Глава седьмая 1950–1951 ГОДЫ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО И НАСТУПЛЕНИЕ СТАРОГО
Глава седьмая
1950–1951 ГОДЫ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО И НАСТУПЛЕНИЕ СТАРОГО
Ушли ли мы вперед, или они,
Иль этот мир остался неизменным…
Из 59-го сонета Шекспира
Вокруг меня идут люди, бросившие все свое лучшее в общий костер, чтобы он горел для всех…
Запись в дневнике М. М. Пришвина от 15 февраля 1951 года
Сразу же после окончания войны перед народами СССР встала задача, какой нигде и никогда ни перед одним народом не вставало.
С одной стороны, надо было восстановить беспрецедентно разрушенную страну и ее экономику, и восстановить в кратчайшие сроки.
С другой стороны, надо было одновременно в кратчайшие же сроки обеспечить стране защиту от американского атомного оружия, создав свое такое оружие, а также и средства его доставки на территорию США.
А кроме восстановления разрушенного, надо было создавать новое — и в материальной сфере, и в духовной. И все это — в стране, где чуть ли не у каждого был повод опустить руки: у кого — от вида развалин, у кого — от невозвратимых утрат.
Впрочем, у страны уже был накоплен огромный опыт той работы сообща, без которой не было возможности восстанавливать и строить новое. И работы на всех «фронтах» сразу.
С августа 1945 года пошла всерьез атомная проблема, к руководству которой Сталин подключил Берию. Начало советских ядерных оружейных усилий относилось еще к концу 1941 года, но теперь все убыстрялось. Широко разворачивались и работы по баллистическим ракетам, по реактивной авиации.
А вместе со всем этим шло, если можно так сказать, восстановление того нового, что Россия успела наработать за десять предвоенных лет бурного социалистического строительства. В ходе войны это новое, возникшее в камне новостроек и в душах людей, понесло немалый урон, и теперь его надо было восполнять. Но не все здесь было так просто…
В 1924 году Россия еще была нэповской. В 1929 году она начала всерьез становиться социалистической, и всего за десять лет совершила бурный и успешный рывок к всестороннему прогрессу. Война внесла в этот процесс неоднозначные коррективы. Она разрушала индустриальные гиганты первых пятилеток, но в тылу, в ранее медвежьих углах, возникали новые заводы. Война разрушала результаты культурной революции, а на оккупированных территориях возрождала старые общественные отношения. И она же создавала в пределах сохранившегося СССР более крепкие и совершенные отношения людей друг к другу, к государству, к Отечеству.
Непростые проблемы породила война, хотя проблемы, рожденные войной, всегда, увы, непросты. 31 декабря 1946 года Берия направил Сталину записку № ЛБ-298, которая была, по сути, сопроводительным письмом к записке министра ГБ Абакумова «о продовольственных затруднениях в некоторых районах Молдавской ССР, Измаильской области УССР», о жалобах на голод в Воронежской и Сталинградской областях, выявленных «в результате негласного контроля» Министерством ГБ СССР писем, в основном направляемых родственниками военнослужащим в армию.
Даже выборочно цитировать этот документ тяжело, и я могу понять Абакумова, который, похоже, не рискнул направить его прямо Сталину, а обратился вначале к Берии, а уж тот — к его чести — переправить «бумагу» Сталину не побоялся.
Для верного понимания того, что он прочтет ниже, молодому сегодняшнему читателю надо, пожалуй, пояснить, что та страшная реальность, которая возникала из строк этих писем — тоже документов эпохи, не определяла характер времени. Так, как описывали свою жизнь авторы перлюстрированных писем, жили далеко не все из десятков миллионов простых людей в СССР, хотя безбедно и беспроблемно тогда жили только негодяи. Но и в упомянутых письмах горькая правда была.
Из десятков выдержек из «воронежских» и «сталинградских» писем (всего их было просмотрено особистами около 8 тысяч) я приведу три:
15. XI-46 г. «…Надвигающийся голод страшит, моральное состояние подавленное. Дети наши живут зверской жизнью — вечно злы и голодны…»
(Ефремова М. С., Воронежская обл., ст. Бутурлиновка, Главмука, — Ефремовой Н. А., ПП (полевая почта. — С.К.) 39273)
24. XI-46 г. «…Мы погибаем от голода. Хлеба нет, ничего нет, есть нечего. Жить осталось считаные дни, ведь питаясь водой, можно прожить только неделю…»
(Бобровских А. С., Воронежская обл., с. Бегрибанова, ул. Трудовая, д. 40 — Бобровскому И. В., ПП 8948)
24. XI-46 г. «…Мать от голода распухла, поддержать ее нечем… Я кончу жизнь самоубийством, чтобы не видеть этих мук…»
(Шамыгина, Комсомольский р-н, х. Сенной, — Шамыгину, ПП82116)
Приводились в справке МГБ также выдержки из писем рабочих завода № 402 из Архангельской области, рабочих, мобилизованных на работу в угольной промышленности Сталинской (позднее — Донецкой) области УССР. Так, Н. Д. Коваль писал из Донбасса П. Г. Горелому на Черниговщину: «…Кормят нас здесь, как собак: на утро пол-литра баланды, на обед то же и ложка каши. Баланду варят из муки. Заработок очень плохой — 300 рублей в месяц, а на питание нужно 600 рублей… Я до весны не выдержу. Многие отсюда сбежали…»
А некто Мурнило из Сталинграда писал Л. Александровой в псковскую деревню Мерзляки вот что: «Я продал все, чтобы спасти жизнь… Я уже начинаю пухнуть. Мне не страшна тюрьма, ибо там я могу получить кусок хлеба…»
Так что Сталин знал, как живет народ. Но, даже не зная, знает ли об этом Сталин, простые люди понимали: чтобы жить лучше, надо много и упорно работать.
И страна, даже голодая, работала.
В ноябре 1945 года Совнарком СССР принял постановление о восстановлении 15 старейших городов СССР, разрушенных немецко-фашистскими захватчиками.
В июле 1946 года открылась навигация на восстановленном Беломорско-Балтийском канале, а в конце года пущена первая очередь Владимирского тракторного завода. Это была лишь одна из послевоенных новостроек, но пока страна в основном сосредотачивалась и собирала вновь не ею разбросанные камни. Восстанавливались Днепродзержинский азотно-туковый, Макеевский труболитейный, Рижский электромашиностроительный, Минский станкостроительный заводы.
18 марта 1947 года Верховный Совет СССР принял закон «О пятилетнем плане восстановления народного хозяйства СССР на 1946–1951 годы». Сосредоточение закончилось. Начинались труды, которые были сродни битвам.
3 марта 1947 года дал ток первый агрегат восстановленного Днепрогэса имени В. И. Ленина.
16 августа окончилось строительство газопровода Саратов — Москва.
4 ноября 1947 года закончилось восстановление первой очереди Ростсельмаша. А под конец года — 14 декабря вышло постановление СМ СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».
1948 год был отмечен разработкой «Сталинского плана преобразования природы», предусматривающего создание сети искусственных морей, строительство гигантских ГЭС, насаждение лесозащитных полос. А в июле этого же года по предложению Сталина принимается решение разместить новое здание МГУ на Ленинских горах в центре излучины Москвы-реки и строить его как высотное.
29 августа был полностью восстановлен Харьковский тракторный завод. 6 ноября строители сдали новые газопроводы Кохтла-Ярве — Ленинград и Дашава — Киев. Были введены в эксплуатацию Фархадская и Сухумская ГЭС.
После ряда голодных лет улучшалась ситуация в сельском хозяйстве, хотя о благополучном положении здесь говорить не приходилось. Мы это еще увидим.
В целом же работа за три-четыре послевоенных года была проделана огромная. И все это — в условиях все более усиливающегося давления Запада, создания вокруг СССР кольца баз США и разработки планов прямой ядерной агрессии против России.
В марте 1946 года в университете американского города Фултона Черчилль призвал к объединению Запада против СССР, а 4 апреля 1949 года в Вашингтоне было провозглашено создание НАТО.
Советский Союз инициировал в 1949 году создание Совета экономической взаимопомощи, СЭВ. В том же году вступил в эксплуатацию Минский тракторный завод, была полностью восстановлена «Запорожсталь» имени Г. К. Орджоникидзе, а Совет Министров СССР принял постановления о строительстве Куйбышевской ГЭС, Сталинградской ГЭС, Каховской ГЭС; об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма, засушливых земель в Ростовской и Сталинградской областях.
В 1950 году в числе других был введен в эксплуатацию Закавказский металлургический завод в Рустави, 27 июля 1952 года открылся Волго-Донской судоходный канал им. В. И. Ленина, и в том же году была открыта Цимлянская ГЭС, сданы в эксплуатацию железнодорожные линии Чарджоу — Ургенч и Барнаул — Арышта на Южно-Сибирской магистрали. А на ленинградском заводе «Электросила» построен турбогенератор на 150 тыс. кВт с водородным охлаждением.
Турбогенератор «Электросилы» был достижением мирового класса, но дело было не только в этом. На мощности «Электросилы» в свои первые годы ориентировался наш Атомный проект, и то, что теперь ленинградцы переключались на выдающуюся мирную продукцию, было знаменательно — атомная монополия США была ликвидирована, на подходе была водородная бомба, и дышать теперь стране было легче.
12 марта 1950 года прошли выборы в новый Верховный Совет СССР. При этом авторитет коммунистов в стране был реально огромным. Французскую коммунистическую партию, главную силу французского Сопротивления в годы войны, назвали «партией расстрелянных». Но если к кому и подходило это определение в первую очередь, так это к Всесоюзной Коммунистической партии большевиков. За годы войны на фронтах погибло три миллиона коммунистов. И все же к концу войны в Действующей Армии было три целых три десятых миллиона коммунистов — 60 процентов состава ДА. И эту армию партии на фронте подкрепляли миллионы коммунистов в тылу.
Теперь эта многомиллионная «армия», бойцы которой привыкли — хочешь не хочешь, а надо — идти впереди, опять шла в авангарде жизни. Причем такой жизни, суть которой определяли соображения не выгоды, а долга.
В официальных речах, в газетных статьях и в частных разговорах возникало слово «коммунизм».
15 июля 1951 года Михаил Пришвин записал в дневнике:
«Хорошо бы переделать «Государеву дорогу» (роман-сказка, опубликованный в 1957 году. — С.К.), вернее, осуществить замысел самый первоначальный: изобразить рождение коммуниста в мальчике Зуйке на фоне крушения старого мира и борьбы и восхождения нового. Мудрость автора должна сказаться в том, чтобы дать картину возможного коммунизма, в который все мы верим, который должен победить, и отделить его от картины провалов на пути к цели…
Надо сделать так, чтобы эта работа была независимая …неспешная и современная, то есть в самый серьез собирала и выводила современность в ее высшем смысле».
Это было написано для себя человеком, которому в 1951 году исполнилось уже 78 лет и жить которому оставалось еще три года, человеком беспартийным и достаточно аполитичным.
И высший смысл современности он искренне видел — как ни будет неприятно это узнать «продвинутым» клеветникам на эпоху Сталина — в борьбе за коммунизм.
В биографической справке о Михаиле Михайловиче, помещенной в изданном в 2003 году издательством «Большая Российская Энциклопедия» «Иллюстрированном энциклопедическом словаре» (составитель А. П. Горкин), сказано: «В дневниках (Пришвина. — С.К.) запечатлены жизнь России с 1910-х гг., социально-нравств. трагедия народа в эпоху тоталитаризма…» и т. д.
О пришвинской мечте и вере в коммунизм «энциклопедисты» не сообщили ни слова. Да и чему тут удивляться — в доме повешенного не говорят о веревке.
Но если уж идеей практического построения коммунизма — не как неиссякаемой кормушки, а как свободного, сознательного сообщества образованных и всесторонне развитых, а значит, свободных людей — был увлечен заканчивавший свой жизненный путь Пришвин, то как же этой идеей были увлечены в СССР Сталина десятки миллионов тех, кто был «в самый серьез» занят претворением этой идеи в дела, в новые заводы, города, сорта пшеницы и новые научные исследовательские установки!
И в той же стране жили, увы, миллионы тех, кому эти идеи были не то чтобы враждебны, но безразличны.
А были и те — их, конечно, было меньшинство — кому эти идеи были неудобны, чужды или даже ненавистны. Таких было немного, но они, во-первых, были. Во-вторых же, они отнюдь не всегда ограничивались ворчанием или бездеятельной ненавистью. Порой они даже имели вполне реальные возможности серьезно пакостить и вносить ферменты духовного разложения во все еще здоровый в своей основе общественный организм.
Я напомню читателю, что в июне 1949 года троцкистка Сломницкая заявляла, что в СССР нет социализма, что в стране господствуют произвол и бесправие. Но вот обложка журнала ЦК ВЛКСМ «Техника — молодежи» за июль 1951 года. Журнал тогда и многие годы после пользовался у советской молодежи огромной популярностью — он будил фантазию и мечту, но подводил под них научную, инженерную, реальную основу, показывал перспективу развития науки, техники, жизни. И на обложке июльского номера было изображено главное здание МГУ — тогда еще лишь строящееся, а на обложке уже сияющее стеклами окон, стройное, новенькое…
На его фоне шагали уверенные в себе и в стране, подтянутые молодые парни и девушки с лицами, освещенными изнутри светом ума и души. Они были одеты не роскошно, но привлекательно и со вкусом. Художник изображал не утопию, а завтрашний день. И открытые, гордые, исполненные красоты и достоинства лица тоже не были пропагандистской лакировкой некоей неприглядной действительности. Художник видел эти лица вокруг себя, и поэтому ему было нетрудно изобразить их правдиво и без приукрашивания.
Это было послевоенное сталинское поколение молодых строителей. Они жили, чтобы строить, и строили, чтобы жить. И в СССР Сталина имели к тому все возможности, хотя свое будущее они могли обеспечить лишь напряженным трудом, далеко не всегда сразу дающим свои плоды. Но это было не так уж тогда и важно. Важно было то, что люди в заново восстановленной стране видели перед собой вполне реальную оптимистическую перспективу.
Только в одном номере «ТМ» за 1951 год были помещены материалы «Сегодня и завтра землеройных машин», «Скреперы», «Землекоп-гигант», «Командиры экскаваторов», «Землесос «Сормовский-1», «Машины роют канал», «Советская наука о грунтах», «Взрыв-строитель», «Шагающий экскаватор»…
В апрельском номере за 1946 год академик-химик, Герой Социалистического Труда Н. Д. Зелинский публиковал в «ТМ» статью «К пределам сжатия», в сдвоенном августовско-сентябрьском номере журнала за тот же год А. Георгиев писал о недавно открытом новом физическом эффекте — «свечении Черепкова», а заслуженный деятель науки и техники В. Охотников — об удивительной землеройной «подземной лодке» советского инженера А. И. Требелёва, сконструированной по законам тогда еще не существовавшей бионики — с учетом того, как роет землю крот. Требелёв начал заниматься этим удивительным проектом в 1937 году, который для единомышленников троцкистки Сломницкой был лишь «годом репрессий и ГУЛАГа»..
В 1953 году в «ТМ» публикуется статья А. Штернфельда «Накануне космического полета»…
Однако в те же годы получали оформление и развитие процессы и фигуры, для социализма потенциально разрушительные, созиданию враждебные.
ДА, НА РУБЕЖЕ 40-х и 50-х годов в стране шли очень разные процессы.
Кто-то упорно и сознательно трудился, обустраивая в первую голову державу, а уж потом — по мере того как держава крепла и богатела — обустраивая и свою житейскую жизнь.
А кто-то стремился «урвать» свое и пускался для этого во все тяжкие…
Кто-то заботливо лелеял свое ущемленное самолюбие, а кто-то и озлоблялся из-за той бедности, которая все еще выглядывала из многих углов. И озлоблялся сразу на социализм, на Сталина.
Кто-то не мог забыть того достатка, который увидел в даже разрушенной Германии, не понимая при этом, что этот достаток был достигнут в результате такого тщательного труда, к которому в России массового вкуса всегда не хватало.
Война, с одной стороны, лишила страну миллионов прекрасных людей, увлеченно занятых социалистическим созиданием науки, индустрии, сельского хозяйства, культуры и вообще новой жизни — новой в большом и малом.
С другой стороны, война вынесла в жизнь немало мути… Не развивая эту мысль, я приведу несколько документов, и тогда, возможно, читателю станет понятнее, что автор имеет в виду.
Скажем, еще 27 сентября 1944 года нарком внутренних дел Берия подписал совершенно секретное спецсообщение № 1030/б. Я привожу его полностью:
«ГОКО — товарищу СТАЛИНУ И. В.
СНК СССР — товарищу МОЛОТОВУ В. М.».
ЦК ВКП — товарищу МАЛЕНКОВУ Г. М.
С 25 августа по 4 сентября с.г. в районы Минска, Борисова, Орши, Барановичи и Невеля и на территорию Смоленской области были выброшены группы немецких парашютистов-диверсантов, состоящие из подростков в возрасте от 8 (восьми. — С.К) до 15 лет.
Из числа выброшенных задержано 22 человека. По показаниям задержанных, в 1943 году в гор. Конино (Польша) и в гор. Гамбурге немцы организовали диверсионные школы для подростков, взятых из детских домов гг. Орша, Минска, Ярцево и Орел.
В школе преподавались топография, подрывное дело и тактика перехода через линию фронта. После окончания школы подростки были выброшены в наш тыл с задачей подрыва паровозов.
У задержанных изъяты брикеты взрывчатки, имеющие форму и цвет каменного угля, выданные им для подбрасывания в тендеры. Розыск остальных парашютистов продолжается.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР
Л. Берия».
Не знаю, как читателя, а меня этот документ ошеломил. Но по здравом размышлении я не мог не отдать должное изобретательности и сметке абвера. Идея была явно неплоха. Попавшихся сопляков никто, конечно, не расстреливал. Кто-то был направлен в детские дома, кто-то — в лагеря. В 1950 году старшим из них уже исполнялось двадцать лет, младшим — четырнадцать. Даже у младших возраст — комсомольский. Но что было в душе у этих граждан Советского Союза?
К слову, уже в путинской «Россиянин» широким экраном прошел фильм «Сволочи», где ситуация была переврана с точностью «до наоборот». Мол, это «иезуиты»-де Берии готовили в лагерях и засылали в немецкий тыл мальчишек-диверсантов. Я не знаю биографий авторов этого фильма, но не исключаю, что кто-то из них или входил в число тех, о ком Берия сообщал Сталину в 1944 году, или находится с ними в родстве, во всяком случае — духовном. Вот еще документ — спецсообщение начальника ГУ контрразведки «Смерш» B. C. Абакумова Сталину № 551/А. Оно датировано 5 октября 1944 года и приводится здесь частично:
«…представляю протокол допроса арестованного ТИМОШЕНКО Афанасия Прокофьевича, являющегося племянником Маршала Советского Союза С. К. ТИМОШЕНКО.
ТИМОШЕНКО Афанасий сознался, что, проживая на оккупированной противником территории Одесской области, он некоторое время являлся начальником районной полиции, а затем был завербован шефом румынской жандармерии ШТЕФАНЕСКУ, по заданию которого выявлял партизан, коммунистов и лиц, враждебно настроенных против оккупантов.
Незадолго до освобождения Одесской области… с ТИМОШЕНКО А. П. дважды встречался приезжавший из Бухареста офицер сигуранцы ДРАГУЛЕСКУ.
<…>
Кроме того, ТИМОШЕНКО А. П. рассказал, что вместе с ним на оккупированной противником территории находилась сестра Маршала ТИМОШЕНКО — КУЗЮМА А. К., которая… не подвергалась репрессиям со стороны оккупационных властей…
<…>
Характерно, что в мае с. г… КУЗЮМА А. К. приезжала в Москву к С. К. ТИМОШЕНКО и гостила у него на даче. В период пребывания на даче С. К. ТИМОШЕНКО и КУЗЮМА вели между собой продолжительные беседы, специально выходя для этого из помещения, вследствие чего зафиксировать их разговоры оперативной техникой не удалось…»
Что мог после этого думать Сталин? Ведь Семен Константинович Тимошенко не повинился ему — вот, мол, товарищ Сталин, какая незадача с сестрой и племянником вышла… Подвели, мол, меня, но давайте уж не будем сечь повинную голову…
5 января 1950 года тот же Абакумов, уже в качестве министра ГБ СССР, в спецсообщении № 6328/а испрашивает у Сталина разрешения арестовать двух Героев Советского Союза:
28-летний бывший военный комендант порта Сулин на Дунае, член партии, старший лейтенант М. А. Сысоев после увольнения из армии стал начальником отдела кадров Курского областного треста местной промышленности. И вот теперь изобличался как шпион.
Абакумов докладывал:
«Арестованный МГБ СССР и разоблаченный агент американской разведки ПЕТРОВ, бывш. командир батальона 7-й гвардейской армии Центральной группы войск, на допросе показал, что будучи связан по шпионской деятельности с американским разведчиком ФОКЛЕРОМ Альфредом, он с ведома последнего в 1947 году завербовал… СЫСОЕВА, с которым находился в близких отношениях и знал о его антисоветских настроениях.
Показания ПЕТРОВА… подтвердил арестованный… ФОКЛЕР.
Из показаний ПЕТРОВА и ФОКЛЕРА устанавливается, что СЫСОЕВ передал для американской разведки… сведения о дислокации на территории Венгрии ряда штабов, соединений и частей Советской Армии, а также Дунайской военной флотилии … добыл и передал… документы с оттисками печати и штампа запасного полка Центральной группы войск…»
и т. д.
Между прочим, Сысоев, как докладывал Абакумов, «будучи уволен из Советской Армии в запас и получив направление в Курскую область, пытался уклониться от выезда в СССР». И этот факт высвечивает Сысоева дополнительно. Не старше 23 лет он получает звезду Героя и остается служить за границей — в Венгрии, в Румынии. Это тебе не разоренная Курская область. Но и дома здоровый парень предпочел канцелярский стол, явно получив его за счет высокого звания — на кадровиков со «Звездочкой» тогда была своего рода мода.
Вторым в сообщении Абакумова фигурировал 57-летний член ВКП(б), генерал-майор танковых войск, бывший командующий бронетанковыми и механизированными войсками 3-й ударной армии Группы советских оккупационных войск в Германии Ф. Н. Рудкин. Этот «просто» держал камень за пазухой и против Сталина, и против социализма, в 1938 году исключался из партии за содействие в устройстве на работу брата жены, перебежчику из-за границы, позднее разоблаченному как шпион и расстрелянному.
Вообще-то белорус Филипп Рудкин, 1893 года рождения, уроженец деревни Черная Сосна Мстиславского района Могилевской области, имел богатую боевую биографию — с ней можно познакомиться в томе 2-м военного биографического словаря «Комкоры», изданного издательством «Кучково поле» в 2006 году.
С 1915 года Филипп служил рядовым в царской армии. В 1917 году выборный командир-комиссар 138-1 пехотной дивизии; в Гражданскую комиссар отряда ВЧК, командир бригады ВЧК; с ноября 1926 года — начальник особой части ОГПУ в Москве, с ноября 1937 года начальник отдела вооружения войск НКВД Украины и Крыма.
Очевидно, история со свояком послужила причиной увольнения Рудкина на пенсию, но — по выслуге лет в РККА и органах ВЧК, ОГПУ, НКВД. С 1940 года он опять, впрочем, в кадрах НКВД, а затем — РККА, и с августа 1942 года командует 215-й и 179-й танковыми бригадами, став весной 1943 года Героем. С 11 июня 1943 года — командир 15-го танкового корпуса, вскоре преобразованного в 7-й гвардейский танковый корпус.
И вот тут произошел сбой: 6 августа 1943 года по ходатайству Военного совета 3-й гвардейской танковой армии Рудкина освобождают от должности «как не справляющегося с работой, не могущего руководить боем корпуса» и отправляют в Тамбов командовать танковым учебным лагерем. Похоже, хороший командир бригады оказался слаб как комкор. Что ж, бывает… Тем более что с 11 января 1944 года Рудкин становится командиром 11 танкового корпуса, а заканчивает войну заместителем командующего бронетанковыми и механизированными войсками 3-го Белорусского фронта.
Но «обида» не забылась, а травила душу. И отравила ее.
Не знаю, как там было с Сысоевым, а Рудкина всего лишь перевели из Германии в Южно-Уральский военный округ и в 1952 году отправили в отставку. Якобы «кровожадный» Сталин и здесь проявил к провинившемуся максимально возможную терпимость.
Увы, генерал Рудкин был одним из не таких уж немногих. Созданные и поднятые Советской властью, окрепшей под руководством не кого-то вообще, а именно Сталина, эти люди теперь ворчали на Советскую власть и кусали Сталина, а фактически — кусали руки Родины-матери. Продукт новой, величественной в своих дерзаниях эпохи, они жили внутренней своей жизнью по старым, мещанским законам. Внешне благополучные и преуспевающие, внутренне они были уже гнилы.
Они тоже не любили Сталина и тоже были бы рады его смерти. Открывающей для них, как им казалось, новые жизненные и карьерные горизонты.
Вот генерал-лейтенант Осликовский… 10 апреля 1951 года министр ГБ Абакумов направляет Сталину совершенно секретную записку № 7710/а об этом генерале, где предлагает перевести его с должности начальника Высшей кавалерийской школы «в один из внутренних военных округов, где за ним будет установлено чекистское наблюдение».
Увы, основания к тому были, что ясно следовало из прилагаемых к записке материалов. Я, уважаемый читатель, приведу из них обширную цитату, ибо одной ее, если вдуматься, достаточно, чтобы после здравых размышлений па вопрос: «Был ли возможен многослойный гнусный заговор против Сталина к началу 50-х годов?» ответить утвердительно и на том книгу закончить.
Абакумов докладывал:
«…генерал-лейтенант ОСЛИКОВСКИЙ Н. С. — разложившийся в моральном отношении человек и проявляет враждебные партии и Советскому правительству настроения.
МГБ СССР в последнее время за антисоветскую деятельность арестован ряд лиц еврейской национальности, которые были тесно связаны с ОСЛИКОВСКИМ, в частности АМСТИСЛАВСКИЙ М. А. — бывш. заместитель директора 1-го Московского медицинского института по административно-хозяйственной части и его двоюродные братья: АМСТИСЛАВСКИЙ Ф. С, — бывш. заместитель председателя Всероссийского товарищества художников-графиков и АМСТИСЛАВСКИЙ А. С. — бывш. заместитель директора института эпидемиологии и микробиологии но административно-хозяйственной части.
АМСТИСЛАВСКИЙ М. А., с которым ОСЛИКОВСКИЙ был особенно близок, показал на допросе, что ОСЛИКОВСКИЙ часто посещал его квартиру, являющуюся местом сборищ враждебно настроенных и морально разложившихся лиц, и участвовал в происходивших там пьянках и оргиях… В указанных сборищах принимали участие и писатели братья ТУР (ТУБЕЛЬСКИЙ Л. Д. и РЫЖЕЙ П. Л.), которые близко связаны с ОСЛИКОВСКИМ еще с периода Отечественной войны. …ОСЛИКОВСКИЙ, использовав свои права командира корпуса, данные ему во время войны, наградил братьев ТУР орденами Красной Звезды.
Касаясь своих отношений с братьями ТУР, ОСЛИКОВСКИЙ говорил АМСТИСЛАВСКОМУ: «В их кругу я чувствую себя свободно, тем более что вино и женщины стали теперь целью моей жизни»…»
Николаю Сергеевичу Осликовскому в тот год исполнялось пятьдесят один — видный мужчина во цвете лет, боевой (да еще какой боевой!) генерал, лихой конник с Гражданской войны, командир кавалерийского корпуса в Отечественную, с 29 мая 1945 года — Герой Советского Союза. С июля 1947 года — начальник Высшей Краснознаменной офицерской кавалерийской школы им. С. М. Буденного.
По национальности украинец — из еврейского местечка Летичев на Украине, он в Гражданскую организовал Летичевский партизанский конный отряд, да так и поехал на боевом коне в громкую боевую биографию. Но был рубака горяч, срывался, да и «радостей жизни» был не чужд. В июне 1938 года его уволили из РККА в запас по статье 43, пункт «б», а если конкретнее — за растрату государственных средств в сумме 70-тысяч рублей. Всего лишь уволили, в 1938 (тридцать восьмом) году! Но с началом войны он вернулся в строй, славно воевал. А в августе 1946 года его отстранили от должности командира 3-го гвардейского кавалерийского корпуса за сокрытие и присвоение трофейного имущества, и парткомиссия Прикарпатского военного округа исключила Осликовского из партии как перерожденца. Впрочем, он был направлен в распоряжение Главнокомандующего Сухопутными войсками, в 1947 году решением Партийной комиссии Главного Политуправления Советской Армии был восстановлен в партии с объявлением строгого выговора и получил назначение в Высшую кавшколу. Хорошие у него были, похоже, покровители.
Вообще-то натура генерала из уже сказанного выше для любого умудренного (но — умудренного, а не просто отягощенного) житейским опытом человека должна быть ясна. Однако я приведу, для полной ясности, и еще кое-что из записки Абакумова:
«Характерно, что ОСЛИКОВСКИЙ с удовольствием показывал АМСТИСЛАВСКОМУ и другим своим близким связям имеющиеся у него с периода Отечественной войны фотографии, где он снят в обществе американских и английских генералов, причем ОСЛИКОВСКИЙ заявлял, что эти фотоснимки напоминают ему счастливые минуты в жизни. Особенно с большим восторгом ОСЛИКОВСКИЙ в беседе с АМСТИСЛАВСКИМ вспоминал о том, как в 1945 году в Германии в бытность его командиром 3-го гвардейского кавалерийского корпуса ему был вручен английский орден фельдмаршалом МОНТГОМЕРИ, которого он всячески восхвалял и восторгался его полководческими талантами…»
Зачем «братья» Тур и братья Амстиславские поили, кормили и ублажали Осликовского — сказать трудно. Может, просто были рады, что имеют своего «свадебного генерала»… Но, скорее всего, они имели на него и более серьезные виды… И явно не только они.
Во всяком случае, при Осликовском — с его полного одобрения и при его участии поносили и Сталина (куда ему до Монтгомери!), и Советскую власть, и партию, и ловко выуживали из него вполне закрытую (да еще какую закрытую!) информацию…
А Осликовский все им жаловался, что «его, как военного специалиста затирают и замалчивают его заслуги». И, как было сказано в записке Абакумова, «в связи с этим… выражал свое озлобление…». Причем Абакумов же сообщал, что Осликовский проходил «по показаниям осужденного к расстрелу в 1938 году участника антисоветской военной организации ШЕЙДЕМАНА Е. С. — бывш. начальника Тамбовского кавалерийского училища, как его сообщник по вражеской деятельности»…
Решение Сталина по записке Абакумова мне неизвестно. Известно мне лишь то, что Осликовский не арестовывался, а с апреля 1953 года числился в запасе. Умер в 1971 году.
Да, война подняла много мути, и часть ее после войны так и не была отфильтрована. Напротив — деятельная ее часть так и осталась «на плаву» и процветала. Вот пример навскидку — данные Управления МГБ Крымской области о ряде арестованных в Крыму на рубеже 40-х и 50-х годов (из спецсообщения Сталину от 17 декабря 1949 года № 6288/а):
«Агент американской разведки КАРПЕНКО В. А., 1925 года рождения, до ареста заведующая магазином в гор. Севастополе. В период Отечественной войны… являлась немецкой пособницей, … бежала в Австрию, где впоследствии была завербована американской разведкой… и под видом репатриантки прибыла в Советский Союз.
Автор и распространитель антисоветских анонимных писем РУБЛЕВСКИЙ В. М., 1908 года рождения, член ВКП(б), до ареста начальник Севастопольской конторы связи…
Троцкист ШАГИН А. А., 1901 года рождения, член ВКП(б), до ареста преподаватель кафедры истории СССР Крымского пединститута…
Работавшие в немецком лагере смерти «Равенсбрюк», умерщвлявшие советских граждан путем впрыскивания ядовитых препаратов — ЧЕЧКО В. К., 1910 года рождения, врач симферопольской поликлиники, ФЕДЧЕНКО А. В., 1913 года рождения, врач областной тропической станции, КЛУГМАН М. А., 1907 года рождения, начальник медчасти туберкулезного госпиталя…
Изменник родине, комендант немецкого лагеря для советских граждан КАФАНОВ С. Е., 1906 года рождения, до ареста завхоз краеведческого музея…
Немецкий каратель ГЛУЩЕНКО Н. М., 1894 года рождения, до ареста зав. Бахчисарайской автостанцией…»
Фигуры типа Осликовского, братьев Тур и Амстиславских в Москве, фигуры типа троцкиста Шагина и карателя Глущенко в Крыму — вот каким был спектр системного заговора против Сталина и державы Сталина к началу 50-х годов. Он не был оформлен организационно, но он — был.
Осликовский и Глущенко никогда не знали друг друга, и во время войны первый без колебаний расстрелял бы второго вполне по внутреннему убеждению. Но скованы они были одной цепью — шкурной, антисталинской, а значит, и антисоветской.
А ВРЕМЕНА были вновь тревожными. 25 июня 1950 года началась война в Корее и вся внешнеполитическая обстановка очень быстро обострилась. Фактически впервые в истории Россия и США (не считая участия США в интервенции в Гражданскую войну) две державы вступили друг с другом в прямой военный, хотя юридически и не существовавший, конфликт.
На корейской войне нам, уважаемый читатель, пожалуй, стоит немного остановиться.
В августе 1945 года войска императорской Японии, находящиеся на территории Корейского полуострова к северу от 38-й параллели, сдались советским войскам, а находящиеся к югу — американским. Мы из Кореи ушли, США — нет. И в августе 1948 года Ли Сынман от имени 21 миллиона «южнокорейцев» провозгласил Республику Корея со столицей в Сеуле. И тогда в сентябре Ким Ир Сен объявил о создании девятимиллионной Корейской народно-демократической республики со столицей в Пхеньяне.
Кто начал наступление 25 июня 1950 года первым, сказать и сегодня сложно. Возможно, это была и Корейская Народная Армия — она явно превосходила южнокорейскую прежде всего по своему моральному духу, ибо Ли Сынман был, конечно же, марионеткой, а его режим, соответственно, — марионеточным. Однако не исключена и инициатива с Юга.
Так или иначе, сеульский режим рухнул мгновенно — 27 июня северяне вошли в Сеул. Но тут в дело вступил «Большой босс». Пользуясь послушным большинством в ООН, США еще 25 июня добились принятия резолюции с «осуждением агрессии». Теперь они провели новую нужную им резолюцию, и 7 июля генерал Дуглас Макартур был назначен командующим «войсками ООН» в Корее.
4 июля заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Громыко заявил, что «корейцы имеют такое же право устроить но своему усмотрению свои внутренние национальные дела в области объединения Юга и Севера в единое национальное государство, какое имели и осуществили североамериканцы в 60-х годах прошлого века. Когда они объединили Север и Юг в единое государство». И подмечено тут все было верно — тогда ведь у янки тоже не обошлось без грома пушек.
Надо заметить, что летом 1950 года в составе Корейской Народной Армии не было ни китайских «добровольцев» в кавычках из КНР, ни «китайских» «добровольцев» в дважды кавычках из СССР. Тогда в КНДР были лишь немногие наши военные советники. И в итоге 19 октября янки вступили в Пхеньян, почти полностью оккупировав Корейский полуостров и выйдя к концу октября в ряде мест на корейско-китайскую границу.
Вот тут-то и пришла пора «добровольцев» обоих видов.
Вступил в стратегическое руководство той далекой войной и Сталин. Вступил как полководец. А полководцем он был гениальным.
После сокрушительных ударов янки в Корее Сталин направил 27 сентября 1950 года директиву Главному военному советнику при Главнокомандующем КНА генерал-лейтенанту В. Н. Разуваеву (с 29 ноября 1950 года он стал и послом СССР в КНДР) и тогдашнему послу генерал-полковнику Т. Ф. Штыкову. Эту обширную, точную и блестящую во всех отношениях директиву я могу привести, к сожалению, лишь частично — очень уж она велика. Но часть ее я приведу:
«ПХЕНЬЯН
МАТВЕЕВУ (псевдоним В. Н. Разуваева. — С.К.)
ШТЫКОВУ
Серьезная обстановка, сложившаяся в последние дни на фронте Корейской Народной Армии как в районе Сеула, так и на юго-востоке, в значительной степени является следствием допущенных крупных ошибок со стороны командования фронтом, командования армейских групп и войсковых соединений как в вопросах управления войсками, так и особенно в вопросах тактики их боевого применения.
В этих ошибках еще более повинны наши военные советники. Наши военные советники не добились точного и своевременного выполнения приказа Главкома о выводе с основного фронта в район Сеула четырех дивизий, тогда как полная возможность к этому в момент принятия решения была, ввиду этого было потеряно семь дней, что и принесло американцам под Сеулом большую тактическую выгоду…
<…>
Обращает на себя серьезное внимание неправильная и совершенно недопустимая тактика использования в бою танков. Танки в последнее время используются у вас в бою без предварительных артиллерийских ударов с целью очистки поля боя для танков, ввиду чего наши танки очень легко сжигаются противником…
Обращает на себя внимание стратегическая малограмотность наших советников, а также их слепота в деле разведки. Они не поняли стратегического значения высадки противника в Чемульпо… Эта слепота и отсутствие стратегического опыта привели к тому, что необходимость переброски войск с юга в район Сеула была подвергнута сомнению, сама переброска растянута и замедлена… Исключительно слаба помощь наших военных советников корейскому командованию и в таких важнейших вопросах, как вопросы связи, управления войсками, организации разведки и ведения боя…»
Кто-то может сказать, что для Сталина Корейский театр военных действий после его руководства огромной войной был чем-то вроде детской песочницы. Но война есть война, тем более что в Корее шла серьезная и очень кровавая война. И Сталин изучал ход ее, судя по всему, не менее внимательно и тщательно, чем во время Великой Отечественной войны. И поэтому рекомендующая часть директивы была конкретна и обдуманна:
…В условиях создавшейся обстановки… нашим советникам необходимо добиваться:
1. Отвод главных сил производить под прикрытием сильных арьергардов, выделяемых из дивизий, …во главе арьергардов поставить опытных боевых командиров, арьергарды усиливать войсковой и прежде всего противотанковой артиллерией, саперными войсками. А где имеется возможность, и танками.
2. Арьергарды обязаны вести бой от рубежа к рубежу, …используя для этого мины и подручные средства.
3. Главные силы дивизий по возможности вести не разрозненными группами, а компактно, в готовности пробивать себе дорогу боем.
4. Танки использовать только совместно с пехотой и после предварительных артиллерийских ударов.
5. Теснины, мосты. Переправы, перевалы через хребты и важные узлы дорог на пути движения главных сил следует стремиться занимать и удерживать их до прохода главных сил высылаемыми вперед отрядами.
<…>
7. При организации обороны на рубежах следует избегать растягивания всех сил по фронту, а прочно прикрывать основные направления и создавать сильные резервы для активных действий.
<…>
О принятых мерах донести.
ФЫН СИ.»
«Фын Си» было условной подписью, «корейским» псевдонимом Сталина. И этот главный «китайский доброволец» Советского Союза ориентировал далеких товарищей по оружию на жесткое, умелое сопротивление и на такой отход, который стоил бы врагу не меньше, чем наше наступление.
1 октября он направляет нашему послу в Пекин шифровку за подписью «Филиппов» — «для немедленной передачи МАО ЦЗЭДУНУ или ЧЖОУ ЭНЬЛАЮ».
В ней Сталин писал, что «по поступившим ко мне сегодня сведениям… я вижу, что положение у корейских товарищей становится отчаянным». Сталин просил оказать корейцам помощь, «немедля двинуть к 38-й параллели хотя бы пять-шесть дивизий…». При этом он замечал, что «китайские дивизии могли бы фигурировать как добровольные, конечно, с китайским командованием во главе».
2 октября Мао Цзэдун ответил уклончиво, предлагая «перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы». А Корея, мол, «временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну».
Однако вскоре стало ясно, что если США прочно займут весь Корейский полуостров, то он быстро превратится в удобный плацдарм для дальнейшей агрессии «войск ООН» против КНР. Ведь законным главой Китая для янки и «голубых касок» был Чан Кайши на Тайване.
И 25 октября 1950 года китайские войска провели мощное контрнаступление, «голубые каски» были отброшены далеко назад. А в первый день 1951 года началось успешное наступление уже северян. Сеул вновь был занят, но 15 марта вновь отвоеван Макартуром.
Так началась трехлетняя война, которую вели под флагом ООН янки, закамуфлированные «для приличия» англичанами, австралийцами, канадцами, французами, таиландцами, голландцами, турками, греками, колумбийцами, бельгийцами, датчанами, норвежцами, филиппинцами и даже люксембуржцами и эфиопами. Впрочем, самое убойное «пушечное мясо» — сухопутные войска — было американским лишь наполовину. Основная нагрузка здесь легла на плечи самих корейцев-южан.
Советский Союз поставлял в КНР и КНДР военную технику и многое из того, что требуется для ведения современной войны, но непосредственно в боевых действиях участвовали только летчики 4-го истребительного авиационного корпуса. Подчеркну — истребительного! Мы не бомбили даже Южную Корею, мы защищали Китай и Северную Корею от американских бомбежек.
Собственно, первый самолет США — В-25 был сбит советскими летчиками над Черным морем в районе Одессы еще осенью 1949 года. А 8 апреля 1950 года недалеко от военно-морской базы Лиепая был сбит разведчик PB4Y «Прайветир» морской авиации США. Сбивали наши летчики американские самолеты до Корейской войны и над Китаем — там дислоцировались советские 351-й и 29-й гвардейский авиаполки, воевавшие против сил Чан Кайши.
А в Корейской войне первый F-51 сбил 1 ноября 1950 года лейтенант Чиж из 72-го гвардейского авиаполка. Всего же таких побед на счету двадцати семи советских авиаполков, воевавших в Корее, было более тысячи — около 1100.
Николай Сутягин имел двадцать одну победу, Евгений Пепеляев — двадцать, а Александр Сморчков, Серафим Субботин и Лев Щукин — по пятнадцать. Все они стали Героями Советского Союза.
Суммарные боевые наши потери составили 299 человек (138 офицеров и 161 сержантов и рядовых). Из них — 120 лётчиков.
Американцев же было убито 54 246 и ранено 103 284 человек. И уже из сопоставления цифр потерь ясно, что двигателем этой войны были именно США. Не добившись решительной победы, не сумев уничтожить КНДР и погрозив применением атомного оружия, они все же добились сохранения разделенной Кореи.
Причем это была со стороны янки зверская война. Вот ее частичная статистика: суммарные потери китайцев — около миллиона человек, корейцев — 9 (девять) миллионов человек, из них 84 % — мирные жители.
Как видим, ради «отбрасывания коммунизма» Вашингтон без колебаний пошел на геноцид, оставляющий в относительном исчислении далеко позади нацистский.
И уж пойти — ради того же «отбрасывания» — на убийство одного человека элита США была готова тем более. Вот только добраться до него — я имею в виду, конечно, Сталина, было крайне сложно. Но добраться, безусловно, хотелось. Ведь Сталин руководил той главной страной, которая уже на всей планете противодействовала соединенной силе Золотого Интернационала и «голубых касок».
ВОЙНА в Корее при жизни Сталина так и не закончилась. Но здесь, в России, уже семь лет как царил мир — лишь по глухим лесам и в подполье еще сжимали в руках автоматы и топоры националисты: бандеровцы, литовские «лесные братья»…
Шел уже 1952 год, страна продолжала строить себя заново. И даже недавнее прошлое уже отходило на второй план. Сегодня в общественный оборот, среди множества других инсинуаций о тех годах, запущена и ложь о якобы отмене Сталиным празднования Дня Победы. Мол, он-де заявил, что нечего праздновать, надо работать…
Но вот передо мной старый номер «Литературной газеты» от четверга 8 мая 1952 года. На первой полосе помещена статья секретаря Московской писательской организации генерал-лейтенанта Московского «Праздник Победы». Тут же — статья М. Семенова «Героика народной борьбы» и начинается она так: «Завтра у нашего народа большой праздник — день Победы»…
Да, День Победы оставался великим праздником. Однако Победа 45-го уже действительно становилась историей.
И думать надо было о будущем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.