, рассказывающих о данных событиях, в нашем распоряжении нет, и сопоставить не с чем. Хотя косвенным подтверждением можно считать то, что имя Германариха во втором отрывке уже не упоминается;

Известно, что после его самоубийства остготы разделились: одни ушли на запад, к вестготам, а другие подчинились гуннам. Видимо, текст и зафиксировал данную переориентацию. Если же верно предположение, что Гуларех — вождь герулов, то история с самоубийством Германариха и переходом на сторону гуннов становится еще более логичной. Ведь герулы и раньше враждовали с Германарихом, а теперь их земли в Приазовье оказались у Баламбера. Для их вождей было бы вполне естественным возглавить среди готской знати партию сторонников капитуляции. И. положение Германариха в лагере, раздираемом противоречиями, где с ним самим никто уже не считался, поистине стало невыносимым.

Похоже, славяне в лесах вполне могли отсидеться от степняков — дальнейший ход событий показал, что лесами гунны не очень-то и интересовались. Но внезапного нападения готов первое восточнославянское государство или то, что от него еще оставалось, уже не выдержало. "Русколань пала от сговора готов с гуннами" (III, 8/1). Это подтверждается археологией: к IV в. относится окончательная гибель лесостепной Черняховской культуры, которая, как мы видели, и по времени возникновения, и по распространению, и по другим признакам совпадает с легендарной Русколанью. Раскопки показывают следы ее жестокого разгрома, и какие-то остатки культуры сохраняются только в лесах.

Покончив с северными противниками, Баламбер обратился на запад, где вестготы и примкнувшая к, ним часть остготов с аланами готовились защищаться на рубеже Днестра, Но между собой они очень не ладили, своих сил не объединили и расположили армии независимо друг от друга. Гунны этим, разумеется, не преминули воспользоваться. В 376 г. — видимо, уже учитывая чувствительность готов к обходам и окружениям, — отряд гуннов ночью переправился через Днестр в незащищенном месте и ударил по тылам. Расчет оказался верным — опять возникла паника. Часть готов бросились за Дунай и попросили убежища у римлян. Император Валент II согласился, но поставил условием для тех, кто еще не был крещен, поголовное крещение по арианскому обряду, сторонником которого он являлся. Другая часть во главе с Атанарихом укрепились в лесах между Прутом и Днестром, А гепиды, обитавшие в Дакии, предпочли войти в союз с Баламбером.

Новые подданные римлян оказались крайне неуживчивыми. Положение усугубила алчность и легкомысленная близорукость греческих чиновников. По условиям договора готы при переходе границы обязаны были разоружиться, но за взятки правительственные комиссары закрыли глаза на несданное оружие, Зато по каким-то причинам — то ли из-за нераспорядительности тех же чиновников, то ли из-за их воровства — не было подготовлено продуктовых лавок, и сами же комиссары попытались использовать ситуацию для наживы, предлагая за хлеб скупать в рабство женщин и детей. Результат и для них, и для всей империи оказался плачевным: возмущенные вестготы их перебили, восстали и ворвались во Фракию, грабя всё на своем пути. А когда против них были двинуты правительственные войска, призвали на помощь остготов и аланов, которые на этот раз откликнулись. Их соединенные силы встретились под Адрианополем с армией Валента и разгромили ее наголову — при этом погиб и сам император. Правда, мощные стены Константинополя штурмовать они не решились, но все окрестности разорили основательно. А преемник Валента Феодосии Великий сумел договориться с ними и выделил вестготам для поселения земли в Иллирии северо-западной части Балкан. В это время и другой части вестготов, еще державшейся в карпатских лесах, надоело прозябание в глухих чащобах — видимо, точно так же как остготам Германариха, и Атанарих тоже предпочел договориться с Феодосием о переходе к нему на службу в качестве «федератов» — союзников с автономным командованием. Аланы предпочли сохранить независимость и вернулись на север, а остготы были поселены в Паннонии, но тоже вскоре отложились от империи и подчинились гуннам, в подданство которых уже входили их соплеменники.

Новая империя, гуннская, образовалась от Дуная до Урала. Кстати, принципы ее построения заметно отличались от империи Германариха. Если для готов покоренные народы были "достойными презрения", и с них лишь силой выкачивалась дань, то гунны умели находить с другими племенами общий язык. Страшные для врагов, внутри своей державы они установили порядки, для IV–V вв. довольно гуманные. Римские, греческие и готские авторы, не пожалевшие самых черных красок для гуннов, тем не менее невольно отмечают, что в их империи совершенно не было расовой, национальной или племенной дискриминации, а отношения к союзникам, даже ранее побежденным, оставались вполне лояльными. Так что многие племена — угорские, сарматские, славянские, — волей или неволей вошедшие в гуннский союз, вскоре уже сами гордо называли себя «гуннами». В державе отсутствовала и религиозная рознь, проявлялась полнейшая веротерпимость. В различных источниках отразились и другие черты их государства: справедливость царей, честность и неподкупность судей, легкие налоги. Доходило до того, что многие греки и римляне бежали к ним, предпочитая справедливость у «варваров» тем беззакониям, которые творились императорами, военачальниками и чиновниками в Риме или Византии. И эти «невозвращенцы» тоже становились полноправными «гуннами». Даже служили в гуннском войске, быстро обучив «варваров» постройке осадных машин и другой передовой по тем временам военной техники.

А что же славяне? "Велесова Книга" дает следующую информацию: "Тут Русь воздвигла силы свои и, гуннов отразивши, сотворила Край Антов и Скуфь Киевскую" (II, 7в). "Русколань пала ниц от сговора готов с гуннами, и тогда сотворились Киевская Русь и Антия, а готы этого устрашились и ушли вон к своему краю" (III, 8/1). Итак, вместо погибших княжеств русичей возникло два новых. Из равноправного употребления слов Скуфь и Русь мы вновь замечаем преемственность, которую видели наши предки между Скифией, Русколанью и Киевом. Очевидно, часть славян предпочла переселиться на правобережье Днепра, из лесостепных районов в лесные, чтобы здесь сохранить независимость. "После готской войны порушенную Русколань оставили и притекли к Киеву, и осели на земле той, там же готовились к войне со степью вражеской и оборонялись от нее" (III, 22). По данным А. С. Бугая, исследовавшего методом радиоуглеродного анализа систему Змиевых валов на юге Киевской обл., основные из них относятся как раз к концу IV в. Таким образом, одна часть славян, укрепившаяся вокруг Киева в труднодоступных для конницы местах, враждебно относилась к гуннам или по крайней мере держала вооруженный нейтралитет. И, вероятно, успешно никаких упоминаний или находок, указывающих на вторжение гуннов в Киевские земли, пока не обнаружено. Да и не очень-то интересовали кочевников-скотоводов глубины лесов. Там и грабить-то было нечего после 140 лет готского хозяйничанья.

Другая часть русичей решила вообще уйти подальше от опасного Причерноморья. Многие исследователи как раз к концу IV — началу V вв. относят основание Новгорода и переселение туда племени словен. Возможно, об этом же рассказывает один из текстов "Велесовой Книги", где описывается, как род словен откуда-то с берегов «Ра-реки» отправился на запад, к "Готскому морю", преследуемый гуннами, забиравшими скот, и то и дело сражаясь с отрядами готов (I, 96), Похоже, что это переселение отмечает и легенда, переданная "Мазуринскнм летописцем": "Славен и Рус с роды своими отлучашася от Ексинопонта (Черного моря) и от роду своего, и хождаху по странам вселенная, яко крылатый орлы перелетаху пустыни многие, ищуще себе места на селение, и во многих местах почивающе мечуще их, и нигде же не обретоша себе селения" — и, наконец, через 14 лет скитаний Славен основал город, "иже ныне зовется Великий Новгород". Довольно часто этот отрывок сопоставляют с легендой о братьях Славене и Скифе, приведенной в 12 главе, и, на мой взгляд, совершенно неправомочно. Ситуация в легендах принципиально иная. Братья Славен и Скиф "многие земли о Черном мори и на Дунае себе покориша" — это действительно скифское время, А Славен и Рус — изгнанники, не знающие, где приткнуться. Столь катастрофическая ситуация и этнонимы — русы и словене — свидетельствуют в пользу времени готско-гуннских войн. Причем только в Мазуринском летописце основанный город назван Новгородом! В Иоакимовской летописи Славен "град великий созда, во свое имя Словенск нарече", а в аналогичной легенде "Велесовой Книги" Славен основывает просто "свой город". Археологические данные позволяют подтвердить хронологию этого переселения лишь косвенно известно, что к VI — началу VII вв. в районе Ладоги и Нарвы словене уже жили (в одном из их поселений обнаружена монета 617 г.). Еще одним косвенным подтверждением близкого родства словен с русами служат погребальные обряды. Впоследствии из всех восточнославянских племен кремация была характерна только для словен, соседних с ними кривичей и земли северян — бывшей территории Русколани. А все остальные — поляне, древляне, волыняне, радимичи, вятичи своих покойных хоронили в земле.

Этноним «анты» впервые появляется в IV в. Иордан сообщает, что это было одно из племен «венетов», т. е. славян, прежде покоренных Германарихом. Точнее, не племя, а племенной союз, поскольку тот же автор упоминает о различных их наименованиях "согласно родам и местностям". Говорится и об антских «королях», следовательно, у них было государственное образование. Согласно Иордану, "могущественнейшие из антов живут близ лукоморья Понта от Днестра до Днепра", т. е. занимают самую плодородную часть Причерноморья, удобную и для земледелия, и для скотоводства, Все это косвенно подтверждает версию "Велесовой Книги", что союз антов образовался уже после падения империи Германа-риха. В описаниях Русколани и готских войн они еще не значатся, И хотя анты названы среди потомков Дажьбога наряду со скифами, русами, борусичами и сурожцами (II, 7э), о их происхождении ничего не сказано, как отсутствует в легендах и традиционная фигура их отца-прародителя. Поэтому не исключено, что они не были отдельной племенной единицей, а разнородным союзом славян, возможно, собравшихся кто откуда и занявших земли, прежде захваченные готами. О значении их этнонима существуют самые различные предположения, поэтому я назову лишь версию, которую считаю наиболее убедительной. В последующие века племя вятичей называется в арабских и хазарских источниках «вантит». Как видим, довольно близко, тем более что и в "Велесовой Книге" этноним передается как «оанты», что позволяет предположить в начале наличие смягченного «в». Видимо, это лишь различные формы произношения слова «венды» — широко распространенного в I тысячелетии обобщенного названия славян.

Автор "Велесовой Книги", идеализирующий древнюю Русколань, однозначно говорит о гуннах, соучастниках ее гибели, как о врагах русичей. И Антию в данном плане ставит рядом с Киевом. Но исторические факты говорят обратное. Места между Днестром и Днепром — это отнюдь не глубины лесов, Это степи и лесостепи, легко проходимые для конницы. Впоследствии здесь успешно действовали и авары, и татары, и турки. Следовательно, возникшая здесь Антия никак не могла быть врагом гуннов — она имела возможность существовать и развиваться лишь в союзе с ними. Отсюда следует, что если восточная часть русичей на Дону и Донце автоматически попала под лавину гуннского вторжения и попыталась заключить трагический для себя союз с готами, то в Северо-Западном Причерноморье было наоборот — после удара, развалившего державу Германариха, славяне выступили против своих угнетателей, деморализованных готов, и погнали их прочь со своих исконных земель. И стали союзниками гуннов, а те, как уже говорилось, умели ценить друзей.

Впрочем, удивляться такому различию во взглядах не приходится. Единства между различными племенами не было, о чем свидетельствует и распад Русколани. А принцип выбора ориентации четко иллюстрируется схемами: "враг моего врага — мой друг" и "друг моего врага — мой враг". И остготы, и вестготы были врагами славян. Но если остготы превратились в союзников гуннов, то и гунны стали врагами русичей Левобережья и Поднепровья. А вестготы, контролировавшие Поднестровье, стали непримиримыми врагами гуннов, поэтому гунны превратились в друзей для здешних славян.

Характер отношений между гуннами и антами подтверждают события, произошедшие в конце IV века. В 395–397 гг. гунны, подобно многим своим предшественникам — скифам, киммерийцам, аланам, — не преминули совершить победоносный набег на Месопотамию и Сирию. Для возобновления войны в Причерноморье Иордан не дает точной хронологии, но вполне логично, если внук и преемник Германариха Амал Винитар решил воспользоваться для реализации своих планов именно уходом гуннского войска в дальние края. Он "с горечью выносил подчинение гуннам" и в конце IV в, собрал войско, после чего напал на… антов. Первый бой он проиграл, но потом все же одолел. И распял антского «короля» (т. е. князя) Буса с сыновьями и 70 старейшинами. Все это можно рассматривать только в качестве мести за «предательство» бывших подданных, поддержавших гуннов. Вероятно, Амал Винитар рассчитывал восстановить прежнее статус-кво в Причерноморье и, расчистив дорогу на юг, контролируемую актами, втянуть в войну другие готские племена. Во всяком случае, видно, что в антах он видел союзников гуннов, а не их врагов.

И гунны, разумеется, не преминули ответить. Через год после победы над антами царь Баламбер лично возглавил поход против Амала Винитара, после нескольких боев, протекавших с переменным успехом, все же разгромил его в низовьях Днепра, причем в сражении погиб и сам внук Германариха. Эта история славянам крепко запомнилась. Она отразилась и в "Слове о полку Игоревен и в "Велесовой Книге", хотя там она передается в искаженном виде. Там виновником выступает сам Германарих, который "Буса и семьдесят иных крестил" (32). А вместо Баламбера выступает славянский князь Болорев, убивающий "сына Германариха" (8; III, 27). Мы не знаем, преднамеренно ли была допущена, эта подтасовка или нет. Не исключено, что и в самом деле гунны для антов стали настолько близкими союзниками, что в их преданиях, дошедших до IX века, Баламбер превратился уже в «своего» князя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.