Глава XXIV. СЕВЕРНАЯ СТОЛЕТНЯЯ (6)

Глава XXIV. СЕВЕРНАЯ СТОЛЕТНЯЯ (6)

Вставай, страна огромная!

Итогом побоища на Ореховой стало многое и для многих.

Очень туго пришлось юкагирам. «Последствия смерти Павлуцкого были гибельны для чуванцев, селившихся в то время преимущественно около старого Анадырского острога», – отметил тот самый Гергард Майдель, колымский исправник и владелец майорской кольчуги, в записке на имя якутского губернатора, – «набеги чукоч повторялись ежегодно, чуванцы не успели соединиться и защищаться общими силами; в течение немногих лет почти весь народ был истреблен, незначительные же остатки его убежали в хребты к корякам и, живя между ними, приняли их обычаи и наречие».

В марте 1754 года, на реке Налуче близ острога, 500 чукчей почти окончательно решили «юкагирский вопрос», уничтожив двадцать пять «больших семей», – на тот момент более половины вадулов, – от полного отчаяния решивших защищаться без русских, которые не успевали, в том числе и Тыначина Перебякина, последнего верховного вождя. Больше не избирали. Спустя два года, в 1756-м, решив доделать недоделанное, 200 чукчей, не особо скрываясь, смахнули с лица земли одулов, бежавших поближе к Анадырску, а две сотни служилых, посланные отбить хотя бы пленников, вернулись ни с чем, после чего десяток чудом уцелевших юкагирских женщин переселились в острог. Подобное повторялось еще раза два, размахом поменьше. Всех, конечно, не убили, но уведенные в плен вскоре слились с «настоящими», а немногие, сумевшие убежать, если не с коряками, как указывает Герганд Людвигович, то с русскими. Одулов, а особенно вадулов как таковых осталась жалкая кучка, сама не верившая, что выживет.

Но юкагиры юкагирами, а в Петербурге тоже огорчились не по-детски. Во-первых, обидно, а во-вторых, чего и следовало ожидать, сразу после Ореховой передумали насчет подданства коряки. Так что, первой реакцией было однозначное: «всех безо всякого милосердия побить и вовсе искоренить». Если Павлуцкому приходилось клянчить деньги по копейке, то теперь сразу нашлось все. К Анадырю форсированным маршем шли войска, по тем местам, очень солидные, прекрасно снабженные и обмундированные, под общим руководством поручика Якутского полка Семена Кекерова, определенного временно исполнять обязанности главы Анадырской партии, – как вскоре выяснилось, вполне орлом. Около двух лет он месяцами пропадал в тундре, оставляя Анадырск на попечение зама, прапорщика Петра Ковалева, тоже парня дельного и смелого, стремясь привести в норму не чукчей (о том даже не думали), но хотя бы коряков.

Кое-что получалось. В начале 1749 года «главное корякское скопище», напав на русские войска, обожглось так, что в панике бежало, «прирезав жен и детей своих, человек до 30», однако довести дело до конца Кекеров, тяжело раненный из ружья, не сумел. Точку поставил в ноябре сержант Белобородов, после чего уважаемые старики от коряков, явившись в Анадырск, сообщили, что отныне «опять государыне верны, а виновны в измене не мы, а чюкчи, что русских побили. Они побили, а мы решили, что русские слабы стали и их бить можно. Да только, беда, русские и нынче сильны». Вслед за тем, как водится, присягнули, и одной проблемой стало меньше.