§6. Международная поддержка и помощь

§6.

Международная поддержка и помощь

В тот критический период страну выручала и международная помощь. В современной России, имеющей за собой десять лет устойчивого экономического роста, обладающей третьими по масштабам в мире золотовалютными резервами, не хочется вспоминать о том, в каком унизительном положении наша страна оказалась в момент краха Советского Союза, в какой степени жизнь её граждан зависела от решений, которые принимались за рубежом. В то время речь шла не только о кредитах, а и о гуманитарной помощи, которую обычно оказывают беднейшим странам мира[45]. С начала 1991 года по 9 января 1992 года Россия получила 284 тыс. т зарубежной гуманитарной помощи, в том числе продовольствия — 246,1 тыс. т (см. табл. 6).

Таблица 6

Зарубежная гуманитарная помощь, тыс. т

Источник: Справка о поступлении грузов зарубежной гуманитарной помощи Российской Федерации по состоянию на 10 января 1992 года. Архив Е.Т. Гайдара.

В январе 1992 года заместитель председателя Комиссии по вопросам гуманитарной и технической помощи при правительстве РФ А.А. Житников докладывал: "На первой стадии продовольственная помощь городам Москва и Санкт-Петербург будет предоставлена на 10 млн. ЭКЮ. На второй стадии — на 85 млн., на третьей — на 100 млн. ЭКЮ. Поставки продовольственной помощи на первом этапе составляют: мясо — 5000 т, в т.ч. для Москвы — 3000 т, Санкт-Петербурга — 2000 т. Сухое молоко: 1000 т, или по 500 т в Москву и Санкт-Петербург"[46].

Это была плата за неэффективность социалистической экономики, разорение сельского хозяйства, неспособность создать конкурентоспособные отрасли обрабатывающей промышленности.

От того, когда заработает внутренний рынок продовольствия, зависел порядок в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде.

Зерновой баланс не сходился. В записке председатель Комитета по хлебопродуктам Л.С. Чешинский сообщал первому заместителю председателя правительства РФ Г.Э. Бурбулису: "Фактические закупки зерна в России составили немногим более половины первоначально планировавшихся объемов продажи хлеба государству — закуплено 22,5 млн. тонн (при среднегодовых закупках за последние 10 лет 35 млн. тонн)... Таким образом, во втором полугодии 1991 года баланс зерна по сравнению с предыдущими годами снизился на 13,5 млн. тонн... В первом квартале 1992 года положение еще более ухудшается в связи с низкими остатками зерна и неудовлетворительным поступлением его по импорту. Так, в январе-феврале должно было поступить 4,2 млн. тонн зерна при расходе за эти месяцы 7,2 млн. тонн"[47].

Поставки зерна по импорту были важны. Ключевым вопросом стала оплата не зерна (на это денег не было, здесь Россия зависела от того, предоставят нам кредиты или нет), а фрахта судов, которые привезут зерно. Именно это в конце 1991 года было критическим[48].

Когда возможность избежать голода в столице зависит от того, предоставят ли продовольственные кредиты иностранные государства, профинансируют ли они их за счет средств, собранных у налогоплательщиков, не надо удивляться, что с тобой будут разговаривать свысока, легко забудут о прежнем статусе мировой сверхдержавы. Это неприятно. Но после банкротства старого режима с этим приходилось жить и работать.

Была надежда, что зарубежные государства, прежде всего США и страны Евросоюза, осознав риски, связанные с развитием событий в России, на постсоветском пространстве, окажут помощь, сопоставимую по масштабам с планом Маршалла по восстановлению экономики стран Западной Европы. Эти ожидания подкреплялись заявлениями американской администрации в апреле 1992 года о пакете финансовой помощи России.

К сожалению, обещания не были подтверждены делами. План Маршалла был реализован потому, что его выработало и провело в жизнь руководство страны, вышедшей из Второй мировой войны. Оно понимало, что столкнулось с новой войной — холодной. Это позволяло консолидировать усилия, мобилизовать финансовые средства, сделать программу помощи важнейшим приоритетом американской политики.

В начале 1990-х годов ситуация была иной. Американская политика была парализована противостоянием республиканской администрации и демократического большинства в Конгрессе. Германия была занята проблемами объединения Запада и Востока. Наши отношения с Японией были заморожены из-за проблемы островов. Руководство Великобритании смотрело на происходящее в России с симпатией, но было неспособно взять на себя бремя лидерства. В подобной ситуации выработать и реализовать нечто, похожее на план Маршалла, было невозможно. Объявленная американским руководством программа помощи российским реформам на несколько недель позволила удержать ситуацию, но к середине лета 1992 года стало очевидно, что обещания не будут исполнены.

С импортными поставками продовольствия, принципиально важными, чтобы избежать голода до урожая 1992 года, были связаны две проблемы. Первая — ответственность России за долги СССР. Столкнувшись со снижением нефтяных доходов, Советский Союз в 1986—1991 годах наращивал внешнюю задолженность. Данные о её масштабах по состоянию на 1991 год противоречивы. Наиболее развернутую картину дает таблица, представленная Внешэкономбанком (см. табл. 7).

 Таблица 7

Внешний долг бывшего Союза ССР в свободно конвертируемой валюте* по состоянию на 1.01.92 года, млрд. долл. США**

————————————————————————————————

* Без учета обязательств, принятых отдельными Независимыми Государствами на себя самостоятельно без участия Внешэкономбанка

** Пересчет в доллары США осуществлен по рублевым кросс-курсам на 26.12.91г. *** Без учета депозитов местных банков и счетов СП.

**** Проценты, начисленные за весь остающийся срок действия кредитов (оценка). Сумма процентов будет увеличиваться в связи с начислением дополнительных процентов по отсрочке кредитов (уточнения будут производиться по согласованию с кредиторами).

***** По документам, находящимся на учете во Внешэкономбанке СССР. ****** Подлежит уточнению с компетентными органами США.

******* Данные приводятся только по сальдо текущих расчетов в переводных рублях и по клирингу (данные предварительные и подлежат уточнению по суммам и курсу пересчета в ходе переговоров с бывшими социалистическими странами). Примерный курс: 1 переводной рубль — 1,795 долл. США.

********Задолженность по клиринговым и бартерным счетам в пользу СССР составляет 0,7 млрд. долларов США (Афганистан). Пересчет клиринговых валют в доллары США произведен по курсу международных рынков.

Источник: Материалы Внешэкономбанка СССР.

Руководители стран Запада, прежде всего президент США Дж. Буш-старший, понимали, что главная угроза, связанная с крахом СССР, состоит в том, что никто не контролирует наиболее опасное тактическое ядерное оружие, разбросанное по территории бывшего Союза. Отсюда инициативы по его скорейшей ликвидации, прозвучавшие после попытки августовского переворота[49]. Но стабильные западные общества инерционны.

Министры финансов и председатели центральных банков о проблемах тактического ядерного оружия в чужой стране обычно не думают. Осенью 1991 года их мало волновало, случится ли в России гуманитарная катастрофа, начнется ли на постсоветском пространстве гражданская война по югославскому сценарию. Их заботило другое — кто будет платить по советским долгам? Вопрос для них был актуальным и потому, что историю невыплаты царских долгов в финансовом сообществе не забыли. Именно это, а не то, как помочь экономическим преобразованиям в России, было в центре внимания руководителей государственными финансами стран Запада.

После провала августовского путча на встрече между представителями фактически распавшегося СССР и основными его кредиторами была выработана формула соглашения. Его условия были тяжелыми, напоминали Брестский мир, договор о капитуляции Германии осенью 1918 года. Советские власти принимали на себя обязательства о вывозе части золотого запаса за рубеж в обеспечение накопленных долгов, совместной и солидарной ответственности государств, которые раньше были союзными республиками. Если кто-то не выплатит свою долю долга, за него обязаны это сделать другие республики[50]. Если учесть структуру советского платежного баланса и перевести сказанное на простой язык, это означало: Россия отвечает за советский долг, но при этом не контролирует советские активы, не может самостоятельно вести переговоры с кредиторами. Когда видишь такие документы, невольно вспоминаешь тональность разговора Милюкова с немецкими властями (см. глава 2).

На 46-й ежегодной сессии управляющих МВФ и МБРР (Бангкок, 15—17 октября 1991 года) министры финансов и управляющие центральными банками стран G-7 обсуждали, в частности, проблемы задолженности развивающихся стран. Прибывшие в Бангкок представители СССР провели переговоры, которые закончились предварительным согласованием условий отсрочки платежей по долгам СССР. Как было договорено, в Москве переговоры продолжились, и 28 октября 1991 года был подписан Меморандум о взаимопонимании, в котором фиксировались основные условия предоставления финансовой помощи и отсрочки платежей по внешнему долгу СССР со стороны Запада.

В соответствии с положениями Меморандума в конце ноября 1991г. странами "большой семерки" было принято решение о предоставлении рассрочки по внешнему долгу, платежи по которому должны были быть исполнены до конца 1992г. Зафиксированное в соглашении обязательство могло иметь серьезные последствия для многих отраслей экономики постсоветских стран. Из обращения представителей советских зарубежных коммерческих банков к Президенту РСФСР: "Объявление моратория на платежи по обязательствам СССР еще более осложнило обстановку в зарубежных банках. Местные власти требуют создания в этих банках резервов по кредитам, выданным советским заемщикам, в крупных суммах. Так, в Ост-Вест Хандельсбанке требуется создать резервы в сумме 250 млн. марок, что более чем в два раза превышает капитал банка. Такие же требования выдвигаются в Великобритании и в ряде других стран. Возникает риск ареста кредиторами Внешэкономбанка СССР денежных средств, размещаемых им в иностранных банках, в том числе в наших зарубежных банках. Эти и другие факторы, в частности острая нехватка ресурсов в некоторых из зарубежных банков, обострившаяся в связи с неплатежами СССР, делают реальной перспективу официального банкротства этих банков"[51].

Запад с тревогой и недоумением смотрел на происходящее на территории страны, которую он на протяжении десятилетий рассматривал как своего стратегического противника.

Нам, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу, было жизненно необходимо зерно. Из записки первого заместителя председателя Комитета по хлебопродуктам А.Д. Кудели в Правительство РСФСР осенью 1991 года: "Анализ положения дел с заготовками зерна показывает, что при непринятии в ближайшее время экстренных мер в республиканские хлебные ресурсы может поступить не более 23 млн. тонн. Это положение еще более усугубляется тем, что по импорту в III квартале т.г. ожидается только около 2,7 млн. тонн зерновых культур. С учетом фактических заготовок и поступления по импорту устойчивое снабжение может быть гарантировано лишь до 1 декабря 1991 г."[52].

"В Российской Федерации в первом полугодии 1992г. складывается катастрофическое положение с формированием зерновых ресурсов для бесперебойного снабжения населения хлебом, а животноводства комбикормами. С учетом поступления зерна по союзным поставкам (3,9 млн. тонн) и контрактам, подписанным Правительством РСФСР (7,3 млн. тонн), его дефицит составит около 18 млн. тонн. Все попытки получить у правительств других стран и инофирм [...] кредиты для закупок недостающего количества зерна положительных результатов не дали"[53].

Руководители СССР, столкнувшиеся в 1989—1991 годах с валютным кризисом, не сумели предложить финансовым властям Запада, от которых хотели получить кредиты, программу экономических реформ, дающую надежду, что взятые в долг деньги будут возвращены. Руководство России на рубеже 1991—1992 годов такую программу представило. Кредиты западных стран были получены. Поставки продовольствия в Россию, несмотря на очевидную неплатежеспособность страны, были продолжены. Но этот источник исчерпаем. Им можно было пользоваться лишь короткое время. Ключевым оставался вопрос: заработает ли рынок продовольствия в самой России?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.