Расовая теория — ее создатели и поклонники
Расовая теория — ее создатели и поклонники
В 1850-е годы в самых развитых странах Европы сложилась востребованная многими научная школа, которую назвали расово-антропологической. Лицо школы определяют французы Ж. А. Гобино и Ж. Лапуж, британцы Ф. Гальстон, К. Пирсон, Х. Чемберлен.
В СССР имена творцов расовой теории скрывались, и уж тем более ничто написанное ими не переводилось — даже для исторических факультетов или для профессиональных историков. Наверное, потому, что расизм полагалось считать достоянием интеллектуально ущербных и «отсталых», ату сплошные интеллектуалы, аристократы и профессора. Нужные и востребованные идеи могут использовать убогонькие, но сочиняют их умные, образованные, культурные.
Жозеф Артюр де Гобино происходил из знатной французской семьи и родился в частном доме родителей близ Парижа в 1816 году. Социолог, антрополог, писатель и публицист, он четверть века — с 1849 по 1877 год — находился на дипломатической работе. Жозеф Артюр де Гобино написал несколько исследований по истории и этнографии Востока, которые принесли ему известность и ученые степени, а также несколько художественных и публицистических книг. Пока было можно, на русский язык перевели «Век возрождения» (1913), «Кандагарские любовники» (1923) и «Великий чародей» (1926). Кое-что напечатано в журнале «Земля и люди» за 1905–1906 годы. Между прочим, книги очень неплохие, а что их колорит устарел — так это касается и Киплинга.
В своем главном труде «О неравенстве человеческих рас» (1853–1855) де Гобино отстаивал идею, согласно которой три основные расы имеют разные способности и разный творческий потенциал. Белая раса — самая способная к творчеству — постоянно развивается и стремится расширить свое влияние. Это вызывает напряжение у других рас, и борьба рас становится движущей силой развития народов. Плохо то, что белая раса при распространении по земному шару и в ходе борьбы смешивается с более низкими расами, а это ведет к снижению ее способностей и культуры.
Чем больше смешение «высшей» расы с «низшими», тем сильнее уменьшаются творческие способности потомков этого смешения.
С точки зрения Гобино, самой творческой частью белой расы является ее германская ветвь, которую он упорно называл слишком знакомым термином: «арийская»; по его мнению, этой-то ветви предстоит создать культурную элиту человечества.
Жорж Ваше Лапуж — человек несравненно более скромного происхождения и положения в обществе, чем де Гобино: провинциальный профессор. Родился в городке Невилль в департаменте Вьенна в 1854 году и окончил свой жизненный путь уже в годы торжества своих идей — в 1936 году, в Пуатье. Но в своих теориях пошел он куда дальше учителя. По его мнению, длинноголовая раса долихокефалов, нордическая раса, постоянно борется с короткоголовыми, брахикефалами. Развитие всякой цивилизации начинается с того, что во главе ее становятся арийцы, раса господ, и составляют высший класс этого общества. По мере того как длинноголовые смешиваются с короткоголовыми, цивилизация приходит в упадок. И получается, что раса — это основной движущий фактор истории.
Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855–1927) родился в Англии, где фамилия эта куда как известная: семья Чемберленов-политиков, папа и два сына, приходятся ему дальними родственниками.
Вот у него расовая вражда арийцев и семитов окончательно стала основой исторического процесса! Все, чем гордится коллектив, сделали, конечно же, светлокожие, светловолосые арийцы, высокие и с длинными черепами. Невыразимо отвратительные семиты с круглыми головами и курчавыми волосами низко гадили арийцам и паразитировали на их достижениях.
Постепенно Х. С. Чемберлен так проникся собственными писаниями, что даже переехал из родной Британии в Германию: чтобы поближе к арийцам. Он женился (вторым браком) на дочери Вагнера: опять же жить вместе с арийцами. Тут его ждало, с одной стороны, разочарование — далеко не все немцы так уж торопились в арийцы, а некоторые из них при попытке записать их в нордические типы так и вовсе крутили пальцем у виска.
С другой же стороны, некоторые все-таки проникались, в том числе люди весьма влиятельные. Чемберлена очень почитал его тесть, как-никак знаменитый композитор, культовая фигура в Германии. Х. С. Чемберлен был вхож даже к канцлеру Вильгельму II и вел с ним долгие беседы о черепах и культурах. В его последние закатные годы уже к самому Чемберлену захаживал некий новый политический деятель… Чемберлену очень нравилась политическая программа Гитлера, но решительно не нравился его череп и другие расовые признаки.
И не ему одному… Не кто-нибудь, а президент Баварской академии наук в 1923 отказал Гитлеру в принадлежности к «арийской расе». «Я видел Гитлера вблизи, — писал убежденный, но политически неграмотный расист. — Лицо и голова его — свидетельство плохой расы. Метис. Низкий убегающий лоб, широкие скулы, маленькие глаза, темные волосы».
Впрочем, «по мнению Ганса Франка (нацистского юриста, расследовавшего родословную Гитлера. — А.Б.), дедом Адольфа Гитлера скорее всего являлся еврей Франкенберг»{27}.
Воистину, расовая принадлежность самих творцов расовой теории бывает загадочна.
Еще лучшую сказку написал голландский филолог, основатель общества «Аненербе» («Наследие предков») Герман Вирт. С его точки зрения, нордическая раса пришла с севера, из окрестностей Северного полюса. Там, в Гиперборее, на загадочном острове Туле, сложилась высшая раса, полубоги. Люди, несшие в себе нравственные и религиозные законы и потому не нуждавшиеся в общественной морали и писаных законах. Это были высокие белокурые голубоглазые существа, чуждые дурных помыслов, духа наживы, властолюбия и прочих пороков недочеловеков. Им противостояли «низкие расы Гондваны» — человекоподобные существа, способные только на внешние подражания высшим, погрязшие во всех мыслимых и немыслимых пороках.
Вся история человечества окончательно сводилась к борьбе этих двух рас друг с другом, к истории великих достижений северных гениев и утраты их после скрещивания с человекоподобным зверьем.
Теперь расовая теория утратила последние черты научности, и ее могли воспринять люди, абсолютно не отягощенные «иудейской химерой интеллекта» и готовые к беспрерывной войне как способы существования.
Нацисты провозглашали войну единственным нормальным состоянием человечества: как в мире животных.
Ведь хотят того нординги или нет, а полузвери с Гондваны все равно будут на них нападать. Ведь «человек не северной расы представляет собой ступень от человека к животному», как заявлял один из ведущих «расоведов» Герман Гаух в книге «Новые основы расовых исследований». Какое уж тут убеждение?
«Эта борьба, — писал другой «великий ученый и философ», Э. Бергман, — подчиненная всем законам естественного отбора, вконец разрушающая религию и убивающая иллюзии XIX века, разгорелась во всей биологической остроте и естественной обнаженности. Победит в этой борьбе та раса, которая окажется сильнее и чище. От этого неизбежного финала человечество не спасут никакая Лига Наций, никакая пан-Европа, никакой пацифизм. На развалинах мира водрузит свое победное знамя та раса, которая окажется самой сильной и превратит весь культурный мир в дым и пепел».
Нацисты очень уважительно относились к эволюционной теории Ч. Дарвина, особенно к его учению о естественном отборе, борьбе за существование и выживании наиболее приспособленных видов. Очень подходящая теория для обоснования войны всех против всех. Оставалось только приложить эту теорию к общественным отношениям… Что и делал «социальный дарвинизм» английского философа Г. Спенсера — учение о выживании наиболее приспособленных как об основном законе социального развития.
Большую роль в упрощении и в политизации расовой теории сыграло учение немецкого биолога Э. Геккеля, который утверждал: в онтогенезе, то есть в развитии отдельных биологических особей, неизбежно воспроизводятся в сокращенном виде основные этапы и черты филогенеза, то есть эволюции вида.
Так, изменяя саму расовую теорию, приспосабливая ее к своему сознанию, дорвавшиеся до власти неудачники приложили все усилия, чтобы превратить в дым и пепел мир, породивший Аммона, Гобино и Гальстона.
Сделав своей официальной идеологией и пропагандируя идеи Гауха и Вирта, нацисты поневоле оказались отступниками от своих отцов-основателей. Для Гобино и Чемберлена арийцы тем и были хороши, что очень интеллектуальны. У них получалось, что «нординги», что называется, с закрытыми глазами одолеют менее интеллектуальные расы.
Для агрессивных выскочек самым важным в «нордической расе» оказались не бездны интеллекта, — к ним-то как раз нацисты испытывали крайнее подозрение. Всякий умник казался им тайным евреем… Наверное, им показался бы и Гобино, восстань он из гроба.
Для нацистов арийцы сделались воплощением «нерассуждающей воли», «отвращения к интеллигентской рефлексии», «презрения к болтовне», «творцами и разрушителями» с «прекрасным огнем дикого зверя» в глазах. На место, где идеалом был интеллектуал, совершавший творческие акты, нацисты поставили какое-то дикое создание… и даже, пожалуй, не дикое, а одичавшее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.